влюбляюсь в невесомость

Шинсо хочет стать героем, чтобы доказать всем, что его причуда не злодейская. Шинсо хочет стать героем, чтобы быть похожим на Айзаву-сенсея. Шинсо хочет стать героем, чтобы накормить всех бездомных кошек мира. Он тренируется с Айзавой-сенсеем, разучивает сложную технику с так называемыми «бинтами», ведь без неё на поле боя он прост как три копейки. Придумывает маску-вторые связки, чтобы расширить возможности своей причуды. И все никак не может забыть тот бой на спортивном феставиле. Его мучал только один главный вопрос: «почему парень с такой геройской-геройской причудой, Изуку Мидория, смог так «просто», если не брать в счёт его сломанный палец, отделаться от его контроля разума?» Шинсо хочет стать героем, чтобы доказать, что сила его причуды — безгранична. — Я не собираюсь заводить здесь друзей. — сказал перед испытаниями Шинсо. — Во мне нет этого спортивного духа. Вы все — мои соперники. Класс A и B были восхищены столь прямолийненой речью. Ведь и правда, очень немногие смогут без лицемерия сказать, что хотят смешать всех с грязью. Без милых улыбочек и «Плюс Ультра!». Без «друзья на веки, Мидория-сан!» Хитоши много думал о Мидории, ведь он невероятно раздражался, когда речь заходила о геройских-геройских причудах. А ещё больше он раздражался, когда видел энтузиазм Изуку. «Они осознают, что лицемеры? Вся его компашка. Никто из них во время спарринга не будет читать лекции о дружбе.» — Думал Шинсо. Вновь и вновь прокручивая спортивный фестиваль Юэй, он вспомнил девушку на трибунах, которая громче всех выкрикивала имя Изуку в контексте его победы. «Ну ещё бы. Храбрый рыцарь спас её от трагической смерти. Быть придавленной огромной махиной на вступительных экзаменах — безумно грустно.» — Шинсо испытывал ехидство, но не от теоритическрй смерти Очако Урараки, а от непонятной ему выходке Мидории. — «Имея ноль очков я бы так не рисковал. Даже ради девушки.» В первую неделю обучения только и ходили слухи об Изуку Мидории, как о парне, который набрал ноль очков, но поступил на геройский курс. Шинсо тоже набрал ноль, но обучается на факультете общего образования. Разве это справедливо? Разве жизнь была когда-то к нему справедлива? К Очако Урараке жизнь тоже никогда не проявляла справедливости. Она росла в бедности, а её любимые моти могли ей только сниться и оставлять на подушке слюни. Ещё в детстве она пообещала, что став героем, сможет сделать своих родителей счастливыми. И богатыми. Свозит на море и может быть даже инвестирует в их убыточный бизнес, небольшую строительную компанию, которую так усердно пыталась сохранить её семья. У Урараки не геройская причуда. И не злодейская. Вообще никакая. — Что-о? Урарака-сан хочет стать героем? — Удивился класс в средней школе, когда Очако сообщила о своей мечте. — У тебя совсем не геройская причуда! Герои — это когда сила и дух, а не полёт предметов в воздух! И сила, и дух — все это было у Уравити, только скрывалось её добрым характером. А её причуда поможет разбирать завалы, минимизировать разрушения до и после битвы со злодеями, эвакуировать людей. Но осознание таких простых вещей пришло позже, а тогда, в средней школе, эти слова разорвали её уверенность на кусочки. У Очако Урараки «никакая причуда», а у Хитоши Шинсо она «совсем не геройская». Они так похожи в своей бесполезности, но совершенно разные в своих целях. Хитоши может воздействовать только на людей, Урарака в основном только на предметы, потому что последствия воздействия на людей из-за её неопытности могут быть самые разные. Человек может приземлиться и сломать себе ноги. Или, скажем, просто стечет по стене, в которую влетел из-за плохого контроля причуды Уравити. Она смотрит на большой экран вместе с двумя классами и не может оторваться. Смотря поединок первой команды, команды Шинсо, она совершенно ничего не понимает. «Как же он мог оказаться на факультете общего образования? Определили бы хотя бы в B, Юэй, войдите в положение… Или бы дали как Мидории-сан второй шанс! Не пропадать же такой… Сильной причуде» — Думала Очако. Столкнуться с Шинсо будучи соперниками — было одним из самых страшных снов Урараки, ведь иногда её язык — самый злейший враг. Для человека, который так много поддерживает, вдохновляет, обсуждает, рассуждает — ничего не ответить на чью-то реплику — преступление. Но причуда Хитоши не всегда работает во вред, он обуздал разбушевавшуюся силу Изуку, за что Очако была безумно благодарна. Аж до слез. Слез восхищения. Айзава-сенсей как всегда строг во всех отношениях. Отчитал — много, похвалил — мало. Точнее, он никогда не хвалил. И не отчитывал. Он лишь указывал на плюсы и минусы боя и давал советы. — … Я поторопился и понимаю, что сейчас не могу перевестись на геройский курс. Не могу сейчас.- Смирено произнёс парень с «не геройской причудой». Сотриголова кивнул своему ученик, мол, рад, что ты сам это понял. Ученики классов A и В стали по-тихоньку рассасываться и делиться впечатлениями. День выдался насыщенным событиями. Шинсо идёт один и обдумывает, что опять проиграл. Но он проиграл битву, а не войну. И ему даже не с кем обсудить впечатления от произошедшего, не с кем поделиться как он вырос и как ещё будет расти. Люди, которые знали о его причуде опасались разговаривать, а Хитоши зная об этих знаниях вообще чувствовал себя униженно. Изгой, которого никто не замечает. Пустое место. — Шинсо-сан! — Окликивает его женский голос. Его брови стремительно ползут вверх от удивления, он разворачивается всем телом. И видит перед собой члена группы энтузиастов, Урараку Очако. — … Урарака Очако, верно? В ответ девушка кивает головой и улыбается. Она в полусогнутом положении выдыхает. Ей стоило усилий догнать Хитоши. Шинсо хочет спросить что ей нужно, ибо уж очень интересная выходит ситуация. Подруга его самого сложного соперника зачем-то к нему пожаловала, да и ещё так спешила, что запыхалась. Но он молчит и не торопит. — Ты… Я не понимаю как ты оказался на факультете общего образования! Твоя причуда… Она… Такая сильная, Шинсо-сан. Ты станешь замечательным героем, Плюс Ультра! — С улыбкой выдаёт ему Уравити, показывая палец вверх. Она хочет добавить, как восхищается им и поблагодарить за спасение Мидории, но он выдыхает и не хочет дожидаться продолжения её реплики. — Я же сказал, что пришёл сюда не для того, чтобы в дружбу играть, — потирая переносицу перебивает он, будто этот разговор утомил его еще до начала или затянулся на пару часов, — тем более с лицемерами. Урарака стоит на месте, выпучив глаза с открытым ртом. Вдыхает и выдыхает, словно рыба, обалдев от таких слов. Она к нему с восхищением, добротой и поддержкой, а он ей — удар под дых, да и ещё по самому больному — дружбе! Она обиженно разворачивается, собираясь уходить. Делает шаг, но останавливается. — Я хотела поддержать, а ты… Хуже Бакуго. — С дрожью в голосе за спину бросает она и стремительно удаляется. Шинсо скалится и одновременно не понимает что вызвало в нем эмоции. Дурочка-оптимистка-подруга Мидории или то, что была той из немногих, кто мог смотреть ему в глаза? У неё они карие, но тогда на закате отдавали янтарным. Такие большие и в них можно прочитать столько всего, если бы ему было интересно читать. Глубокой ночью, лёжа в своей комнате, он благодарит промахи Юэй, а точнее некоторые их последствия. Переход на систему общежитий позволял наводить срач сколько угодно! В пределах разумного, естественно. Шинсо пялился в потолок и изредка на обстановку в комнате. Много грязных кружок из-под зелёного чая, небольшой плакат Сотриголовы над кроватью, фотография его кота Амаи. Маленький пушистый клубочек шерсти был до ужаса ленив, но с Шинсо был готов поиграть. Он часто спал на нем, оставляя везде свои коричневые волосы. «Янтарные…» — Думает Хитоши. За секунду его выражение лица меняется на презрение к самому себе. «Зачем так грубо с ней?.. Да ещё и про лицемеров… Хотя, а чего ей было надо, кроме выгоды? Рассчитывала на пощаду за красивые глазки?.. Опять чёртовы глаза!» Парень хмурится собственным мыслям, накрываясь тёплым пледом. Коричнево —фиолетового цвета. Довольно уродливое сочетание цветов образовывало красивый и приятный глазу узор. Сон у него от усталости всегда крепкий, но этой ночью он просыпается каждый час, будто специально в один из самых изматывающих дней из него решили выпить все силы. К грязным чашкам чая, которые были до этого, прибавилось ещё две. На самом деле, есть ещё одна причина, которая заставляет Хитоши до одури злиться и негодовать при мысли о дружбе. Он боится недоверия. Из-за незнания подробностей о его причуде и просто из-за банального страха за свою голову люди боятся вообще слово ему сказать, а тем более доверять свои секреты или поговорить по душам. Что-то в его душе больно кольнуло, отзываясь на слова Урараки. — Ты станешь замечательным героем… — Вполголоса произнёс он, только сейчас понимая смысл её слов. Она ничего от него не хотела. Лишь скрасить день своей улыбкой и речью. До него только дошло, что это принятие его, его причуды и восхищение им. Как героем. Как героем с «не геройской причудой». Что-то в его душе снова больно кольнуло. Урарака никогда и ни на кого долго не обижалась и не злилась, но Шинсо, видимо, в этот день очень захотел стать исключением. Очако не понимала его абсолютно. Её настолько озадачила такая реакция Хитоши, что она некоторое время не могла найти что ответить. «Я же не хотела ничего такого! Такого…» — Вдруг её щеки приобрели розовый оттенок и она стала понимать, что Шинсо, возможно, расценил это как заявку в друзья. — «Вот же…» Она пнула ногой стену, забывая, что сейчас, вообще-то, три часа ночи и люди могут спать. У Уравити вошло в привычку делать домашнее задание ночью, смотреть сериалы и в целом она вёла ночную жизнь. Поспать она конечно любила, но ей и двух часов хватало для нормального функционирования. Иида когда узнал об этом чуть со стула не упал. — Урарака-сан, нужно беречь себя! Герои должны вести здоровый образ жизни, чтобы приносить обществу пользу! В среднем человек должен спать 8 часов в сутки! Тебе следует включить в свой режим дневной сон! — Кричал Тенья, активно жестикулируя руками. Староста класса своей моральностью и прилежностью иногда так смешил, особенно когда уж очень переусердствовал. Рассуждая о моральности она вновь вспомнила Хитоши Шинсо. -Грубый, бесчувственный сухарь! Как так можно отвечать людям, а тем более на добро? Пусть топчется в своем C классе, а в нашу дружную атмосферу я его не пущу! — Обиженно рассуждает вслух Очако, но ей почти в ухо прилетает звук удара об стенку. Она лишь одними губами произносит: «извините». Субботнее утро выдалось солнечным и тёплым. Девушка в лёгкой фиолетовой олимпийке и серых спортивных штанах размеренно бежит по уже привычному ей маршруту. Мимо кофейни, где она, получив деньги со стажировки, всегда покупает упаковку моти, мимо старого стадиона с охранником и его милой рыжей собачкой, мимо заброшенного здания, где часто слышалось жалобное мяуканье. Очако пару раз заходила внутрь, но источников звука не было. Мимо магазина, где давался всякий спортивный инвентарь напрокат. За небольшую плату она иногда брала там велосипед, чтобы поездить по велосипедным дорожкам в парке. Правда, она абсолютно потеряла из памяти момент, когда это в последний раз было. На секунду она замирает, как в замедленной съёмке, видя в окно этого самого магазина Шинсо Хитоши, бесчувственного хама, который вчера знатно подпортил её настроение и веру в людей. Он указывает пальцем на велосипед, зачем-то постоянно кивая продавцу, видимо, говоря таким образом «да» на его реплики. Уравити «отлагивает», когда Шинсо выходит из магазина с велосипедом в руках. Они встречаются взглядами. Его лицо ничего не выражает, только глаза выдают немой вопрос и некоторое удивление. Он стоит и смотрит, как девушка пробегает мимо него, демонстративно отворачиваясь. Он хмыкает на это и садится на транспорт, разгоняясь. Ещё со средней школы он обожает кататься на велосипеде. И, к слову, именно во время такой прогулки-тренировки он нашёл своего маленького коричневого котика Амаи. Тогда он сидел на дороге и жалобно пищал, но как только Шинсо слез с велосипеда он взобрался по его спортивкам к нему на плечо и лизнул его щеку. Это был день, когда коты стали его любимыми животными, а поездки на велосипеде — хобби номер один. В два счета он догоняет и обгоняет Очако Урараку. Он поворачивается к ней с неким подобием улыбки. — Ты слишком медленная, — уныло начинает он, — подвезти? Судя по тону голоса он не издевается, но его слова, словно иглы, раздражают Очако всеми фибрами души. — Подвези лучше свою совесть. — Отвечает Уравити, разворачиваясь и убегая в другую сторону. У Шинсо нет мыслей о хамстве или что-то подобное. На лице застывает ухмылка, он щурит глаза и где-то глубоко в душе смеётся. Там же, где до этого покалывало. Два выходных пролетают незаметно. За уборкой он забыл обо всех проблемах мира. Всё идеально чистые кружки ровно стояли на столе, ожидая своей участи быть грязными всю следующую неделю. Не то чтобы Шинсо был неряхой или ленивым, просто порой анализ мыслей был нужен как-то чуть побольше, чем уборка комнаты. Понедельник проходит гладко, если не считать, что парень с «не геройский причудой» обучается все ещё в классе C на факультете общего образования. Спасает только мысль о тренировке с его наставником, прекрасным про героем, Айзавой-сенсеем. Шинсо, что называется, схватывает на лету. Благодаря тренировкам у Сотриголовы он может теперь отмудохать злодея не нарушая своего личного пространства. Ни словесного, ни физического, ведь дальность атаки «бинтов» была внушительной. При помощи этой техники он вообще не победим. Неделя проходит за тренировками, один день постепенно сменяет другой. Времени нет даже чтобы лишний раз расчесаться, что Шинсо очень часто требовалось. И вот, последняя тренировка с Айзавой-сенсеем перед весенними каникулами. Измученный Хитоши валяется на матах в нокауте. Всё же в спаррингах ему со своим учителем не тягаться. Когда они собираются расходится у парня почему то в голове возникает вопрос. — Скажите, Айзава-сенсей, — начинает Шинсо, привлекая внимание Стирающего героя, — а Урарака Оча… Он попросту не успевает договорить. Айзава будто бы ещё до начала диалога понял, что он собирается спросить, но из вежливости ждал. — Забудь об этом. — Сказал как отрезал мужчина и встретил недоумевающий взгляд Шинсо. — Я… — Снова начал гнуть свою Хитоши, но опять был перебит. — Нет. Не стану даже напрягаться. Айзава-сенсей в своей манере плюхнулся в свой желтый спальный мешок и уснул прямо в коридоре. Он больше напоминал гусеницу, а не человека. «Мда, Шинсо, ты идиот. Ещё бы лягушку закукарекать попросил!» — Подумал парень. Несмотря на то, что Сотриголова был отличным учителем, его в соревновании по безэмоцианальности побеждал только камень. Да и по холоду тоже. Он знает, что в это время в академии уже никого нет. Или почти никого… Он стоит, оперевшись на колонну и ждёт. Наконец из дверей академии выходит Мидория Изуку. — Ах… Э…Добрый вечер, Шинсо-Сан! — Делает небольшой поклон парниша. — Добрый. — Коротко отвечает Шинсо. Мидория переминается с ноги на ногу, как влюблённая девочка из манги, которая сейчас вот-вот признается в любви. И он хочет стать героем номер один? Символом мира? «Идиот» — Думает Шинсо, смотря на эту полусудороги. — Дай мне номер своей подружки. — Чётко произносит Шинсо, что у Мидории аж челюсть отлетает через подбородок в недра земли, прямо в ад, ближе к Кацуки Бакуго. — К-какой? — Нервно улыбается Мидория. — Я не знал, что у тебя их много, Мидория—сан. — С сарказмом отвечает Шинсо. — Урараки Очако. На этот раз ему дают договорить это имя до конца. Номер, ему, кстати, тоже дали. Первые три дня весенних каникул Шинсо сидел в общежитии и восстановливал силы. Тренировки легко давались его телу, но морально он очень уставал. Для героя очень важно знать психологию. Хотя бы немного. Во время эвакуации напуганные граждане с места сдвинуться не могут, а если к ним на помощь подоспеет, например, Бакуго Кацуки и заорёт: «живо поднимайтесь, отбросы!» они вообще не месте откинутся. Какая уж тут психология? Прямо сейчас Шинсо на общей кухне пил зелёный чай, но было все же как-то пустовато для завтрака. Он залез в холодильник и решил опустошить чей-то запас сладостей. Японская сладость, многими любимые моти, вполне сходили как полноценный завтрак. За завтраком он продолжил изучать психологию. Книга была информативной, но без жизненных примеров было тяжко понимать некоторые термины. У Хитоши была причуда, для лучшей работы с которой ему часто приходилось манипулировать, ведь не всех удастся заставить говорить просто так. Тоже своего рода психология, только разрушительная. «… легко ранить человека, но гораздо труднее вытащить шип обиды из его сердца.» Он опустил глаза в пол, как сейчас вспоминая разговор с Ураракой. С каждой мыслью об этом он все больше понимал, что неправ и, вообще-то, если он хочет стать героем — нужно быть тактичным. И поддержка со стороны людей тоже нужна. Друзей. Шинсо взял в руки телефон и быстро набрал короткое сообщение. Одно слово: «встретимся?» Но позже до него дошло, что у Очако вряд-ли есть его номер, поэтому он сразу отправил второе сообщение: «Шинсо» Он шёл к месту встречи, занусув руки в карманы чёрных джинс. До назначенного времени осталось пару минут. Парень стоял, оперевшись на стену рядом с витриной кофейни. В его наушниках играло что-то депрессивное, под такое, вероятно, в пору плакать, но он иногда покачивал головой в такт. На его лице играла та самая в некотором роде высокомерная ухмылка, с которой он в тот день смотрел на учеников классов A и B. В воздухе витал аромат сакуры, мимо проходили счастливые парочки. Смех напонял воздух сладостью, а их сплетенные руки напоминали ветви многовековых деревьев. Урараку сообщение из одного слова позабавило. Она знала от кого оно ещё до того, как было отправлено второе. В первый день каникул её разбудил стук в дверь. Она долго делала вид, что не слышит, чтобы не прерывать прекрасный сон, которого так сильно не хватало ранее. Но человек за дверью был крайне настойчив. — Урарака-сан, это Изуку, открой пожалуйста! — Знакомый голос заставил её встрепенуться и она почти моментально распахнула дверь. — Доброе утро, Деку! — Почти даже не сонным голосом сказала девушка, отходя от двери. — Проходи. — Н-нет, я ненадолго. Знаешь, Шинсо взял твой номер телефона и… — Виновато улыбнулся Изуку и почесал затылок, собираясь продолжать. — У кого взял? Зачем? Когда? — Нетерпеливо протараторила Очако и остатки сна улетучились махом. — У-у меня. Извини, он выглядел так апатично, что я не смог отказать в просьбе! — Мидория склонил голову в поклоне. — Прости, что сообщаю сейчас, надо было вчера сказать! Но я замотался из-за тренировки с Всемогущим и… Парень так волновался, что чуть не упал на косяк, за который держался. — Всё в порядке, Деку. В этом нет ничего такого. Если Шинсо-сан попросил, значит, ему мой номер был зачем-то нужен. — Нежно улыбнувшись, она посмотрела на взволнованного Мидорию, который стал после этих слов чуть спокойнее. Он ещё раз поклонился и ушёл, пожелав хорошего дня. Урарака проверяла телефон каждый час два дня. Сейчас она на бегу, боясь опоздать, натягивала чёрные прозрачные колготки. У выхода из комнаты стояли темно-коричневые полубонитки, которые мама подарила Очако на день рождения. Девушка берегла их для особо случая. Короткие волосы развевались на ветру, дополняя воздушный образ девушки. Молочный свитер с объёмными рукавами, который сразу отражал причуду Уравити — гравитация. Нет, не то чтобы Очако считала, что это свидание и нужно нарядиться, но рука сама потянулась к непрактичной вещице для героя — юбке. И не то чтобы Урарака была очень рада видеть Шинсо, но она с улыбкой помахала ему рукой, увидев стоящим рядом с её любимой кофейней. Очако бежит со всех ног как и в тот несчастный день. Запыхавшись, останавливается рядом с Шинсо, который стремительно спрятал наушники в карман при виде её. Как и тогда она стоит в полусогнутом положении, а он даёт ей отдышаться. И за секунду Урараку переклинивает, что, вообще-то, он бесчувственный хам, а она реагирует на встречу с ним будто они давно общаются. Девушка резко выпрямляется и гордо встаёт перед ним, смотря прямо в глаза. Он отвечает на её взгляд. На лице — ноль эмоций, но во взгляде бушует масса чувств. Вина, ехидство, какая-то недосказанность и, возможно, что-то ещё, что пока рассмотреть не представлялось возможным. Время вокруг будто остановилось. У Шинсо фиолетовые глаза, в цвет крашенных волос. Он был похож на сливу. Какие-то сливы на вкус кислые, какие-то спелые и сладкие. Шинсо сочетал в себе все истинные сливовые вкусы. Его лицо, которое в большинстве случаев ничего не выражает, закрывая его внутренний мир от посторонних глаз — кислое, а его сердце — сладкое. Он открывался совсем по-другому тем, кому это было доступно. Если бы Урарака была чем-то съедобным, фруктом, то Хитоши бы не задумываясь ответил, что она — абрикос. Она сияла ярко, светло-жёлтым. Не ослепляло, но согревающе действовала на атмосферу. Её улыбка могла скрасить зябкую и мерзкую погоду. Такую же зябкую и мерзкую, как и настроение Шинсо шесть из семи дней в неделю. Мыслительные потоки Шинсо свелись к одной большой мысли, а если быть точнее, к воспоминанию. « — Хитоши! Отпусти Амаи и помоги матери, давай постараемся испечь хороший пирог вместе! — Позвала из кухни женщина приятным хрипловатым голосом. Шинсо со всех ног побежал на помощь и уже через некоторое время они выбирали из множества фруктов начинку для пирога. — Мама, давай возьмём абрикосы! — С любопытством сказал мальчик, внимательно осматривая все фрукты. — Хороший выбор. Только запомни мой совет, он обязательно пригодится тебе в готовке в будущем, Хитоши, — строго начала женщина, — сливе — нужно дать в компанию цитрусовые, вишню и абрикосы, а…» Детское воспоминание заставило его улыбнуться. Всё это время он не сводил взгляд с Очако, которая молча стояла и мяла край юбки, нетерпеливо покусывая губы. В глаза она уже не смотрела. Долго ли он так залипал? Остаётся загадкой. — Хочешь чего-нибудь? Я угощаю. — Наконец прервал неловкую для девушки тишину Шинсо. Он готов был поклястся, что увидел в эту же секунду во взгляде Урараки доллары. А что вы хотели? Бедное детство, да и нынешнее положение тоже было довольно ограниченным. В академии, конечно, кормят хорошо, но побаловать себя иногда хочется, а возможностей немного. — Хочу. Мороженое. — В другой ситуации она бы ответила что-то о неудобстве и чувстве долга, но сейчас, имея даже грамм обиды на него, она сполна насладится этим предложением. Этот Шинсо ещё пожалеет, что предложил! Он немного удивился, вспоминая, что она сама сказала о встрече у кофейни, но в меню с гарантией сто процентов не было мороженого. Шинсо с ужасом осознал, что ему предстоит пешая прогулка по парку до ларька с мороженным и тогда гарантированно придётся что-то говорить. Если бы они зашли в кофейню, то он бы все купил, туда-сюда и пока Очако была бы занята едой, он бы кратенько изложил все свои мысли и забыли. Никаких лишних слов и проблем. Он мысленно схватился за голову. — … Я сказал то, что считаю правильным. — Лицо Шинсо стало еще более мрачным. — Но это не значит, что твои слова… Не играют роли. Я ещё пару раз вспоминал этот разговор. «Воздушная девушка» на его слова улыбнулась, потянув его за руку быстрее к небольшому ларьку с мороженным. «Ей все на равно на то что я сказал? Серьёзно? Это аут. Лишь бы желудок набить, бедная девка. Надо было молчать в тряпку и эта тупая ситуация бы утряслась. Что я здесь делаю?» Самокопание Хитоши прервал звонкий женский голос. — Мне, пожалуйста, сливовое мороженое с абрикосовым сиропом и крошкой из печенья! — Сообщила продавцу Очако, переводя взгляд на озадаченного таким выбором парня. — А ты что будешь? Он с мёртвым видом стоял так, наверное, ещё секунд тридцать, пока его не начали дёргать за рукав. — Тоже самое. — Сказал как отрезал он. Мороженщик напевал какую-то мелодию, пока занимался приготовлением заказа. Но сдержаться от комментариев все же не смог. -Мисс, у вас такой заторможенный молодой человек! Может, предложите ему приобрести немного моего фирменного кофейку? Хе-хе. — Пожилой мужчина с прищуром и нескрываемом интересом оглядел этих двоих, особенно заостряя внимание на Шинсо. Очако замотала руками в воздухе, показывая свой протест на эти слова и пряча заодно румянец на щеках. — Он не… — Урарака хотела опровергнуть теорию мороженщика, но не успела. — Такая реклама отпугнет клиентов, в следующий раз постарайтесь справиться со своей работой без неуместных комментариев. Ни слова о паре больше никто не сказал. Никто вообще больше слова не проронил, ибо Хитоши так мрачно «дал совет», что даже вздохнуть было страшно. Он расплатился и быстро отошёл от ларька, вынуждая Уравити его догонять. — Так грубо, Шинсо-сан! Он наоборот хотел, чтобы ты взбодрился, а не излучал ауру смерти на ближайшие километра три. — С возмущением сказала Очако, хватая его за рукав серого худи. — Да ты можешь не бежать! Мы вообще-то гуляем! — Вообще-то ты ешь оплаченное мной мороженое в качестве извинений и топаешь домой. Мы не друзья. — Повернувшись к Урараке только головой съязвил Хитоши. — К чему ты..? — Схватила меня за рукав, как влюблённая девочка из манги, а теперь вопросы пошли. — Хмыкнул Шинсо. Он повернулся к ней уже всем телом и Очако моментально отпустила ткань. — Извини, мне не стоило. — Виновато ответила Уравити, заправляя прядь волос за ухо. Этим высокомерным жестом она попыталась скрыть свое смущение. Хитоши как-то устало цыкнул, наблюдая за этой картиной. Он подошёл сбоку и невесомо коснулся её руки, а после крепко взял её ладонь, переплетая пальцы. — По идее я должен извиняться, Очако. «Очако» — называли её только самые близкие. Родные и лучшие друзья. И теперь, вероятно, будет добавление третьей категории.