Sunny Night

Семь дней назад. Короткие русые кудряшки развивал ветер. Особенно он сегодня бушевал в поле, возле обрыва. Деревья гнулись все сильнее, со свистом сопровождая особо сильные потоки. Тучи на небе все сгущались, как и туман. Совсем скоро не будет видно и поле по ту сторону каньона. Юнги потеплее укутался в красно-коричневый шарф и натягивая джинсовку чуть ли не по самые уши. Дно каньона видно не было уже давно. Мин стоит тут с утра, с того момента, как туман только начал сгущаться. Дна с самого начала видно не было. На самом деле, парень сам не знал, зачем сюда пришел. Было бессмысленно делать это, ведь наивный городок сразу же поверил на слово честному жителю и хорошему пареньку, кинулся поддерживать и жалеть. Некоторые — искренне сожалея, другие — недоверчиво и с опаской. Но подозрений он лишился. Цель его визита к каньону не была ясна даже для него самого. Возможно, удостовериться в смерти Чимина? Убедиться, что он больше не придет и не станет разбивать никому сердце. Тучи все сгущались, но, не приобретая сероватый оттенок. «Дождь пойти не должен» — Подытожил Юнги, до конца в этом неуверенный. То, что он не пойдет сейчас, не означало, что не пойдет через час или два. Колосья пшеницы склонялись к земле, идти стало намного легче. Мин вплотную подошел к обрыву. Впереди не было видно ничего. И снизу тоже. Самого каньона видно не было. Туман поглотил все. Но парень знал, что рядом смерть. Ее вид не скроет ни один туман. Ее запах перебьет любой другой аромат. Ее дух способен поразить любого. Поэтому, стоя на краю, Юнги точно знал, что лишь через сантиметр его ждет смерть. Но ему не было страшно. Видя смерть собственными глазами, видя отсутствие страха пред нею в чужих зрачках, видя абсолютную пустоту, отражающуюся в человеке напротив, ты перестаешь верить в то, что все вечно. Страх теряет свой прежний смысл. Умирать — не страшно. Страшно жить и видеть смерть. Дышать вдруг стало тяжелее. В легкие будто залили кипяток: внутри все жгло, все пылало. Боль становилась невыносимой, Юнги поднес руку к лицу, запястьем вытер вытекающие слезы. - Как мне теперь быть? Кем мне теперь быть? — Слезы лились ручьем, а парень не был в силах остановить этот поток. — Все то, кем я был, все те вещи, что я делал… они зависели от тебя, Чимин. Я потерял тебя и это понял. Так почему же я не осознал этого раньше? Прошу, дай мне шанс. Прошу, я все исправлю. Я буду лучше,— капли стекали по щекам, рукам, шее. Мин упал на колени прямо перед каньоном и практически простонал. — Молю, вернись, не мучай меня больше. Я застрял между смертью и жизнью. Так покажи мне хоть что-то из этого, верни мне меня. Позволь снова стать тем, кем я был раньше. Я уязвим и зависим от тебя, Чимин. Ты сделал меня таким. Так покажись! Дай увидеть твое лицо еще один раз. Дай взглянуть на твое потерянное, но в, то, же время решительное выражение лица. Дай мне ощутить твое прикосновение на своей щеке, дай ощутить твое холодное объятие. Стань снова тем, кто зависит от меня. Ведь мне всегда нравилась твоя беспомощность. Нравилось смотреть, как разрушается твоя гордость, как ты готов отдать все ради встречи со мной. Ты скажешь, что я садист. Но ты меня не поймешь! Я слишком ранен, я не понял, чего я хочу. Вернись ко мне, Чимин. Дай мне шанс все исправить. Я больше никогда ничего не испорчу. Никогда не стану тем, кто разрушит тебе жизнь. Я и не стал, Чимин! Поверь мне, ты же всегда мне верил. Просто вернись. Вернись. Вернись… Где-то впереди послышался приглушенный звук. Быть может, это чей-то голос? Юнги встал с колен. На штанах остались следы грязи, размягченной влажным воздухом и постоянными дождями. Звук повторился. Мин наклонился над пропастью. Туман полностью закрывал обзор. Видно было лишь метра два в радиусе от него. Снова послышался странный звук. Какой-то шорох или приглушенный стук. Юнги наклонился еще ниже, ожидая снова что-то услышать. Звук не повторился. Мин не мог поверить, что ему послышалось. Кроме него в поле не могло быть никого. Настороженный парень хотел сделать шаг назад, подальше от устрашающей дыры, но нога зацепила маленький камешек на краю обрыва и тот с треском разломился о краешек обрыва, падая вниз. Только Юнги попытался продолжить движение, левая нога, находясь сзади, практически там, где секунду назад раскололся камешек, по колено провалилась вниз. Но только Мин в панике попытался вытащить руку из объятий черной пропасти, как нога провалилась еще больше, раздирая кожу на лодыжке левой ноги. Пытаясь перенести вес тела наверх, парень тяжело дышал. Не в силах мыслить логически, он пытался выбраться из смертельно опасной ситуации с помощью природных рефлексов. Страх постепенно парализовывал его по мере того, как еще одна нога провалилась вниз. Руки постепенно ослабевали, Юнги выбивался из сил, не оставалось ничего, кроме как последовать примеру Чимина и уйти в мир иной. Шарф и джинсовая куртка упали вниз, оставляя на беззащитном парне, на волоске от смерти, дрожать не только сковывающего холода, но и от страха. И хоть несколько минут назад он был абсолютно уверен, что умирать не страшно, то сейчас его сковывал ужас, боязнь неизвестности, что ждет его там, в полете к глубинам каньона. Долетит ли он донизу? Что там, под ним? В самых глубинах ада. Такому грешнику, как он, именно там и место. Теперь он знал, что на дне пропасти. Там ад. Пусть он сгорит там. За всю ложь. За всю боль. За все несчастья. Но неужели это он сам во всем виноват? Всегда был кто-то, кто мешал его добрым, честным и справедливым целям. Нет. Все-таки, он не может гореть в аду. Всю ложь, боль, несчастья, — все это стало лишь следствием поведения несправедливых и черствых людей. Тогда все это — лишь ошибка. Бог видит его и знает, что все его действия несут в себе лишь искренне хорошие помыслы. За убийство человека Юнги молился не один день и не один месяц. Господь милостив и он уже простил Мина. Ему нечего боятся. Оставалось лишь отпустить обессиленные руки и дать Господу самому решить его грядущую судьбу. И как только он был готов уже отпустить руки и прыгнуть туда, в неизвестность, появилось четкое изображение человека. Недавно умершего человека. Человека, которого он молил о возвращении. Мышцы невольно ослабли, и он потерял контроль над телом. Он знал, что тот вернется. Но разве теперь не слишком поздно? Острый камень скользнул по нежной бледной коже, оставляя на руке Юнги глубокую рану — шрам. Парень скользнул в бездну. Прощай, чертов мир. Ненавистный мною так же, как и я ненавистен тебе. — Проговорил Юнги до того, как чья-то ладонь потянулась к нему и плотно схватила за запястье. Он так и не смог умереть. Мин Юнги кровоточащими пальцами попытался ухватиться за окраину обрыва, сдирая кожу до невыносимой боли. Но, то крепкое прикосновение заставило его двигаться, заставило почувствовать его, что Бог еще не даровал ему смерть. Гибель нужно заслужить. Раздирая руку от ладони до локтя, он двинулся наверх, с каждым новым приложенным усилиям, в голове все больше темнело, перед глазами все больше расплывалась картинка, в его мозгу все сильнее пульсировала кровь, что мчалась по венам и вытекала из ран. Его собственный крик невыносимой боли словно пробудил природу из глубокой дремы. Вдалеке разразился гром, своим раскатистым и величественным звуком он заставил сердце в груди Юнги биться еще чаще. Боязнь достигла своего пика. Мин облокотился на голую мокрую землю, смешав собственную кровь с грязным грунтом. Первый шаг к спасению был сделан. Перенеся вес полностью на свой локоть, он закинул вторую ладонь наверх и попытался приподняться, чтоб поставить и локоть. Но что-то зацепилось за выпирающий кусок острой ветви, растущей прямо из скалы. Издав истошный вопль обессиленного зверя, он в последний раз дернул плечом: кусок футболки был оторван, так и, оставшись висеть на ветви внизу. Мину хотелось рыдать. Хотелось прекратить эти боль и мучения. Но что, если там наверху и правда стоял человек, который ему еще раз протянет руку помощи, если он так и не выберется на землю? Он не должен сдаваться. Ради себя, ради своей жизни, ради Господа Бога, ради Чимина. Локоть оказался наверху. Нависнув теперь на обоих локтях он попытался поднять свое тело, но после таких тяжелых нагрузок на сердце, мышцы и психику человек не способен на вытолкнуть на поверхность такую тяжесть. Это был конец. - Ты должен жить. — Громко проговорили ноги, ставшие прямо перед лицом Юнги. — Ты выживешь. И ты станешь лучше. Мин сделал глубокий вдох, а после резко выбросил свое тело наверх, словно совершив прыжок. Едва парень оказался на земле, он свалился в бессилии. Едва он очнулся от грубых больших капель, со всей силы падающих ему прямо на лицо и разъедающей все тело боли от количества порезов и глубоких ран, в которые попало порядочно грязи, Юнги увидел знакомое лицо. Знакомые глаза и знакомые короткие локоны ломких прямых волос. Мин не был удивлен. Чимин должен был выжить.