В поисках души и сердца

      — Он в порядке? — Фушигуро замкнул двери и спрятал тяжелую связку ключей в карман. Он старался говорить максимально тихо, чтобы его слышал только друг, и в то же время бросал взгляды в сторону притихшего Рёмена, которого защищали от малейшего дуновения ветра две гончие. Собаки оккупировали большую часть импровизированного «ложа» и тем самым вынудили его ютиться на краю.       Они потратили неприлично большое количество времени на работу, потому что надеялись закончить её за один день, но по итогу едва ли сделали половину запланированного. Теперь было понятно, почему Годжо назначил им отработку именно в этом проклятом месте. Когда солнце село, и старые лампочки на складе испустили последний вздох, в результате общего голосования было решено сдаться. Каждому из друзей срочно требовался горячий душ, плотный ужин и отдых.       Само собой, они несколько раз отвлекались на свои дела: ходили обедать, встречали курьера из обувного магазина с доставкой и примеряли обувь. Модель, то есть Рёмена, проявлял полное безразличие. Потом только когда они вернулись к работе и оказались вне поля его зрения, он слез с коробок и прошелся в обновках по земле. Рассмотрел кроссовки, прислушался к ощущениям и снова вернулся на футон. Друзья наблюдали из пыльного окна за тем, как он поднимает то левую, то правую ногу, рассматривает обувь и снова теряет к ней интерес на некоторое время.       Итадори прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Парень прекрасно понимал, о чем идет речь, и сам был несколько обеспокоен. Серьезно, будь Двуликий общительнее, проблему его переселения в тело ребенка удалось бы превратить в интересный опыт для всех виновников и участников.       Вообще было странно, что Мегуми проявлял такое участие. Только вчера он предлагал решить все убийством древнего проклятия, теперь же представлял собой образец сочувствия и терпения. Что послужило тому — было непонятно.       Как только гончие испарились в воздухе по приказу хозяина, Итадори взял Рёмена на руки, последний тут же положил голову ему на плечо и будто задремал.       — Потерпи немного, — он натягивал рукава своего же худи на маленькие ладошки, как вдруг почувствовал неладное. Парень задрал кофту с футболкой и коснулся нежной кожи. — Он холодный.       — Так сильно замерз? — Кугисаки провела пальцами по пухлой щечке с татуировками. — Действительно.       — Быть того не может, на улице градусов двадцать, — к горлу медленно подкрадывалась паника. — Сукуна?       Вот что он имел в виду, когда жаловался на холод. Годжо ведь предупреждал о возможных трудностях в физической адаптации для Короля Проклятий. Им стоило быть внимательней.       — Что? — Рёмен поднял веки и уставился в пространство перед собой.       — Тебе плохо?       — Хочу саке…       — Опять?       — Ты давал ему алкоголь? — Кугисаки ошарашенно посмотрела на друга.       — Нет, он уже просил сегодня за завтраком. Я не разрешил.       — Может, стоит налить ему немного разбавленного соком? Все-таки оно согревает, — Фушигуро высказал свое мнение и пожал плечами.       — Он же совсем маленький.       Сенсей рассказывал, что оболочка очень хрупкая, хотя в тот момент речь шла несколько о другом. Отравление считалось? Итадори невольно начал покачивать Рёмена на руках. Он не хотел, чтобы тот испустил последний вздох прямо сейчас. Это зрелище не обещало быть приятным. Он не знал что делать (хотя намеревался достать информацию из-под земли), у него была куча вопросов. Почему магам не раздавали методички для таких ситуаций?       — Перестань сейчас же… Вы идиоты… Оставьте меня, — Рёмен схватился за его футболку одной рукой и за волосы второй.       — Сенсей был прав, Двуликий сейчас ребенок с физической точки зрения. Пить ему нельзя, — подвела черту в споре Нобара.       — Отлично, — Итадори кивнул.       — Но нам можно, — на губах девушки расцвела хитрая улыбка.       — Ради всего хорошего, вы серьезно?       — Шучу. Достаточно нарушения правил. Сделаем ему какао, замотаем в плед, включим мультики, и все будет классно. Не переживай так.       Оптимизм друзей был заразителен.       В общежитии они разбрелись кто куда, договорившись через полчаса встретиться на кухне и определиться с меню на ужин. Итадори, как и остальные, решил, что правильнее всего будет сначала избавиться от слоя пыли и грязи на теле, так сказать, привести себя в порядок. Предварительно он написал Годжо, но от него ответа можно было ждать долго. Мышцы немного ныли, зато голова оставалась предельно ясной, что совсем не радовало парня. Он скорее предпочел бы затеряться мыслями в бессвязном тумане, чем ежеминутно посматривать на нового соседа в ожидании конца.       Рёмен после ванной заметно приободрился, даже надел пижаму самостоятельно, но все равно в его медленных движениях читалась некая доля апатии. Он по обыкновению сидел на кровати Итадори (вторую принести опять забыли) и молча ждал, пока студент расчешет свои торчащие во все стороны мокрые волосы.       — Тебе лучше? — Итадори стоял к нему спиной и делал вид, будто ищет что-то в шкафу.       — Ты меня уже тысячу раз спрашивал.       — Но я так и не получил четкого ответа.       — Я сказал «нет».       — Хорошо, я не получил правдивого ответа.       — Достал, — Рёмен скрестил руки на груди и отвернулся к окну. — Что именно ты хочешь услышать? У тебя есть глаза и уши, чувство такта тоже, я полагаю. Зачем же ты устраиваешь мне допрос?       — Мне сложно судить о твоем состоянии лично, чтобы предпринять какие-либо действия, поэтому я рассчитываю на твою помощь. Да, мы не самые искусные маги, но у нас есть учитель.       — Я не нуждаюсь в твоей опеке.       Итадори с шумом задвинул ящики и сжал указательными пальцами виски. Под тонкой кожей пульсировала кровь.       — Знаешь, когда мне в детстве было плохо, я начинал язвить окружающим. Ничем хорошим это не заканчивалось и выглядело со стороны очень жалко. Кстати, взрослые тоже так делают.       — На что ты намекаешь? — Рёмен зло посмотрел на парня исподлобья. Он не выносил, когда его вот так принижали или упрекали в глупости. — Лучше бы тот белобрысый маг сломал мне шею.       — Эта ситуация многим доставляет некоторые неудобства. Ты же сам понимаешь, насколько твое положение неясно. Почему просто не скажешь все как есть? — Итадори сел на край кровати и сменил тон. Теперь он говорил медленно. Парень подумал, что эта тактика окажется заветным ключиком к достижению взаимопонимания, но не учел одной важной детали.       — А ты? Почему не расскажешь друзьям, что не хочешь умирать?       — Это к делу не относится, — Юджи на секунду опешил. Тема была для него крайне болезненной. До этого момента ему удавалось скрывать свои сомнения от друзей, вот только он забыл, что Король Проклятий поселился в его теле (скорее, душе) с правом считывать чувства и эмоции.       — Возомнил себя героем? — Рёмен поймал его взгляд и быстро заговорил. — Что ж, спешу тебя обрадовать. Сомневаюсь, что процесс казни претерпел изменения за эти века, так что уверяю, с эшафота тебе откроется отличный вид на толпу, которая непременно соберется на столь значимое событие. Ты будешь стоять со связанными руками, смотреть на своих друзей и палачей в самый последний раз и осознавать, что твоя жизнь оборвется через мгновение, при этом они все останутся наслаждаться каждым днем, есть, пить… Стоит ли вообще жертвовать собой ради всего человечества за «спасибо»? Люди этого не достойны. Никогда не были. Вы говорите, что мир изменился. Ничерта подобного! Они такие же лицемерные ублюдки. К их счастью, всегда найдется идиот, готовый пожертвовать своей наивной душой ради их шаткого благосостояния.       Итадори зажмурился. Его окутал голос не ребенка, а тысячелетнего Короля Проклятий, безжалостного и надменного, и каждое слово эхом отдавалось в черепной коробке. Он вдруг вспомнил, как умолял его спасти друзей на задании в тюрьме и потом того бедного паренька в школе, как Сукуна ему отказал два раза, избил Мегуми, вырвал сердце своего сосуда и обрек Ёсино на гибель. Кровь закипела от ярости.       — Замолчи сейчас же! — Итадори замахнулся. Он не собирался действительно бить, только припугнуть, но Рёмен испуганно распахнул глаза и отполз к спинке кровати.       Парень вскочил на ноги и принялся мерять шагами комнату, переводя взгляд со шкафа на плакат. Пронеслась мысль, что его лучше снять, и тут же исчезла. Он сам был виноват в этой вспышке, знал ведь, что у Рёмена язык длинный и характер совсем уж паршивый. Вдруг он уловил приглушенный всхлип и не выдержал, выскочил из спальни, хлопнув дверью. Нервы потихоньку начинали сдавать. Пора было прибегнуть к запасному плану.       Итадори пошел на кухню и там, как и предполагал, застал Кугисаки и Фушигуро за готовкой. Видимо, они справились со своими делами несколько раньше и предпочли не терять времени зря. Помещение постепенно наполнялось вкусными ароматами.       — Вы… Кто-нибудь может с ним сегодня переночевать? — он попытался нарисовать в воздухе фигуру Рёмена дрожащими руками.       — Что-то случилось? — Кугисаки перекинула через плечо кухонное полотенце.       — Ничего серьезного. Не волнуйтесь, он не причинит вреда. Мне кажется, на вас он реагирует спокойнее. Я прогуляюсь.       Пустой желудок все же требовал пищи, поэтому Итадори, перед тем, как уходить, схватил пару яблок.       На улице было прохладно. Легкий ветерок освежал распаренную после ванной кожу, приятно бодрил. Несмотря на обещания метеорологов, дождя не намечалось. Чистый и темный небосвод, усеянный звездами, являлся тому подтверждением.       Парень схватился за шанс побыть наедине с самим собой и поразмыслить над некоторыми личными вещами, но совсем забыл, что несовершеннолетним студентам гулять в столь поздний час особо не разрешали. В последнее время проклятия всех уровней начали активно проявлять себя и грозили возникнуть на пути в любой части города. Лучше было обходить стороной даже какого-нибудь лилового червя с крыльями курицы, вызывающего перхоть.       Итадори сразу поник и устроился на скамейке рядом с входом. Свет фонарей не касался его, позволяя тем самым находиться в полумраке. Яблоки быстро исчезли, оставив после себя еще большее чувство голода и пустоты. Будь он старше и рассудительнее, поел бы нормально перед тем, как сбегать.       — Юджи?       — Сенсей? Здравствуйте.       Годжо стоял перед ним, чуть наклонившись. Тусклый свет падал ему на спину, четко видны были лишь очертания его статной фигуры. Лицо же поглотила темнота, но студент не сомневался, что на нем широкая улыбка.       — Отдыхаешь?       — Дышу свежим воздухом, чтобы спалось крепче.       — Никогда за тобой такого не замечал, — Годжо сел рядом, вальяжно закинув ногу на ногу, и положил на колени белый пакет. — А я пришел справиться о ваших успехах. Как Сукуна?       Итадори поджал губы. Он понадеялся ловко избежать подробностей о возникших казусах, но Годжо всегда был слишком прямолинеен и напорист. На каждый свой вопрос мужчина требовал развернутый и подробный ответ. Более того, его жесты и мимика как бы намекали, что ему все заранее известно, и, по сути, нужно лишь официальное подтверждение. Врать так вообще было себе дороже.       — Он мерзнет, — парень принялся с особым интересом изучать тротуарную плитку под ногами.       — Новое тело Двуликого не справляется с нагрузкой.       — Его сила не покидала меня.       — Не имеет значения.       — Сколько еще это будет продолжаться?       — День, два максимум. Ему нужно привыкнуть. Думаю, завтра его самочувствие улучшится. Сытной еды и отдыха будет достаточно.       Отлично, одна хорошая новость немного остудила пыл.       — Мы повздорили, и я вдруг почувствовал такую злость. Не ударил, конечно же, но замахнулся и сильно напугал его.       Было неприятно признавать, но парень скучал по язвительным замечаниям и шуткам Короля Проклятий. Такое поведение выводило из себя, злило, провоцировало на конфликт, но, с другой стороны, оно подчеркивало его превосходство, силу духа и власть над чужими жизнями. Такая личность представляла интерес, дразнила любопытство, заставляла быть в тонусе. Ведь после стольких веков заточения он оставался гордым, хитрым, расчетливым, а не молил о свободе или пощаде. И эту хваленую непоколебимость перед жестокой, но справедливой судьбой, разбили вдребезги трое молодых магов, которые ради шутки провели древний ритуал. Слабый Рёмен пугал, заставал врасплох, его обычные фразы воспринимались иначе.       В своем логове (или что это вообще было за странное место) он вел себя совсем иначе. Или же его новое тело создавало такой эффект… Было непонятно. Тогда Итадори спокойнее воспринимал постоянные нападки, оскорбления. Он продолжал с ним болтать, не смотря ни на что, или молча сидел у него над душой (обычно на ребрах скелета) и раздражал своим присутствием. Ему нравилось, когда Рёмен нервничал и пытался выпроводить глупого мага словами и пустыми угрозами. К насилию он больше не прибегал.       Так они пришли к некой устоявшейся рутине, которая, вероятно, устраивала обоих. Итадори отдыхал морально, после всех опасностей и недомолвок в мире людей, Рёмен наслаждался чужой компанией. Никто, конечно же, не признавался в своей слабости. Итадори ради шутки уговорил друзей провести ритуал. Он надеялся в глубине души, что все получится, и Рёмен будет так же молча сидеть рядом, иногда бросать на него недовольные взгляды, но все равно не прогонять. Да, Юджи поступил эгоистично, совершенно наивно и необдуманно, по сути сам вырыл себе яму.       Рёмен пришел в мир людей не в сомнительной форме, чему едва ли был рад, не уживался сам с собой, про магов и говорить не стоило… Самый наивный из них не учел, что у проклятия тоже есть чувства и, что самое главное, гордость. Мечты разбились, выскользнули из его кривых, неопытных в магическом плане рук. Теперь он ждал, когда все закончится. Не стоило даже поднимать тему об их славном времяпрепровождении там внизу. В его новом амплуа парень больше не видел старого друга (этот статус был сомнителен, но допустим), а будто снова возвращался к началу, где Король Проклятий представлял исключительно древнее зло.       — Полагаю, ситуация была критической? В этом нет ничего страшного. Мы все люди, и временами наши эмоции берут верх над разумом. Не важно, сколько лет ты потратишь на обучение контролю, все равно однажды появится человек, который подвергнет выдержку испытанию.       — Он невыносим.       — Очень странно слышать это от тебя, — Годжо тихо засмеялся. — Неужели его поведение настолько изменилось?       — Нет, скорее мое отношение к нему. Я постоянно ищу оправдания своим действиям, задаюсь вопросом, почему я обязан ухаживать за ним. Вернее, да, я виноват, что нарушил правила и должен нести за это ответственность, но Сукуна не стал бы церемониться с нами, будь мы на его месте.       — В этом и состоит разница между вами. У Его Величества нет ни души, ни сердца.       — Мне кажется, без них жить гораздо легче, — Итадори потер слипающиеся глаза. Организм хотел получить заслуженный отдых.       — В некотором смысле. Потерпи еще немного, я обязательно найду способ вернуть его обратно. Сейчас работы навалом, сам понимаешь, — Годжо пододвинулся к нему и заговорил в своей обычной веселой манере. Парню даже показалось, что он собирается приобнять его за плечи, но этого не случилось. — Но давай подумаем вместе, что маленькие непоседы любят больше всего на свете? Да, ему не подойдут игрушки и раскраски, но есть много других интересных вещей без возрастного ограничения. Например, фильмы или мультики.       — Я дал ему телефон.       — Этого недостаточно. Он ведь последний раз был в теле человека тысячу лет назад. Тогда не существовало и сотой доли современных развлечений. Постарайся целиком и полностью завладеть его вниманием и любопытством. Поверь, такие, как он, моментально впитывают новую информацию.       — Что-нибудь придумаем.       — Главное — не унывать! Поешь сладкого и приободрись, — с этими словами Годжо передал ему белый пакет. — Здесь вкуснейшие кремовые пирожные со свежими фруктами.       — Круто! — Итадори заглянул внутрь, но освещения оказалось достаточно лишь для того, чтобы рассмотреть светлую коробку.       — Иди спать. Это был тяжелый день.       — Доброй ночи.       — Доброй, — Годжо махнул на прощанье рукой, подождал, пока парень зайдет в общежитие, и сразу же скрылся из виду. Маги первого уровня тоже уставали и спешили домой в теплую постель.       Итадори тихо шел по коридору и высматривал под дверьми в спальни друзей тонкие желтые лучи от настольных ламп. Все уже отдыхали. Похоже, что он отсутствовал дольше, чем ему казалось.       На кухне его ждал остывший ужин в тарелке и полароид, перевернутый лицевой стороной вниз, с глупым нарисованным смайликом и датой. Кугисаки накануне заказала в интернете фотоаппарат мгновенной печати и поставила перед собой цель запечатлеть на века все, что, по её мнению, было достойно такой высокой чести. На душе потеплело. Итадори поставил сладости в холодильник и накрыл на стол. Он не спешил смотреть снимок, потому что догадывался, кого именно там увидит. Только закончив с едой и вымыв посуду, парень взял его в руки и невольно улыбнулся. Измазанный в томатном соусе Сукуна определенно заслуживал целого разворота в журнале, а не просто маленькой карточки.       Рёбенок и Двуликий были такими разными. Они совсем не уживались в одном слабом теле, боролись за то, чья именно природа возьмет верх в конкретной ситуации, то и дело попадали впросак. Их совсем некомпетентные няньки тоже.       Он уже торопился в свою комнату и представлял в красках, как упадет лицом в мягкую подушку, когда из общей гостиной до него донеслись обрывки приглушенных стенами фраз, обеспокоенных и совсем чужих голосов. В груди начала зарождаться паника, но сразу же рассеялась. Незнакомцы оказались героями боевика, который шел по телевизору. Зрители спали на нескольких сдвинутых воедино футонах, отложив в сторону миску с попкорном. Фушигуро и Кугисаки заняли места по краям, у них в ногах вытянулись гончие (они удостоили парня ленивыми взглядами), в середине же мирно сопел Рёмен, укутанный в теплое одеяло.       Итадори нашел пульт и выключил телевизор.