Абзац!

- Серж, просыпайся, Юля завтрак приготовила, - пытаясь разбудить, орал Леня в ухо Сержу. Тот, лишь отмахивался, пытаясь с головой укрыться одеялом, от Кинзбурского, как от надоедливой мухи. Размахивая руками, Серж отчаянно сопротивлялся настойчивым действиями Кинза, мыча, что-то в подушку. Кинзбурский кричал, толкал, оттягивал одеяло, снова кричал, бил подушкой. Понкратьеву по барабану. В комнату вошла Юля, схватила за руку Леню и потащила прочь. Уже оказавшись в комнате, взгляд девушки строго посмотрел на парня. -Чего?! - Ничего! Ты представляешь, что Серж начнет творить, когда проснется? Он же совсем не адекватен сейчас. - Ой, Юль, не говори чего не знаешь, Понкратьев взрослый мужик! Справится как-нибудь. - Конечно, блядь, справится, - начала повышать голос Юля. - Это же не он вчера ездил к отцу той сволочи... - А кто в этом виноват, а?! - Ты его видел вообще, он же одержим этой идеей, ему это нужно. И пока Лека без сознания, он все равно будет пытаться что-то делать. Он не отступится! Тебе нужны проблемы? Спящий Серж - это лучшее его состояние сейчас. - Прекрати... - Кинзбурскому неприятно было осознавать опрометчивость своего поступка, однако, он понимал, что Юля права. - Хорошо, пусть спит дальше. В следующее мгновение он притянул девушку к себе, обхватил одной рукой талию, другой коснулся ее лица и легко и даже изящно поцеловал свою невесту. Юля усмехнувшись, прошептала "пойдем на кухню", и потянула за собой, где их уже ждал завтрак. *** На часах было полвторого. Кинзбурский заглянул в комнату, где спал Серж. Тот лежал на животе и устало смотрел в стену... - Серж, - протянул Кинз. Тот не шевелился. На секунду Леня даже испугался. Подойдя ближе и заметив, как глаза устремились на него, выдохнул и предложил поесть. - Нет, - безучастно и сухо ответил Серж. Сейчас ему не хотелось абсолютно ничего. Просто лежать, находиться здесь, дышать не хотелось. Он пустил все на самотек. Совершенно все равно. Болит голова. Немного поразмыслив, что лучше, помотать головой или что-то сказать, дабы подать признаки жизни, Серж повторил "нет". - Серж, тебе надо поесть… - Нет… - Серж, вставай… - в ответ гитарист только отвернул голову. – Серж… - не теряя надежды поговорить с другом, стиснул его плечо и попытался повернуть к себе. - Нет. - Да чего ты заладил: нет, нет? Что случилось-то? Серж резко приподнялся и повернулся. Он со злостью посмотрел в глаза Кинзбурскому. Однако, от быстрых действий закружилась голова. Затылок мгновенно налился свинцовой тяжестью. Шея, не справляясь с весом головы, рухнула на кровать. Понкратьев закрыл глаза. - Серж, тебе нужно... – не унимался Кинз. -Я лучше знаю, что мне нужно… И нянька мне точно не нужна. Кинзбурский засопел от обиды. Он носится с ним как ненормальный третий день, пытается сделать хоть что-то, уберегает от ошибок и прочих дров. А он его нянькой называет. Захотелось ударить куда-нибудь пониже. - Понкратьев, блять! Неужели так сложно понять, что я не могу допустить твоих ошибок и тем более оставить тебя одного?! Кто ж я после этого буду?! В ответ тишина. - Знаешь что? Ты задрал! Проблемы есть у всех. Живут как-то. А ты ведешь себя как последняя истеричка! Сколько можно? Ты мужик или нет? С Лекой все будет хорошо, сиди и верь, блядь! Нет, нужно во все тяжкие! Вот скажи мне, пожалуйста, ну набил бы ты ему морду, кому легче стало. Ей, тебе, Юле, мне? Кому? Кроме очередных проблем ничего бы не произошло! Тебе повезло, можно сказать, что неведомая хуйня тебя уберегла. В конце концов, подумай о Леке. Не думаю, что она бы одобрила. Ну, скажи мне, скажи мне, пожалуйста, зачем тебе все это нужно было? Чтобы в тупике застыть? Ты последний придурок. Слышишь?! Придурок, каких поискать надо! – закончив свою тираду, взъерошенный Лёня, не ровно дыша, исступленно смотрел на лежащее тело Сережи. Он не двигался. Смысл всего этого монолога потерялся где-то здесь, так и не достучавшись до гитариста. – Идиот… - обессиленный Лёня, облокотился на стену и поднял голову вверх. - Ты прав, - неожиданно вскочив с кровати, пробормотал Серж. – Почему я опустил руки? Еще же не все потерянно. Надо… надо что-то придумать… Надо… - Опять ты за свое. Успокойся. Не надо тебе никого искать! Не надо! Понимаешь ты своей недалекой, судя по всему, головой?! - Да, нужно продолжать поиски. Кинзбурский не выдержал. Истерика начиналась у него. Он со всей силы вмазал по щекам Сержа. - Ты меня слышишь? Понимаешь? - словно с душевнобольным или малым ребенком говорил Лёня. Тот кивнул и потерянным взглядом уставился куда-то в плечо Лёни. Обреченно вздохнув, Кинз решил идти до конца… - Ты сейчас, идешь в ванную, приводишь себя в порядок, потом кушаешь, звонишь в больницу, спрашиваешь все ли хорошо с Лекой. И мы едем к Луське и Виту в гости. Договоримся о репетиции. Ты развеешься. Понял? - Да. - И хорошо, - Лёня, что было силы, обнял Серёжу. – Как же я люблю тебя, идиотище ты моё. Скотинка… - Ага, - согласился Серж. Серж, заметно посвежевший, в приподнятом настроении доедал свой завтрак. Юля повеселела и смотрела на своего мужчину с особой гордостью. Кинз смущенно хлопал ресничками и смущенно улыбался, так что на щеках выступали ямочки. Серж, что-то говорил, что-то о новом рифе, кажется. Лёня тихо поддакивал и кивал, не упуская восхищенных глаз Юли из виду. Впервые за долгое время, в этой квартире спало напряжение. Поблагодарив за завтрак, он вышел в гостиную. Юля и Лёня обнимались, когда услышали, как Серж спрашивал о состоянии Леки. Конечно, дрожь в голосе скрыть было невозможно, но теперь Серж был бодрее, чем обычно. Все бы хорошо, но из прихожей донеслись звуки обувающегося Сержа. Характерный мат и звуки падения кед из рук гитариста наглядно демонстрировали намерение куда-то уйти. - Серж, ты это куда собрался? Я еще не звонил Луське и Виту, - надеясь оправдать действия друга спросил Кинз, войдя в комнату, где натягивал кеды Серж. - Нет, я Сашу этого искать, - как ни в чем не бывало ответил Серж - Ты опять за свое?! Тебе самому не надоело? - Ты знаешь, надоело. Надоело, слушать вас и терять время. - Так, ты никуда не пойдешь! – возмутилась Юля, встав на пути у уже обутого Сержа. Он натягивал кожаную куртку. Лицо невозмутимо спокойное и отталкивающе холодное. - Юль, не смеши меня. Ну что ты можешь сделать? – иронично с наигранной улыбкой говорил Серж. - Она ничего. Я смогу, - вмешался Кинз. - Снимай куртку и кеды. Ты. Никуда. Не пойдешь. В ответ послышался смешок. Кинзбурский запыхтел со злости. Глупый Серж. -Слышь, сука, ты никуда не пойдешь. Будешь сидеть здесь и ждать пока твоя Лека придет в себя. Понял ты? Даун, блять, - крепко держа за воротник, шипел Лёня. Глаза налились яростью, губы едва заметно шевелились, произнося эту фразу. Тихое шипение резало слух, крепкая хватка должна была отрезвить гитариста. Действия Лёни еще больше рассмешили Понкратьева. Громкий смех, который позволил себе Серж, довел Кинзбурского до ручки и он попытался прижать его к стене. В следующее мгновение Серж отшвырнул Лёню, и, повернувшись к двери, обнаружил, как Юля, впившись всем телом в нее, умоляющим взглядом просит не уходить. Выражая одновременно отчаянье и страх, она вцепилась взглядом в его лицо. Как жаль, что помешенным все равно. В следующую секунду все произошло слишком быстро. Серж не рассчитал силы, пытаясь сдвинуть маленькую Юлю со своего пути. От толчка девушка пошатнулась, и, не удержав равновесие, начала падать. Хрупкое тело девушки налетело на косяк. Юля сильно приложилась спиной о самый угол, голова дернулась, и, закричав от боли, девушка сползала на пол, закрывая руками голову. Тяжело дыша, она пыталась хватить ртом такой нужный сейчас воздух. Серж с ужасом и яростью на самого себя, смотрел на девушку, понимая, что наделал. Он уже хотел наклониться к ней, но тут получил по рёбрам от Кинзбурского и рухнул на пол рядом с затихшей Юлей. От боли глаза засверкали слезами. Согнувшись, как будто сжимая боль, Понкратьев взглянул на девушку и почувствовал себя последней сволочью. Юля тихо плакала, смотря куда-то в пустоту, сквозь Сержа. Он не успел ничего сказать, как Лёня схватил Понкратьева за шкирку и приправляя все свое действо матом потащил того в комнату.