Долгая дорога домой

Цукияма ворвался в квартиру с типичной для него гиперактивностью, воскликнув:  — Добрый день, Bonjour*, Банджо! Маленькая леди! Мой дорогой Канеки-кун, — он промурлыкал последнюю часть, прежде чем опомниться. — Calmato,** — подумал он, но его широкая улыбка не дрогнула, поскольку по большей части его все игнорировали. Банджо хмыкнул и продолжил смотреть кулинарное шоу по телевизору, даже не признавая тот факт, что Шу на этот раз правильно произнес его имя. Канеки сидел в своем кресле, уткнувшись носом в книгу, но по тому, как он слегка напрягся в кресле, он знал, что тот очень хорошо все осознавал. Шу всегда охранял его, и хотя он хотел дать понять, что больше не хочет причинять ему вреда… все равно, этого не должно было случиться. Он в миллионный раз ругал себя за свои прошлые проступки. Все могло быть так иначе. — Привет, цветочник! — радостно сказала Хинами, подпрыгивая и подбегая, чтобы обнять его, чтобы он вырвался из потока своих мыслей. — Привет, Хина-чан, — ответил Шу, ненадолго прижав ее к себе, ответив на объятия, прежде чем предложить ей свой букет недели; тигровые лилии и желтые тюльпаны. — Вау, — выдохнула молодая девушка, нежно взяв цветы. — Они такие красивые, спасибо! — Конечно, — засиял Шу. Трудно поверить, что всего несколько месяцев назад он планировал использовать эту милую девушку как способ добраться до Канеки. Теперь он даже представить этого не мог. Она стала для него младшей сестрой. Он сел на диван, не обращая внимания на то, как Бандж чуть-чуть отодвинулся от него. Хинами взяла вазу с танцующими кошками (подарок ей на день рождения от Шу) и убрала старые цветы, заменив воду, прежде чем осторожно поставить в неё новые. Шу слегка улыбнулся, прежде чем взглянуть в сторону Канеки, чтобы увидеть, как полугуль наблюдает за ним, со спокойным, но определенно холодным выражением лица. — Есть причина, по которой ты здесь, Цукияма? — прямо спросил он, закрывая книгу и наклоняясь вперед. Шу колебался; теперь, когда он подумал об этом. Он пришел только потому, что ему нравилось находиться рядом с Канеки и Хинами, но он не мог сказать этого вслух, потому что седой мужчина на сто процентов ошибся. Он изо всех сил пытался найти ответ, а Канеки продолжал смотреть на него, сверля глазами. Он подавил желание спрятаться от этого взгляда, выпалив извинение. — О да. — Он вытащил из кармана чековую книжку и ручку. — Я заметил, что баланс в банке значительно уменьшился, поэтому решил нанести вам визит. — Вы не могли просто передать это? — спросил Канеки ровным голосом. Шу старался не дергаться. — Нет. Это случается не часто, но CCG снова обратил свое внимание на mon*** семью, а не на то, что они нашли то, что искали. Однако в моих интересах не брать, скажем, тысячи иен для раздачи неназванной стороне. Если они его отследили… — Я понял. — Полугуль прервал его, и Цукияма замолчал. Верно. Нет нужды объяснять… Он открыл чековую книжку и нацарапал на листке приличную сумму. — У меня есть друг, конечно, наш тип. Он будет счастлив обналичить это для вас. — заявил Шу, вытащив пачку стикеров и записав адрес. Он поднял глаза и увидел, что все трое смотрят на него. Канеки выглядел скучающим, в то время как Хинами снова выглядела испуганной.  — Хм? — Вы прям уверены, что готовы, — ответил Бандж, после паузы, казалось, что он говорит от имени всей троицы. Шу пожал плечами. — В этом не было бы смысла. Я же приехал сюда не просто так. Банджо подозрительно взглянул на него. — Верно. Шу отвернулся от старшего гуля, положив чек и записку на журнальный столик, игнорируя скептицизм в его голосе. — А теперь я прощаюсь. Вам что-то нужно? — Нет, — проворчал Казуичи, уже снова сосредоточившись на телевизоре. Хинами с улыбкой покачала головой. Шу посмотрел на Канеки, который пристально смотрел на него. На мгновение Шу позволил себе незаметно полюбоваться им. Его волосы, его глаза, его кожа. Он так красив, — подумал он. Его охватила острая боль при мысли о том, что могло быть. — Может быть что-то еще? — попытался предложить тихий голосок внутри, но он проигнорировал это. Было слишком поздно исправлять любую прошлую ошибку, которую он допустил, даже если он хотел, чтобы она не была совершена. — Это все, Цукияма, — Кен отвлек его от мыслей, щуря глаза. Ах. Он слишком долго смотрел на него. Не желая делать что-либо, что могло бы его рассердить, гуль отвел глаза и кивнул. — Тогда, au revoir****, — он широко улыбнулся, помахав Фуегучи, а она в свою очередь помахала в ответ. — Прощай, Цветочный человек! Дорога до дома была долгой.