***
Гиены послушно ждали пока их хозяин выйдет из ванны, как и Памела. Она как будто заснула там, но вскоре вышла. Квинзель была в белом халате, который дала ей её подруга. Уставшая девушка упала на диван без сил. Голову она положила на колени Памелы. Гладя волосы Квинзель, Айви всё всё-таки осмелилась спросить, что же, чёрт побери, случилось. Немного поежившись, она вздохнула. — Айви— жалобным голосом начала Квинн— случилось, то что ты была права, как и всегда. Я просто ужасный друг, променяла всё, что у нас было на этого гаденыша. А ведь он все время любил, только Бэтмена...— сквозь слезы сказала она. — Харли... я уже давно поняла, что вы с Джокером расстались — спокойным голосом ответила Айви. Её голос был таким нежным, как голос мамы, которая рассказывает сказку своему ребёнку. Харли хотела слушать только её голос, больше ничего, утопать в них каждый день, чтобы забыть о всех проблемах— но я спросила, откуда у тебя синяки. Харли будто разбудил будильник утром, а ей снился такой хороший сон. Повисла тишина, был слышен только шум дождя и стон гиен. Пауза длилась будто вечность, но в конце концов, Айви дождалась ответа. — Это Джокер...— дрожащим голосом начала Квинн, но продолжать смысла не было, Айви и так все поняла. Опять эта жуткая тишина. Харли никогда не любила тишину, поэтому она старалась говорить, как можно больше. Но сейчас она не могла вымолвить и слова. Сейчас Харли ждала ответа, как ждала когда-то своей очереди за мороженым, как когда-то ждала ответа на вступительный экзамен, как когда-то ждала Джокера, который, как всегда придумывал план, убийства Бэтмена. Она практически не дышала, не шевелилась, как будто боялась чего-то. Да, она боялась, боялась потерять Айви. Сначала ты можешь подумать "ну что тут такого, ты слишком драматизируешь" но вы окажитесь на месте Айви. Человек который всегда готов помочь Харли, который заботился о ней, ухаживает, как за цветком, не знала, что Квинн избивает её возлюбленный. Как мать которая узнала, что её ребёнок в больнице или, что-то типа того. После долгой паузы, Айви всё-таки нарушила тишину. — Как долго это продолжается? — холодно спросила Памела. Сердце Харли будто, вот вот разобьётся. — Это было всегда... но последние две недели это происходило каждый день. Нет не "почти каждый день", а "каждый день", вы не ослышались каждый день, мать вашу. Айви отдышалась. — Харли, я люблю тебя и желаю тебе всего наилучшего, только ты себе нет...— голос Памелы был опять спокойным и нежным, таким, что Харли почувствовала себя счастливой. Наконец за долгое время, она просто нашла покой, просто расслабилась, это всё, что ей было нужно. Квинн прижалась к своей подруге ещё сильнее. — Я люблю тебя, Айви— ритм сердец девушек ускорился. Харли отчётливо слышала сердце Памелы. Они не могли дышать, как будто им перекрыли кислород— ты единственный человек в этом мире, с которым я могу забыться, не думать ни о чём другом, кроме тебя. Ты заботишься обо мне, как никто другой и я хочу, чтобы ты тоже себя так почувствовала — щёки Айви покрываются румянами. Через эту зелёную и нежную кожу, трудно заметить покраснения, но у Харли не зелёная кожа, а наоборот бледная как лист чистой бумаги и её румяна видны даже очень хорошо, будто на белой бумаге провели красным карандашом— Айви, я люблю тебя — повторила Квинн. Харли приподняла голову, медленно, но целеустремлённо их губы коснулись друг друга, гиены тут же перестали стонать, чувствуя, что все хорошо. Но это уже было не важно, они и так ничего не слышали, кроме сердцебиения друг друга. Могу поклясться, что было слышно даже их кровотечение. Этой ночью им никто не мешал, этой ночью они наконец почувствовали себя счастливыми.— Я тоже люблю тебя, Харли...