Razorblade Kiss

Они были счастливы. Все десять лет – начиная с первой встречи и заканчивая привычным ужином в семь, – Мори утверждал, что счастье есть не что иное, как химический коктейль из гормонов, вырабатываемых человеческим организмом. Она всякий раз звонко смеялась и легонько щёлкала его по носу: «Не умничай». Мори, в общем-то, и не хотелось. Она была красавицей. В их идеальной семье не было прогнившей сердцевины, обнажавшейся за закрытыми дверями; только счастливая жена, счастливый муж, счастливые дети, всюду оставлявшие почти невесомый след своего существования. В девять они собирались у камина и вместе читали сказки. Белокурая дочка засыпала у него на руках, и тогда Мори переносил её в кровать, обязательно включая тусклый ночник. Ведь она всегда боялась темноты. Иногда Мори останавливался посреди гостиной, замирал и смотрел на жену долгим задумчивым взглядом, словно пытаясь разгадать в ней какую-то непостижимую загадку, и тогда она подходила и обнимала его. Мягко, как следует горячо любимой жене обнимать любимого мужа. В её объятиях Мори терял любое ощущение времени. Часто он находил себя на рабочем месте – в кабинете пропитанном терпким запахом лекарств, с ощущением, будто эти объятия случились всего секунду назад, а вовсе не... Когда же это случилось?.. – Надо купить молока, жена просила. Мори крепко зажмурился, встряхнул головой, но, открыв глаза, обнаружил, что дочка снова уснула у него на груди, держа в руках открытую книгу. Кажется, он незаметно для себя самого задремал. Взгляд невольно упал на страницу. СВЕТ ГАСНЕТ СЧИТАЙТЕ ТЕНИ Сердце вдруг забилось так громко, что Мори испугался, будто его биение разбудит дочку. Он потёр глаза и взглянул на страницу снова. Там было написано: «Красная Шапочка». Ну конечно, Красная Шапочка. Он долго работал, потом зашёл в магазин за молоком – его Элиза пила с печеньем. Он просто об этом забыл, а потом вспомнил. Бережно подхватив дочку на руки, Мори поднялся и понёс её в детскую. Щелчок ночника снова вырвал его из раздумий. Элиза лежала в кровати, обнимая плюшевого зайца. Он сам ей подарил его на прошлый день рождения, и с тех пор она с ним не расставалась. «Она всегда спала». Неожиданная мысль, как вспышка, возникла из ниоткуда и потянула за собой другую: Мори не помнил лица своей жены. Пробрало дрожью. – Дорогой, как думаешь, стоит выбрать синие шторы или зелёные? – её мягкий голос будто вытащил из забытья. Мори рефлекторно смял на груди рубашку, но так и не смог вспомнить, почему разволновался. Всё ведь в порядке: дети спят, они с женой готовятся ко сну, был хороший спокойный день. Завтра у Мори важная операция, быть может из-за этого?.. Стоит взять отпуск и съездить с семьёй к морю, нервы совсем никуда не годятся. – Синие, – запоздало отозвался он и поднял взгляд на жену. Но её не оказалось рядом. Ночные птицы неожиданно затихли, и от пронзительной тишины к горлу подкатил ком тошноты. – Милая?.. – собственный голос показался чужим. Мори нахмурился и вдруг вспомнил – дети. Сколько у него было детей? Двое? Трое? Пятеро? Он помнил только дочку: так непохожую на него самого и вечно спящую, но стоило распахнуть дверь в детскую, как там не оказалось и её. – Элиза, – он тихо позвал и выбежал в коридор. – Элиза!.. – Чего разорался, старый дурак? Она стояла на пороге. Одетая в нарядное платье, словно куколка, недовольно морщила носик и смотрела на Мори так, будто перед ней был не родной отец, а мешок мусора. Неправильно. Так не должно быть. Девочка выжидающе посмотрела, потом вздохнула, подошла и взяла его за руку. – Ты заигрался. Заигрался и снова всё забыл, болван. Прикосновение обожгло. Шум в ушах мешал расслышать, что именно говорила Элиза после, но это было уже не так важно - всего одного её прикосновения хватило, чтобы всё расставить по своим местам. Воспоминания собрались, как кусочки паззла; чувство неправильности, смятение, страх – растворились, как утренний туман, и Мори наконец вдохнул. – Я не играл, – он всё-таки виновато улыбнулся. – Просто хотел почувствовать то, что чувствуют сохранённые. Элиза хмыкнула и вскинула подбородок. – Играл. Ты всегда играешь, когда тебе становится скучно. Обычно я не вмешиваюсь, но сейчас всё иначе. Послушай меня, Ринтаро, – она вдруг сжала его ладонь своей и заглянула в глаза, – Тени снова движутся.