Fine

Мне интересно, чувствуешь ли ты то же, что я. У меня почти нет надежды на это. Taeyeon - Fine

- Представляешь, я постриглась. Проснулась и сразу же в парикмахерскую. Меня пытались отговорить… - Я не могу разговаривать, перезвоню как-нибудь. - Хорош… Ты не успела договорить, как раздались короткие гудки. Джексон не перезвонит, давно уже это знала, но маленькая надежда теплилась в груди. По всем законам этики и по соображению совести после расставания нельзя было так докучать бывшему. Вас больше ничего не связывало, Джексон давно перевез свои вещи, забрал даже свой кактус по имени «Боб», а ты все не могла смириться, что отношениям пришел конец. Горький крепкий кофе без молока и сахара, да и тыквенный пирог – самые ненавистные для тебя угощения. Таким образом ты наказывала себя за то, что не выдержала и снова ему позвонила. Каждое утро даешь себе слово больше не навязываться, выбросить его из головы и начать жизнь с чистого листа, а вечером воешь от тоски, захлебываясь в слезах и воспоминаниях. Но если бы тебе сказали два года назад, что после всепоглощающей красивой любви ты будешь так сильно страдать, ты бы снова решилась стать девушкой Джексона, потому что только с ним ты чувствовала себя счастливой. Горячие слезы закапали на лист бумаги, превращая буквы в черное пятно. В одной книге говорилось, что отпустить человека можно, написав ему письмо, а затем следует это письмо сжечь. Ты писала письмо Джексону вторую неделю, но, окунаясь в воспоминания, не могла написать ни строчки, делая себе лишь больнее. Да и как можно спокойно писать слова прощания, когда каждая вещь в квартире напоминала тебе о Джексоне. Смешная пузатая чашка, купленная им на распродаже в честь Рождества; китайский словарь, который вы купили вместе, в надежде, что ты все-таки начнешь учить язык; стеклянная банка с бумажными журавликами, которые вы делали ежедневно, отмечая новый день отношений. Джексон говорил, что на тысячный журавлик устроит тебе сюрприз, но цифра в банке замерла на 809. Довольные и счастливые, вы улыбались с фотографий, расставленных на всевозможных поверхностях. - Надо подышать свежим воздухом, - шмыгнув носом, ты стерла слезы и накинула пальто. Прохладный морозный воздух немного взбодрил, ты вглядывалась в витрины, искренне удивляясь тому, что до Нового года еще целый месяц, а магазины забиты новогодней атрибутикой под завязку. Кафе за углом манило запахом мятного чая и сдобных булочек. Проклиная зиму, ты быстро добежала за уютного здания, оповестив о своем присутствии колокольчиком у двери. - Горячий мятный чай и самую сладкую булочку, - официантка записала твой заказ и отошла, передавая информацию дальше. Неведомыми силами ты почувствовала присутствие Джексона до того, как услышала его смех. Этот смех невозможно спутать с другими, ты узнаешь его из миллиона. Именно с этим смехом он просыпался, когда ты будила его, щекоча поцелуями; этот смех ты слышала, когда вы смотрели вместе старые рождественские комедии; от этого смеха ты расплывалась в улыбке и становилась счастливее. Ты вся согнулась от боли, будто внутри кто-то резал без ножа: Джексон сидел с девушкой. Можно было подумать, что это его родственница, подруга, коллега по работе, но стоило только увидеть, какими глазами она на него смотрела, все становилось понятно. Ты всегда так смотрела на Джексона: восхищенно, с любовью, словно в нем было сосредоточие всего прекрасного. Такими глазами люди смотрят на Мону Лизу в Лувре; такими глазами мама смотрит на только что родившегося ребенка; такими глазами дети открывают новогодние подарки. - Интересно, - думала ты, до боли впиваясь ногтями в ладони, - она знает, что он не любит острую еду? Не опаздывает ли она на сеанс в кинотеатре, ведь он так любит смотреть трейлеры, которые идут до начала фильма? Обнимает ли она его, когда он снова начинает заниматься самобичеванием? Целует ли среди ночи, когда он начинает ворочаться во сне? Чай уже давно остыл, а ты и не заметила, выпила большими глотками, будто сможешь заглушить боль. Нельзя так пялиться на людей, но ты не могла отвести глаз от Джексона и его девушки. Они говорили друг с другом, не замолкая, заказывали очередной кофе и новую порцию блинчиков. Ты не хотела признаваться самой себе, но сейчас Джексон казался таким счастливым. Он не отпускал ее руку, постоянно тянулся за поцелуем, а еще постоянно теребил браслет на руке. Ты знала, что этот браслет ему подарила мама и, если Джексон его трогал, то он ужасно волновался, а волнение у парня вызывала только любовь. До сих пор помнишь, как он решился в первый раз тебя поцеловать. Кажется, тогда он чуть не сломал несчастный браслет. Пытаясь хоть немного отвлечься, ты залезла на личную страницу и, пролистав немного, увидела, что сообщение, отправленное Джексону неделю назад, так и висело непрочитанным. Вы решили остаться друзьями и общаться лишь тогда, когда будет нужно, но разве объяснишь, что он был тебе нужен постоянно? Он никогда не игнорировал твои звонки, но говорил, что перезвонит и не звонил. Он не читал твои сообщения, хотя был в сети весь день. Нажав на сообщение, ты решила его удалить, а затем горько усмехнулась: какой смысл удалять переписку, если помнишь каждое слово? Нет, пусть так и висит непрочитанным и служит напоминанием тому, что ты больше не нужна Джексону. Он предложил расстаться, ссылаясь на то, что больше не испытывает к тебе никаких чувств, а ты не понимала, в чем провинилась. Неужели можно вот так просто разлюбить? Ты просила дать второй шанс, обещала, что будешь любить за двоих, но Джексон никогда не отступал от своих слов. За один день он собрал вещи и съехал, словно и не было двух лет совместной жизни. - Это будет лучшее Рождество в твоей жизни, - девушка поцеловала Джексона в щеку и уложила голову на его плечо, прикрывая глаза. Ты бы хотела ее ненавидеть, но не могла. Собирала остатки злости, гнева, агрессии, но даже этого не хватило, чтобы плохо думать о ней. Она была простая влюбленная девушка, какой и ты была два года назад. Словно почувствовав твой взгляд, Джексон поднял голову и заметил тебя. Ты готова была стерпеть и отвращение на его лице, и презрение, но только не жалость. Пожалуйста, только не жалей. Казалось, весь мир затих, ожидая продолжение. - Нет, - еле слышно прошептала ты, когда в самых любимых на свете глазах прочитала: «Прости». Ты мечтала, что эти глаза будут смотреть на тебя с восхищением, когда ты выйдешь в свадебном платье. Ты надеялась, что эти глаза унаследуют ваши дети. Но сейчас эти глаза умоляли простить и отпустить. Бросив на столик деньги, ты выбежала из кафе, жадно глотая холодный воздух искусанными губами. Неважно, если завтра сляжешь с ангиной, сейчас тебе нужно было убежать далеко-далеко, хотя крохотная надежда верила, что Джексон побежит за тобой. - Перестань, - рыдая прямо у входа в кафе, произнесла ты самой себе. Ты понимала, что Джексон научился жить без тебя, и тебе тоже стоило пойти по этому пути, но разве можно забыть того, по ком так болит сердце? К несчастью, у людей нет кнопки «включить или отключить эмоции». Тебе надоело притворяться перед друзьями и коллегами по работе, что все хорошо. Нет, ничего хорошего не было. Ты страдала, ты тонула в слезах, ты не хотела жить без него. Боль любит, когда ее чувствуют, а тебе было больно. Не став включать ночник, ты умылась и легла в постель. Соседская гирлянда за окном дарила комнате то красный, то зеленый свет. Лежа под одеялом, ты впервые за полгода с расставания почувствовала, что больше не ощущаешь холод одиночества в постели. В конце концов, как бы не было больно, но именно Джексон научил тебя любви. Тишину в комнате нарушил звук вибрации. «Джексон» - высветилось имя на дисплее. Рука нависла над телефоном, а потом палец мазнул по красной кнопке – ты сбросила не только вызов, но и тяжелый груз, висевший на душе. На следующий день ты освободила стеклянную банку и положила в нее новый бумажный журавлик, обещая самой себе, что к тысячному журавлику ты навсегда забудешь Джексона.