today
Совершенно сухой вечер, от которого сложно получить хоть какую-либо эмоцию. Сухие листья, ломко хрустящие под уверенными шагами тяжёлых и стильных ботинок. Сухой холод, почему-то лишающий возможности подышать приятным и влажным запахом осеннего дождя. Почти сухие эмоции, с которыми он говорил всего несколько минут назад. Сухая злость, скрипящая в сжатых в кулаки руках. И такая отвратительная солёная влага на щеках. Он его потерял. Окончательно потерял. Всё начиналось так просто. Совместная работа, постоянные контракты, взаимовыручка, без которой они никогда не справились бы. Один говорит с потенциальным клиентом, другой уже организовывает следующую встречу. Один подписывает, другой — открывает бутылку дорогого виски, чтобы отпраздновать самую крупную сделку за год. Они даже от повышения отказались только ради того, чтобы оставаться вместе, и не было причин для споров. Всегда вместе. Всегда рука об руку, плечом к плечу. Даже щека к щеке пару раз, но только по пьяни, когда приходилось уснуть рядом. И всё это ради чего? «Я должен тебе признаться кое в чём». Припомнив те болезненные слова, принёсшие когда-то нотку надежды, Арсений всхлипывает, остановившись, и поднимает взгляд в небо, широко раскрыв зудящие от желания плакать снова и снова глаза. Небо такое холодное. Но ясное. Яркое. Слепит своей синевой так же сильно, как всегда ослеплял собой Антон. Ему гораздо сильнее нравятся тёмные, почти чёрные тучи. Но понравился такой яркий и светлый он. «Понимаешь… я заметил, как ты на неё смотрел, когда я с ней разговаривал. Ты ревнуешь, да?» Ох, он не представлял, как сильно. Никогда не представлял. Арсений жмурится и опускает голову, сжав руки в кулаках ещё сильнее. Ещё больнее. Антон никогда не понимал, Антон никогда не узнает, как сильно Арсений ревновал. «Да и вы так часто болтаете… В общем. Она мне тоже нравится. Очень сильно. И я не уступлю. Мне жаль, Арс». И эти пришибленные собачьи глаза, в которых читается и правда искреннее сожаление обо всём. О том, что это конец их крепкой дружбы, если только Арс подтвердит свою симпатию, о том, что это конец близости, позволяющей иногда прикасаться и обнимать. О том, что Антон действительно не уступит. Потому что влюблён в неё. Не в него.* * *
once
— До завтра, мальчики, — машет рукой Ира, дружелюбно улыбнувшись. — Она красивая такая, — вздыхает Антон, только проводив её взглядом. — Пиздец, я уже не знаю, что делать. Арсений только вздыхает, стараясь не злиться. Он её ненавидит. — Зря ты так. По-моему, ты ей нравишься, — улыбается он. — Ты не можешь не нравиться. Ты и красивый, и умный, и весёлый. И даже зарабатываешь хорошо, а девчонки это любят. Что ещё ей может быть нужно? — Думаешь? — неуверенно переспрашивает Антон и со вздохом возвращается к остаткам работы.* * *
today
«Ты ошибся, она мне не нравится». Он хотел тогда, правда хотел сказать честно, как есть, что ему нравится другой человек, и этот дурной никогда этого не заметит, если не влепить правдой в лицо. Но Антон тогда с такой радостью в голосе вскрикнул «Правда?!», что ничего не оставалось. Только улыбнуться и кивнуть. Зато ничто не* * *
once
— Я боюсь ей признаться. Она отошьёт, как лоха, я серьёзно. В смысле, ты видел, как она с ребятами флиртует? Ей вообще по барабану. — Она просто была вежливой. Вот когда попробуешь признаться, и она отошьёт, тогда можно будет уже сказать, что ты лох. А пока что ты просто трус, — Арсений вполне ласково треплет родные мягкие волосы, поднявшись со своего места, чтобы отнести бумаги начальству. А Антон вздыхает, с улыбкой подняв взгляд. — Какой смысл признаваться ей, если я знаю ответ? Арсений качает головой, выходя за дверь. По-настоящему ответ на своё признание знает тут только он. С другой стороны, разве сам он не трус? Но ему есть, что терять, а вот что терять Антону? Разве что Ирка окажется совсем неадеквашей и начнёт какие-то козни строить. Но она ведь... вполне милая. Кажется. Арсений морщится. Вот только смотреть на то, как ему плохо, всё тяжелее. — Какой смысл мне признаваться тебе, если ты любишь её? — тихо спрашивает Арсений будто у закрытой двери, обернувшись. Всё равно его чувства не имеют никакого значения. А больше, кажется, и не будут иметь.* * *
once
— Зачем ты соврал тогда?! Антон и Арсений никогда прежде не ссорились из-за девушек. И ведь всё просто. Обычно в таких случаях у друзей схожий вкус, если влюбляются в одну. А у них всё по-другому. Антон любит красивых, стройных, ярких, впечатляющих. Чтобы и грудь в меру, и глаза не слишком ярко накрашены, но было в девчонке что-то цепляющее, из-за чего невозможно взгляд отвести. Арсению нравятся люди. Ему всё равно, как они выглядят, во что одеваются. Не были бы полными отморозками — и он им даже улыбнётся. Но любит Арсений его. Антона. — Я не врал, Антон. — Брехня. Я видел, как ты с ней заигрывал. Арсений вздыхает. Разве он может ему объяснить? Будто бы было что-то особенное в том диалоге. Хотя для Антона действительно было бы. — Арсюш, а ты не знаешь, у него есть кто-то? — Что?.. У кого? — У Антона. — А-а… Нет. Нет, у него никого нет, — Арсений тогда всего лишь неловко посмеялся, и Ира расслабленно выдохнула, успокоенно улыбаясь. И их, улыбающихся друг другу, заприметил Антон, решивший счесть это за флирт. Дурак. Но Арсений молчит, не оправдывается. Какой в этом смысл? — Она выберет меня. Понял? Не подходи к ней больше, — Антон зыркает злобно, будто бы Арса это может напугать, и уходит быстрыми шагами. И Арсений уверен, что уходит не к ней. Трус.* * *
today
Уходя с работы, Арсений ёжится — сегодня очень уж холодно. И ещё холоднее видеть одиноко бредущего на стоянку Антона. Но на работе он постоянно избегает его, а потому это может оказаться лучшим моментом для того, чтобы поговорить и вернуть то, что есть между ними. То… что было. Быть может, ещё будет? — Постой, Антош, — тихо просит Арсений, цепляясь за рукава чужой куртки. — Да стой же. Хватит избегать меня. — Да пошёл ты к чёрту. Я с тобой говорить не хочу. — Ты даже не попытался, блять, узнать, что я чувствую! — почти выкрикивает Арсений, зажав чужой локоть в крепкой хватке, и Антон оборачивается, непонимающе глядя на него. — Я до сих пор не знаю, с чего ты решил тогда, что она что-то значит для меня. Мы просто говорили. Ты хоть раз меня ещё видел с ней? Антон тупит взгляд, немного нахмурившись. Кажется, шестерёнки в его голове крутятся, вертятся с тихим скрипом, заставляя задумываться. Прошла уже неделя гордо вздёрнутого носа и попыток огородиться друг от друга. И что-то изменилось за это время? Разве что стало тоскливее. — Почему ты не сказал тогда, сразу? — Да я пытался, дурачина. Но ты ведь не слышал ни черта. Как вобьёшь себе что-то в голову… Антон как-то тяжело, грубовато выдыхает рывком. Видно, что ему стало порядком легче. — Пиздец, ну я и дурак. Прости, Арс. Ладно? Арсений улыбается. Ему тоже становится легче. Но на сердце всё равно тяжело, потому что есть что-то во взгляде Антона… такая тоска, которую уже не выгнать просто так. И что-то медленно начинает гореть внутри. Арсений смотрит ещё с секунду, а после опускает собственный взгляд, шагая вперёд, чтобы крепко-крепко обнять Антона. Тот замирает непонимающе, но после приобнимает Арсения тоже. Только по-дружески, конечно. Без малейшего подтекста. — Ну чего ты? Арс, на нас смотрят, — Антон хихикает, похлопывая Арсения по спине. — Слышишь? — Да похер. Антон, тебе нужно ей признаться. — Да я… я не знаю, Арс. — Нет, ты не понимаешь, — Арсений резковато отстраняется, удерживает Антона за плечи и смотрит в его глаза непривычно пустовато. — Я услышал сегодня, что Ира переводится в другой филиал. Она в другой город сваливает на днях. И если ты хочешь успеть поговорить с ней, то сейчас самое время, потому что в понедельник она уже не придёт. У Антона вытягивается лицо в удивлении, и он поворачивает голову, поднимая взгляд на окна, в которых ещё горит свет. — Ты… серьёзно? Арсений кивает, но его пальцы стискиваются на чужих плечах против воли. Больно. Внутри разгорается настоящий пожар. Ещё немного — и всё кончится. — Я… я… пойду, Арс. Наверное… мне нужно поговорить с ней, — Антон мягко отстраняет от себя чужие руки и быстрым шагом направляется в сторону офисного здания, понемногу ускоряясь. — Антон! — зовёт напоследок Арсений, и Антон оборачивается, на секунду замерев. — Я люблю тебя, — одними губами добавляет он и видит, как Антон непонимающе щурится, не разобрав, конечно, а потом кивает с улыбкой, мол, подожди, успеем поговорить, и уже убегает, возвращаясь на работу. А Арсений тяжело выдыхает, медленно опуская продрогшие руки и оборачиваясь, чтобы уйти. Он своё дело сделал. Осталось только ещё одно. — Стас, — тихо произносит он в трубку. — Я ухожу.* * *
now
— Что?.. Я и так люблю, когда рабочий день заканчивается, но это просто лучшее, — посмеивается Ирка и тянется вперёд, чтобы с теплом обнять Антона. — Боже, это очень приятно, Антош. Тебе давно стоило сказать. Я так переживала. Я ведь и сама как влюблённая дурочка, мне кажется, что Арсений меня уже ненавидит за расспросы о тебе. Антон приобнимает Иру, медленно выдыхая после тяжёлых объяснений, а после, чувствуя, как улыбка сама по себе растягивается на лице, немного заторможенно переспрашивает: — Расспросы?.. Влюблённая?.. — Конечно. Ну как в тебя можно не влюбиться? — Ира поднимает голову, очень мило улыбаясь, и Антон неверяще покачивает головой, глядя на неё сверху вниз. — Приходилось иногда у Арсения спрашивать, не занят ли ты, и точно ли натурал, — она хихикает. — Иначе почему не зовёшь на свидание? — Я всё боялся, что ты к нему подкатываешь, — смеётся Антон, и Ира слабо ударяет его по плечу ладошкой. — Дурак. Не было никогда такого. Кстати… почему ты вообще решил, что я уезжаю куда-то? Ты поэтому решился? — В смысле?.. Мне сказали, что ты переводишься куда-то в другой город. И я просто... Ира немного хмурится, отстраняясь из объятия и непонимающе глядя на Антона, а после качает головой, пытаясь сообразить, откуда могли пойти эти слухи. И вовремя она отходит на шаг: в дверь коротко, лишь для вежливости, стучат, и заходит раздражённый Шеминов, тут же находя взглядом Иру и заговаривая: — Отлично, ещё не ушла. Составь приказ об увольнении по собственному задним числом, — он вздыхает, подняв взгляд на Антона, а после вновь посмотрев на Иру. — Один наш ебанутый товарищ не потерпит, если через час этот приказ уже не будет на его почте для подписи. Видите ли, не хочет вообще возвращаться больше в этот офис. Ничто, блять, не держит его, говорит. — Не понимаю. Кто, Стас? Что произошло? — А у кого ещё такое желание может возникнуть настолько внезапно? Шаст, твоих рук дело? — Антон только разводит руками, не понимая, о ком говорит Стас. — Передайте Попову, что он мудак, если реально готов так швырануть всех из-за каких-то своих тупых прихотей. В отдел кадров пока не передавай, просто этому отправь. Вдруг вернётся, — Шеминов разворачивается и хлопает дверью. Антон ошарашенно смотрит на закрытую дверь и опускает руки. — Что за чёрт… — Не понимаю. Так… ладно, мне нужно заняться этим. Потом поедем вместе? Антон молча поглаживает напоследок Иру по плечу, провожая тем самым, и набирает Арсения на телефоне, отходя к окну кабинета. — Да, Антон, — слышен уставший и продрогший голос. Слабый такой, что даже ужасает. Антон и сам ёжится. Кажется, из динамика слышен всхлип. Ужасно. — Ты что задумал? — тихо спрашивает он, приоткрыв створки жалюзи и прищурым взглядом выловив маленькую с виду фигурку, явно глядящую на него. — Сейчас же вернись в офис, нам нужно поговорить. — Я люблю тебя. Антон замирает молча, даже не дышит, а только подаётся вперёд и слабо жмётся лбом к прохладному стеклу, продолжая смотреть на Арсения. Вот, что он сказал тогда, когда он уходил к Ире? Вот, почему он тогда… господи. Ему не показалось. И не снились те прикосновения к губам. Антон медленно выдыхает в ужасе, не в силах осознать. Неужели это правда? — Арс… — Я знаю. Молчи. Ничего мне не говори, ладно? Антон с силой кусает губу и просто смотрит на Арсения. Он плохо его видит, но знает, что тот смотрит на него. Он ведь… чувствовал. Мог догадаться. Мог понять. Как давно он делал ему больно? Антон не может ответить на его чувства. Антон уверен, что очень сильные, иначе Арс не смог бы так отпустить. Не смог бы обмануть ради того, чтобы Антон решился на признание ей. Но он правда не может. И Антон лишь с сочувствием и с искренней болью смотрит… и смотрит. И Арсений знает, что Антону правда жаль. Но он ничего не может с этим поделать. Тогда Арсений молча сбрасывает звонок и всхлипывает вновь, поднимая лицо выше, потому что ему кажется, что на макушку падает тяжёлая капля. Он раскрывает глаза шире и с болью в них смотрит на скапливающиеся тучи, приносящие с собой влагу. В груди — ничего. Только пепел. Всё сгорело. В глазах сухо. Всё выплакано. Конечно, это ненадолго. Но ему стало легче. Ему лишь нужно было, чтобы он его услышал. Чтобы всё встало на свои места, и Арсений смог убедиться, что его ничто не ждёт. Когда на его лицо падают капли дождя, он закрывает глаза и улыбается. А Антон отводит взгляд и отходит от окна, встречаясь тут же с вернувшейся Ирой. — Я всё отправила. Не переживай, может, он и правда вернётся, — заботливо говорит она, прикасаясь ладонью к его руке. — Ты же знаешь его, семь пятниц на неделе. — Нет, — уверенно отвечает Антон, а после сжимает руку Ирки в своей. — Он уже не вернётся... Поехали. Я отвезу тебя.