***
Дуза – подруга Гипноса, даже если она сама так не считала. Дорогой для него человек, как минимум потому что как-то он уснул на ходу (потерял сознание, но называть вещи своими именами слишком Тяжело, люди начинают Беспокоиться, и ему этого не нужно), а она попыталась его удержать. Не смогла, конечно, случился бам, совместное падение с лестницы, затем пара дней в магпункте на соседних койках. И Гипносу совсем не безразлично что с ней будет. Но имеет ли вообще смысл что-то делать и что тут можно сделать? Гипнос сидел рядом с Дузой за столом и напевал, пока вплетал ей в дреды защитный амулет. Он не помнил, магический ли он, передававшийся из поколения в поколение, тот, что он сам сделал несколько лет назад, или купленный на маггловской барахолке якобы защищающий от порчи, сглаза и всего остального. Какая разница, если оно работает. Гипносу встречались древние, якобы магические, но совершенно бесполезные украшения в доме прародителя Хаоса, и он видел туториалы по созданию действенных мелочёвок на ютубе. – М, э, м… Ги-гипнос? Что именно ты делаешь? – спросила Дуза, когда он уже закончил. – Этот камень очень подходит твоим глазам, – сказал он и широко улыбнулся. – Так что я вплёл его в твои волосы. – Эм, ну… спасибо? Но я не очень люблю украшения… – Это подарок. Поноси его хотя бы пару дней, ладушки? Потом можешь, ну не знаю, выбросить? – Гипнос развёл руками, множество разных амулетов и браслетов звякнули от движения. – Я не буду выбрасывать твой подарок, но, м, какой повод… – Ты моя подруга, мне нужен повод для подарков? Гипнос решил для себя интерпретировать то, как она отвела взгляд, как неловкость из-за того, что он сказал это громко и за общим столом. Он вообще предпочитал интерпретировать все реакции на себя как что-то исключительно позитивное, потому что иначе его жизнь станет слишком грустной.***
Алекто пыталась выполнить заклинание. И у неё не получалось. Гипнос сидел рядом, только потому что несколько девушек с их курса внезапно оттолкнули его и сели с Дузой. Не то чтобы они все вообще общались, но периодически они отталкивали Гипноса подальше от неё. С Алекто никто не любил сидеть, и она сама предпочитала быть одна. Что только на руку Гипносу, так как с места рядом с ней он мог хорошо видеть Дузу и возможные опасности. – А ты не пробовала держать палочку по-другому? Мадам Деметра постоянно повторяет, что все проблемы от неправильной стойки, неправильного держания палочки и неправильных движений руки, – сказал Гипнос в полный голос. Мадам Деметра всё равно отошла, а у него не было даже желания пытаться практиковать это заклинание. Если не получится на проверке, что же, какая досада. – А ты оказывается слушаешь на уроках, Отродье! Гипнос пропустил обращение мимо ушей. Его так часто называли из-за родства с Хаосом, так что он с самого начала не принимал это на свой счёт. Прародитель человек странный по меркам остальных магов, но он даже близко не похож на того могучего тёмного колдуна, которым его все рисовали. Впрочем, сам Гипнос скорее походил на него, чем на матушку Никту или кого-то из братьев. Или даже на отца. Почему-то некоторых преподавателей это нервировало. – Конечно же я слушаю, – Гипнос зевнул. – Люди говорят много всякого интересного! – Тогда заткнись и слушай дальше, – отмахнулась Алекто. Гипнос уже подумывал сказать ей, что разговоры людей и его молчание не особо связаны, когда она продолжила. – И вообще, почему ты не практикуешься? – Не хочу. С таким отношением к учёбе всегда было удивительно, что он удерживал крепкий средний балл. Многие думали, что он списывал. Кто-то, что вместо него экзамены сдавал Танатос (они, конечно, близнецы, но внешне отличались разительно, да и не пошёл бы Танатос на такой обман). Некоторые считали везением обыкновенным. Кто-то из преподавателей говорил, что у него потенциал, который он закапывал в землю, выполняя лишь необходимый минимум, и прикладывая больше усилий на то, чтобы не выполнять какие-то задания, чем если бы он просто их сделал. Но слово "потенциал" неприятно горчило на языке. Отзывалось в голове голосом матушки Никты. "У тебя огромный потенциал, ведь ты мой сын, и быть не может такого, чтобы ты не преуспел". Гипнос моргнул и только теперь понял, что Алекто всё это время что-то ему говорила. – Ты права, – он оборвал её на полуслове. Гипнос даже не знал на что именно согласился и в чём она была права, но Алекто умная, и не только потому что она студентка Равенкло. Скорее всего, что бы она ни говорила, это окажется правдой. – Но попробуй всё же по-другому перехватить палочку. А как по-другому Гипнос не показал. Он не знал. Но он так часто слышал от мадам Деметры, что нужно держать палочку правильно. Очень часто слышал это от Танатоса. Матушки Никты. Даже Харона. В аудиторию вернулась мадам Деметра – и её тяжёлые шаги было слышно издалека, так что все успевали затихнуть к моменту её возвращения – так что Алекто не успела ничего сказать. Заклинание ей всё же удалось выполнить, потому что она немного по-другому взяла свою палочку. Гипнос смог только с третьего раза. Заклинание он произносил впервые лишь перед мадам Деметрой и запнулся. Она считала, что Гипнос намеренно делал всё хуже, чем мог бы, чтобы привлечь к себе внимание, так что в очередной раз сняла с него баллы. И он не спорил с ней. Вообще не любил спорить. Почему-то всем было очень сложно понять, что он не хотел изучать всё это.***
Гипнос почти приклеился к Дузе, ощущая тревожность, которая мешала ему спать и убила любой аппетит. Что-то плохое должно было случиться с ней, но он не знал что, и дни тянулись удушающе долго, и часто он просто не мог быть рядом. Может именно его действия станут причиной чего-то плохого. Ему нужно было вернуться к обычному состоянию, весёлого идиота, который советует всем крайне очевидные вещи. – М, эм, Гипнос? У тебя в-всё в порядке? – спросила Дуза за обедом. – Ты последние пару дней такой странный, меня… на-нас это беспокоит. – Нас? О, я польщён! И кого же это нас? – с улыбкой перевёл тему Гипнос. Дуза никогда не могла спрашивать напрямую и просто плыла по течению их диалога. И в этот раз всё было точно также. Поджатые губы он решил интерпретировать как то, что ей не хотелось рассказывать кто же ещё так за него беспокоился, ведь это неловко. Может, она вытянула длинную палку и потому именно ей пришлось спросить! Было приятно представлять, что людей, которые могли за него беспокоиться, было достаточно много, чтобы они решали кто пойдёт и спросит его через вытягивание палочек разной длины. – Просто, ну… ты ведь, м, ты ведь знаешь, что если тебя что-то беспокоит, то ты всегда можешь об этом рассказать? Хах. Гипнос медленно моргнул. – Что же, если меня что-то будет беспокоить, то я обязательно расскажу об этом! Не то чтобы кто-то стал бы слушать. Когда он пытался объяснить свои предсказания Танатосу, тот отмахивался и говорил, что Гипнос всё придумал. Но, как и Гипнос, он не говорил о будущем без какого-то ощущения неизбежности его слов. Попытки объяснить что-то матушке Никте в целом встречались скептицизмом. К моменту, когда этот то ли дар то ли проклятие появился, прародитель Хаос уже исчез. Если так подумать, будущее стало таким тяжёлым после его исчезновения, хотя Гипнос и ощущал важность своих слов раньше. Так что в какой-то момент Гипнос просто перестал пытаться кому-то что-то объяснять. И сосредоточился на том чтобы перестать об этом думать. И всё же каждый раз, когда с его губ срывалась неизбежная Правда, он хотел бы рассказать кому-то. Потому что если бы предсказания не вылетали изо рта без его ведома, он мог бы что-то с этим сделать. Слова про будущее тяжёлые, и он немного знал о том, что иногда их лучше не произносить, чтобы неведомые Судьбы не вплели их в ткань мироздания. Дуза неуверенно коснулась его плеча и вернулась к еде. А Гипнос уже почти хотел, чтобы что-то случилось, и он мог выкинуть это из головы.***
Во время вечерней доставки почты Гипнос ничего не получил. Доставку из маггловских магазинов он оформлял в Хогсмид из удобства. У них с Танатосом была одна сова на двоих. И раз он ничего не передавал Гипносу, то, скорее всего, для него ничего не было. Что обидно, судя по всему, у Танатоса с матушкой Никтой велась активная переписка, в то время как письма Гипноса оставались без ответа, иногда он получал отписки красивым почерком вроде "сосредоточься на учёбе". Он все их хранил в особом разделе своего заколдованного ежедневника, приклеенные на последние страницы. Дузе тоже редко что-то приходило. Её родители были магглами, и обычно они созванивались каждую неделю во время визитов в Хогсмид. Так что то, что перед ней приземлилась сова с письмом, плохое предчувствие ледяной гидрой сформировалось внизу живота. Гипнос, до этого рассуждавший почему у Грифонов не могло быть голубого или розового оперения, замолчал. Астерий, который нехотя сидел с ними и слушал, поднял голову от еды и посмотрел на Дузу, которой удалось отцепить письмо лишь со второй попытки. Она бегло читала письмо и с каждой секундой её лицо бледнело, а руки всё сильнее сжимали несчастную бумажку. – Эй, что там? – спросил Гипнос и наклонился чуть ближе, пытаясь вчитаться. Дуза резко сжала письмо. – М, м… моего дедушку госпитализировали вчера? И… – Ты не сможешь ему дозвониться, – вырвалось у Гипноса, снова откуда-то снаружи и изнутри одновременно. Дуза вздрогнула, будто он её ударил. – Из Хогвартса! Здесь ведь не работают телефоны, – быстро поправил себя он, и Дуза немного расслабилась. – Да… что же делать… может… нет... – Идём в Хогсмид, – предложил Гипнос. Астерий напротив фыркнул. – И кто вас туда пустит? – А кто сказал, что мы пойдём через парадный вход? Я знаю пару маршрутов, которые нас выведут туда. – Идём, – сказала Дуза и встала. Она продолжала крепко сжимать письмо. – А телефон у тебя с собой? – Дуза качнула головой. – Хорошо, тогда давай за телефоном, и потом пойдём в Хогсмид. Дуза почти побежала в сторону общежития, благо, оно находилось ближе остальных к кухне, а значит и главному залу. – Астерий, если кто-то спросит, придумаешь что-нибудь? На случай, если до отбоя не успеем вернуться. – Я не намерен врать. – Ну так не ври а просто выскажи факты в нужной последовательности! К примеру, у Дузы что-то случилось и мы отправились прогуляться по замку. А то, что мы отправились в Хогсмид можно и умолчать, – Гипнос встал и потянулся. – Это всё ещё враньё. – Нет, не враньё! Умалчивание фактов это не враньё! Так что, всё, прикрой нас любимых, как друга прошу. – Мы не друзья. – Ну разумеется, – кивнул Гипнос и пошёл в сторону общежития Хаффлпаффа.***
– Эм, Гипнос, откуда ты вообще знаешь об этом проходе? – спросила Дуза. Она сжимала телефон и письмо. – Мне Харон рассказывал про всякие лазейки и потайные ходы. Дуза остановилась, сказала что-то похожее на "ох" и "ах" одновременно и продолжила идти. Для всех почему-то становилось сюрпризом, что Харон – профессор зельеварения в Хогвартсе – был старшим братом Гипноса и Танатоса. Что странно, ведь они похожи! По крайней мере, Гипносу хотелось в это верить. – Ну и я сам какие-то нашёл. Хогвартс легко раскрывает свои секреты, если искать, или вроде того? Дуза неотрывно смотрела на экран телефона, который они зарядили заклинанием. Ей нужна была хоть одна полоска связи, чтобы позвонить. Гипносу пришлось её пару раз подхватывать, так как этот туннель никто не обслуживал, и трещины, корни растений и всё такое медленно разрушало его. Запнуться и упасть тут проще простого. Они вышли из-за портрета в лавке стекольщика и пробрались наверх. Гипнос уверенно вёл Дузу в сторону холма, на котором лучше всего ловила связь, и та шла следом, разглядывая полоску связи на экране, и периодически включая и выключая авиарежим. Гипнос знал, что всё это бесполезно, но также он понимал, что Дузе было важно прочувствовать это самой. Когда они оказались достаточно близко к холму, Дуза почти бегом взобралась наверх. Какое-то время она пыталась поймать сеть, и когда ей это удалось, тут же позвонила кому-то из семьи. Скорее всего, матери. Гипнос же присел на камень и достал свой телефон, чтобы проверить, может, в сети произошло что-то интересное. Он как-то нашёл кто может заколдовать его телефон, чтобы интернет хорошо ловил даже здесь. И ни с кем не поделился, потому что никто не спрашивал. В разговор Дузы он не вслушивался. Это не его дело. Он умел абстрагироваться от мира и прочти засыпать. Дуза подошла и присела рядом, на нагретый дневным майским солнцем камень. – Как дедушка? Гипнос знал ответ. Он высечен на костях самого мироздания. – Он… сегодня утром… и… Гипнос не умел успокаивать. Он было последним человеком, к которому шли бы за поддержкой в трудную минуту, или за ободрением. Вообще хоть за чем-то. – Шшш, – только и сказал он, наклонился к Дузе и прижался лбом к её, при этом положив руку на затылок. Этот жест сильно удивил Дузу, настолько, что она замерла. Но это единственный жест поддержки который он знал. Единственный жест любви, в котором он был наверняка уверен. Дуза, до этого стойко державшая всё в себе взвыла, и Гипнос подумал, что он что-то сделал не так, особенно когда она крепко обняла его за торс, утыкаясь лицом в грудь и рыдая, громко и надрывно. Ох. Гипнос неловко приобнял её и стал гладить. Он не заметил, как начал бормотать что-то вроде как успокаивающее. Про смерть, в основном. Вряд ли это действительно успокаивало. Он весьма быстро обнаружил, что отношение к смерти в их семье разительно отличалось от общепринятого. Что ожидаемо, когда будущее написано на твоих костях, высечено в зубах и срывается с губ помимо воли. Не похоже, что Дуза его вообще слушала. Она только цеплялась за одежду и плакала. Что-то плохое с ней случилось. Не напрямую с ней, но случилось. Это что-то, чего он не мог предотвратить или даже предвидеть в полной мере. Это что-то, что произошло независимо от того, вмешался ли он, или же остался бы бездействовать. Защитный амулет в волосах Дузы поблёскивал в свете закатного солнца. Будущее слишком тяжёлое, чтобы о нём думать или его произносить. Но оно хочет чёрной кровью выплёскиваться на мраморный пол, слпетаться в буквы, слоги, слова, фразы, предложения. Капля за каплей продавливать кости мироздания и создавать свой рисунок. Гипнос крепче прижал к себе Дузу и уткнулся в её волосы носом.