***
День выдался отвратительным для Драко Малфоя: повторный седьмой курс выжимал из него все соки. С него всегда спрос больше, нужно быть среди лучших, а перечить-то особо никому нельзя, ведь восстановление репутации — процесс не быстрый и довольно-таки раздражительный. Вот и сегодня он до отбоя просидел в библиотеке, готовясь к зачёту по маггловедению. Маггловедению, святой Салазар! Заавадьте кто-нибудь Драко Малфоя, чтобы он не страдал. Но, кажется, все сговорились, чтобы этот год у него стал самым худшим, хоть и продуктивным. Вернувшись в свою комнату, он переоделся в пижаму, желая поскорее уснуть, но увидел на прикроватном столике письмо, перевязанное красной лентой. Драко оглянулся по сторонам в поисках ещё чего-то подозрительного, но ничего не нашёл, а любопытство всё-таки взяло верх. «Дорогой Драко. Это письмо далось мне очень непросто, но я больше не могу молчать. Когда я увидела, что ты вернулся на повторный курс, моё сердце забилось чаще, пульс участился, мне срочно потребовалось Успокоительное зелье от мадам Помфри. Драко, возможно, ты скажешь, что я идиотка (что просто смешно, ведь ума во мне хоть отбавляй), возможно, ты скажешь, что я тебя недостойна, я пойму… Боюсь признаться тебе лично, но хватило смелости написать о том, как сильно я люблю тебя. Вот уже много лет. Я молчала, не могла сказать раньше, зная, что мои чувства не взаимны, более того, я знала, что ты меня ненавидишь. Я пишу это письмо потому, что боюсь, что наши пути больше никогда не пересекутся и другого шанса признаться тебе во всём у меня не будет. Ты так изменился после войны, стал более сдержанным и серьёзным. Это ещё больше усилило мои чувства к тебе. Не знаю, что с этим делать. Пожалуйста, выбрось это письмо в камин, если ты почувствовал отвращение от моих слов. Не делай мне больно. Но если захочешь поговорить, то приходи после отбоя в Выручай-комнату. Я буду ждать. Гермиона». Малфой прочитал письмо дважды, ничего не сходилось, в уме это просто не укладывалось. Либо это чья-то глупая шутка, подумал он, либо Грейнджер и впрямь, как храбрая львица, собралась с духом и призналась ему в любви. По правде говоря, как только он допустил мысль, что эти слова действительно могли принадлежать Гермионе Грейнджер, его дыхание участилось. И он определённо пойдёт в эту комнату, чтобы выяснить, в чём подвох. Даже если там его будет ждать крупнейшая засада.***
Закончив с дежурством, Гермиона вернулась в свою спальню. Усталость брала верх, но она решила не изменять своим традициям и прочитать что-нибудь перед сном. Переодевшись в майку и шорты, она подошла к книжной полке и увидела конверт, перевязанный зелёной лентой. Распечатав его, она вслух прочла письмо. «Дорогая Гермиона, Это письмо далось мне очень непросто, но я больше не могу молчать. Ты нравишься мне… Нет, я почти уверен, что люблю тебя. Ты можешь подумать, что я сошёл с ума или что преследую какие-то корыстные цели, но это не так. Моей симпатии уже много лет. Помнишь третий курс? Я вел себя ужасно, я самый страшный кошмар этой школы. После Реддла, конечно. Прости, что вёл себя как кретин. Это всё от того, что я просто не знал, как любить. Меня родители учили плохим вещам, сейчас я это осознаю, но тогда я не мог иначе. Прости за всё плохое, что тебе довелось пережить по моей вине. Я пишу это письмо потому, что боюсь, что наши пути больше никогда не пересекутся и другого шанса признаться тебе во всём у меня не будет. Я люблю тебя, Гермиона Грейнджер. Самая умная, смелая и красивая девушка. Пожалуйста, выбрось это письмо в камин, если ты почувствовала отвращение от моих слов. Не делай мне больно. Но если захочешь поговорить, то приходи после отбоя в Выручай-комнату. Я буду ждать. Драко». Гермионе показалось, будто её оглушили Ступефаем, она уронила письмо и широко раскрыла глаза. Неужели сам Драко Малфой попросил у неё прощения? Это ж в каком сумасшедшем бреду он был? Или его заставили? — А если он и правда… — вслух сказала Гермиона и тут же прикрыла рот ладошкой. Мир сошёл с ума, но это стоило проверить. Быстро накинув поверх одежды мантию, она направилась в сторону Выручай-комнаты.***
Когда Гермиона прибыла в пункт назначения, то увидела, как встревоженно расхаживал по комнате Драко Малфой. Он нервничал. Выручай-комната сегодня приняла вид спальни: в центре стояла широкая кровать с зелёным комплектом белья, в камине потрескивали поленья, да и вообще было жарко. — Грейнджер… — Малфой… Они молча смотрели друг на друга, не решаясь начать диалог, но внезапно жар усилился, а по телу прошла волна возбуждения. — Почему же здесь так жарко? — спросила Гермиона, снимая мантию. — Не знаю, — осторожно ответил Малфой, усаживаясь на кровать. — Не стой, вдруг голова закружится. Она подошла к нему, чтобы сесть рядом и обо всём поговорить, но, взглянув в его прекрасные серые глаза, Гермиона утонула от нежности. Судя по всему, Малфой тоже не собирался держать себя в руках, поэтому, притянув её к себе, страстно поцеловал сладкие манящие губы Грейнджер. Всё, казалось, было как в тумане. Возможно, их разум подвергся какой-то иллюзии, но об этом они подумают позже. Она отвечала на поцелуй, жадно посасывая его губы, и просто сходила с ума от его запаха. Малфой в порыве страсти усадил её к себе на колени — так определённо удобнее целовать эту гриффиндорскую львицу. Гермиона пошевелила бёдрами, пытаясь показать ему своё желание, но при этом отстранилась от его губ после сбившегося от поцелуя дыхания. Драко аккуратно уложил её на кровать, чтобы избавить её от одежды. Он медленно снял с неё шорты вместе с бельём. Малфой окинул её взглядом, преисполненным желания. Гермионе даже не было стыдно лежать перед ним обнажённой, и он поймал её возбуждённый взгляд и ухмыльнулся. — Ты так и будешь смотреть на меня? — спросила она, не скрывая своего разочарования. — Поверь мне, Грейнджер: одного взгляда мне будет мало, чтобы сделать с тобой всё, что я задумал, — сказал Малфой с искривлённой улыбкой, снимая футболку и обнажив бледный и тонкий торс. Следом он избавился от пижамных штанов, оставшись в тесных чёрных боксёрах, в которых можно было увидеть его огромную эрекцию. — Посмотри, как я хочу тебя, Грейнджер, — не отрывая взгляда от карих глаз, сказал Малфой. Грейнджер кокетливо поманила его к себе, и Драко, не став медлить, поцеловал её, запустив руку в волосы. Они слились языками во влажном поцелуе, в котором позволили себе отдаться страсти и безрассудству. Малфой нежно провёл рукой по бедру Гермионы и начал спускаться поцелуями по её челюсти к шее, оставляя метки на её теле. Они полностью растворились в страсти, Гермиона отзывалась на каждое его прикосновение глубоким стоном. Когда он очень медленно коснулся языком её чувствительного соска, то услышал, как дыхание Грейнджер стало прерывистым, она буквально плавилась от его горячих ласк. Но Малфой не останавливался на достигнутом: он ласкал её грудь, сначала одну, потом так же внимательно другую, и только спустя, как ей показалось, вечность Драко спустился ниже к её животу, чередуя поцелуи лёгким облизыванием, отчего Гермиона сходила с ума. Когда Драко нашёл её пупок, он пару раз обвел его кончиком языка и продолжил медленно спускаться, мучая её и наслаждаясь чудесными звуками, которые она издавала. Добравшись до места назначения, он, закрыв глаза, вдохнул аромат возбуждения, исходящий от Грейнджер. Малфой заметил, что она затаила дыхание, когда осознала его намерения. — Дыши, Грейнджер, хочу услышать все твои фантастические стоны, над которыми я собираюсь поработать, — сказал Драко, глядя на неё с лёгкой улыбкой и расположившись между её ног. — Заткнись, Малфой, — сказала Гермиона, не глядя на него, и поднесла руки к волосам Драко, чтобы направить его к действию, и он не оказал ни малейшего сопротивления. Драко медленно провёл пальцем между половых губ, а затем раздвинул их, обнажив красивую розовую плоть, сияющую от влаги. Он очень хотел попробовать её на вкус, она будоражила его сознание, заставляя его желать её ещё больше, ещё сильнее. Малфой облизнул губы, прежде чем высунуть язык и осторожно провести им от промежности к клитору. Круговыми движениями его язык ласкал клитор и слегка посасывал его, получая в качестве награды громкий стон Гермионы. Его язык слегка проник в её лоно, как бы подразнивая, он продолжал ласкать её плоть, подводя всё ближе к нужному состоянию. Спустя несколько минут Малфой коснулся кончиками пальцев её входа и медленно вошёл в Гермиону сначала одним пальцем, отчего она издала очередной стон, затем Драко добавил ещё, словно исследуя ее тело. Он продолжал пальцами входить в неё, быстро увеличивая ритм и одновременно лаская языком её клитор. Малфой чувствовал, как стенки Грейнджер сжимаются, и она, достигнув оргазма, издала лёгкий крик. Драко крепко держал её за ноги, потому что она попыталась закрыться, но он сделал ещё несколько движений языком, надавив на клитор, и только после этого позволил ей расслабиться и насладиться посторгазменными ощущениями. — Ты вкусная, Грейнджер, — сказал он, пробежав пальцем по уголку рта, затем поднёс его ко рту и стал медленно посасывать, не сводя с неё глаз. Гермиона не ответила, она просто потянула его к себе, положив на спину, и сняла с него трусы, оставив полностью обнажённой его бледную кожу. Она взяла его эрегированный член в руку и медленно провела по нему — он был горячий и твёрдый. Грейнджер немного сжала его, заставив Малфоя застонать, и слегка улыбнулась его реакции. Она оседлала его и очень медленно ввела горячий член в свой более чем смазанный вход. Гермиона спускалась медленно, сантиметр за сантиметром, слыша нетерпеливое фырканье Малфоя. Для равновесия она положила руки ему на грудь и почувствовала, как напрягаются его мускулы, но он не торопился. Когда Драко полностью оказался в ней, они оба вздохнули. Это было слишком хорошо. Гермиона медленно скользила по его плоти, наслаждаясь своими ощущениями от наполненности, но Малфой больше не хотел сдерживаться и крепко схватил её за талию. Она ещё раз медленно поднялась вверх и поняла, что больше не может контролировать ситуацию. Драко, прижав её к своему телу, стал быстрее двигать бёдрами, увеличивая ритм и одновременно целуя её хрупкие плечи. Её волосы растрепались, на теле просочились капельки пота, дыхание сбилось окончательно, а с губ сорвались громкие ахи и протяжные стоны. — Блять, Грейнджер… Почему мы потратили столько лет на ненависть вместо... — Заткнись. — Ты во всём отличница, Грейнджер, — сказал Малфой между стонами и вернул ей контроль, ослабив объятие. Комната наполнилась страстными стонами. Малфой приподнялся, чтобы обвести её соски языком, в то время как Грейнджер чудесным образом двигалась вверх и вниз по его члену, не сбавляя темп. Удовольствие увеличивалось, и он больше не мог держать глаза открытыми, чтобы наслаждаться потрясающим видом — он был на грани. Малфой перевернул Гермиону на спину, оставаясь всё ещё в ней, и, сделав ещё несколько грубых толчков, почувствовал, как Грейнджер восхитительно сжимается вокруг его пениса. Ещё пара проникновений — и он вышел из неё, чтобы с хриплым стоном кончить и излиться ей на живот. Малфой лег рядом с ней, глядя в потолок, пока они оба восстанавливали дыхание. Гермиона встала первой, чтобы достать салфетки, стоявшие на прикроватном столике с лампой, и привести себя в порядок, а затем одеться. Всё произошедшее казалось невероятным, и Малфой понятия не имел, что сказать, но в этом не было необходимости — она заговорила первой. — Завтра в одиннадцать, будь пунктуальным, — сказала она, подходя к двери. Грейнджер казалась очень серьёзной, но на мгновение повернулась, и он увидел широкую улыбку на её губах. А затем она скрылась за дверью. Малфой не мог сдержать улыбку, когда встал и стал искать свою одежду. Это была не последняя встреча с Грейнджер. И кого благодарить за этот восхитительный вечер: Мерлина или Моргану? Он подумает об этом завтра.***
— Дорогая, ты не видела, куда исчезло зелье из моего шкафчика в ванной? — Какое зелье, дорогой? — То самое, — шёпотом сказал мистер Гринграсс, — которое помогает держать моего василиска в полной боевой готовности. — Зелье страсти и возбуждения? Дорогой, может, ты его куда-то переставил? — Возможно… А ещё, возможно, мне следует выпить зелье для улучшения памяти.