Те, кто желают смерти, заслуживают её.
***
«Холодает, однако. Нужно поторопиться,» — наблюдая, как падают снежинки на землю, думал парнишка двадцати лет от роду с измождённым взглядом, в грязных изорваных одеждах. Он находился в паре десятков метров от врат Расемона и пытался согреть руки, дыша на них. Потоптавшись ещё с минуту на месте, молодой человек все же двинулся к вратам. Гражданская война была в самом разгаре. Творился хаос, будто четыре всадника апокалипсиса обрушили свой гнев на эти земли. Врата Расемона стали сродне кладбищем без могил. Возле этих врат часто сбрасывали трупы бедняков, безымянных самураев, погибших во время набегов и мелких потасовок за границы деревни и просто трупы, родственников коих отыскать не смогли. Впрочем, трупы самураев разграбляли ещё до того, как те скидывались к вратам Расемон. А иногда здесь даже можно было найти труп какого-нибудь захудалого торговца и поживиться чем-нибудь. Другие бедняки и сироты обворовывали трупы, забирали всё, что можно было продать хотя бы за одну йену, а если у трупа ничего не было при себе, то срезали волосы. Вот и молодой паренёк, имя которого было Акутагава Рюноске, не брезговал заниматься подобными вещами, дабы выжить. Подобравшись ближе к опорным столбам, парень увидел, как сморщенная, словно изюм, старуха срезает волосы с трупов маленьких девочек и девушек. — Ты чавой-та тут забыл? А ну кыш отсюда! — завидев парнишу, закричала пожилая женщина, махая свободной рукой. — Сама иди отсюда, карга старая! Ты не одна здесь на останках трупов наживаешься, — очень громко возмутился молодой человек, тем самым тревожа покой погибших. — Негоже так со старшими разговаривать, — всё продолжала пречитать бабка, сверкая чёрными, как уголь, маленькими свиными глазками.— Давай, проваливай отсюда! Ты, вон, молодой, попросишь у самураев подработку, авось и прокормишься, а мне, старой, что делать? — Вот и сама иди к чёртовым самураям, а мне не мешай, — думая, что диалог окончен, парень принялся осматривать свежие трупы, ища чем бы поживиться. Увы, тела были беднее, чем сам парниша, с них взять-то нечего: одни лохмотья да лысые головы. — Ишь ты, какой говорливый нашёлся. А ну, давай, прочь отсюда, прочь, — старушонка, как ошпаренная, подскочила и начала толкать и гнать парнишу подальше от врат. Бабка была старой, неповоротливой и неуклюжей. Парень просто увернулся, а корга запнулась, буквально, об воздух, упала, сильно приложившись головой об мрамор и тут же сдохла. — Поделом тебе, корга старая. Нечего молодым дорогу преграждать. Парниша подошёл к этой бабке и начал снимать с неё кимоно. Одежда на ней, кстати, была довольно качественной, её можно было бы продать за целых пятьсот йен. Как только он принялся стягивать кимоно, тело бабки, как по волшебству, стало обращаться во что-то чёрное. Тьма сгущалась. Небо, как по приказу, заволокло чёрными тучами. Снегопад усилился. — Что за… — глаза у парня лезли на лоб от увиденного. По окрестности разлетелось воронье карканье, сквозь которое можно было услышать противный и скрипучий смех. — Убил старушонку и даже усом не повёл. А ты мне нравишься, — раздалось над ухом парня. Сердце убежало в пятки. — Что… Кто?! — закричал он с перепугу и озирался по сторонам в поисках источника звука. Однако вокруг были лишь трупы, смрад гнили и вороны, которые опустошали глазницы умерших. И парень невольно подумал, что это все галлюцинации на фоне голода. Начал дуть обжигающий холодом ветер, настолько сильный, что кожа начала трескаться и слезать. Руки превратились в кровавое месиво, но ничего не болело, всё было в порядке, окромя того, что видел Рюноске вместо своих конечностей. Парень был при здравом уме и светлой памяти. — Ты посмел нарушить мой покой и я такого не прощаю. В ту же секунду перед ним явился чёрный, словно ночь, силуэт с красными, налитыми кровью глазами. Вороны утихли. Ветер продолжал хлестать по щекам, разрывая их в кровь. Чувство, что все это просто галлюцинации, усилилось пятикратно. — Ты… — забасил силуэт. Парень поднял свой ясный взор на него и нахмурился. — Так ты демон врат Расемона. Я думал, что это все городские байки ради отпугивания нежелательных гостей. — Однако байки не с пустого места появляются. — демон засмеялся. — Все в округе обходят это место за три версты, считая его проклятым. Но ты пришёл. Смелый. Парень всё пытался уверовать в то, что ему всё это просто кажется, но чем громче смеялся демон, тем больше парень верил в реальность происходящего. Страх сковывал позвоночник и конечности, так, что любое движение вышло бы нарочито наигранным и неуклюжим. Внешне парень этого не показывал. Пересилив свои эмоции, он развернулся и собирался идти искать ближайший обменный пункт, пока демон заливался смехом. «Убраться отсюда, да побыстрее…» — повторял он у себя в голове, и это было правильной и рациональной мыслью. Опасность, что Акутагава ощущал кожей, не сулила ничего хорошего. — Стой, — властно просил демон. Кимоно, что держал парень, обратилось в чёрные, как смоль, лезвия, которые вонзились ему в ладонь. Боль не заставила себя ждать. Уж это было точно реальностью. — Осмелившему потревожить мой покой, я всегда дарую наказание. — Черт, — выругался парень, старательно избавляясь от кимоно. Но ничего не выходило. Чем больше сопротивлялся парень, тем сильнее лезвия впивались в кожу, доставляя всё больше страданий. Лезвия были настолько острыми, что казалось разрезали кожу на клеточном уровне. Ладонь кровоточила и болела. На лбу образовалась испарина. Хоть на улице и был собачий холод, его кидало в жар. Рассудок начал мутнеть, однако парню удавалось сохранять спокойствие, невзирая на страх. Лезвия, образованные из ткани кимоно, стали продвигаться дальше и опутали уже руку по самое плечо, превращая кожу и мышцы в фарш. Парень закричал от боли, которую более сносить не мог. Сознание начало плыть, предвещая то ли смерть, то ли обморок. Средь всей этой вакханалии, в дали послышался стройный топот. — Сюда приближаются самураи. Будешь орать и от тебя не оставят даже мокрого места. Самураи терпеть не могут, когда на их окрестностях ошивается всякий сброд. Кимоно, превращенное в лезвия, в руке парня обратилось в ткань. Как только это произошло, парень выкинул кимоно в кусты и ринулся бежать, оставляя за собой след кровавой дорожки. Однако далеко уйти ему не удалось. Силуэт принял человеческий вид. Не то девушка, не то парень, толком не понять, облаченные в лоскуты чёрной ткани, как в броню. И он появился прямо перед парнем, при этом доброжелательно улыбаясь. — Чего ты хочешь от меня?! — в панике затараторил парниша, пятясь в другую от демона сторону. — Лично ты мне не интересен, однако... Может, ты сможешь скрасить мою бесконечную скуку и даруешь мне смерть? — спокойно молвил демон, пожимая плечами. — Ч... Что? — Рюноске был в полной растерянности. Демон подошёл ближе к парню и склонившись над его лицом громко прошептал: — Вечная жизнь в конце-концов становится утомительной, — Рюноске не особо понимал о чем твердил этот демон и что ему нужно от него. Весь этот сюр больше напоминал игру со смертью, в которой Акутагава заавтово проиграл. Что бы ни сказал демон, власти и сил у него намного больше, чем у парня, поэтому Рюноске —потенциальный труп. — Семь сотен лет назад меня запечатали и наказали охранять эти врата. Я ждал своей смерти, однако... Тигр все ещё не родился. Звуки шагов стали ещё ближе. Демон же продолжал свои, казалось, бессмысленные речи. Внимание Акутагавы зацепилось за звонкое «Я в силах помочь выжить твоей сестре» из уст демона. — Как ты... — первые вырвавшиеся слова изо рта Акутагавы никак не описывали всего его состояния. — Не смей прикасаться к ней, — следом леденяще прошипел он. — Даже если ты бессмертный, я разорву тебя на куски, — Акутагава попытался схватить демона, но сам был схвачен за глотку. — Когда человек сильнее всего: когда ему есть, что защищать или же, когда он потерял все? — Расемон открыто насмехался над ним, сжимая сильнее его горло. — Я уж было хотел даровать тебе свою силу... Но ты, похоже из тех, кому претит сила демона. Расемон швырнул Рюноске на добрый десяток метров. Ребра однозначно оказались сломаны, боль резко разлилась по всей грудной клетке, мешая нормально дышать. — Даже если ты говоришь правду, — Акутагава не без труда поднялся на ноги. Его голос хрипел, он задыхался из-за невозможности сделать полноценный вдох. — То дав мне свою силу, ты что-то потребуешь взамен. Вероятно, мою душу, поэтому я отказываюсь. — Людишки… — обречённо с ярко выраженной безнадегой произнёс демон и взгляд его алых глаз помрачнел. — Послушай, парень, ваши человеческие представления о демонах — чушь собачья. Зачем мне душа, от которой даже пользы нет? — Складно поешь, демон. Ты превратил мою руку в это, а мои ребра сломаны. Думаешь, я поверю тебе? Демон мрачно ухмыльнулся, глядя на парня из-под лобья. — Нет лучшего способа управлять людьми нежели страх, боль и отчаяние. Запомни эти слова. Кстати, самураи уже за углом. Что ты будешь делать? — Приняв, твою силу, я должен буду что-то сделать взамен. Это будет моей платой за эту сде... — Рюноске не смог договорить эту фразу, залившись кровавым кашлем. — Те, кто желают смерти, заслуживают её. Платой за мою силу будет моя смерть. На секунду парень засомневался. Демон, жаждущий смерти... В этом определённо есть какой-то подвох, но Акутагава был не в той ситуации и не в том состоянии, чтобы здраво оценивать свои решения. Поразмыслив с секунду и взвесив все приоритеты, парень понял, что у него нет больше шансов и вариантов спасти сестру, а так же убраться от самураев, которые явно двигаются в сторону врат Расемона. Если демон соврал и в самом деле заберёт его душу, то много он не потеряет. Все аргументы были «за» и ни одного «против». — Хорошо. Я согласен на сделку. — холодно отозвался парень. Демон, улыбаясь в предвкушении, щёлкнул пальцами и растворился в воздухе. Метаморфозы стали происходить в теле парня даже быстрее, чем он мог заметить. — Семь сотен лет я искал подходящее смертное тело, чтобы в конце концов умереть спокойно, — парень слышал этот голос у себя в голове. — Будь добр, найди способ умереть и утащи меня за собой, — и демон замолчал. Юноше показалось всё насущным бредом, однако, обратив внимание на руку, он увидел, что раны, нанесённые лезвиями, образованными из ткани кимоно, заживали. Резкая боль где-то в груди объяла всё тело Рюноске. Сердце начало биться в пять раз чаще и следом остановилось. Тело охладело. Всё свидетельствовало о том, что Рюноске умер, но он все ещё был в сознании. Парень слышал, что самураи уже были здесь. — Эй, там кто-то лежит! — один из самураев обратил внимание на тело Рюноске. Его голос был чуть слащавым и скрипучим. — Да труп там, вон губищи какие синие. — отдернул его другой. — Вы закончили? Нужно дальше идти! — этот голос был грубым и властным. Рюноске подумалось, что это был командир. — Но он... Он дышит! — тот, со слащавым голосом, наклонился над Рюноске и это была его ошибка. — Да поделом тебе, что пристал к нему? Пусть помрёт с миром, — рукой махнул командир. Однако, когда он обернулся, увидел, что Рюноске поднялся, а подле его ног лежал обезглавленный труп. — Ах, ты! — командир кинулся на Акутагаву и тут же был изрезан на куски. Третий самурай, что был с ними, завидев такое зрелище, сбежал, испугавшись до смерти. — Настоящая чертовщина, — наконец придя в себя, парень встал, осмотрел трупы и громко выдохнул. «Нужно возвращаться» — подумалось ему. И он двинулся в сторону дома. «Эй, парень,— раздалось в его голове. — Я так понимаю, ты отчаянно хочешь спасти свою сестру. — Расемон грустно усмехнулся. — Что ж, настроение у меня вполне сносное, так что, я помогу.» — Чего? — парниша был в недоумении. Он резко остановился, взбаламушив мирно спящие свежевыпавшие снежинки под ногами. — О чем ты, черт возьми, болтаешь в моей голове? «Раз уж я арендую твоё тело, то, так тому и быть, спасу твою сестрёнку. Я способен при помощи своей крови обратить, то, в чем есть душа, в своего прислужника, будь то животное или человек, но пока я был без тела, не мог сделать это. Дай ей своей крови.» — это было последнее, что сказал демон, прежде чем провалиться в сон. Демон крепко накрепко впился в душу юноши. Ноги стали быстрее, зрение острее, тело легче, а руки сильнее, чувство голода более не было столь ярким, как прежде, и даже разорванная в клочья рука регенерировала с пугающей и фантастической скоростью. Вот какими были изменения. — Гин… — парень был уже почти около того, что они называют «дом». Старый, не до конца сгоревший особняк, от которого осталось всего три комнаты, одну из которых, брат и сестра использовали в качестве своего ночлега. Это было достаточно безопасное место, ровно до тех пор пока не случится набег самураев или начнётся стройка нового дома на месте этого. Его сестра, Гин, лежала на татами на боку. Жизнь постепенно уходила из её тела; ещё несколько часов и она умрёт. Ее лихорадило и голод лишь усугублял её и без того шаткое положение. Юноша сел рядом с ней и положил руку ей на лоб. «Демон сказал, что если дам Гин своей крови, то есть шанс спасти её. А если нет? Что тогда делать? Но... Не думаю, что демон соврал.» В дали вновь послышался гулкий стройный топот. — Снова эти самураи рыскают по местности. «Нам не сдобровать, если они обнаружат это место. Мы даже беднее, чем нищие и нас попросту убьют ради забавы. Нужно уносить Гин, но выдержит ли она?» — Гляди, там кто-то есть, — юноша увидел, как в его сторону военный указывал катаной. — Уходи, — Гин из последних сил положила руку ему на щеку. Её пальцы были холодными, чуть посиневшими, под ногтями скопилась грязь. Да и лицо её выглядело едва живым — череп обтянутый тонкой и хрупкой, как пергамент, кожей с парой помутневших глаз. — Ни за что, — глаза парня налились яростью. От него прежнего осталось, разве что, имя и оболочка. Сам же он изменился — он больше не нервничает от мысли, что ради спасения своей шкуры ему придётся убивать. Он жаждал убивать. Невиданный голод проснулся в нем. Подол одежд превратился в острейшие лезвия. Всё остальное происходило как в бреду. Юноша получал множество ранений и тут же убивал. Голод утихал по мере того, как самураи падали замертво. — Раз, два, три... Восемь, — оглядев трупы, сосчитал парень. После драки он был весь в крови, не понять, где была его, а где самураев. — Позже с ними разберусь, — парень вернулся к сестре. — Прости, Гин. Если ничего не получится... То... Парень не смог выговорить остаток предложения. Вместо этого он скорым образом разрезал палец осколком и сунул ей в рот. Кровь полилась прямо в глотку. Первые минут десять не было никаких явных изменений. Она все так же тяжело дышала, не в состоянии открыть глаза. Но следом цвет лица стал возвращаться, губы и щеки стали наливаться румянцем, в глазах появился здоровый блеск. И вот, уже через добрых двадцать минут, Гин смогла подняться на ноги. Теперь она в прямом смысле связана с Рюноске кровью. До тех пор, пока не умрёт сам Рюноске, не умрёт и Гин. В какой-то степени она тоже являлась бессмертной. — Это... — она неверяще обвела взглядом трупы самураев, свои руки и следом брата. — Рюноске, что с тобой произошло? — Ха~ — с облегчением выдохнул парень. — Довольно долгая история. Нам нужно отсюда убираться. Но сначала посмотрим, что можно взять с тех трупов, — он указал на убитых военных. — Это... Сделал ты? — как же было приятно слышать, как мягко и звонко говорит Гин. А главное — девушка была по-настоящему здорова. Ей более не угрожает лихорадка или голодная смерть. — Да, — сухо ответил он, отведя взгляд в сторону. — Нам здесь делать больше нечего, нужно уходить. Гин. — ее имя он выделил отдельным предложением, потому что до сих пор не верил, что чудо случилось. — Ты... Ведь все еще Рюноске, да? — она внимательно смотрела на него, ища хоть какое-то сходство с её братом. — А ты все ещё Гин? Гин поразил шок. Произошедшее стало медленно укладываться в её голове и перевариваться. Девушка медленно осмотрела свои руки, ноги, пощупала лицо. — Что ж... Неважно каким способом, но я жива... — девушка медленно выдохнула, приходя в себя. — Ты сказал, нужно уходить. Рюноске кивнул. Скорым образом Гин и Рюноске принялись осматривать тела самураев. — Не бери снаряжение, мы попадём в передрягу, если кто-то узнает, что кто-то вроде нас убил самураев, — командовал Рюноске, перебирая вещи, снятые с самураев. — Можно я возьму этот клинок? — Гин указала на пояс, на котором и висело оружие. — Угу, — Рюноске кивнул. — Теперь идём. — А куда нам теперь? — Гин нагнала парня, попутно пряча клинок за пазухой. — Полагаю, искать смерть. Время перестало иметь значение ровно в тот момент, когда оно остановилось. Шли дни, недели, месяца, года, даже когда летоисчесление перевалило за сотни лет, Гин и Рюноске ни на секунду не постарели. Таким образом, человек, обратившийся в демона и его юная сестра принялись искать способ покинуть этот мир.