От встречи до встречи

      Саша сильно, всей своей светлой и чистой душой любит хорошо и вкусно поесть, и Конни с Жаном об этом прекрасно знают.       Именно по этой причине они нисколько не удивляются, когда их лучшая подруга ведет их в новое кафе, совсем неподалеку от их общежития. Открылось оно буквально на прошлой неделе, и даже странно как-то, что Саша не явилась туда в первый же день, желая набить свой желудок, а потом блаженно улыбнутся, благодаря поваров. Вот, время и настало, думает Браус, широко улыбаясь и не сбавляя темпа. Идет едва ли не вприпрыжку — не терпится ей; однако и по сторонам оглядывается, как прелестное дитя, оказавшееся в незнакомом, но изумительном месте.       Улочка тихая, спокойная, и это столь сильно сочетается с маленьким уютным кафе, что в сердце Саши невольно щемит; непонятно — так горько, но одновременно сладко. Стоило приблизиться к входной двери, с благоговением толкает её. Глаза, бегающие по помещению, блестят, а в носу приятно покалывает, когда чувствует приятнейшие ароматы.       Кухня здесь открытая, и потому запахи легко проникают в каждый уголок и так небольшого кафе, что однако, неправильно — но на это никто не обращает внимание, считая своеобразной изюминкой, придающей заведению шарма. А некоторые и вовсе наслаждаются этим — вкусно ведь пахнет.       Проходят за столик, что непременно у окна, с которого открывается вид на постепенно темнеющую, узкую улочку. Саша садится напротив своих друзей и тут же берет в руки меню, горящими глазами вчитываясь в строчки.       Заказывает сочный говяжий стейк, обязательно с жаренным картофелем, родным сердцу её.       — Маловато ты сегодня, — с наигранной серьезностью, поглядывая на свою подругу, проговаривает Конни, успев озвучить свой заказ официанту, — не голодна что ли?       Жан усмехнулся, в глазах его промелькнули веселые искорки; но он молчит, продолжая глядеть в меню.       Задумчиво сощурившись, но на самом деле не думая нисколько, Саша добавляет:       — Двойную порцию, пожалуйста!       Совершенно не зная, что заказали себе Жан и Конни, Браус только оглядывает помещение и ждет свой горячо любимый стейк. Надеется, что в этом кафе, столь прекрасном, подают соответствующую еду.       Конни говорит что-то, Жан ему отвечает, оба посмеиваются, а Саша увлеченно наблюдает за передвижениями поваров по ту сторону стойки; жалеет, что не присели там, прямо перед местом, приоткрывающем завесу тайны над кулинарным мастерством шеф-повара. А какие там запахи, более отчетливые, м-м-м! — мысленно протягивает она.       Нетерпеливо ерзает и, водя носом, вдыхает чудесный аромат.       Ей хочется ладони потереть, с особым предвкушением; это и делает, когда официант ставит перед ней тарелку с сочными, неимоверно аппетитными на вид, стейками. Сразу пробует кусочек, и из глаз Саши едва ли слезы от счастья не идут, а на щечках привычный румянец показывается.       Кирштейн вместе со Спрингером удивленным взглядом впивается в подругу, когда она слишком неожиданно просит, чтобы повара, приготовившего стейки, пригласили в зал.       — Ты чего?.. — не успевает Жан договорить, как этот самый повар подошел к их столу.       Слегка хмурясь, он только наблюдает за лучшей подругой, мысленно гадая о причинах её странной просьбы, да молится, чтобы ничего сверхстранного она не вытворила. И ведь может!       Светловолосый повар, искренне взволнованный, не успевает задать вопрос — Браус начинает тараторить, сжимая в руках белоснежную салфетку. От нескончаемого восхищения, тон её неровный, но она все говорит.       — Это так… Так… — она запинается, расширенными очами смотря на юношу. Тот, кажется, сглотнул, а по его виску скатилась капелька пота. — Это восхитительно!.. Ничего вкуснее я в жизни не пробовала!.. Спасибо вам, о спасибо!..       Повар вымученно выдыхает, — ожидал он совсем иного, — и с капелькой смущения почесывает затылок.       — Рад, что вам понравилось… — говорит негромко, чувствуя проступающий румянец на своих щеках.

***

      Сначала она ему не особо понравилась.       Показалась дикой, совершенно неспокойной девушкой, не знающей о этикете и, судя по всему, имеющей крайне быстрый метаболизм — ест много, даже очень, но остается все такой же худой. Совершенно не похожа на других, и это вызывало какие-то неясные, раздраженные мысли в светлой головушке юного повара.       Но Саша такая… Искренняя.       Говорит она часто — рассказывает про будни в колледже, про своих друзей, которых оказалось довольно много, — что вполне ожидаемо для такого светлого и открытого человека, как Саша Браус, — и, конечно, больше всего внимания получает еда.       Она непрестанно нахваливает то, что он готовит, называет гением кулинарии и… так солнечно улыбается. По-настоящему. С горящими от счастья глазами карего цвета, в которых утонуть — так легко…       И Николо тонет, сам того не понимая.       Он всей душой ждет её прихода и даже заранее оставляет самые лучшие куски мяса для любимых ею стейков. Другие повара, неслышно для него шепчутся между собой. «Вот она, любовь», в шутку говорят они.       Николо частенько поглядывает в сторону входных дверей, желая увидеть там эту солнечную девушку.       Когда Саша приходит — готовит с искренним наслаждением, еще бо́льшим, чем каждый раз до этого момента. С легкой, умильной улыбкой, наблюдает за Сашей, чувствуя неведомое ранее тепло в грудной клетке.       Николо едва тарелку из рук не выронил, и Браус косится на него и наверняка спросить хочет, случилось ли чего, но таки молчит. Саша смотрит непонимающе, сглатывая почти непрожеванный кусочек мяса.       А Николо понял; и понял он буквально всё.       Когда стейк был съеден, — и съеден быстрее, чем обычно, — Саша расплачивается и уже поднимается с барного стула, собираясь последовать к выходу. Мысленно отмечает, что за широкими окнами уже темно — поздней осенью вечереет совсем неуловимо. В кафе никого из посетителей, кроме неё самой, нет. Саша одна из немногих «завсегдатаев».       Уже приближается к выходу, когда слышит негромкий оклик.       — Постойте, — и Саша оборачивается, совсем не догадываясь о следующих словах Николо. — Давайте я вас провожу, темно ведь… — звучит вроде бы уверенно, но какие-то непонятные нотки, то ли все же сомневающиеся, то ли отчаянные, слышатся в его голосе.       Была не была, — решается он.       Саша ответить не успевает, юноша скрывается в подсобном помещении, и ей, в неловкой тишине, только ждать остается. Николо выходит из-за стойки быстро, нисколько более не задерживаясь. Открывает девушке дверь, встречаясь с её извечно широко распахнутыми, карими глазами.       Слегка улыбается ей в ответ; совсем незаметно, но только не для Саши, способной уловить любое, самое малейшее изменение в лице светловолосого юноши. Она даже не надеется, что пропущенный удар сердца на самом деле ей почудился, и никакого трепетания в груди она не ощутила.

***

      — Превосходно! — с набитым ртом произносит Саша, от наслаждения глаза прикрывая. — Восхитительно!..       Николо привычно заливается краской, тем не менее, уверенно добавляя ей жаренной картошки. Саша краснеет едва ли не больше него.       На лице юноши все еще виднеется легкая улыбка, но ровно до того момента, пока он не замечает входящих в кафе. В его взгляде промелькнуло узнавание, стоило только слегка приглядеться к высокому парню с непонятным цветом волос, — то ли пепельным, то ли русым, — в компании более низкого по сравнению с ним юноши.       Лучшие друзья Саши; и Николо они почему-то не нравятся. Ему, в принципе, мало кто нравится, и друзей у него мало, но… он резко обрывает собственные мысли на корню, не давая им расползтись по всему его разуму.       Понимая, что становится лишним в их тройке, он отходит, делая вид крайней занятости; а еще вид того, будто взгляда девушки не ощущает.       Смотрит в спины покидающих кафе, и сам на себя злится, понимая, что расстроен уходом Саши. Однако, перед самой дверью, она вдруг обернулась. Солнечно улыбнулась и непринужденно помахала рукой.       — До завтра, мистер Николо!       И на душе теплеет; становится хорошо и приятно. В эту крайне холодную и мрачную осень у него есть собственное солнце, без лучей которого будет тяжело и день прожить. А впереди ведь, еще зима…       До завтра, Саша, — мысленно отвечает он.       Следующим днем, в конце смены, сидя рядом, — а не стоя напротив, как это было еще пару суток назад, — да подперев голову рукой, Николо просто любуется профилем Саши.       Глаза горят от восторга, вызываемого вкуснейшей едой, а губы все изгибаются в довольной улыбке. От ощущений скулы сводит, да щеки краснеют, но угомонить бушующий ураган внутри себя Саша не может, — редко, когда могла.       Она болтает ножками, сидя на высоком барном стуле. Пытается говорить что-то через набитый едой рот, но Николо не разбирает ни слова. Просто наблюдает; в открытую, нисколько не скрываясь. И когда замечает почти опустевшую тарелку девушки, торопливо встает, обходя стойку.       Саша смотрит крайне трогательным взглядом; на её глаза снова наворачиваются благодарные слезы. Тянет руку к кружке с какао, сверху которого щедро посыпаны небольшие зефирки, слабо прикрытые белой пенкой.       Делает небольшой глоток, едва не мыча от наслаждения — теплый, бесконечно вкусный напиток, оставил приятный привкус и на языке, и в душе осадок.       — Это безумно вкусно! — шмыгнула носом Саша, делая еще один глоток. — И так сладко! И вкусно. Спасибо, Николо, — искренне говорила она в перерывах между глубокими глотками.       Юноша, снова подпирая голову ладонью, улыбнулся. На светлой коже его лица проступил румянец, нежный, и такой очаровательный.       Встретившись с ним взглядом, Саша замерла. И ее лицо снова краской залилось, а сердце и вовсе решила то ли ускорить свой ход, то ли замедлить — авось и все сразу, — когда рука Николо потянулась к ней. Большим пальцем он быстро стер едва заметную белую пенку над её верхней губой.       Саша замечает, что он сказать что-то хочет, да только сдерживается — слова, казалось, готовы были вылететь из его уст, однако Николо поспешно сомкнул губы. Его обжигающе горячая ладонь замерла на такой же горячей щеке; легко, невесомо.       Рвано выдохнув, наклонился к девушке, одновременно притягивая её к себе; но было это лишним — Саша сама поддалась вперед.       От волнения и ощущения чужих горячих губ на своих собственных вскружило голову обоим. Ни одна связная мысль все никак не могла сформироваться, были лишь ощущения, испытываемые здесь и сейчас, в этом небольшом и уже пустом кафе с приглушенным светом. Приятная нега раскатилась по телу, расслабляя.       Николо оторвался, — о да, его лицо пунцовое, как у совсем юного мальчишки, — поднимая глаза на такую же красную Сашу, упрямо опускающую взгляд от неимоверной неловкости.       Будто обоим по шестнадцать, ей богу!.. — вдруг думает Николо, но снова не произносит ни слова.       Не желая давать смущению шанса, снова наклоняется, целуя Сашу увереннее, ощущая сладость на её губах.       Оторвавшись от губ, Николо не сдерживает улыбки, и Саша в ответ улыбается. Так солнечно, что на всю жизнь в памяти и в сердце след оставляет.