Спасти любой ценой

      Оцепленное здание гостиницы города Черенцы напоминало поле окончившейся битвы, хотя никакой битвы и не было. Бегали туда-сюда люди, пострадавшие охали и стонали, пока врачи «скорой» успевали их подлатывать. Пожарные боролись с настойчивыми огнями, а полицейские неподалёку расспрашивали свидетелей и записывали их показания в протокол. Журналисты и пишущие, и снимающие крутились вокруг этого хаоса, как коршуны, и пытались урвать кусочек эксклюзива. Несколько зевак глазели и судачили о случившемся, но их быстро разогнали. Правильно, нечего тут делать, не театральное представление.       Тёмная улица окрашивалась в красно-синие тона из-за не выключенных проблесковых маячков экстренных служб. Фасады рядом стоящих зданий тоже подсвечивались, и всем представали чёрные глазницы строений. Сам взрыв их не задел, лишь огонь подпортил боковые стороны, но капремонт всё исправит.       Борис, прислонившись к капоту микрика, хмурым взглядом следил за этим светопредставлением. Он, кажется, ждал. Ждал и надеялся. Только чего? Того что она сейчас как ни в чём не бывало сбежит по лестнице и произнесёт с ухмылкой: «Не дождётесь»? Или подойдёт вон тот низенький пожарный и оповестит, что с ней всё хорошо, она жива-здорова, но всё равно нужно показаться врачу? Уж лучше это, чем давящая неизвестность.       — Бизон, приём.       Это Батя. По голосу понятно – волнуется.       — Приём, – сухо отозвался кап-два.       — Бизон, – на том конце помедлили, — возвращайтесь на базу.       — Пусть группа возвращается, – заявил Тарасов, ни на секунду не задумавшись. Нет уж, он пойдёт до конца. — Я здесь останусь.       — Ты уже ничем не поможешь, – попытался настаивать Булатов, но эффект это не возымело: друг не поддался.       — Я останусь здесь, – твёрдо повторил он, чеканя каждое слово.       — Хорошо-хорошо, – тяжело вздохнул контр-адмирал, – твоё право. Ждём группу на базе.       — Добро, – Бизон снял гарнитуру и сразу подошёл к двери автомобиля, внутри которого расположилась группа. Они растерянные смотрели на командира и ждали приказ.       — Всё слышали? – он бы мог не уточнять. Конечно слышали.       Бойцы в разнобой кивнули.       — Тогда…       Но договорить ему не дал Вася.       — А можно мы с тобой останемся? – мольба проскользнула в его голосе. Не горел он сейчас желанием возвращаться на базу и находиться там словно в вакууме, дожидаясь хоть какой-то информации о подруге.       Капдва вопросительно оглядел «Нерп» и приметил, как в остальных тоже зажёгся огонёк надежды. Маленький, но яркий. Никто не хотел так просто уезжать и не узнать самого главного.       — Так приказ же, – засомневался командир, но, скорее, по привычке. Сознание тоже подкинуло: «Очень вовремя ты об этом подумал».       «Нерпы» почти одновременно сняли наушники, тем самым показывая, что плевать им сейчас на приказ. Бизон покачал головой. Попадёт, точно попадёт, ото всех разом: и от Бати, и от Багиры, и от Пригова. Но имеет ли это прямо сейчас хоть какое-то значение?       Тарасов вернулся на прежнее место. Разговаривать ему не хотелось, и ребята к этому не стремились. Сложить слова в предложения вызывало трудности, а мысли крутились у каждого свои, но пропитанные общей верой в лучшее.       Сколько же времени прошло с звонка неизвестного, который до жути противным голосом сказал, что очередные умники собираются взорвать здание гостиницы, а внутри него находится Олеся? Два, три, четыре часа? Они потеряли счёт почти сразу же, потому что в голове маячило только одно: успеть. Любой ценой успеть.       Но не вышло. Часть гостиницы взлетела на воздух именно в тот момент, когда микроавтобус с бойцами спецподразделения заехал на прилегающую к зданию парковку. Полыхнул огонь, закричали люди, завыли сирены других машин. Мир погрузился в хаос. Только ребятам показалось, что время остановилось. Замерло. Всё, никакого движения. Им не хотелось бежать, спасать, помогать, лишь сидеть неподвижно в автомобиле, словно в коробке, и прятаться от жестокой реальности. Поверить, что их подруги больше нет, было сложно.       В ушах до сих пор гремело, хотя стрелки на часах показывали 22:45. Группа всё равно дожидалась, когда из-под обломков вытащат тела всех погибших. Пусть этим заниматься будут хоть до утра или до вечера следующего дня, «Нерпы» не сдвинутся с места, пока собственными глазами не увидят тело Олеси.       А дальше – будь что будет.       Прошло, может, несколько минут, однако ребята почувствовали, что именно сейчас что-то должно произойти. «Нерпы» вышли из автомобиля и встали около выпрямившегося Бизона. Они всматривались в копошащихся у здания людей и ждали.       Тут же двое пожарных вынесли чьё-то тело, закрытое белой простынёй. Бойцы напряглись. Путь спасателям преградил полицейский, объяснив что-то, он заглянул под ткань, секунду-другую хмуро глядел и аккуратно накрыл обратно. Черканул пару фраз на листе и, повернувшись, указал пожарным в сторону, где стояла группа. Те кивнули и понесли носилки дальше.       Сердце Бориса пропустило удар, и он догадался, что значил этот знак. Руки невольно сжались в кулаки, а желание рвануть туда, чтобы убедиться во всём самому, перекрывало все остальные. Неужели это правда?       Дана опустила голову вниз, а через мгновение резко развернулась и ударила по верхней части машины, от чего все вздрогнули.       — Не верю! – процедила она. — Да не может Леся погибнуть. Не может!       — Тш-ш, – Тигр похлопал её по плечу.       Вика дёрнулась, и Паша, смутившись, убрал руку.       — Давайте я схожу? – едва слышно предложил Кот.       — Нет, – одёрнул его командир, — я схожу, – и встретился с голубыми глазами Васи. В них застыл немой вопрос, на который Борис ответил коротким кивком.       — Бизо… – последняя буква его позывного растворилась в воздухе, и Опер замолчал, решив не продолжать. Тарасов совался с места и уверенно зашагал к машине, куда положили тело. Все глядели ему вслед.       А он в уме считал шаги, чтобы хоть как-то успокоиться. Надо же, столько всего повидал за годы работы в спецназе, через многое прошёл, но тягучая смесь страха и волнения сдавливала грудную клетку как в первый раз и, кажется, ещё больнее, неприятнее, коленки тряслись и чуть ли не подкашивались, будто идёшь не по земле, а вате.       «Сто. Сто один. Сто два. Сто три. Сто…»       — О, командир, я как раз хотел к вам подойти, – перед Бизоном возник тот самый полицейский. Молодой, не больше двадцати восьми. Уставший с виду, но по голосу – бодрячком. — Кажется, это кто-то из ваших.       Он неопределённо махнул рукой в сторону автомобиля, куда продолжали складывать тела погибших.       — Откуда такая уверенность? – холодность, с какой прозвучал вопрос, слегка обескуражила офицера.       Он сглотнул и произнёс:       — Так это… форма.       — Извини, – Тарасов сообразил, что перегнул палку. Сам даже не понял, почему так отреагировал. Включился защитный механизм? Или волнение со страхом на пару решили сыграть в свою игру? Борис провёл рукой по лицу, пытаясь сбросить напряжение.       Старлей тут ни при чём, не его вина, что с самого начала операция пошла наперекосяк.       — Да всё нормально, – махнул он рукой, — я всё понимаю.       — Могу я посмотреть на тело? – перешёл Бизон к делу. В утвердительном ответе он даже не сомневался: спросил так, для галочки.       — Конечно, – старлей сделал шаг в сторону и пропустил капдва вперёд.       Санитары тоже уступили ему место, Тарасову показалось, что и остальные отбросили свою работу и сейчас за ним наблюдали.       Он нашёл её сразу. Тело лежало чуть поодаль от других, как будто специально. На остальных Бизон старался не смотреть. Эмоций в душе много, да и он пришёл сюда, только чтобы убедиться она ли это. Руки дрожали, сердце ускорило ритм. Борис несколько раз глубоко вздохнул, прежде чем потянуться к краю простыни.       «Ну же, просто сделай это. Давай. Чем быстрее, тем лучше», – твердило сознание.       Но он медлил, рука так и зависла в воздухе.       Бизон часто слышал, что перед смертью проносится вся жизнь, словно трейлер фильма. Бред. Ничего такого нет. Сначала лишь страх, мысли завёрнуты в клубок, а затем сосредоточенность на задаче, и всё. Тогда уже не до воспоминаний о прожитых годах, сожалений или исполненных мечтах. Есть лишь желание выполнить приказ. Даже ценой собственной жизни.       Но сейчас, глядя на запачканную простынь, именно картинки проносятся в голове, никаких титров. И всё связано с ней. Леськой. Первая встреча, первая боевая операция, перевоспитание, учебные тренировки, шутки, улыбки, ранения, потери, переживания, расставания, вновь встреча, разговоры, разговоры и разговоры… Всё пролетело со скоростью кометы, а они и не заметили.       «Тарасов, не будь тряпкой, сделай это уже», – настойчиво ударило в голове.       Он и поддался. Рывком убрал ткань и рвано выдохнул, почувствовав, как спадает напряжение.       «Это не Олеся», – отпечаталось в сознании, кричало, билось, мигало красной лампочкой, но Бизон всё равно разглядывал обожжённое лицо девушки, так похожую на их Уманову, и пытался окончательно убедиться, что разум не решил с ним поиграть.       — Кхм, – осторожно прозвучало за спиной, — извините, это ваша коллега?       Капдва проигнорировал вопрос и, скинув простыню, потянулся к шее, чтобы достать жетон. Только это могло поставить точку. Заметил нашивки с названием спецподразделения и группы крови. Они-то так и кричали, что перед ним его коллега.       А жетона не оказалось. Бизон судорожно выдохнул.       «Не Олеся. Не Олеся», – крутилось в голове.       Старлей покорно ждал, думая, что Тарасов мысленно прощается с боевым товарищем, и даже успел ему посочувствовать. Непросто терять сослуживца. Но прозвучавшие в следующую секунду слова оперативника обескуражили.       — Нет, это не она.       Борис вложил в голос как можно больше твёрдости и, судя по непонимающему выражению лица полицейского, у него получилось. Тот с широкими глазами смотрел то на капитана второго ранга, то на погибшую и старался осознать происходящее.       — Вы уверены? – на всякий случай уточнил он, а то вдруг у Бизона крыша поехала из-за горя, мало ли.       — Абсолютно, – решительно отозвался Тарасов и, не тратя время зря, поспешил к группе.       Пора было и им узнать, что Ума жива и, возможно, находится в большой опасности.