"Беседа"

— … Но запомните одну простую вещь, — Сережа на эмоциях бьет кулаком по столу, — карман к гробу не пришьешь! Бехтиев поднимается. Он крайне недоволен, что какой-то мальчишка без роду, без племени смеет указывать ему, что можно делать, а что нельзя. — Руки об тебя марать не охота... Альберт Адамович давно положил глаз на молоденького «коллегу по цеху». В его положении простые развлечения перестали приносить былую радость. «Царю» хотелось новых, ярких ощущений. А что может быть ярче власти? Не той, которой он обладает сейчас. Деньги есть — денег нет. Его боятся, ненавидят, боготворят, но это не то. Настоящая власть — власть силы — только она способна принести истинное удовольствие. — Охрана! Охрана! На зов хозяина прибегают верные псы. Им всё равно, чем развлекается их господин, главное, чтобы платил исправно, на остальное можно закрыть глаза, а если быть особенно хорошим мальчиком, то, может, и с барского плеча перепадет какой-нибудь лакомый кусочек. — Проводите Сережу со мной, мы хотим немного отдохнуть, — Бехтиев не первый раз вот так срывается с вечеринки. Охрана давно привыкла. Они знают, куда и зачем сейчас хочет двинуться их хозяин. И им это тоже нравится. Сережа от растерянности теряет остатки гнева и даже немного трезвеет. Он не в первый раз пытается проводить душеспасительные беседы с такими, как Бехтиев. Но сегодня впервые Альберт Адамович решает применить какие-то физические меры. Разумовского почти под конвоем проводят к машине Бехтиева и не слишком почтительно запихивают внутрь. С другой стороны на заднее сиденье садится сам Альберт. Между ними охранник, видимо, чтобы Сережа не вздумал навредить боссу. — Поехали, Андрей, — водитель знает, куда построить маршрут, но на всякий случай вопросительно смотрит в зеркало заднего вида. — На то же место, — кивает Бехтиев, и машина отъезжает от казино. Сережа поначалу надеется, что это всё шутка. Что сейчас они приедут в офис Альберта и тот будет показывать бумаги, одобрения на снос «старого сарая». Или, может, они поедут в его другой личный клуб и там будут продолжать прервавшуюся беседу, но уже с глазу на глаз. Разумовский на ходу придумывает самые дебильные варианты развития событий, только бы не думать о самом страшном, однако где-то на краю сознания он уже догадывается, что его ожидает. В их кругах подобное не редкость, но Сережа никогда не думал, что сам попадет в «разборки авторитетов». Когда они выезжают за черту города, Сережа окончательно трезвеет и по-настоящему начинает паниковать. «Надо написать Олегу» — мелькает в сознании светлая мысль, и Разумовский пытается незаметно достать телефон. Естественно, бдительный охранник рядом тут же замечает Сережины копошения и отбирает смартфон. — Ай-яй-яй, как не хорошо, Сереженька, — Бехтиев крутит в руках переданный ему телефон, — Больше не пытайся со мной так играть. Не волнуйся, я просто повеселюсь с тобой немного и отпущу. Убивать не буду, обещаю… Пока… — Он кивает охраннику, и тот накидывает Сергею на голову плотный чёрный мешок, а руки связывает толстой веревкой. — Так-то лучше. Советую не рыпаться больше без команды, а не то твое красивое личико может очень быстро превратиться в фарш, — тон резко меняется. В нем больше нет той наигранности и вежливости. Это не тон бизнесмена, это тон хищника, который уже поймал свою добычу и знает, она от него уже никуда не уйдет. За пару часов до этого… — Игорь, я сказал, что я поеду, и это не обсуждается, точка! — Сережа нервно завязывал галстук, стоя перед зеркалом, — Чумной Доктор не станет сжигать невинных. Он же не идиот! Там будет слишком много людей, которые не заслуживают смерти. А мне там надо быть, кровь из носу! — Да ты же сам, ещё вчера говорил, что это мерзкий гадюшник! Сборище мерзавцев и воров, что убивают наш город! — Игорь нервно мерил шагами комнату. Они уже полчаса спорили о том, почему Сереже не стоит ехать на открытие Золотого Дракона. Гром не на шутку перепугался, когда почти сразу после Диминой наводки, Сережа сообщил, что поедет на вечеринку. — Да! И это действительно так! Но если я не буду появляться на подобных мероприятиях и «светить лицом», со мной перестанут заключать сделки. Я бы и сам рад был остаться сегодня дома. Посидеть с вами, посмотреть кино. Но я и так пропустил уже две встречи, от этой просто не могу отказаться. Меня пригласили, — Сережа, наконец, разобрался с галстуком и поймал бегающего туда-сюда Игоря за полу куртки, — Игорюш, поверь, со мной ничего не случится. Тем более, что я буду с Олегом. Сережа посмотрел щенячьим взглядом в глаза Игоря и улыбнулся своей самой милой улыбкой. — Блядь, нет! Нет, нет и нет! Во-первых, не смей на меня так смотреть, ты меня не разжалобишь, во-вторых, вы оба никуда не поедете! Это приказ майора! Комендантский час и всё такое, понятно?! — Игорь был на пределе, ещё немного и, казалось, он прикует Разумовского наручниками к батарее, лишь бы тот никуда не ехал. — В смысле, приказ? Игорь, я не обвиняемый, я ничего не нарушаю, и вообще, с каких это пор ты смеешь мне приказывать? Я что, маленький ребенок?! — Сережа тоже был на нервах. Мало того, что ему приходилось ехать в отвратительное, пропитанное жадностью и самовлюбленностью место, так ещё и Игорь трепал ему нервы вот уже третий час подряд. — Ну, если ты сам не можешь понять, что представляет для тебя опасность, а что нет, то я об этом позабочусь! Или, может, мне вообще уйти, раз ты меня слушать не хочешь? Может, я тебе и не так уж сильно нужен?! — Да! Ты мне сейчас не нужен! Ты только портишь все! Катись к черту! — Сережа в истерике размахивал руками так, что чуть не ударил Игоря. Разумовский отвернулся и обхватил себя руками. До него только сейчас дошло, что именно он сказал, но было уже поздно. — Ах, вот как? Сейчас не нужен, а как потрахаться захочется, так «Игорь, приезжай. Игорь, я так по тебе соскучился?» Так получается? Что ж, можешь больше не напрягаться. Ебись с Олегом, а меня эта психушка уже заебала. Адьё! — Игорь пулей вылетел из кабинета, едва не снеся стоявшего в проходе Олега. — Ну, что, девочки закончили ссориться? — Волков ещё на первом часу этого спектакля понял две вещи: это будет надолго; больше часа он не выдержит и вмажет обоим, поэтому Олег решил тактично оставить своих любовников разбираться самостоятельно, а сам удалился к себе, наслаждаться новой книгой. Не маленькие, разберутся. Сейчас, глядя на чуть не плачущего Сережу, Олег думал, что где-то в расчетах была допущена ошибка. Впрочем, теперь это было уже не столь важно. — Сереж, всё хорошо? — Олег подошел к Разумовскому и положил руку ему на плечо. — Да, Олеж, всё нормально, — Сережа быстро вытер выступившие слезы и выдавил натянутую улыбку, — Поехали? — Поехали. Всю дорогу они молчали. Олег тактично не лез, хотя слышал каждое слово во время ссоры, Сережа — пытался успокоиться и привести лицо в порядок. Получалось не очень. — Как ты себя чувствуешь? — Отлично! — Сережа, наконец, надел маску успешного миллионера и вышел из машины. — Ну, дай-то бог, — пробурчал Олег себе под нос и отправился вслед за Сережей. На нем сейчас тоже была маска. Он исполнял роль телохранителя. — Сереж, это третий бокал за полчаса, может ты притормозишь чуть-чуть? — Олег знал, что Сереже на пьяную голову может очень много идей прийти, большая часть из которых были тем ещё говном. — Олег, Игорь свалил, теперь ты будешь меня поучать?! — Сережа был уже изрядно пьян, а потому от его обычной сдержанности и застенчивости не осталось и следа, — Я вам что, маленький ребенок? Туда не ходи, это не бери, то не пей! Хватит! Надоело! Оставьте меня все в покое. — Сереж, я просто напомнил, что ты здесь «посветить лицом», и мне кажется, будет не очень хорошо, если это лицо будет в зюзю пьяное. — Катись нахер, Олег, — звонкая пощечина разрезает тишину коридора, — Вслед за Игорем! — Заебали! Без ваших полезных советов разберусь. Олег от шока не может и слова вымолвить. Он с опаской смотрит на разъяренного Сережу, трогает поврежденную губу. Кровь. Ловко же Серый его приложил. — Ладно, я отойду на улицу, покурить, а ты тут сам тогда, хорошо? — Олег пытался впихнуть в тон грубые нотки, но как можно? Это же их Сережа, добрый, родной. Пусть сейчас он немного расстроен и сердится, но дела это не меняет. Олег не Игорь, Волков давно отрастил себе огромное терпение. Он же с этим, придурошным, с детства возится, и не к такому привык. — Иди, гуляй. Ничего со мной не случится! Я уже большой мальчик. И вот сейчас Сережа бы с радостью стал снова маленьким. Пусть Игорь снова ругается, что вышел в дождь без зонта, пусть Олег ласково укрывает одеялом, чтобы не замерз. Пусть оба заваливают советами, которых не спрашивали, только пусть они будут рядом. Мужчины. Такие сильные и смелые, такие любимые, которые готовы что угодно сделать, лишь бы Сережка был счастлив. А сейчас Сереже много и не надо, просто чтобы они были рядом и вытащили его из этого кошмара, в который он сам себя загнал. На кой черт ему вообще понадобилось лезть к Бехтиеву? Такого, как он, уже не изменить. Но стоять в стороне, когда рушат твой родной, любимый город? И что теперь? Город не спасешь и сам погибнешь. Голос разума в Сережиной голове нисколько не помогал ситуации. Скорее делал все только хуже. Паника нарастала с каждой минутой, и Сереже казалось, что его сердце скоро выпрыгнет из груди, так быстро оно билось. Благо, спустя всего сорок минут дороги, машина остановилась. Сережа ничего не видел из-под плотного слоя ткани на лице, но судя по тишине вокруг, место было безлюдное. Ещё бы! Стал бы Бехтиев тащить его на своей тачке в центр города? Обычно, как раз в таких тихих местах и приканчивают неугодных людей бандиты. Правда, Альберт Адамович говорил, что убивать не будет, но разве можно ему верить? «Господи, только бы Олег и Игорь нашли меня, ну, пожалуйста! Я больше не буду ссориться и ругаться, я не буду говорить больше обидных слов, только пусть они меня заберут отсюда, ну, пожалуйста!» Жаль, Сережины молитвы никем не были услышаны. Чьи-то пальцы резко и жестко впиваются в плечи. Тащат из машины, кидают на землю. — На колени! — голос Бехтерева громкий, властный. Страшный до дрожи в коленках. Сережа кое-как пытается встать на колени, но со связанными руками это непросто. С него сдергивают мешок, и после полной темноты даже слабый свет фонариков охраны ослепляет. Разумовский щурится, пытаясь оглядеться. Кресты, цветы, горки какие-то вокруг. «Кладбище!» проскакивает мысль, и паника накатывает с новой силой. Ну, точно, его приехали закапывать заживо. Допизделся, Сереженька. Молодец. — Эй, ребят, можете начинать! — Бехтиев кивает двоим из охраны и те, взяв лопаты, начинают копать землю за спиной Разумовского. — Прошу, пожалуйста, Альберт Адамович, не надо! Я так больше не буду! Я вам слова больше не скажу, прошу, только не надо, пожалуйста! — Сережа уже не понимает, что он несет. Он знает только две вещи сейчас: его убьют и зароют прямо на этом месте; он до безумия не хочет умирать. — Э, нет, дружок. Ты мне сколько мозги ебал? Теперь моя очередь, — Бехтиев нагнулся к дрожащему, как осиновый лист на ветру, Сереже, обхватил пальцами его лицо и повертел из стороны в сторону, — Только я по-другому, рыжик, буду, я не мозги, я тебя ебать буду. Готов? У Сережи в мозгу сверхновая взорвалась. «Что значит, меня ебать будет? Как?! Нет!» — Нет! Не надо! Пожалуйста! — Сережа завертел головой, вырываясь, — Отпустите меня, пожалуйста. Я вас умоляю! — Надо, Федя, надо! — Бехтиев отошел от него, о чем-то разговаривая с одним из охранников. Сережа снова огляделся. Вокруг человек десять. Все вооружены, накачены, готовы к бою в любой момент. От таких сбежать точно не получится. Да и куда бежать? Вокруг лес, кладбище, темнота. Заблудиться, потеряться и волкам на корм остаться, вот и вся перспектива побега. А если остаться, то пиздец тогда настанет всему. Бехтиев же молчать не будет. Он заснимет скорее всего всё это на камеру и будет потом шантажировать. Господи, ну, зачем только понадобилось сегодня к нему лезть?! Ещё и с парнями, как назло, поссорился. Пока Сережа ещё больше себя накручивал, Альберт к нему вернулся. — Ну, малец, открывай ротик, сейчас уму-разуму учить тебя буду, — Бехтиев одной рукой держал вырывающегося Сережу, другой расстегивал ремень и ширинку брюк. Когда Альберту надоело держать Сережу самому, он подозвал своих мордоворотов. Один крепко, до боли сжимал плечи Сережи, второй тянул вниз его челюсть. Скулы и губы болели, из глаз прыснули слезы. Бехтиев расстегнул, наконец, брюки и прямо перед Сережиным лицом закачался мощный, длинный член, по всей длине перетянутый венами. Альберт сделал пару движений рукой, и вот его ствол оказался в полной боевой готовности. Он так близко подошел к Сереже, что тому на лицо начала капать смазка. Сережа зажмурился, пытаясь хоть чуть-чуть отодвинутся назад, но охрана держала крепко. «Как в каменных тисках» — подумал Сережа, а потом Бехтиев вставил член ему в рот. Сережа давился, задыхался. Слезы текли непрекращающимся потоком. По подбородку рекой стекала слюна и смазка. «Господи, пусть это поскорее закончится, пожалуйста!». Член Бехтиева входил ему глубоко в глотку, горло горело. Когда Сережа начинал задыхаться и кашлять, Альберт вынимал член, оставляя только головку на языке, а затем, почти сразу вгонял обратно. Сережа не понимал, сколько прошло времени, для него этот кошмар длился уже целую вечность. Казалось, это не закончится никогда, но вдруг Бехтиев вынул член полностью и остановился. Разумовский не видел, что делал Альберт, он закрыл глаза и старался представить себя где-то в другом месте. Где рядом будут Олег и Игорь, где его будут любить и нежить, а всё это окажется просто ночным кошмаром. Но реальность была куда хуже. Через минуту Сережа почувствовал, что его отпустили сильные руки. Плечи больше не ныли из-за давления. Скулы перестали болеть, от чужих грубых пальцев. Разумовский открыл глаза. Сверху вниз на него смотрел Бехтиев, в глазах не было ни капли жалости, только презрение и животное наслаждение властью над слабым. — Мальчики, постойте в сторонке. Наш рыжик понял, как это работает, теперь он сам продолжит начатое, — Бехтиев подмигнул Сереже и кивнул на свой истекающий смазкой член. Сережа тупил пару секунд, а потом до него дошло. Он с ужасом распахнул глаза и с мольбой посмотрел на Альберта. — Давай, малыш, покажи мне, на что способен твой милый ротик, помимо наливания дерьма мне в уши. — Неет… Не надо. Пожалуйста! — Быстро! — от окрика Бехтиева даже некоторые его подчиненные вздрогнули, Сережа сжался в клубочек, — Я не собираюсь тут с тобой всю ночь возиться. Если ты думаешь, что твои потрахушки с телохранителем и ментом остались в тайне, ты глубоко ошибаешься. В наших кругах такое не спрячешь. Так что не прикидывайся целкой и начинай сосать, да пошустрее. Покажи мне свои истинные таланты. Бехтиев насмехался над Сережей, в его тоне было столько желчи, грубой страсти и животного желания, что Разумовского вырвало прямо ему на ботинки. — Ах, ты сучонок! — тяжелая пощечина откинула Сережу в бок. Разумовский валялся на грязной земле, едва дыша от боли и тихонько поскуливая, — Поднимайся! Ребят, поднимите его. Охрана резво исполнила приказ хозяина, и Разумовский вновь оказался перед Бехтиевым на коленях. — Значит так, — Альберт нагнулся и, схватив Сережу за волосы, притянул его лицо ближе к себе, — Либо ты сейчас быстренько мне отсасываешь и мы расходимся, либо я прострелю тебе оба колена и оставлю здесь подыхать. Говорят, тут волки водятся. Они быстро на запах крови прибегут. Уяснил, сопляк?! Сережа нервно кивнул и всхлипнул, когда Бехтиев отпустил его. — Приступай! Разумовский ещё раз жалобно посмотрел Альберту в глаза, а затем опустил взгляд на его член. Большой, длинный, немного загнутый, он выглядел просто омерзительно. Сережа почувствовал, как снова подступает тошнота. Он сглотнул комок в горле, закрыл глаза и обхватил головку члена губами. Разумовский вяло елозил ртом по члену, не в силах взять даже половину длины. Сережа старался представлять, что это член Олега или Игоря, чтобы было не так противно, но это получалось слабо. Легкая пощечина вернула его в реальность. — Глубже бери и активней, активней! Если ты так своим ебырям сосешь, не удивительно, что они тебя сегодня кинули. Сережа не смог подавить жалобный стон, но постарался взять глубже. Он никогда не умел делать глубокий горловой. Обычно любовникам хватало его умелого язычка, но этому ублюдку Сережа не хотел раскрывать свои таланты. Бехтереву надоело ждать, и он, положив руку на рыжую макушку, надавил посильнее. — Вот тааак, понял? Сережа плакал навзрыд и хрипел. Горло саднило, все лицо уже было мокрым, глаза щипали соленые слезы. Бехтиев ещё пару раз толкнулся ему в горло и крепко вжался пахом Сереже в лицо. В нос ударил мерзкий запах старого, немытого тела, в стенку горла — струя горячей спермы. Сережа подавился. — Не смей выплевывать, щенок! — Бехтиев с размаху ударил Сережу ногой в живот, и того скрутило новым приступом рвоты, — Ты омерзителен. Ребята, разденьте его! — Но. — Сережа подавился всхлипом и закашлялся, — Но вы же обещали, что отпустите… Пожалуйста… — Обещал и отпустил бы, если бы ты хорошо отсосал, но то, что ты мне сейчас показал, даже минетом назвать трудно. Ты ничтожество. И как только добился таких успехов, не имея таланта сосать?! У Сережи снова навернулись слезы. Это был удар ниже пояса. Бехтиев прекрасно знал, каким трудом Сережа пробился наверх, но не подколоть его снова, как и множество раз до этого, как и многие до него, не смог. Слишком часто в их кругах всего добивались через постель, и почти никто не верил, что с такой смазливой мордашкой Сережа не сосал какому-нибудь очередному спонсору. Тем более, в его-то возрасте. Охрана быстро расправилась с одеждой Сережи, просто разорвав ее на клочки. Бехтиев, вновь отошедший к машине, вернулся и принялся рассматривать молодое, подтянутое тело. — Красивый цветочек, — прокомментировал Альберт, обходя свою жертву по кругу, — Сейчас будем рвать тебя. Паша, смазку. Один из охранников передал необходимое хозяину и вернулся на место. — Нет, не надо, пожалуйста, умоляю! — Сережа бился в истерике, пока мощный пинок мордоворота не отправил его на землю, — Прошу… — Умолять меня бессмысленно, Сереженька, — Бехтиев размазывал смазку по своему члену, — Раньше надо было думать, когда доставал меня своими ебаными разговорами. Теперь настало время платить по счетам. Два охранника по команде босса поставили Сережу раком. Один зажал ему голову между ног, второй придерживал рукой за спину, чтобы не падал. У Сережи не осталось сил. Ему было уже абсолютно плевать, кто и что с ним делает. Пусть только это закончится побыстрее. Всё закончится. Бехтиев одним слитым движением вогнал член в анус Сережи, без подготовки, без жалости. Разумовский захлебнулся криком. Вырваться не получалось, он почти повис на руках охранников, пока Альберт мощными толчками раскачивал его тело. Колени мгновенно заболели, стершись в кровь. Ладони щипало. Проход горел так, будто ему туда раскаленный шомпол вогнали. — Кричи, кричи! — Бехтиев набрал максимально быстрый темп, — Я люблю… Когда… Кричат… Каждый толчок, как удар, каждое слово, как нож. Сережа потерял счет времени, связь с реальностью. Он уже не понимал, кто он и где, что с ним происходит. Но худшее было впереди. Когда Альберт кончал, он схватил Сережу за волосы и резко задрал ему голову, охранники к тому времени переместились и держали безвольное тело с двух сторон, почти навесу. На лице Сережи было выражение безумия. Мутные, выплаканные глаза, засохшие остатки спермы в уголках губ, ниточки слюны, стекающие по подбородку, горлу, груди. Сережа сорвал голос и уже только хрипел в такт размашистым, мощным толчкам. — Ну, вот и все, — Бехтиев встал, застегивая брюки, — Я с тобой закончил, теперь очередь мальчиков поиграться. Альберт кивком дал разрешение охране, и те мгновенно окружили почти бессознательное тело. Последнее, что видел Сережа — множество рук, трогающих, гладящих его, выворачивающих соски, дергающих мошонку. Когда первый член погружался в покрасневшую, разъебанную дырочку, Сережа уже был не здесь. В глазах потемнело, и он вырубился. «Куда ты его увез, сукин сын?!»

«Не стоит так выражаться, Олег. Недалеко. Есть тут одно излюбленное местечко)»

«Геолокацию! Быстро!»

«Не торопись, сначала, я с ним поиграю»

«Бехтиев, тебе конец!»

«О, нет… Это ещё не конец. Слушай внимательно. Я скажу адрес. Но позже. Если вы заявитесь сюда с ментами, я вашему Сереженьке кишки выпущу! Приезжайте вдвоем. Ждите за деревьями. Когда мы уедем, заберете его. Всё понял? Если не послушаешься, пеняй на себя. Я дважды не предупреждаю»

«Понял.» — Ну что ребят, как у вас тут дела? — Бехтиев подошел к яме, возле которой насиловали Сережу. Двое мужчин только закончили копать и теперь довольно курили, опираясь на лопаты и наблюдая за развернувшимся шоу. Альберт заметил их взгляды и обернулся, — Можете тоже его оприходовать, если чешется. — Да, не, босс, мы по бабам вообще-то. — Так и я по бабам. Чем это вам не баба? Мальчик, девочка, какая в жопу разница? С черного входа все одинаковые. — Ну, оно, конечно, да, но мы всё же откажемся. Итак упахались. — Ну, как хотите, мальчики. Я дважды не предлагаю. Мужики переглянулись и пожали плечами. Когда последний желающий излился в пульсирующую от боли дырку, Сережу кинули на землю, как мешок с картошкой. Разумовский стонал и в иступлении скреб пальцами землю. «Больно, как же больно и мерзко, боже, помогите мне…». Мысли цеплялись одна за другую, прыгали, обрывались, терялись. Время остановило свой бег. Казалось прошла целая вечность. И только одна мысль пульсировала всё это время в Сережиной голове. Боль. Разрывающая, непрекращающаяся боль. Тело давно перестало что-либо ощущать. Больно было в душе. — Ну, что, закончили? — Бехтиев легонько пнул по ребрам скрюченное тело и закурил, — У вас есть пять минут, на то, чтобы прикопать этого засранца, а затем сваливаем отсюда. Выполняйте. Довольные, наебавшиеся псы, живо подхватили несопротивляющегося Сережу и закинули в свеженькую яму. — Идиоты, руки и ноги ему свяжите, выберется же, ищи его потом, — Бехтиев сыто наблюдал за копошением своих слуг. Сегодня он хорошо отдохнул. День удался на славу. Внутренний голос, столь часто в последнее время терзавший его душу, наконец, затих. Волки сыты, овцы практически целы. Впрочем, это уже не его забота. О Разумовском есть кому побеспокоится. Пора домой.

»***'*** — координаты. Можешь забирать свое ничтожество.»

Альберт Адамович грузно погрузился в машину. Охрана накидала сверху на Сережу пару десятков комков земли и тоже расселась по машинам. Темноту ночи разрезали фонари машин. Заурчали двигатели и процессия тронулась. Сережа остался один. «Господи, меня чуть не закопали… почему не до конца? Чего они испугались? Где же Олег? Игорь? Я так хочу домой. Как же все болит…» Сережа в бреду сидел на дне ямы, качаясь из стороны в сторону. Тихий скулеж был единственным признаком того, что в этом проклятом месте есть ещё кто-то живой. Вдруг, тишину вокруг разрезал рев двигателя. Сережа, окоченевший уже, почти потерявший надежду на спасение, медленно поднял голову. Глаза ослепили фонари телефонов. — Он тут, вытаскивай его, живей, — голос Олега, испуганный, нервный был столь родным и теплым сейчас, что Сережа позволил себе расслабится и потерял, наконец, сознание. Последнее, что он помнил — теплые, сильные, бережные руки Игоря, крепко прижимающие его к широкой груди… — Сереж, ты слышишь меня, Сережа? — сознание возвращалось медленно, неохотно. Голова болела, глаза заслезились от яркого света. Горло пересохло. Воды… — слабый, еле слышный шепот, это единственное, на что сейчас хватило Разумовского. В следующую же секунду нежные руки приподняли ему голову и в глотку полилась прохладная жидкость. — Как думаешь, у него есть разрывы? — Игорь стоял, опираясь на стену, скрестив руки на груди. Он был в бешенстве. Единственное, что сейчас останавливало его от попытки ворваться к Бехтиеву с ноги и проломить ему череп, это незнание местоположения последнего. — Не думаю, крови нет, вроде. Нужен специалист, чтобы проверить, — Олег сидел на краю ванной, в которую положили Сережу. Он поставил пустой стакан на край раковины и начал аккуратно перебирать Сережины волосы, промывая. — Ну, и когда он приедет? — Не знаю, я же ему позвонил, он сказал, что в течении получаса. — Ладно, что теперь делать? — Вымыть его, уложить спать. — Да, я не об этом. С мудилой этим, че делать будем? Олег тяжело вздохнул и устало посмотрел на Грома. Они оба уже знали, что делать. Через два часа, когда солнце уже начало подниматься из-за горизонта, Сережу аккуратно положили в кровать. — Вот и все, солнышко. Спи, тебе нужно набираться сил, — Олег подоткнул одеяло поплотнее, погладил Сережу по голове и поцеловал в лоб. — Олег, где Игорь? — Сережа схватил Волкова за руку, боясь, что тот уйдет. — Я здесь, Сереж, спи. Мы рядом будем. Разумовский выдохнул и обессиленно упал на подушку. Он дома, в семье. Теперь всё будет хорошо. Кошмар закончился. На следующий день. «Трагичные новости, очередная жертва маньяка, называющего себя Чумным Доктором, найдена в своем же казино. Ею стал известный бизнесмен — Альберт Бехтиев. По данным на сегодняшний момент, Бехтиев погиб вместе со всеми своими телохранителями от взрыва, организованного Чумным Доктором. Мы будем держать вас в курсе событий, не переключайтесь». Сережа сидел на диване, слушая новости. Ещё никогда до этого он не радовался чужой смерти. Тем более такой трагичной. Ему было немного противно от себя, но всё же какой-то маленький червячок внутри него ликовал. Бехтиев получил по заслугам. — Привет, как ты сегодня? — Олег зашел в офис и присел рядом. — Да, вроде нормально. Побаливает ещё всё понемногу, но уже гораздо лучше. Спасибо вам. — Да не за что, — Игорь зашел следом, — ты нас так напугал, когда вырубился. Гром сел по другую сторону от Сережи. Улыбнулся, взлохматив рыжие пряди. Сережа засмеялся. — Слушайте, я тут подумал… — Сережа слегка замялся и покраснел, — А вы… мы… Можем мы… — Потрахаться? — Олег сразу понял, что Разумовский имел ввиду. — Угу, — Сереже было так неловко просить их, но ему так хотелось почувствовать, что он их, он им принадлежит и только им. Очиститься, что ли. Это было очень трудно объяснить, но ему хотелось перекрыть кошмарные воспоминания. — Может чуть позже, ты ещё не до конца восстановился, вдруг снова станет хуже? — Игорь внимательно посмотрел Сереже в глаза. Он думал, что после этого случая Сережа ещё долго ничего такого не захочет. — Нет, всё в порядке, — Разумовский с мольбой посмотрел на Игоря, взяв его за руку, — Ну, пожалуйста… — Ладно, — Гром встал с дивана, с легкостью поднял хрупкого Сережу и на руках понес в спальню. Олег смотрел им вслед, а затем перевел взгляд на экран и выключил телевизор. В темной панели отразилась его победоносная ухмылка. Зайдя в спальню, Волков обнаружил уже занятых делом любовников. Он быстро скинул домашние шмотки и присоединился к ним. Позже, когда они уже засыпали, а сытый и довольный Сережа, лежал между ними, Олег встретился с Игорем взглядом. Они поняли друг друга без слов.