Как Аэрона уму-разуму учили

Ночь. Тишина. Лежащий на роскошной кровати под балдахином светловолосый парень резко подрывается и тяжело дышит, чувствуя, как по спине бегут струйки холодного пота. С подозрением оглядывает комнату, и, не обнаружив ничего предосудительного, откидывается обратно на подушки. «Приснится же такое!» — бормочет. Спальня выглядит довольно-таки мирно. Никаких невест, с криком «Дорогой!» бросающихся ему на шею и силой одевающих ему на палец кольцо; никаких маленьких вампирят, тянущих в разные стороны его самый лучший парадный камзол, и вообще ничего, что могло бы стать продолжением его кошмара. Стоит душная июньская ночь, и форточка высокого окна открыта. В комнату лишь изредка залетают случайные порывы тёплого ветерка, не приносящие облегчения. Аэрон морщится, встаёт, подходит к окну и распахивает его настежь. Прохладнее от этого не становится, но зато запах приторных женских духов начинает потихоньку улетучиваться. — Нет, Наиру больше к себе звать не буду, — вслух думает вампир. Как-то сами собой мысли парня перескакивают от Наиры к Вельме, с неё — на Роэсми. И вот на очаровательной химере-старшекурснице поток сладостных и волнующих воспоминаний внезапно оказывается прерван. За спиной у вампира скрипит половица. Не успев ухватиться за мысль, что скрипеть там как раз-таки и нечему (собственноручно застелил пол у кровати роскошным высоким ковром), Аэрон оборачивается. И замирает, отчаянно пытаясь не уронить нижнюю челюсть. Перед ним стоит Алия. Начать с того, что само по себе появление лаквиллки в его комнате ночью было чем-то из ряда вон выходящим. Но в таком виде... Алия стоит, широко и радостно улыбаясь и кокетливо теребя бантики на подвязках. Которые на чулках. Которые под коротенькой юбкой, едва прикрывающей... Аэрон жмурится и трясёт головой. — Алия, — слабо начинает вампир, — что-то случилось? Что ты здесь делаешь? Девушка молчит и улыбается ещё шире (как такое возможно?!). — Может, — не теряет надежды парень, — мне Волка позвать?.. — осекается. Ну да. Позовёт он Серого. И тот придёт. И застанет картину: ночь, Алия в негляже и отчаянно потеющий Аэрон. И кто крайний? Правильно, вампир-бабник, от которого даже невеста ушла, не выдержав бесконечного адюльтера. И тут Алия подаёт голос: — Аэрончик, душка, мы тут с девочками подумали и решили: что ты по всяким... химерам шатаешься, когда ведь есть верные друзья? — и, не переставая сиять, как медный таз, делает шаг вперёд, тряхнув грудью. Обычно это движение заставляло вампира принимать охотничью стойку. Но сейчас... Аэрон в панике отступает назад, к открытому окну, мечтая как-нибудь побыстрее в него вывалиться. Но его надеждам сбыться не суждено. В спину ему упираются нежные девичьи руки и выталкивают в центр комнаты, к Алии. Та радостно распахивает объятья. Вампир шарахается от неё в сторону, к стене и оборачивается. С губ слетает отчаянный стон. Лейя стоит на подоконнике, эффектно поигрывая кнутиком и делано хмурит тщательно подведённые бровки. — А что это у нас тут за плохой мальчик? А кого это мы сейчас накажем? — и подмигивает, поводя плечиками, туго обтянутыми чёрной кожей. — Мама! — сипло выдыхает Аэрон и сползает на пол по стеночке. В глазах темнеет, в ушах нарастает звон. «Для полного счастья не хватает только...» — как-то заторможенно думает парень. И тут же получает какой-то тяжеленной деревяшкой с размаху по лбу. Встрепенувшись, поднимает обиженный взгляд на печально знакомую фигуру. Длинная, до пола, учительская мантия; чёрные, собранные в пучок волосы (знакомый паричок!), указка в белых тонких руках, на данный момент казавшаяся Аэрону отчего-то на редкость неприличной. Из-под очков в тяжёлой роговой оправе неожиданно задорно и предвкушающе блестят бирюзовые глаза. Тонкие брови стервозно изгибаются, и ярко-алый рот кривится в издевательской усмешке. — В-в-в-верея? — робко уточняет вампир. В его белобрысой голове созревает догадка, что духи, которыми так гордилась Наира, обладали не только...кхм... возбуждающим свойством, но и галлюциногенным. — Сгинь, галлюцинация! — бормочет несчастный. — Ты, бред моего больного воображения... — Что же это вы, господин Аэрон, с преподавателями так невежливо разговариваете? — строго вопрошает Верея. — С учителями, господин Аэрон, себя по-другому вести надо. Жеманно вздыхает. — И что же мне с вами делать, господин Аэрон? Может, научить вас хорошим манерам лично? — А я охотно помогу в процессе обучения, — мурлыкает Лейя. А Алия стоит и глупо улыбается, всё так же не оставляя в покое подвязки на чулках. Аэрон съёживается под откровенно раздевающим взглядом и с тоской вспоминает, что где-то здесь, в комнате, должна быть заговоренная сабля...