Из огня да в полымя

      Мордредово Наследие. Мордредовы гормоны. Мордредов Снейп. Мордредов… Я могу продолжать сей список очень долго, но, к сожалению, итоговый результат от перечисления всех факторов не изменится. Я попал. Попал в больничное крыло с сильнейшим магическим истощением, разрывом нескольких магических каналов, которые просто не смогли выдержать того количества магии, что было выплеснуто мной в стихийном выбросе, который таки произошёл в кабинете Снейпа. Да, я не только ментально вдарил по нему. Оказывается, там имело место некое подобие ослабленной версии Круциатуса. Только вот, во-первых, пропускная способность моего растущего организма пока несколько меньше, чем требуется для каста этого заклинания без последствий. А во-вторых, ментальная атака в совокупности с ослабленной версией пыточного заклинания…       Если вкратце, я имею честь лицезреть «Ужаса подземелий» на соседней к моей койке. К моему счастью, Снейп пока ещё не очнулся, и я боюсь даже представить его реакцию на всё произошедшее. Или не боюсь?!       Назревает вопрос: почему? На самом деле всё просто. За это стоит поблагодарить Невилла и Сьюзен Боунс, которые очень помогли мне. Невилл в последнее время на многих занятиях сидит вместе со мной. И зельеварение не было исключением. Ожидаемо, он был ближе всех ко мне в момент моей стычки со Снейпом. Так как Невилл сначала вообще впал в ступор от произошедшего, когда я стремительно выскочил из кабинета, следом за мной он не пошёл. А потом уже появился Дамблдор… Короче, помочь он мне банально не успел.       Дело в том, что Дамблдор, как впрочем и обычно, не хотел выносить сора из избы. Он, как директор Хогвартса, имеет хоть и ограниченный, но всё же доступ к системе чар безопасности замка. Благодаря этому, он первым узнал о случившемся в кабинете зельеварения, что позволило ему мгновенно переместиться с помощью своего феникса в кабинет, разминувшись со мной буквально в несколько секунд. За что я могу поблагодарить Основателей, а точнее Годрика, который как раз разрабатывал и воплощал магическую систему безопасности замка, так это за то, что быстро отследить местоположение студента на территории замка директор со своим ограниченным доступом не может. А ограниченный доступ у директора как раз потому, что он не принёс магическую клятву при вступлении на должность. О чём, конечно, никакой посторонний не знает… Вывод очевиден.       Короче, многоуважаемый директор решил замять историю. Левитировав Снейпа в больничное крыло, седобородый аккуратно прочёл память Грейнджер. Увидев, что Снейп применил ко мне легилименцию, ему стало понятно, что меня оправдает любой мало-мальски справедливый суд. Просчитав ситуацию, он, видимо, решил, что с помощью уговоров и увещеваний сможет воздействовать на меня в плане корректировки моего поведения, а Снейпа — тем временем аккуратненько вернуть в состав профессоров. Сделав ему втык, чтобы зельевар впредь не действовал так очевидно. Но не тут-то было. Как я и упоминал ранее, помог Невилл. Он знал, про мои дела с Амелией Боунс, в частности о том диалоге на Святочном Балу, поэтому подошёл к её племяннице, с которой стремительно выстраивал хорошие, даже отличные отношения. Скопировав свои воспоминания, Лонгботтом передал их Сьюзен, попросив, чтобы та связалась со своей тётей. Не знаю, на какие сроки рассчитывал Невилл, но уже на следующий день в Хогвартс прибыла Амелия Боунс с группой странно одетых людей с чёрными масками без единой прорези на лицах. Дав магическую клятву Помфри, что они не собираются вредить студентам, они прошествовали к лежбищу Снейпа. Мужчины, которые, как я понял, были лично подобранными людьми Амелии Боунс, прочитали память зельевара с помощью какого-то ритуала, обойдя все его ментальные щиты. Узнав, что произошло в кабинете, Боунс пришла в ярость. Я к этому моменту уже очнулся, поэтому с удовольствием выслушал разнос, который глава ДМП устроила Дамблдору. Происходило это всё за дверьми, которые на неопределённый срок стали охранять люди из личного отряда Аластора Грюма, поэтому вход в обиталище школьной медиковедьмы ему был заказан. Наорав на находящегося в крайней степени ярости и раздражения Дамблдора, тяжело дышащая Амелия выписала официальное предписание — Северуса Снейпа посадить под стражу до расследования и последующего суда. Стоит ли описывать мою радость, которую я испытал, когда услышал это?       Так что Невиллу, Сьюзен и Амелии я могу передать мою искреннюю сердечную благодарность. Дамблдор получил щелчок по носу, из Хогвартса наконец-то убрали некомпетентного профессора, являющегося также «двойным шпионом», который на самом деле на Мордред знает чьей стороне. Да, я прекрасно понимаю, что Дамблдор сейчас не только вцепится в своего ручного Пожирателя всеми своими конечностями, но и собственной бородой для надежности укутает, но вполне вероятно, успешно не позволит засадить его в Азкабан, но вот из Хогвартса Боунс выбьет его сто процентов. Не верю, что Сьюзен не докладывает своей тёте обо всём происходящем в замке, а девочка сама нередко подвергалась тирании со стороны летучей мыши.       И вот сейчас я валяюсь на койке в больничном крыле, со злорадством поглядываю на Снейпа и… думаю, как перетянуть Поппи Помфри на свою сторону. Хотелось бы видеть ее как минимум среди дальних союзников из разряда «помогу в крайнем случае». В идеале, конечно, достичь максимально доверительных отношений, ибо личная ученица Сметвика, давшая полную клятву Гиппократа, это немалого стоит… Во всём Хогвартсе среди родителей студентов, личных учеников каких-то значимых целителей, есть только двое: один из дядей Маклаггена и мама Майкла Корнера. Причём последняя также является известной целительницей, которая так же, как и Помфри, училась у Сметвика. Так что выбор у меня небольшой. Я бы даже сказал, что он ничтожно мал.       Что я знаю о Помфри? Я ничего не знаю о Помфри. Серьёзно. Она просто появилась в Хогвартсе в тысяча девятьсот сорок пятом году, сразу став школьной целительницей, что в общем-то неудивительно. При себе она имела целительскую мантию, рекомендацию от Гиппократа Сметвика, а также бумажку, что подтверждала завершённое личное ученичество у того же Гиппократа Сметвика. А также несколько колечек, висевших на цепочке у нее на шее, так как какие-либо украшения на руках целители и в обычном, и в магическом мире в рабочее время не носили. Впрочем, неважно. Важно то, что колечки подтверждали, что Поппи Помфри является магистром в области целительства, а также мастером в таких направлениях, как гербология, зельеварение и чары. В принципе, последние три являются необходимым условием для сдачи проекта на магистра целительства, что не удивительно. Учитывая все эти факторы, Диппету, находящемуся тогда на посту директора, пришлось утереться и взять её на работу, иначе его бы просто заклевали свои же. Целители это навсегда, поэтому их очень мало, а Помфри с её-то навыками стала бы этаким даром с небес для любой стороны. Дамблдору, который хотел впихнуть на пост целителя школы кого-нибудь своего, тоже ничего не обломилось. Тот факт, что Помфри его не устраивает, очевиден. Она не на его стороне, отказывается от любой помощи Альбуса. Мало того, ещё и часто закрывает ему доступ в больничное крыло… Проще говоря, она только мешается у него под ногами, так что он бы и рад попытаться выкинуть её из замка. Вот только здесь, собственно, та же причина. Уберёт Помфри — вылетит из Хогвартса быстрее своих горячо любимых лимонных долек. Ему просто жизни не дадут.       С соседней кровати раздалось какое-то бульканье, перемешенное с кряхтением и протяжными стонами. Скосив туда взгляд, я увидел пытающегося пошевелить своими конечностями Снейпа. Ну-ну, удачи ему. Чары частичной парализации, широко распространённые в колдомедицине ограничивают движения человека, чтобы он не навредил себе же… или в данном случае — кому-то. Правда, разрушаются эти чары простым освобождением ауры… Вот только для таких случаев у ДМП и Аврората есть специальные браслеты, которые запирают магию внутри самого мага. Так что, Снейп даже говорить в таком состоянии не способен. Заметив меня, его глаза расширились, и в них полыхнула такая ярость, что я даже содрогнулся… Содрогнулся от звука распахнувшихся дверей, которые с силой ударились о стены больничного крыла. В открывшийся проход стремительно вошли сотрудники Аврората, а из своих комнат, привлечённая шумом, по-царски выплыла Поппи Помфри, которая насмешливо смотрела на тщетные попытки Снейпа вырваться с высоты своего балкончика. Сразу стало ясно, что отношения между потребителем и поставщиком зелий в Хогвартсе так себе.       Впрочем, не моё это дело. Авроры с непроницаемыми выражениями лиц прошли к Снейпу, сняли парализующее, предварительно наложив на него силенцио, после чего подхватили его под руки и потащили в сторону дверей. Через секунду в коридоре перед больничным крылом раздался голос Дамблдора, а через несколько мгновений к нему добавился голос Амелии Боунс.       Во всё ещё открытые дверь скользнула Луна, которая бросила короткий взгляд на кивнувшую Помфри, и только после этого юркнула к моему лежбищу, радостно улыбнувшись.       — Ну, ты, Гарри, устроил заварушку, — сказала она, усаживаясь на прикроватное кресло.       — Благодари Невилла и Сьюзен Боунс. Без них такого бы не случилось, — ответил я, улыбнувшись.       — В смысле? — не поняла Лавгуд.       Пересказав ей историю, имел возможность наблюдать за смеющейся Луной. Даже несмотря на моё знание о настоящей Луне, это было очень… непривычно.       — Что вообще со мной произошло? — спросил я через пару минут, когда довольная Луна успокоилась. — Помфри молчит, как партизанка.       — Партизанка?       — Забей. Но всё же?       — Да ты прав, собственно. У тебя крёстный проснулся. Недавно у рода Блэк появился лорд, который начал мутить воду в Визенгамоте. Причём, кто именно является лордом Блэк неизвестно: он не раскрывает свою личность, ведя свои дела через посторонних лиц. Но вот сам факт появления лорда у рода Блэк скрывать даже не пытается. Папа говорит, что он наоборот выпячивает своё возвращение. Кстати, Фадж уже сделал публичное обращение к Лорду с просьбой предоставить Министерству Сириуса Блэка.       — Маразм, — усмехнулся я, перебивая Луну, заставив её фыркнуть.       — Не то слово. Ну, так вот. Поскольку Сириус принял титул Лорда, то у тебя проснулась связь с твоим магическим крестным, начав откачивать магию. Контроль чуть ослаб, и скорее всего у тебя просыпается Наследие. Понятия не имею, чем это обернётся для тебя. И в какой степени ты его примешь, но тот факт, что примешь, даже не обсуждается. Тебе сейчас главное — не ловить никаких откатов, которые могут еще сильнее ослабить твой контроль собственной магии, и взять под контроль свои гормоны. Сейчас особенно нельзя форсировать процесс принятия Наследия. И так участие в Турнире уже повлияло сильно…       — Это не есть хорошо. Только Наследия мне сейчас и не хватает… Как-то не хочется носить артефакты иллюзий…       — Да в этом-то плане, думаю, пронесёт. Вспомни своих предков. У скольких из них Наследие повлияло на их внешность в человеческой ипостаси?       Я задумался. Честно говоря, ни разу про это не думал. Как-то не догадался, а зря. Ведь и правда, среди всех Поттеров, Слизеринов… да даже Певереллов Наследие выражалось в появлении второй формы, как у анимагов. Допустим, если у того же Салазара было Наследие нагов, то он он просто получал возможность превращаться в нага. Не более. Хотя и бывали исключения. Тот же Антиох Певерелл — старший брат знаменитой троицы. У него было полное драконье Наследие: волосы его были красными, глаза драконьими, а на голове пробивалась небольшая корона рожек. Про рост под два с лишним метра говорить не буду.       Тяжело вздохнув, согласно киваю головой. Крыть было нечем, поэтому я поспешил перевести диалог с неприятной темы.       — Что происходит в Хоге? — невинным тоном спросил я.       — Твердолобый, — хмыкнула Лавгуд. — Чего это ты у своей девушки не спросил?       Я даже от возмущения воздухом поперхнулся. Сначала в Невилле, теперь и в Лавгуд проснулось ехидство! Сговорились что-ли?       — Лавгуд! — возмущённо прошипел я.       — Да нет, я всё понимаю, ссоры — это в семье обыденная вещь… — продолжала Луна откровенно стебать меня, пока я пытался вернуть контроль над эмоциями…       — Лавгуд! — гаркнул я, пытаясь перебить ушедшую в какие-то дали Луну. Н-да, сколько бы маска эксцентричности не сидела на Луне, иногда она проявлялась даже тогда, когда она не нужна.       — Да ладно тебе, я же шучу, — чуть улыбнулась Луна, но тут же приняла хмурое выражение лица. — Вообще, я бы рекомендовала тебе поднимать свою задницу, втягиваться в ученические и не очень будни, — понизив голос произнесла Луна, бросив взгляд на двери в комнаты Помфри.       — В смысле? Что случилось? — встревожился я.       — Малфой случился. Не знаю, что у него за взбрык. Но он явно страх потерял: вчера к Невиллу прикопался. Чудо, что до дуэли дело не дошло. Макгонагалл вовремя вмешалась. Да и Гринграсс вчера на ужине была в ярости, что пробивалось даже сквозь её ментальные щиты…       — Убью белобрысого! — прошипел я сквозь зубы, представляя себе варианты расправы над этим блондинистым идиотом. Нет, я не понимаю, он реально такой тупой? Чего он ко мне лезет постоянно? Хотя, справедливости ради, стоит понять, что конкретно сейчас он лезет не ко мне… Но я уже давно хоть и как-то подсознательно считаю Дафну и Невилла своими близкими, а в магическом мире это как семья. Иногда у меня возникает вопрос: почему я доверяю Дафне Гринграсс, ведь она вообще-то Слизеринка из старинной семьи? Но тут какое-то подсознательно понимание, что она не предаст. С Невиллом и Луной так же. Правда, с последними двумя есть обоснование доверия. А чего про Дафну — я сказать не могу…       — Гарри! — тряхнув меня за плечи, дозвалась Луна, отрывая от мысленной картины, на которой я разбирал Малфоя на запчасти на алтаре рода… — Ты в норме? — участливо спросила она многообещающим тоном, заглядывая в глаза.       — Да, всё в порядке, — рассеяно сказал я.       — Ну, смотри… В общем. Выписывайся как можно скорее. Малфой борзеет, уже имел шанс быть битым. Твои тренировки с Лонгботтомом явно пошли Невиллу на пользу…       — Откуда ты…? — хотел было я спросить, откуда Луна знает про тренировки, но вовремя осёкся. — Ах, да…       — Ага, — кивнула довольная Луна. — Ладно, выздоравливай. Я побежала.       Напоследок, на миг задумавшись, она обняла меня. И именно в этот момент случилось то, из-за чего я тут же впал в некое созерцательное, отстранённое состояние. В проходе стояла нахмурившаяся Дафна Гринграсс. Оперативно выстроенные в уме логические цепочки способствовали моему осознанию, что Дафна не знает правду про Луну.       — Лавгуд?! — непонимающе и с так знакомыми мне по Памяти Крови нотками в голосе спросила Дафна.       Этот разговор будет долгим…

***

      Невилл с отстранённым интересом учёного, наблюдающего за интересной зверушкой, рассматривал жрущего всё, до чего дотянутся руки, Рональда Уизли, который явно в помине не слышал не то что про застольный этикет, но и про банальные правила приличного поведения за столом тоже. И плевать на вывернутый магический кодекс, в котором правил поведения за столом больше сотни, начиная с различных мелочей по типу «в какой форме лежит салфетка под тарелкой из определённого материала» и заканчивая диалогами, которые разрешено вести во время пиршества. Даже простой этикет, в котором прописаны банальные осторожность и аккуратность. И о том Уизли явно никогда не слышал… или не счёл нужным следовать ему. Невилл давно замечал за шестым рыжим в выводке Уизли замашки застрявшего в эволюции орангутанга обыкновенного и искренне недоумевал, почему Гарри дружил с ним с первого курса. Сейчас Невилл имел почётную возможность наблюдать за Рональдом Уизли во время употребления пищи вблизи. Мерлин упаси, Невилла ещё хоть раз садиться в непосредственной близости к главному шуту факультета Гриффиндор.       Сегодня должен был выйти из больничного крыла Гарри, к которому Невилл заскочил утром. И именно по этой причине Лонгботтом опоздал на завтрак. Вообще, Невилл давно заметил, что вокруг Рона начинает медленно образовываться некая зона отчуждения, что особо заметно во время приёмов пищи. Только самые отмороженные рискуют садиться рядом с ним… или те, кому не хватает места. И именно по этой причине, Невилл всегда старался приходить на завтрак как можно раньше. Правда, раньше этой проблемы не было: с Роном почти всегда сидели оставшиеся две трети уже распавшегося Золотого Трио. А после того, как имя Гарри выпало из кубка, он либо садился с Гарри на самом краю гриффиндорского стола у самого выхода из Большого зала, либо со Сьюзен, садясь за гостеприимный стол факультета барсуков. Мордред дёрнул его за ногу сесть сегодня за стол Гриффиндора…       — Невилл? — раздался сзади тихий голос, резко вырвавший его из мыслей. Как оказалось, он уже минуту смотрел на Рона, поднеся вилку с куском бекона на ней ко рту и абсолютно не двигаясь. Резко обернувшись, он с удивлением стал рассматривать Луну Лавгуд, которая в ответ смотрела на него как-то неуверенно и с сомнением. — Ты не занят? — осторожно спросила она, бросив взгляд на ничего не замечающего Рона, который продолжал варварски пожирать уже третий кусок бекона.       — Э-э… Нет… — сбитый с толку поведением обычно витающей в облаках девочки произнёс Невилл. — Ты чего-то хотела?       — Ну, типа. Ты не знаешь, когда выходит Гарри? — спросила она, нетерпеливо бросая взгляд куда-то за спину.       — Гарри? — тупо переспросил Невилл, гадая, зачем ей нужна эта информация. — Гарри Поттер? — на всякий случай уточнил он, чувствуя себя неимоверно глупо.       — Ну, конечно! Ты знаешь кого-то ещё с именем Гарри в Хогвартсе? — спросила Луна ехидным тоном, всё больше разрушая в осколки, выстраивающие в уме Невилла психологический портрет Луны Лавгуд.       — Ну, есть Гарри Эндерсон с седьмого курса Слизерина… — чисто на автомате ответил Невилл, пытаясь собраться с мыслями.       — А, ну да, конечно. Я подошла к столу гриффиндорцев, чтобы спросить у Невилла Лонгботтома, когда из больничного крыла выйдет какой-то там Эндерсон со Слизерина, прямо сейчас флиртующий с Эмили Спинстер с факультета Райвенкло… — иронично пробормотала Луна.       — Эй, вообще-то Эндерсон нормальный! — возмутился Невилл, вспоминая, как тот помог ему на первом курсе, когда Лонгботтом заблудился в бесчисленных коридорах замка.       — Ладно, забудь, — замахала руками Луна. — Скоро там Поттер выходит? У меня есть заинтересованная в беседе с МКВ личность, которой явно невтерпёж…       — МКВ?       — Лонгботтом, я тебя сейчас… — что она «сейчас», Невилл так и не узнал, так как девочка была перебита абсолютно варварским способом. Рон Уизли таки заметил незваного гостя рядом с собой.       — Лунатичка? Ты чё у нашего стола забыла?! — мгновенно покраснев спросил Уизли, яростно замахиваясь косточкой только что съеденной ножки курицы.       — Уизли, заткнись. Пока я не поспособствовал этому, — раздался холодный голос за их спинами. Мгновенно обернувшийся Уизли увидел перед собой немного бледноватого, но спокойно стоящего за их спинами Гарри Поттера, сложившего руки за спиной. Глаза, холодные, ничего не выражающие, мгновенно остудили вспыльчивого Рона, который сразу как-то стушевался. — Дуй отсюда.       Проводив взглядом стремительно движущегося в сторону выхода Рона, который по непонятным для Невилла причинам послушался Гарри, Лонгботтом перевёл взгляд на Поттера, чтобы с некой иронией наблюдать за повисшей на Гарри Луной. Вспомнив примерно такую же картину, только с другой блондинкой, Невилл злорадно усмехнулся, мгновенно вспоминая шутки Поттера про него и Сьюзен.       — Коллекционируешь их, Поттер? — таким же злорадным, как и улыбка, больше напоминающая оскал, голосом спросил Невилл.       — Заткнись, Лонгботтом, — хором ответил ему дуэт Поттер-Лавгуд ленивым голосом. Отстранившись, Гарри нечитаемо посмотрел на Луну. — На глазах у всего зала, Лавгуд?       — Гринграсс теперь знает, а я только из-за неё не сделала так раньше, — лекторским тоном ответила Луна.       — Ясно, — усмехнувшись, кивнул Гарри. Брезгливо поморщившись, он взмахнул палочкой, уничтожая следы пиршества Уизли, после чего сел за стол. Справа от него плюхнулась Луна, невозмутимо положившая себе на тарелку немного салата.       — Что? — почувствовав на себе вопросительный взгляд, спросил Гарри.       — Что происходит? — ответил вопросом на вопрос Невилл.       — Ты про что?       — С каких пор обнимашки с Лавгуд на глазах у всей школы для тебя стали нормой… и почему тебя Уизли послушался?       — А… с Уизли забавная ситуация. Может, потом расскажу, — чему-то усмехнувшись ответил Гарри. — А с Луной…       Внезапно Гарри замолчал, посмотрел куда-то влево, мимо Невилла. Повернув туда голову, Невилл с удивлением узрел через одного человека от него Гермиону Грейнджер, которая усиленно делала вид, что не подслушивает… или пыталась его делать. Гарри усмехнулся и, сделав сложный пасс палочкой, окружил их специальным щитом, который не давал звукам покинуть его пределы. Уши Грейнджер тут же заалели, когда она поняла, что её заметили.       — Вот настырная… — хмыкнул Гарри. — Возвращаясь к твоему вопросу… Давайте вечером таки сделаем общий сбор. Пора всё-таки рассказать всё и всем.       — У меня есть новенький. Именно он тебе магоканалы восстановил, — вклинилась Луна.       — Действительно? Видит магические потоки? — спросил впечатлённый Гарри. Было заметно, что он немало удивлён. Да и Невилл понимал его. Всё-таки в магическом мире видеть магические потоки, каналы и всё остальное — большая редкость. Единственное место, где видеть магические потоки может каждый, — это сердце рода или поместья. Проще говоря, ритуальные залы. А вот в повседневной жизни… — А почему вчера не сказала?       — Потому что вчера была эта мутатень со Снейпом. И было как-то не до него. А вот сегодня… Тебе знаком Майкл Корнер? — внезапно спросила Луна, явно не рассчитывая на положительный ответ, но… на миг Гарри завис. Ложка, замершая на полпути ко рту Гарри дрогнула, а через миг он насмешливо фыркнул, явно сдерживая смех. — Что? Знаком? — недоверчиво спросила Луна, чуть прищурившись.       — Ага, — ответил довольный Гарри, у которого буквально вчера гуляли мысли о поиске лояльного студента, у которого в родителях есть личные ученики знаменитых колдомедиков. Да и про Корнера он явно слышал. Даже Невилл о нём слышал. Его успехи в учёбе были весьма популярны, а учитывая, что до какого-то момента Гарри водился с Гермионой, которая весьма часто вспоминала своего конкурента…       — Отлично, — кивнула Луна, оборачиваясь назад. Проследив за её взглядом, парни наткнулись на немного бледноватого Корнера, который стоически отражал атаки какой-то девчонки с пятого курса Райвенкло.       — Чего это он такой бледный? — переглянувшись с Невиллом, спросил Гарри у Луны.       — А он постоянно такой с того момента, как я обрадовала его необходимостью разговора с тобой… то краснеет, витая в облаках, — Луна чему-то усмехнулась, — то, наоборот, бледнеет. Бедняга.       — Серьёзно? — фыркнул Гарри. — Бедняга?!       — Да нет, конечно. Переживёт. И вообще, Поттер, тебе следовало бы научиться хотя бы притворяться сочувствующим, — показательно нахмурившись, вспылила Лавгуд, пихая его локтем в бок. Гарри также показательно скривился и, потерев бок, сделал неопределённый жест рукой в сторону Луны, после чего вернулся к содержимому тарелки. — Ну, конечно, зачем это великому… — начала бубнить Луна всё тише и тише, пока не замолчала.       — А почему он вообще бледнеет-то? — через минуту тишины подал голос Невилл, который до сих пор ничего не понимал.       — А-а… А я уж думала, что не спросит никто, — одновременно с этими словами на лице Луны появилась довольная улыбка. — У тебя, Гарри Поттер, после того урока зельеварения сложилась забавная репутация съехавшего с катушек мага, который беспричинно атакует профессоров Хогвартса. Так что, Поттер, теперь тебе придётся поддерживать репутацию.       — Поддерживать репутацию? — нахмурился Гарри, о чём-то думая.       — Ага. Ну, знаешь, тёмные ритуалы там проводить… — произнесла Луна, после чего задумчиво добавила: — или прирезать кого-нибудь…       — А, ну, тут у меня есть на примете… — оскалился Гарри, бросив взгляд на стол Слизерина, где в окружении сокурсников сидел Драко Малфой.

***

      Через какое-то время, когда завтрак подошёл к концу, Луна ушла к своему столу. Взмахом руки я уничтожил наложенные мною чары приватности, заодно кивнув Корнеру шутки ради. Невилл поднялся вслед за мной, после чего мы неспешно двинулись в сторону кабинета Трансфигурации. Лонгботтом до сих пор прибывал в какой-то прострации, явно пытаясь собрать разрушенную картину мира воедино, поэтому я решил не донимать его расспросами, хотя поговорить мне было о чём.       Вспомнив кое-что, я незаметно двинул левой рукой. В ладонь тут же влетел какой-то пергамент, который одиноко лежал в углу тупикового коридора, ещё не убранный домовыми эльфами. Применив простые чары трансфигурации, которые мы проходили ещё курсе этак на втором-третьем, благодаря которым пергамент очистился и побелел, я быстренько накорябал небольшое послание. Последним штрихом стали чары разрушения с небольшой ментальной привязкой. Когда адресат прочитает послание, пергамент тут же очистится, чтобы никто не успел прочесть его. Выдавать местоположение своего… хотя уже скорее нашего убежища я был не намерен.       У кабинета Трансфигурации уже собралась приличная толпа из студентов Слизерина четвертого курса, включая хмурую Дафну и непривычно молчаливого Малфоя, который равнодушным взглядом проследил за мной, сказав что-то усмехнувшемуся Нотту. Читать по губам я не умел, да и не заморачивался особо. Наверняка какую-нибудь глупость сморозил, вот и стоит довольный. В ближайшем будущем я познакомлюсь с последствиями своего опрометчивого поступка, но пока… пока я просто мысленно отмахнулся от Малфоя.       Быстренько трансфигурировав письмо в журавлика, отправил его к Дафне так, чтобы его не заметили. Та поймала его, и, встретив мой взгляд, кивнула.       Невилл прошёл чуть вперёд, прислонившись к стене, и явно порывался задать вопрос, но каждый раз одёргивал себя. Понаблюдав за его мучениями с минуту, я всё-таки прервал его метания.       — Спрашивай уже, — усмехнулся я, смотря на Лонгботтома, который резко успокоился. Странный он какой-то сегодня…       — Луна, — просто сказал Невилл.       — М-м… Я так понимаю, ты несколько впечатлён нашими отношениями? — задал я риторический вопрос и, не ожидая ответа, продолжил: — у наших семей богатая, а самое главное — тесно переплетающаяся история, в которую по некоторым причинам Луна посвящена. И, соответственно, она в курсе правды обо мне. Она — мой союзник, друг и подспорье. Прости, что сразу не сказал, но на то были определённые причины… С некоторыми из них я, возможно, поделюсь сегодня вечером. Сам знаешь где. Пора таки устроить общий сбор.       — Я должен готовиться к неожиданностям? — уточнил Невилл, входя вслед за мной в кабинет, едва раздался звонок, что был слышен во всём замке не без помощи магии.       — Да нет, в принципе. Наша троица, Луна и Корнер. С этим парнем надо разобраться. Он как минимум будет полезен… да и сам по себе вроде адекватный, не говоря уж о том, что Луна просила за него…       — В смысле? — не понял Невилл. Он не помнил, чтобы Луна просила за Корнера.       — Завуалированно, но просила. Со временем тоже понимать её научишься… наверное. Возвращаясь к Корнеру… Он уже сейчас целитель ничуть не хуже Помфри, хотя и делает всё скорее интуитивно. Он пока не обладает богатыми знаниями и опытом как в случае с нашей медиковедьмой. Да и его возможность видеть ауры может нам помочь — не всегда у меня будет возможность помочь.       — А…? — начал было Невилл, но запнулся и покраснел. И покраснел ещё сильнее, когда наткнулся на мой понимающий взгляд, пока я изо всех сил пытался не пустить вырывающуюся ухмылку на лицо.       — Сьюзен? — всё же помог я другу. Тот только кивнул. — Только если ты ручаешься за неё. Она должна понимать, что обратного пути не будет. Если ей не понравится, придётся либо стереть память, либо брать Обет о нераспространении.       — Я поговорю с ней, — кивнул справившийся с собой Невилл.

***

      Я с комфортом развалился в непостижимо огромном мягком кресле, что в простонародье именовалось пуфиком, и рассеянно уставился в потолок, который сегодня сменил свой цвет на более тёмный, отчего освещенность в комнате значительно снизилась, что в свою очередь приносило мне огромное удовольствие. Никогда не любил ярко освещённые помещения. Вообще, Выручай-комната странно отнеслась к запросу «как обычно, но получше», создав уже привычную нашей троице гостиную смешанных цветов, преимущественно тёмных, но напихав сюда кучу дорогущей мебели: шкафы с непонятными артефактами (которые, к моему вящему неудовольствию, оказались тактильной иллюзией), с десяток стульев, один Мерлин знает какой давности, несколько столов, за которыми могли вместиться все профессора Хогвартса… Хотя больше всего меня впечатлил камин. Он был гораздо больше, чем обычно. Судя по всему, при необходимости в него запросто бы поместился даже Хагрид в полный рост… К сожалению, не было необходимости даже для одного человека: камин нерабочий. Точнее, он немного освещает и согревает помещение горящим в нём пламенем, но вот к транспортной сети он не подключен, что в общем-то логично.       Рядом, на мой пуфик, проигнорировав стоящий рядом и абсолютно пустой, подобный моему, упала всё ещё чуть дующаяся Дафна, раскинувшая руки и ноги, приняв позу звезды. Я стоически игнорировал её мученические вздохи и потуги привлечь внимание минут пять, пока не издав вздох, подобный её, не переложил её голову себе на колени. Вот чесслово, девушки со своими намёками иногда способны выносить мозги пуще Снейпа в его особо плохие деньки. Просто сказать прямо, что ей надо? Не-ет, она будет намекать, ходить вокруг да около, пока я сам не приду к тому, что она от меня хочет. Хотя тут скорее вопрос психологии, в который я углубляться особо не хочу. Воспоминания об ощущениях, которые я испытывал, когда смотрел жизнь своих предков глазами женщин, до сих пор вызывают дрожь.       Я на самом деле Гринграсс вообще не понимаю. То, что она испытывает ко мне интерес не только в плане помощника, друга и союзника, очевидно даже Невиллу. Да и эмпатия моя, чтоб её, тоже поспособствовала пониманию. Но при этом всём изначально она обратилась ко мне как настоящая Слизеринка. Надеясь получить от меня помощь, в будущем она планировала просто отплатить мне какой-нибудь услугой, но как-то так плавно вошла в мою с Невиллом компанию, став её неотъемлемой частью. Сейчас она как раз была в нашей компашке, потому что и в правду сдружилась с нами. В тот день, когда я постигал чертоги своего разума (как бы глупо это не звучало), мне пришлось снять свои щиты, которые блокируют мою эмпатию. Не почувствовать искреннее переживание Гринграсс я бы априори не мог. Даже Невилл переживал не так сильно, хотя его эмоции стали бы прекрасным дополнением сенсорного шока. Благо, я успел нырнуть в своё сознание.       Вопрос вставал в другом. Что я испытывал к Гринграсс? И что мне делать в будущем? На первый вопрос ответ у меня был. Симпатию. Мне она нравилась, но привитая предками паранойя шептала, что всё может быть не так просто. Что Гринграсс до сих пор не ушла в закат только потому, что имеет чисто корыстные мотивы от дружбы со мной. Что пока что у неё есть причины поддерживать дружбу со мной. И это нервировало. Рациональный голос внутри кричал, что это глупо. И я в принципе был с ним согласен, но маленький червячок сомнения всё равно грыз мой разум.       Если отбросить переживания из-за первого вопроса, то тут ситуация была ещё проще, несмотря на некую запутанность. Дело в том, что я Лорд трёх родов. Певереллы, Слизерины и Поттеры. Подсознательно главным я считаю именно род Поттеров, так как в первую очередь принадлежу ему. Соответственно, Кодекс будет использоваться именно этого рода. Тут я на самом деле мог только поблагодарить эту странную, но полезную систему, которая как-то негласно принялась среди всех Лордов. Вообще, Кодекс рода в какой-то степени мало что значит. Те же браки по любви у Поттеров — чистая фиктивность. Ты можешь хоть десять раз кого-то любить, но если твоя магия прямо диаметральна магии партнёра, то ничего у вас не получится. Другой вопрос, что и любви между такой парой скорее всего не будет.       Или, например, Слизерины. У них в Кодексе прописано, что члены рода должны создавать самый выгодный брак и плевать им на эмоции партнёров. Главное — выгода. Но опять же, если ауры будут разительно отличаться, будут противоположными и так далее, то о каком браке идёт речь?       Если в двух словах, то с женитьбой проблем нет. Кодекс Поттеров в этом вопросе вообще самый лояльный, и единственными ограничениями являются брак по взаимной любви… Ну и близкородственные связи не приветствуются. Но это, полагаю, и так очевидно.       Мысли прервались звуком открывшихся дверей, а через миг внутрь скользнула окинувшая комнату любопытным взглядом Луна. Я уже морально приготовился к ее стёбу и её глупым шуточкам, но обошлось. Та лишь насмешливо посмотрела мне в глаза, после чего приземлилась на тот самый свободный пуфик. Зарывшись в свою сумку, которую, видимо, таскает с собой везде и всегда, она в конце концов вытащила какую-то невзрачную книгу, на которую явно были наложены чары иллюзии. Причём, судя по характерным переливам в ауре, они были завязаны на кровь Луны, и снять чары могла только она.       В дверь кто-то несмело постучал и… наступила могильная тишина. Секунда, вторая, третья… Я посмотрел на Невилла, рука с пером которого замерла над пергаментом с эссе по Зельеварению, после чего перевёл взгляд на дверь. Чуть прищурившись, я усмехнулся, поняв, кого принесла нелёгкая. Взмахом руки я открыв дверь, открывая взору присутствующих смущённую Сьюзен Боунс.       — Всем привет… — как-то неуверенно произнесла она. Вот же актриса! От неё исходили эмоции любопытства, заинтересованности и предвкушения, но никак не демонстрируемое смущение и стеснение.       А вот Невилл заметно смутился и подскочил к новоприбывшей, уводя её к себе за стол, что-то объясняя по пути, активно жестикулируя руками. Я чуть склонил голову, наблюдая за этими двумя.       Для меня не стал удивительным тот факт, что у Невилла хорошие отношения и множество знакомств на факультете Хаффлпафф. Барсуки народ вообще миролюбивый: гостиная у них фактически в открытом доступе, да и дружат их представители даже со многими змеями, что уж говорить про львов. Тот же Седрик Диггори спокойно общается с какой-то каштановолосой девицей с шестого курса Слизерина. Вообще, стоит всё-таки упомянуть, что в основном стычки между факультетами происходят на первых четырёх, иногда пяти курсах. К шестнадцати годам студенты становятся спокойнее, учатся контролировать свои эмоции, да и просто взрослеют морально. Если стычки между старшекурсниками и происходят, то они обычно несут разрушительный характер. К шестому курсу большинство слизеринцев примиряются даже с магглорождёнными… Ну, ладно, для начала начинают их просто игнорировать. А вот для примера: я и Малфой сто процентов будем в состоянии «войны» вплоть до выпуска, если я буду сидеть в Хоге так долго. Может, только на седьмом курсе, когда Малфой приедет в Хогвартс уже с принятой Памятью Крови, ситуация станет лучше, а пока… Пока он будет мне мелко пакостить, я буду пакостить в ответ, но сильнее, так как оставлять что-то безответным по меньшей мере глупо.       Возвращаясь к знакомствам Невилла… Сейчас у него очень много хороших знакомых среди студентов. Возможно, он мог бы даже поспорить с Малфоем в этом проявлении, так как в основном его связи идут из-за вассалов, а также знакомств его отца. Не зря же тот постоянно кичится славой отца, своей-то у него нет. Очевидно, что рано или поздно у Малфоя проснутся мозги, и тот начнёт не отталкивать от себя народ, а собирать, но пока… пока тот напоминает обиженку, которому посмели в чём-то отказать, из-за чего он теперь пытается насолить обидчику. Я не могу сказать, что между нами прям такая уж война, что он меня убить хочет, нет. Тут скорее пока вражда, борьба за первенство и прочее, прочее, чем так любят заниматься студенты в Хогвартсе. Так было с моим отцом и Северусом Снейпом, так идёт сейчас между мной и Малфоем. Не знаю, что за глупая тенденция соперничества появилась в Хогвартсе. Но когда Основатели строили замок, такого в их планах не было. После моей вспышки на Астрономической Башне наша вражда встала на грань с реальной ненавистью. Малфоя я не боюсь, но планы он подпортить может, что не есть хорошо, поэтому надо соблюдать баланс… Чего сам Малфой явно делать не хочет. Я видел воспоминания Невилла о произошедшем буквально вчера вечером и… Ну, в общем, со слизеринцем придётся побеседовать… Но не сейчас. Приближается второй этап чемпионата, а я так и не нашёл способа продержаться час под водой. Впрочем, об этом я буду думать позже.       Я задумчиво перевёл взгляд на Сьюзен Боунс, которая о чём-то разговаривала с Луной, которая уже переползла за стол. Сьюзен была… интересной. Она явно была не такой, какой казалась, что в общем-то не было неожиданностью. Почти у всех в замке есть двойное дно, удивляться тут нечему. Ну, так вот. Ну, не могло у Амелии Боунс с её-то воспитанием вырасти то чудо, что все лицезреют каждый день. Правда, это не моё дело, а Невилла. Судя по всему, у них дело идёт к помолвке, о чём яснее ясного говорит смешивание их аур, так что…       С Амелией Боунс придётся поговорить в любом случае. Хоть я перед ней и открылся, особо многого это не изменит. Во время Святочного Бала я действовал несколько… резко. Не сказать, что это плохо, но всё равно несколько неудачно. Тут повезло, что она поверила мне. Ведь кому как не ей знать, что клятвы можно обходить. Больше такой ситуации повторить нельзя, а в идеале перетянуть, что Сьюзен, что Амелию на свою сторону. Судя по словам Невилла, те тоже недовольны обстановкой в стране…       Дверь распахнулась, и внутрь влетел тяжело дышащий Майкл Корнер собственной персоной. Все находящиеся в комнате резко обернулись к дверям, вскинув палочки в сторону них… все, кроме меня и Дафны: ей было не до этого, а я не видел в этом смысла. Так целенаправленно ворваться в комнату можно только зная, что из себя она представляет, а я искренне сомневаюсь, что кто-то сможет отгадать мой запрос. Да и нас больше, так что причин для нервозности я не видел.       Майкл, увидев направленные на него палочки, да смотрящего на него с апатией меня, сразу вскинул ладони в защитном жесте.       — Отлично. Опустите палочки, господа и дамы. Корнер свой. Кстати, Майкл, с тобой я побеседую после. Думаю, нам есть, что обсудить. Пока что раз все собрались, думаю, пришло время рассказать, зачем мы собрали вас здесь и предложить кое-что…

***

      Сириус Блэк сидел в кабинете главы Департамента Магического Правопорядка, отбивая какой-то незамысловатый мотивчик пальцами по столу. Дорогое пальто, которое он предпочитал мантиям, белая рубашка маггловского производства с вышитыми на обратной стороне рунами, и чёрные брюки с оксфордами на ногах. У ног стоял небольшой саквояж из кожи дракона чёрного цвета с наложенными на внутреннее пространство чарами расширения пространства. Серые глаза, ничего не выражающие, неотрывно смотрели в карие глаза Амелии Боунс, которую такое пристальное внимание несколько напрягало, чего внешне она, конечно, не показывала. За свою долгую карьеру она успела посмотреть в глаза многим отпетым уродам, у которых столько демонов, что даже Сириус Блэк, обвиняемый в убийстве четырнадцати человек, среди которых был один маг, казался пустышкой. Чего уж говорить, она до сих пор иногда с дрожью вспоминала красные рубины, смотрящие на неё с нечеловеческого лица Волан-де-Морта.       Сириуса Блэка она помнила другим. Когда парень поступил на первый курс, она как раз заканчивала седьмой. В Хогвартсе Сириус был совсем другим. Безбашенным, весёлым шутником, для которого любые правила и традиции были чем-то незначительным, не стоящим внимания. При поддержке компании из Джеймса Поттера, Ремуса Люпина и Питера Петтигрю он быстро настроил против себя несколько крупных родов, наследники которых в то время учились на Слизерине. Сириус отрёкся от семьи, рода, предпочтя ей компанию из детей стороны, так называемого «Света». Амелия никогда не считала себя той, кто может пойти за Дамблдором. С самого детства родители вбивали в неё несколько вещей, которые она, по их словам, обязана помнить всегда, если собирается строить политическую карьеру и обрести влияние в обществе. Среди этих вещей была одна простая истина: у всех людей есть двойное дно. Тем более у политиков, коим Альбус и являлся.       Поэтому, смотря тогда на Сириуса Блэка, который безропотно примкнул к рядам сторонников Дамблдора, она… была несколько удивлена. Через несколько лет после окончания Хогвартса и поступления в ДМП, она лично познакомилась с его матерью. На тот момент Вальбурга Блэк обладала огромным влиянием, так как за ней стояли все живущие тогда Блэки, а поскольку де-факто она являлась главой рода… Женщина не показалась ей способной упустить воспитание сына, тем более первенца. Да, у неё была некая предвзятость к магглам, некая внешняя отстранённость и отсутствие каких-либо эмоций, но… В меру строгая, со стальной хваткой и преданностью своим близким Вальбурга, пожалуй, легко могла бы управлять всей магической Британией, если бы захотела того.       Когда Амелия стала главой ДМП сразу после отставки Барти Крауча и смерти Волан-де-Морта, она узнала об аресте Сириуса и потерялась. Потерялась в себе. Слова давно почившего отца про двойное дно всех политиков встали по одну сторону баррикад, личное мнение — по другую. Первая сторона утверждала, что Сириус намерено сближался с Джеймсом Поттером, чтобы в последствии выдать того Волан-де-Морту… или ещё зачем-нибудь. Вторая говорила, что, ну, не мог Сириус Блэк предать Джеймса Поттера. Вспоминая школьные годы этого дуэта, сама мысль о предательстве Сириуса казалось глупой… Однако она поверила. Поверила Дамблдору, который предоставил, как тогда казалось, неопровержимые доказательства предательства Блэка.       И вот сейчас через стол от неё сидел этот самый Сириус Блэк, одетый, как Лорд, коим он и являлся. Кольцо Лорда тот не скрывал, но и не выставлял вперёд.       — Итак… Сириус. Почему я должна верить тебе? — спросила Амелия. На самом деле, она уже верила ему, но хотела получить дополнительную информацию. Воспоминания Гарри Поттера прошли несколько проверок надёжными людьми, которые, также, прошерстили все доступные документы касаемо Сириуса Блэка lll. Были проверены все доступные им документы, которые хоть как-то касались событий тридцать первого октября и первого ноября тысяча девятьсот восемьдесят первого года…       — Потому что уже веришь, Амелия, — хриплым от долгого молчания голосом произнёс Сириус, опуская взгляд на свои ладони. — Потому что всегда сомневалась, что я предатель Поттеров. Потому что знаешь, что я не мог предать своего брата, пусть и не по крови.       — В смысле? — зацепилась Амелия за оговорку. Впрочем, Сириус никак не показал того, что недоволен.       — Брата, — повторил Сириус. — По духу. По магии. Мы не особо распространяли этот факт, предпочитая скрывать его.       — Почему говоришь это мне?       — Потому что смысла молчать больше нет, Амелия. Нам не победить, постоянно отмалчиваясь. Сидя на своих тайнах, как это делает Дамблдор, мы далеко не продвинемся. Волан-де-Морт скоро вернётся и тогда… тогда в стране начнутся беспорядки. Пожиратели последуют за своим клеймителем, так как единственный известный сейчас способ избавления от метки — смерть. Аврорат будет пытаться противостоять, но это будут жалкие попытки. Фаджу не выгодно будет признать возвращение Тёмного Лорда. Он министр мирного времени, но не военного, которое безусловно настанет в случае возрождения Реддла.       — Нам… кому нам? Ордену Феникса? — заинтересованно уточнила Амелия, зная, что Сириус был членом этой организации.       — Орден… Ты сама знаешь, как Дамблдор относится к тем, кто доверяется ему. Кем он их считает. Пешки. Не более. Он без колебаний пожертвует каждым, когда придёт время. Так случилось со мной и Джеем. И так случится с ещё многими магами, если мы не дадим отпор. Я предлагаю объединиться, Амелия. Объединиться против Дамблдора и Волан-де-Морта. Пора вытаскивать магическую Великобританию из той ямы, куда эти двое загнали её своими действиями…