prince albert

Стрелка часов уже несколько раздражает, мерно тикая свои минуты, и Чуя не может отвести от неё взгляд. С одной стороны ему хочется уйти домой — сказать, что это глупо, что он так и не придумал, что хочет набить, что у него нет денег, да и скорее всего они сегодня уже не успеют, но тогда он будет в глазах друзей трусом и человеком, который не держит слово, поэтому он сидит. Сидит и думает о том, как глупо вышло — он должен на спор набить татушку, потому что проебался. Чуя, к сожалению, был идиотом. Потому что он всегда со всеми спорит и никогда не выигрывает — ещё в прошлый раз он пообещал себе больше ни с кем не спорить, потому что слепая злость и желание выйти победителем слепят его и не дают здраво мыслить. Собственно, это и есть основная причина, по которой он проигрывает. Чуя постоянно корил себя за это. Азартная натура авантюриста не позволяла ему промолчать, когда кто-то говорит «слабо?», он словно просто не может промолчать в такой момент. Чуя громко вздыхает, переворачивая страницы эскизов и злится. Очень злится. Злится сам на себя и на ситуацию в целом — ну, он действительно идиот. А, что самое ужасное — Тачихара с таким хитрым выражением лица и уверенностью в голосе говорил о том, что Чуя точно никого не закадрит, что это било по самолюбию. Накахаре это и не надо было по жизни — приоритеты были иными, да и ценил он отнюдь не желание потрахаться, а личность. Да, в свои восемнадцать он до сих пор был девственником, и этот факт его прежде совершенно не беспокоил — это нормально. Чуя всегда думал, что это произойдёт как-то само собой и для этого не нужно как-то особо стараться и носиться, чтобы чисто поставить галочку своему мужскому эго. А вот его другу это казалось чем-то невероятно важным и обязательным для мужчины, из-за чего они и поспорил как-то попьяне. Мичизу начал в привычной манере свои пошлые обсуждения, к которым Накахара не проявлял ни малейшего интереса, из-за чего они чуть не поссорились прямо там из-за насмешек и колких заявлений Тачихары. Чуя доказывал, что лишится девственности до в любой момент, если захочет — а Мичизу был уверен, что он не успеет даже до восемнадцати, как и почти все его сверстники. Как вышло, не лишится. Как вышло, такой смелый Чуя лишь в компании своих друзей, знает, что говорить и делать, поскольку каждый раз, как он начинал разговаривать с какой-то девушкой — или хуже — уже звал к себе, то понимал, что совершенно не знает, что с ней делать. Вот, они уже сидели у него дома и смотрели какой-то фильм, она сама клала голову ему на плечо и прикасалась пальцами к его колену, но Чуя не двигался, даже не зная, что сделать: поцеловать её, повалить или взять за руку? Да, Накахара почти никогда не влюблялся в женщин и совершенно не знал, как нужно переходить к самому главному, он не чувствовал себя также уверенно, откровенно не зная, как действовать. Накахара тупил и каждый раз после думал, что сделал не так, печально осознавая себя не таким, как остальные парни, которым взаимодействовие с противоположным полом давалось куда проще. А после и вовсе забил, думая, что само собой решится со временем — времени-то до восемнадцатилетия у него полно. Думал не торопить события и не мучать себя попытками найти подружку, пока время не истекло незаметно — прямо на день рождения Мичизу любезно подарил ему сертификат на один поход в татусалон. И Чуя крошил зубы своим скупым спасибо, всё ещё помня, что из-за проигрыша вынужден набить себе что-то, хотя чистая кожа его привлекала куда больше, чем полностью забитая, да и желания никогда такого не возникало — сделать что-то себе на всю жизнь. Но сейчас пасовать ещё и перед приятелем, который честно выиграл, было стыдно и нечестно. Чуя сидел на кожаном диванчике, перелистывая альбом с эскизами, так и не остановившись ни на одном — его все бесило из-за проигрыша, так что плюсов в этой дурацкой ситуации он просто не мог увидеть. И Накахара снова ненавидел себя за инфантильность и глупость, мысленно обещая больше никогда ни с кем не спорить, а тем более на такие серьёзные вещи. — Ты собираешься что-нибудь выбрать или мы в галерее? — Тачихара отрывается от телефона, поднимая взгляд на Накахару, что сидел рядом с ним и листал альбомчик. Его бесила нерешительность Чуи, — ты должен был подумать об этом заранее. — Заранее я не планировал проигрывать, — Накахара огрызается и отводит взгляд. Мичизу сидел с ним всё это время, уже порядком устав ждать времени их записи и того, когда же Чуя остановится на чём-то одном. Они приехали чуть заранее по просьбе самого же Чуи, а время ожидания составило чуть больше, чем они планировали. Теперь его шутка не такая весёлая, было бы гораздо веселее, если бы он не давал Накахаре возможности выбрать самому. Тот всё равно никогда не выберет. — И это я буду с ней до конца жизни ходить, а не ты, — тут же добавляет Накахара, переводя взгляд на друга, — так что могу выбирать сколько угодно. В углу сидел Ацуши, который молча рассматривал чёрные стены и порой поглядывал также на рисунки, предлагая Чуе тот или иной вариант, опираясь на его вкус, на что рыжий либо многозначительно мычал и кивал головой, либо сразу же отказывался. И помещение тату салона в аутентичном стиле — интерьер в самодельных поделках, какой-то гербарий, неоновые лампы, яркое цветное освещение и статуэтки на полках. В альбоме было было прям очень много эскизов — всякие цветы, драконы, тигры, иероглифы, знаки, надписи, руны, прочие животные. У Чуи глаза разбегались, хотя он заранее отметил пару вариантов, которые были не такими уж и плохими. И всё равно они были не самыми удачными, а Чуе пришлось бы потом ходить с этим всю жизнь, Чуя молча вздыхает, думая, что лучше бы вообще не пришёл сюда, но жалеть уже поздно — дело чести. А его и так все будут знать, как восемнадцатилетнего девственника, мол, «для парня это стыдно», хотя Чуя знал людей и старше, которые не могли завести отношения, и им также не нравился одноразовый секс. Хотя Накахара не мог знать наверняка, ни разу не пробовал. — Ну, может, хоть что-то присмотрел? Набей себе цветочек, тебе пойдёт, — тут же усмехается рыжий, также подключившись к процессу. — Отъебись, а? — Ну, у нас ещё полчаса, — говорит Ацуши, посмотрев на часы, а затем снова на друга, — но лучше поторопиться. — Да, я знаю, — рыжий тихо вздыхает и закрывает альбом. Ну, может, остановится на том, что уже увидел. Он молча обдумывает ситуацию, не выглядя уже таким весёлым, как Тачихара, когда они только пришли. Хотя он сам не звал их обоих в сопровождение, но Мичизу хотел посмотреть на это, а Ацуши поддержать, потому отказывать уже не было смысла. Чуя в напряжении с самого утра. Даже мама не знает о том, что он собирается сделать — хотя её мнение волнует его в последнюю очередь, Накахара просто сделает это и поставит перед фактом, и плевать, что она подумает и что будет говорить. В конце концов, он уже может распоряжаться своей жизнью самостоятельно. — Может набьешь себе «вечный девственник»? Или «мечтаю стать волшебником»? Если тебе уже все равно, что набивать, — Мичизу снова раздражает — хочется треснуть его прямо здесь, но Накахара сдерживается. Он просто смотрит на него, как на идиота и мило улыбается. — Учти, я могу набить не только тату, но и лицо. Только Тачихара открывает рот, чтобы ответить ему, дверь открывается. Чуя поворачивает голову и видит его — парень по виду чуть старше его самого в черной футболке, которая выгодно подчеркивала его талию, плечи и грудь, невероятной красоты глаза и лицо, а также рост явно выше среднего. И Чуя на секунду теряет дар речи, когда засматривается на его руки — крепкие руки с бинтами, ладони в черных перчатках, и Накахара закрывает рот, моргая, осознав, что бесстыдно пялится на незнакомого мужчину. На столь привлекательного и горячего мужчину. — Кто из вас на сеанс? — когда он подает голос, Чуя не сразу понимает, что обращаются по сути к нему — он был очарован тем, как мягко и тепло он звучал, а взгляд Накахары всё ещё прикован к его рукам — он быстро стягивает с ладоней эти самые чёрные тонкие перчатки, окидывая троицу взглядом, — или вы все по очереди? Чуя не может отвести взгляд от его фигуры: широкие плечи притягивают внимание, темнее волосы лежат в слегка неухоженном беспорядке на голове, а Чуя не может и слова сказать. Тачихара тут же пихает Накахару в бок. — А? — Чуя действительно не сразу приходит в себя, сперва глядя на друга в поисках подсказки, а затем снова переводит взгляд на мастера. Внезапно Чуя уподобился Ацуши и стал вести себя неловко, — а! Нет. Я, только я. — Эскиз выбрал? — спокойно спрашивает мужчина, а затем достаёт из кармана пачку сигарет. И Чуя не может поверить, что он обращается к нему — это одновременно так волнительно, приятно и чуточку страшно. — Да, — врёт Накахара, понимая, что придётся сейчас быстро вспоминать, что он там присмотрел из увиденного. — Отлично, там человечек освободился чуть пораньше, я сейчас вернусь и начнём, — он мелко улыбается Накахаре и уходит, наверное, даже не услышав тихое «да, хорошо» от Чуи. И Накахара смотрит ему в след. Смотрит на его спину, на его фигуру и не может перестать думать об этом. Что это, блять, было? Щеки дико загораются пламенем от короткого делового разговора. Буквально от пары фраз, а Чуя уже ощущает пламя внутри себя, он не может успокоиться и выкинуть его из головы. У Чуи аж в горле пересохло и в миг он превратился в комок нервов. И только спустя секунду он видит хитрый взгляд Тачихары. — Что? — недовольно выдыхает Чуя, нахмурившись с равнодушием. — Да не нервничай ты так, все нормально! А то аж заикаться начал. Чуя ничего не отвечает ему взамен на подобное, про себя порадовавшись, что Тачихара не заметил как Чуя смотрел на этого парня. С одной стороны, становится слегка не по себе, с другой стороны… возможно, это именно та причина, по которой у Чуи не было секса. Он никогда так не смотрел на девушек. — Симпатичный мастер, — решил тихо добавить Ацуши, словно невзначай. — Татуировка у него интересная, — и в этот раз Чуя не врёт, поскольку успел заметить на его руке фрагмент от красного дракона в традиционном стиле, край выглядывал у шеи, но из-за бинтов особо ничего не было видно. Мичизу лишь пожимает плечами, мол, «тату, как тату — ничего удивительного», и, возможно, Чуя даже с ним согласен. Парень придерживает ладонями лицо и смотрит вперёд, вспоминая, что ему понравилось и как это объяснить — молча старается отвлечься от мыслей о привлекательности парня и прокручивает в голове всё, что видел в эскизах, заранее приготовившись. Хотелось также верить, что он не упадет внезапно в обморок, когда увидит иглу и не начнёт плакать на сеансе, опозорившись перед ним. Не хотелось бы начать корчитьсяо от боли и визжать, как ребенок на весь салон, а затем краснеть перед всеми свидетелями истерики. Затем Чуя снова открывает альбом полистать и находит там несколько красивых страниц с темой космоса, что Накахару привлекало уже намного больше, и он несколько показывал Ацуши, советуясь с ним, пока Мичизу вновь засел в телефон, изредка поглядывая на них, чтобы посмотреть, что они обсуждают. Но время перекура пролетает чертовски быстро — даже слишком, ибо вот двери вновь открываются и с улицы заходит тот же парень с татуировкой дракона, с лёгкой улыбкой говоря Чуе: — Ну что, пойдём? — Д-да… Голос дрогнул против воли, из-за чего Накахара проматерил сам себя в голове. Он громко вздыхает и встает с места, стараясь поменьше смотреть в сторону тату-мастера, иначе он будет думать совершенно не о том. Чуя прощается с друзьями, когда Тачихара демонстративно сжимвет кулак, пожелав ему силы, а Ацуши удачи. Накахара благодарит их и уходит вслед за брюнетом к его рабочему месту — удивительно, что в месте, где нужно много света была такая тёмная и даже несколько томная обстановка, но возле рабочего места мастера всё же была яркая лампа и даже не одна. Чуя присаживается на свое место и по-прежнему старается не засматриваться на парня, он пытается отвлечься рассматриванием всего на свете, лишь бы не ловить эти странные ощущения в себе от одного лишь взгляда. И всё же это невозможно — общаться им придется так или иначе. Чув видит, как брюнет надевает новые перчатки, активно двигая пальцами — и Чуя четко заметил вены на его руках, длинные тонкие пальцы и то, как соблазнительно они выглядят. Накахара поднимает взгляд к лицу парня, пока тот не смотрит ранено, а протирает инструменты и обрабатывает всё необходимое. — Ну, что выбрал? — чужой голос вновь возвращает его в этот мир. И Чуя поднимает взгляд на его лицо, пару раз заметив, как он мельком облизывает губы, из-за чего у рыжего даже спирает дыхание, когда он, увидел у него пирсинг на языке. Этот парень чертовски сексуальный. Даже слишком. Чуя вновь ощущает жар на лиц. — Паука, — почему-то он резко вспомнил, что хотел с самого начала, но после этой фразы мастер останавливается и слегка усмехается, поднимая на него не верящий взгляд. — Шутишь? — Почему? — Как бы тебе сказать… Это немного не подходит тебе, — это звучало даже немного странно, Накахара хмурится, но тон этого мужчины не был злым или грубым, скорее наоборот — он говорил крайне ласково, — обычно, знаешь, приходят всякие подростки, девочки, мальчики — и просят им тигров, драконов, пауков. А выглядит это… ну, вульгарно что ли. Я бы тебе лучше котёнка набил. Накахара немного не понимает, но в то же время мысленно соглашается. Набить паука или тигра это столь тривиально, что аж самому становится неловко. И почему ему, черт возьми, неловко? — Ну, котёнка тоже не стоит… — Чуя отвечает как-то невпопад и довольно тихо, всё ещё стараясь думать о своем — вовсе не о горячем татуировщике напротив него. — Как скажешь, — затем всё же поворачивается к Чуе полностью и поправляет перчатку на руке, — меня, кстати, Дазай зовут. — Чуя. — Хорошо, Чуя, — его голос становится ещё ласковым, словно он общается с Чуей, как с ребенком, и Накахара наконец поднимает взгляд на его прекрасное лицо, — может, тебе что-то ещё понравилось? Я надеюсь на твою романтичную натуру, — снова слегка улыбается напоследок, и натягивает чёрную маску на лицо. С чего он взял, что Чуя романтичная натура — Накахара не знал, но сейчас он не мог выкинуть из головы его проколотый язык. Черт, он так соблазняет. — Я видел там рисунок Луны. — Это уже больше подходит. Где бить? — Что? — сперва Чуя не понимает, но тут же до него доходит, пока Осаму вновь усмехается с этой детской наивности, — на руке. Сперва Осаму молча кивает, а затем осторожно касается пальцами его руку. Пальцы Дазая с лёгкостью обхватывают запястье Накахары — настолько большими и сильными они были, но Дазай наоборот слишком нежен в своих действиях. Он осторожно укладывает его руку так, чтобы ему было удобно, снова уточняет место, берет в руки мелкий кусок ваты со спиртом, одной ладонью он держит его за запястье близко к ладони, ласково поглажива большим пальцем, что было совершенно не обязательно и зачем он это делает — непонятно. А второй осторожно обрабатывает место под татуировку. Нет, ему это точно кажется — сколько в день сюда приходит посетителей или посетительниц, с которыми этот парень точно также общается и ведёт себя любезно? Да, в Чуе нет ничего особенного, он просто ведет себя так со всеми, хотя пока это вроде и кажется приятным. Или Чуе просто показалось, что к нему подкатывают — он не уверен. — Тоже проспорил? — внезапно спрашивает Дазай, распаковывая новый инструмент, и Чуя не понимает, как он мог догадаться. — С чего ты взял? — Сюда зачастую из-за этого приходят, не знают, что хотят. Люди обычно татуировки заранее планируют, — может, ему это даже надоело, Чуя по голосу слышал, что такое легкомыслие ему не нравится. Но, не сказать, что Дазай действительно против — это же наоборот весело, а он сторонник необдуманных поступков и легкомыслия, в этом ведь и заключается прелесть юности и молодости. — А ты планировал? — Да, — Осаму словно ждал этого момента — с самодовольной улыбкой он закатывает рукав на футболке, оголяя мышцы и яркую большую татуировку, из-за чего Чуя даже не знает, что его впечатляет больше — сама тату или её хозяин, — красиво, да? — Да… — но Чуя смотрел не столько на рисунок, сколько на его руки — о, тело у этого парня действительно красивое, он не перекачан, но явно подтянут, и вены на его руках так отчётливо выпирают, огибая мышцы, а красные и чёрные тона дракона лишь сильнее подчёркивают объем его локтя и предплечий. И, пускай, ладони скрыты под резиной перчаток, Накахара видел эти костяшки и размер его широкой ладони, замечая порой его хитрый и насмешливый взгляд на себе. Его руки выглядели такими крепкими и сильными, что у Чуи появилось маниакальное желание прикоснуться к ним. Дазай аккуратно наносит эскиз. Затем старается меньше отвлекаться на разговор и больше сосредотачиваться на работе. Он искренне надеется, что Чуя не боится игл и у него высокий болевой порог, поскольку слёзы на рабочем месте ему не нужны, а некоторые настолько не терпели боль, что приходилось вкалывать им обезболивающее или лидокаин. Но место он выбрал хорошее, кожа не тонкая и далеко от кости, потому больно быть не должно, и Осаму достает новую иглу, прежде чем снова посмотрит на Чую. — Только не дёргайся, — снова улыбается, прежде чем приступить, — если будет больно — кричи или хватай меня за руку. Дазай смеется и подает ему ладонь, из-за чего Накахара усмехается, не понимая — шутит он или нет. Хотя Накахара почти ничего и не воспринимал кроме его лица и красивой фигуры — всё же рассматривать его действительно было интересно, а задавать кучу вопросов и отвлекать вовсе не хотелось, поэтому Чуя замер, стараясь не шевелиться, и, когда Осаму аккуратно держал его запястье, слегка закатив рукав белой рубашки к локтю, игла коснулась кожи, Накахара слегка поморщился. Было неприятно и даже слегка жгло, но вполне сносно, потому Чуя отвернулся в сторону, чтобы не смотреть и не щекотать себе нервы. Хотя визжащий звук машинки бесит, всё же Накахара поворачивается, чтобы посмотреть на сосредоточенное лицо Дазая и то, с какой серьёзностью он сейчас набивал ему тату, сводя слегка брови и не отвлекаясь ни на секунду, он порой перегонял штангу во рту, стуча ей о зубы, что Чуя слышал. И внезапно становится интересно, насколько удобно жить с проколом? Есть, пить или банально целоваться — он не знал, но знал точно, что это выглядело горячо, и Накахара бы тоже хотел язык пробить, если бы не боялся. От одной мысли, что ему придётся сделать дыру в языке, чтобы вставить туда мелкий шарик, рыжему становится не по себе. Тату была маленькая, всего три сантиметра в длину и ширину на запястье, и Чуя за всё это время сеанса, кажется, ни разу на неё и не посмотрел, наблюдая больше за Дазаем и его работой, а порой и рассматривая картины на стенах или помещение с цветами. Понадобилось всего полтора часа на сам сеанс и ещё несколько минут, пока они обсуждали все сопутствующие мероприятия — вроде ухода за тату, в каких случаях обращаться, какая реакция будет нормой, что с ней лучше не делать и прочее. Осаму добивает до конца тот эскиз с Луной и цветами, который выбрал Чуя и молча аккуратно рассматривает её, отмечая, что получилось ровно — даже стыдно не будет, хотя обычно люди, которые не умеют рисовать, совершенно не разбираются в том, правильный рисунок или нет, но обманывать никого не хотелось. — Готово, — оповещает брюнет, снова улыбаясь и стаскивая маску со своего лица, пока Чуя удивлённо рассматривает результат, — не убирай руку. Осаму достаёт плёнку для заживления и Чуя также следит за его действиями, с которыми он достаточно мастерски отрывает часть, прежде чем намотать и нанести на запястье Чуи, и Накахара не знал сколько ему лет, хотя внешне кажется, что не больше двадцати — и всё же он складывает впечатление довольно опытного тату-мастера. — Её не снимать пять дней, и, если что-то потревожит, — наконец протягивает Накахаре свою визитку, когда заканчивает, — по любому вопросу насчет ухода за тату можешь писать в любое время, я отвечу и помогу. О, он дал ему свой номер? Накахара несколько удивлён этому, похлопывая глазами и думая, что это не просто так — или ему показалось? Не ясно. — По любому вопросу? Спасибо, — Накахара улыбается и кладет её в карман. Ему чертовски хотелось продолжить их разговор, но сейчас он просто не мог. Чуя встает с места и они выходят вместе из помещения к его друзьям, пока Чуя слегка глуповато улыбался и придерживал рукой плёнку, все ещё стараясь не засматриваться на мужчину. Тачихара моментально окидывает его взглядом и встаёт с места, а Ацуши сразу подходит посмотреть. Дазай снова достает сигареты и выходит из здания, не долго наблюдая за тем, как компания собирается, а затем уходит. — Вау, очень красиво, — честно восхищается Ацуши, идя возле друга, пока Чуя улыбается — но радостным он был вовсе не из-за красивой татуировки. — Да, неплохо. — Чуя, этот парень запал на тебя, — внезапно говорит Мичизу, из-за чего Накаджима рядом хмурится, мол, с чего он это взял? По крайней мере, Ацуши не заметил ничего подобного. — Че? — рыжий поворачивается к другу, не понимая, с чего он это взял. — Ну, знаешь, он так оценивающе рассматривал тебя, — тут же поясняет Тачихара, хотя Чуе не показалось это чем-то особенным — может, он всем так улыбается и рассматривает, все же нужно быть дружелюбным с клиентами. — Я думаю, он со всеми так общается. Нужно же клиентов набивать. — Ты хоть ему номер свой оставил? — Почему я должен был? — недовольно выдыхает рыжий, а затем вспоминает о визитке, — вообще-то, это он мне свой оставил. — Ну, видишь, — Мичизу улыбается столь победно, словно открыл невероятную тайну и внезапно оказался чертовски прав. — Это ещё ничего не значит, — парирует Ацуши, но Чуе тяжело с ним согласиться. А вдруг всё-таки значит?