***
…Беги! Не оборачивайся! В ушах звучит этот громкий крик девчушки, находящейся внутри горящего дома. — Подожди! Кто ты?! — мальчишка хочет броситься в глубину пожираемого пламенем здания, однако огонь, будто бы преграждая путь, вспыхивает вокруг него, опаляя жаром ботинки. — Ну же! Отзовись! Стоит сделать шаг вперёд, как пламя разгорается сильнее, сухие ветви деревьев угрожающе потрескивают, грозясь в любую секунду придавить тело мальчонки обугленными стволами. Итэр вдыхает тяжелый воздух, непременно закашливаясь. Еще немного, и он потеряет сознание от запаха дыма, забивающегося в нос. В горле першит, а перед глазами темнеет каждый раз, когда подросток делает резкое движение головой. Слышится громкий хруст, в следующее мгновенье часть крыши дома, охваченная языками огня, обваливается. Следует душераздирающий вскрик девочки, от которого внутри всё холоднеет, переполняя разум адреналином. Здравый смысл и инстинкт самосохранения покидают его, поскольку он опрометчиво бросается в самое пекло, раздвигая руками потемневшие доски, чтобы добраться до девчушки, что по какой-то причине дорога ему. — Дурак, я же сказала бежать! — как оказалось, эту девушку вовсе не придавило, потому что её голос, охрипший и отчаявшийся, раздаётся со второго этажа здания. — Беги! Беги, пока он не нашёл тебя! Она выглядывает из окна, задыхаясь от дыма, заполняющего лёгкие. Но держась из последних сил, велит ему бежать, не оглядываться и ни в коем случае не останавливаться, чтобы избежать встречи с кем-то, вероятно, очень страшным. Проходит всего лишь секунда, а этой странной девочки уже не видно в окошке, только густой дым валит наружу, выбивая стёкла. Отступая назад, шаг за шагом, Итэр, не отрывая глаз от полыхающего дома, скрывается в густых деревьях, окружаемый противной вонью гари и тревожным карканьем смольных ворон. Неуверенно он переходит на бег, мельком оглядываясь назад, опасаясь увидеть какую-либо фигуру, следующую за ним. Когда деревья остаются позади, вид открывается на бескрайние просторы, а всё становится настолько белым, что юноша даже не может отличить, где кончается земля и где начинается небо. Итэр щурится, облизнув пересохшие губы. Где он? Конечно, это место выглядит безопасно, однако есть ощущение, что всё это подвох. Что-то ждёт, когда он ослабит бдительность. Выжидает подходящего момента, дабы воткнуться зубами в шею и разорвать на куски. Простояв бесцельно пару минут на одном месте, подросток всё-таки решается на такое храброе действие, как ступить вперёд, в пугающую неизвестность. Он не может знать, что там, далеко впереди, его ожидает. Не знает, каковы его шансы выбраться живым. Но нужно хотя бы попытаться сделать что-то, что может быть, отсрочит гибель. Под ногами нечто жалостливо скрипит, ломается, будто бы этот пол норовит проломиться, коль Итэр сделает одно неверное движение. Чем дальше парнишка идёт, тем ярче становится свет. Так ярко, что приходится закрыть глаза, ибо зрения лишиться очень не хочется. — Попался, Итэр. В ушах звенит от оглушительного треска под ногами. Свет потух, а мальчик потерял опору, оказавшись во тьме, такой, казалось бы, тягучей и вязкой, словно в ней можно потонуть. Он прикрывает глаза, ощущая непоборимое желание заснуть. Здесь так тепло, пускай и темно. Дуновение ветра, взявшееся не пойми откуда, колышит длинные золотистые волосы, лаская лицо такими приятными порывами ветерка. Ну и ладно. Он всё равно… Ничего бы не нашёл.***
— Ах, — подросток находит себя на больничной койке, с запозданием понимая, что то было лишь непонятным сном. — Я всё ещё здесь. Итэр медленно садится, протирая сонные глаза пальцами. В ушах до сих пор стоит неприятный звон, не такой громкий, но всё же беспокойство вызывает. Юноша обращает взгляд на открытое окно, а солнце слепит своими солнечными лучами, вынуждая пациента с недовольством задёрнуть плотные шторы. — Добрый день, — вздрогнув от чужого голоса, мальчик смотрит на доктора, с непринуждённым видом перелистывающего страницы толстой книги. — Хорошо спал? — Сойдёт, — блёкло бормочет он, всплеснув затёкшими руками. — Который час? — чувство тоски к нему возвращается. Тревожно ёрзает, поджимая пальцы на ногах. Больница вызывала ощущение полной незащищённости и внушения того, что он никогда не покинет её пределы. — Без десяти три, — Чжун Ли мельком смотрит на настенные часы. — Скоро должен подойти твой- — Сколько я буду ещё тут находиться? — совершив рывок вперёд, в глазах потемнело, а в голову ударила мучительная боль. Он захныкал, схватившись за забинтованный лоб. Мужчина, устало вздохнув и отложив книгу на тумбу, уложил юношу, взглядом приказывая не вставать самому. — Реабилитация займёт некоторое время, — удостоверившись в том, что Итэр действительно будет смирно лежать, старший расслабился, строгость в глазах растаяла, сменившись сочувствием. — Так как твоё зрение и память сильно пострадали, на восстановление уйдёт больше нескольких недель. Когда тебя доставили сюда, я не думал, что ты выживешь. Понимаешь, насколько всё было плохо? Парнишка только равнодушно хмыкнул, пожав плечами. — Моя память ведь обязательно вернётся? — честно, Итэр слабо верит, что ему удастся вспомнить всё. Если он поначалу даже имя своё вспоминал с трудом, то о чём вообще говорить. — Конечно, — твёрдо ответил доктор. — Но, пожалуйста, не перенапрягай себя попытками вспомнить, хорошо? Ты можешь потерять сознание снова. Белокурый не ответил. Бездумно смотрел на аппараты, видимо, поддерживающие стабильное состояние, на трубки, прикреплённые к собственному телу, и задавался вопросом, могли ли на самом деле хулиганы сотворить с ним такое. Он не помнил, какие отношения были с одноклассниками, ходил ли в школу вообще, а хотя, если бы ему удалось вспомнить такую маленькую деталь, возможно, ситуация бы прояснилась. — Господин Чжун Ли, могу я посмотреть на себя? — Итэр догадывался, что зрелище явно не будет приятным, однако нужно привыкнуть к себе, запомнить свои черты лица, и тогда, может быть, совершенно случайно он что-нибудь вспомнит. — Да, — Чжун Ли ожидал этот вопрос. Протянул зеркало с ручкой, и поменял наклон функциональной кровати для того, чтобы Итэр мог сесть без угрозы для здоровья. Мальчик сузил глаза, всматриваясь в собственное отражение. Медового цвета глазёнки, такие огромные и бесстрастные, что становится не по себе. Лоб туго обмотан бинтами, сквозь повязку смешно топорщатся пшеничные волосы с выгоревшими концами. На вид ему лет шестнадцать-семнадцать. А может, и меньше. — Хм, — он с подозрением косится на врача. На лице Итэра ни одного синяка или ссадины, лишь эта повязка напоминает о наличии какой-то раны, однако, это не подтверждает то, что его точно избили. Мальчишка поднимает свежую рубашку вверх, пристально разглядывая тело, ища на нём признаки избиения. Никаких следов, кроме больших ожогов и разорванной кожи. — Господин Чжун Ли, вы говорите, что меня побили, — тихим голосом молвит блондин. — Но тогда почему все раны свидетельствуют о том, что я пострадал от огня? Хотите сказать, что злоумышленники побрезгали прикоснуться ко мне? Разве это не звучит абсурдно? Чжун Ли не выглядит удивленным, этим загоняя мальчонку в смятение. Как был спокойным, так и остался. Просто заинтересованно наклонил голову к плечу, кротко улыбнувшись. — Я сказал то, что мне передала полиция, — чеканит мужчина, захрустев пальцами. — И я не утверждаю, что сказанное ими правда. Тебя нашли в переулке в компании хулиганов, которые измывались над тобой. Большего мне неизвестно. — Правда? Ладно, — Итэр понял, что ничего из брюнета не вытянет. Тот точно знает больше, чем говорит, тем не менее, утаивает это. — Я так быстро устаю от… Разговоров, просто ужас. — испустив вздох, мальчик прикрыл глаза с обгоревшими ресницами. — Это нормально. Всё же, у тебя серьёзная травма, да ещё и потеря памяти. Не переживай, спустя время ты вернёшься в норму. — рука врача ласково гладит по плечу, побуждая улыбнуться. — Надеюсь, мне не придётся ждать слишком долго. — прошелестел в пол голоса мальчишечка, не замечая, как почти проваливается в сладкую дрёму. — Я вижу, Итэр уже пришёл в себя, — названному приходится повернуться на сладкозвучный и вкрадчивый баритон незнакомца. — Мне было так тоскливо ожидать, когда ты выйдешь из комы. В проходе, пихнув руки в карманы брюк, застыл рыжеволосый мужчина с едва вьющимися волосами и смеющимися васильковыми глазами. Он перекатывает на языке кучу маленьких сосательных конфет, раскусывая одну из них со звонким хрустом. Человек подходит ближе, сверкая белоснежной, но такой деланной ухмылкой. Пострадавший может уловить аромат пепла, химозной клубники и женских духов. Небрежно накинутый на плечи пиджак вешается на свободный стул и взрослый садится на край кровати подростка, изучая личико младшего пустым взглядом. — Прошу не вести себя так, будто вы у себя дома, господин Чайлд, — экспансивно попросил темноволосый, взмахнув ладонями. — Итэру нужен покой, а вы ему мешаете. — Не будьте таким педантичным, — рыжий обнажил клыковатые зубы, быстро проведя по ним языком. — Я больше всего переживал за него, между прочим! Хочу — буду мешать, не умрёт же. — в этот же момент его рука потянула Итэра за запястье, желая сгрести мальчика в объятья, однако этому воспрепятствовал врач, оттолкнув нахального гостя локтём. — Вы должны хотя бы иногда думать не только о себе, — по-змеиному прошипел он. — Итэр проснулся сегодня утром, его тело невероятно хрупкое, и вы это замечательно понимаете. Стрелообразные брови Чайлда изумленно взлетели ко лбу, он вонзился укорительным взором в доктора и с долей раздраженности скривил блеклые губы. — Эм, — их безмолвную перепалку прервал слабый голос мальчика. — Вы кто, господин? Я вас не знаю. Чайлд улыбнулся лисьей улыбкой. — Ты не помнишь меня, а очень жаль, — театрально вздохнул он. — Меня зовут Чайлд, как ты уже догадался. Я твой опекун. — А, вот оно как, — растерянно кивнул мальчонка, уставившись оробелым взглядом на синеглазого. — Раз вы мой опекун, то расскажете мне о том, что произошло до того, как я попал сюда? — белокурый откидывается на подушку с обессиленным выдохом, сморщившись от навязчивой головной боли. — Прости, — вдруг рыжеволосый стал серьёзным, сложив руки на груди. — Тебе не стоит этого вспоминать. Я хочу, чтобы ты забыл об этом навсегда. — Но почему?! Я же… Совершенно ничего не знаю! Я словно живу заново, это так… Тяготит, — с придыханием воскликнул Итэр. — Меня не покидает чувство, что я должен кому-то помочь, а ещё, мне снился сон, где была девушка, очень похожая на меня. Это же не может быть просто бредом, правильно? Я уверен, ей нужна помощь! Чжун Ли и Чайлд глядят на него непроницаемыми взорами, их лица нисколько не меняются, пока мальчишка умоляет рассказать всё. — Её не существует, — хладодушно бросает рыжий, остужая пыл юноши. — Ты придумал себе воображаемого друга, до этого ты находился в психиатрической клинике. Действительно хочешь, чтобы я продолжал? — мужчина ложно ухмыльнулся. — Я… — запнулся подросток, опустив заблестевшие от слёз глаза. — Прекратите, — остановил брюнет, заметив, что синеглазый собирается продолжить. — Итэр сейчас не готов к стрессу, ваши слова могут негативно повлиять на него. Чайлд прожигал врача недобро сверкающими студенистыми глазами, а после, фыркнув, в конце концов послушался. — Господин Чайлд ляпнул сдуру, — поспешил успокоить пациента Чжун Ли, заскользив своими пальцами от локтевого сгиба до узких плечей блондина. — Не бери в голову. Повисло молчание. — Чжун Ли, тебя зовёт пациент, — дверь скрипнула и в проходе показалась молодая девушка лет двадцати пяти, с большими шоколадными глазами и длинными хвостиками. — О, Итэр уже очнулся? Приветик, милый. — она елейно захихикала и прищурилась. — Иду-иду, Ху Тао, — нехотя откликнулся мужчина, поднявшись со стула. — Господин Чайлд, — он задержал собранный взгляд на опекуне юноши. — Я полагаюсь на вас. Рыжий наградил его многоговорящим взором исподлобья. Когда они остались наедине, Чайлд продолжал молчать, однако на губах растянулась угловатая улыбка. — Чайлд, — нарушил гробовую тишину Итэр, тревожно выдохнув. — Я не понимаю вас. Если вы так пошутили, то ваша шутка совсем несмешная. Синеглазый пожал плечами, состроив равнодушно-холодное лицо. — Может и шутка, а может неотвратимая истина, — загадочно буркнул взрослый. — Это тебе предстоит разгадать. И сколько бы раз мальчик не спрашивал значения его слов — рыжеволосый молчал.***
Вдох. Выдох. Ноги дрожат, а мир перед отуманенными глазами плывёт, будто бы с минуты на минуту Итэр потеряет сознание. Спустя несколько дней Чжун Ли разрешил ему встать, конечно же, не без его помощи. Именно поэтому сейчас ему приходится заново учиться ходить, удерживаясь за специальные поручни. Доктор на всякий случай держит его за локоть сзади, бледнея каждый раз, стоило мальчишке покачнуться и чуть ли не упасть с ослабленных ног. Блондину становится жутко от прожигающего взгляда тёмных глаз Чайлда, наблюдающего за ними с мягкого кресла. Рыжий, по правде говоря, кажется ему пугающим и опасным. Может, если этому человеку что-то не понравится, он спокойно придушит того, кто его разозлил. Мысли об этом пугают больше чего-либо, потому юноша пытается вести себя послушно и тихо. Мужчина, внушающий такие чувства, подпирает рукой щёку, пихая леденец на палочке за щеку и смотрит так азартно, с нескрываемой угрозой. Он вальяжно уселся в кресле, закидывая одну стройную ногу на другую. — Ты делаешь успехи, — обворожительно усмехается врач, склоняясь над распластавшемся на полу мальчиком, заглядывая в безропотные мигалки. На бледных щеках Итэра растушевался болезненный румянец, сообщающий о том, что пациент больше не в состоянии упражняться. — Давай вернёмся назад. — Д-давайте, — хрипло согласился юнец, жмурясь от ужасно острой боли в висках. Он так слаб, что в нём зарождается лёгкое отвращение к себе. Его сажают в инвалидную коляску, краем глаза мальчик замечает, как размытое пятно тоже поднимается. Он до сих пор плохо видит, чёрт. — Уже поздно, господин Чайлд, вы должны вернуться домой, — холодно отрезал брюнет. — Больница всё равно через десять минут закроется. — Спасибо за заботу, но я давно взрослый, — также холодно отвечает он, прикоснувшись пальцами в перчатках к ледяным поручням коляски. — И не нуждаюсь в вашем волнении. — Я рад это слышать, — Чжун Ли вцепился рукой в плечо Итэра, словно опасаясь за то, что опекун коснётся его подопечного. — Но к сожалению, вы в любом случае должны уйти. Итэру нужен покой. — даже воздух потрескивает от возникшего между ними напряжения, оба пилят друг друга презрительными взглядами. Никто из них не хочет уступать подростка. — Чайлд, — белокурый взглянул на него блескучими глазками. — Вам стоит уйти. Я очень устал и хочу отдохнуть. Я просто тебя боюсь. Янтарноглазый просиял лицом, ощущая себя победителем. А рыжий, пронзая младшего немигающим взором, всё же отступил. — Тогда спокойной ночи. — как так быстро он оказался возле двери, ведущей к выходу? Итэра эта способность пугает ещё больше. Вот рыжевласый скрывается в темноте, а шаги отдаляются. — Не голодный? — проявил интерес Чжун Ли и сжимая ладони на ручках инвалидного кресла, бесшумно везёт его обратно в больничную палату. — Нет, — устало покачал головой юноша. Доктор улыбается так трепетно, что дыхание спирает. Бережно берёт на руки, когда оказывается в нужной комнате, и кладёт на прохладную постель, приоткрывая окно на проветривание. — Спи спокойно. Я буду рядом, так что, если приснится кошмар — просто позови меня. — снова мужчина ласково гладит бледно-матовые плечи Итэра, в следующее мгновенье открывая тихо скрипнувшую дверь. — Хорошо, — отрывочно шепчет блондин, зарываясь носом в подушку. Его глаза закрываются, а мальчонка тотчас забывается в своём долгожданном сне.