Как-то раз после Евровидения…

С самого начала никто из группы не возлагал никаких надежд на Евровидение и их выступление на нем. Вся эта затея была так, для развлечения, как когда-то выразился Дамиано. Да, просто развлечение, ничего серьезного. Но вот все четверо стоят на сцене, ослеплённые множеством прожекторов и вспышек видеокамер, и испытывают, пожалуй, самое огромное счастье в своей жизни. Тяжелая статуэтка ощущается в руке Итана очень приятно, являясь подтверждением реальности происходящего. Да, они все счастливы в этот момент. Они обнимаются, плачут, кричат, ругаются, радуются, черт возьми. Но вот наступает время пресс-конференции, чему ни один, конечно, не рад. Хорошо хоть есть бутылка холодного шампанского, и не придётся сходить с ума от жажды, которая просто неизбежна после такого выступления. И вот наступает долгожданный момент — все четверо покидают зал и, держась за руки, удаляются в свою, пожалуй, слишком просторную для гримерки комнату, чтобы продолжить празднование. Веселье это не прекращалось до самого утра, да по-другому и не могло быть. Алкоголь тёк рекой, музыка орала из колонок, бешеная энергетика и адреналин били в уши и заполняли собой все пространство. Через несколько часов ребята обнялись ещё с десяток раз, и наконец, разбрелись по спальным местам. На улице во всю светило утреннее солнце. *** Итан удобно устроился на кровати, пытаясь оправиться от произошедшего и заснуть, чувствуя себя полностью выжатым, как его нетерпеливо потрясли за плечо. Нехотя разлепив глаза, парень увидел перед собой Дамиано, который смотрел на него со странным огнём в глазах. — Ты собрался спать? — проговорил тот хриплым голосом, сорванным после длинного дня. — Вроде того, — пробормотал Итан и снова закрыл глаза. — Пошли со мной. — Дамиано дополнил свои слова загадочной улыбкой и с лёгкостью поднял недовольного барабанщика с кровати. — Что ты хочешь от меня, неугомонный? — Давид тем временем запихнул парня в какую-то комнату, о существовании которой он и не знал. — Ты надеялся просто так уйти? — с той же пугающей улыбкой поинтересовался солист, а в следующую секунду Итан почувствовал горячий поцелуй на своих губах. — Что… — Чшш, — Дамиано явно не понравилось то, как от него отстранились. — мне ни к чему твои разговоры. И снова поцелуй. Что говорить, а целовался парень невероятно. Нельзя было точно сказать, что именно было в этом, но Итан не испытывал подобных чувств никогда и ни с кем, кроме Дамиано. Он начал отвечать на поцелуй, а потом и вовсе перехватил инициативу и первый провёл языком по нижней губе Дамиано. Тот, в свою очередь, с энтузиазмом приоткрыл губы и, кажется, тихо простонал. Поцелуй их становился все острее и горячее, повышая градус и увеличивая обороты, и через некоторое время Дамиано уже стягивал с Итана остатки одежды, которой на нем и так было мало. Опомнился он лишь когда руки солиста заскользили по его груди, задевая соски. Он собрал все свои силы и легко отстранил от себя парня, пытаясь отдышаться. — Ты что делаешь?.. — он с удивлением заметил, что голос его тоже стал хриплым и звучал довольно странно. — Итан, — Дамиано смотрел ему прямо в глаза. — трахни меня. — Чего? — барабанщик не поверил своим ушам. Так далеко они не заходили никогда, только целовались после особенно эмоциональных выступлений, когда обоим требовалось выпустить пар. Но до секса дело никогда не доходило, никогда. — Трахни меня, — повторил Дамиано и снова соединил их губы. Руки его не переставали исследовать торс Итана, который держался из последних сил. Но вот Дамиано сжал его давно вставший член через узкие штаны, и парень, довольно грубо простонав, сорвал с него какую-то облегающую майку, которая сейчас была как никогда лишней, и с наслаждением потянул за железные колечки в напряженных сосках, в ответ на что услышал удивленный стон. После этого Итан начал медленно спускаться вниз, оглаживая слегка дрожащее от напряжения тело, скользя руками по изящным изгибам. У ширинки он слегка притормозил, и Дамиано, почувствовавший его нерешительность, простонал через поцелуй: — Давай же, черт… Стоило руке Итана скользнуть под его боксеры и погрузиться в тесный жар, как солист бесстыдно начал толкаться ему в руку и тяжело дышать. Все это продолжалось некоторое время, пока Дамиано не остановил парня напротив. — Детка, я так хочу тебя, черт!.. — выдохнул он прямо в ухо Итану, — пожалуйста… Два раза ему повторять не пришлось. Барабанщик достаточно возбудился, чтобы оглядеться вокруг и, заметив кровать, потащить неимоверно разгоряченного парня к ней. Но Дамиано был против этой идеи, он положил руки на плечи Итана и, облокотившись о стену, утянул его за собой. После этого последовал еще один тягучий поцелуй, в котором сбивчивое дыхание смешивалось и иногда прерывалось тихими стонами. Штаны обоих каким-то образом оказались на полу, и сейчас они с силой прижимались друг к другу голыми телами. Когда Итан мягко развернул Дамиано лицом к стене, тот простонал что-то похожее на «наконец-то, чёрт подери…». Барабанщик всегда относился к Дамиано с нежностью, и тем более не хотел причинять ему боль сейчас, так что ему пришлось унять своё бешеное возбуждение и взять себя в руки, чтобы достаточно растянуть сходящего с ума парня. Первый палец солист и вовсе не заметил, лишь прохрипев: — Быстрее, Итан… Второй скользнул тоже довольно легко, так что скоро уже три пальца скользили внутри Дамиано, который и не пытался сдерживать стоны, подаваясь назад, чтобы получить ещё больший контакт. Через пару минут стало очевидно, что подготовление окончено, но Итан никак не мог решиться. — Ты точно уверен, Дамиано? — неожиданно серьезным голосом спросил он. — Конечно! — послышался стон. — давай же, быстрее, я не могу больше… ах, черт! Только услышав эти слова, Итан вынул из него пальцы, а затем медленно начал входить в горячее тело Дамиано. Сантиметр за сантиметром. И вот он дошёл до конца, останавливаясь и давая солисту время привыкнуть. Но буквально через полминуты до его ушей долетел ещё один стон: — Двигайся… двигайся, пожалуйста!.. И Итан сделал первый толчок, за которым последовал двойной стон обоих парней. Дальше сознание почти покинуло их, осталось лишь стучащее в висках желание, заполняющее все мысли. Стоны становились громче и чувственнее, а Итан, видимо совсем забывшись, наклонился к уху Дамиано, горячо зашептал, обжигая кожу своим дыханием: — Я всегда восхищался тобой. Ты же чертов идеал, правда? Посмотри на себя, ты такой красивый, такой не похожий ни на кого… — Ах… мне очень лестно слышать эти слова от те… — договорить Дамиано не смог, так как член Итана наконец попал прямо по простате парня, и тот издал громкий стон. Больше Дамиано не предпринимал попыток заговорить, потому как Итан теперь направлял толчки в определенное место, в разы увеличивая удовольствие. Он снова бормотал, словно в бреду: — Дамиано… красивый, горячий, такой отзывчивый… черт… — Итан… — Дамиано, казалось, задыхался. — я долго не выдержу… я скоро, ах! Через несколько толчков он кончил, так и не прикоснувшись к себе, а следом за ним и Итан, не выдержавший развратного стона, который испустил Дамиано. Теперь они оба валялись на кровати, переплетая руки и ноги, наслаждаясь теплом друг друга. Им не нужны были слова. Все признания обязательно прозвучат, но чуть позже. Например, через несколько часов, когда они проснутся все в том же согревающем тепле, исходящем от них. Тогда будет все, но не сейчас.