Первый день в раю

Это было то прекрасное первое утро долгожданного отпуска, когда после кропотливого выбора места для отдыха, длительных сборов и утомительного перелёта наконец-то просыпаешься в уютной комнатке отеля. Выспавшийся и отдохнувший. И с осознанием того, что ближайшие две недели будут полны приятных впечатлений. Первым из сна пробуждается разум, но глаза всё ещё не хотят открываться. Лежишь себе на спине, ловишь мимолётные касания ветерка к обнажённому телу сквозь открытую балконную дверь. Он приносит с собой запах моря, немного терпкий и солёный, даже кажется, что чувствуешь его на языке. Таким это утро было для Джотаро Куджо. Он лениво потянулся, не открывая глаз, и ещё пару минут валялся, жадно вдыхая утреннюю прохладу. Джотаро прислушался. За окном ровно шелестели пальмовые листья, издали доносились крики чаек. Где-то внизу уже гомонили отдыхающие. Кричали и смеялись дети, что-то бурно обсуждали взрослые, заглушаемые шумными всплесками воды в бассейне. Он повернулся на бок, уткнувшись лицом в подушку. Свежее постельное бельё пахло цветочным кондиционером и казалось таким мягким, словно касаешься кожи младенца. Почему-то дома оно никогда не бывает таким приятным. Да и вообще, вдали от дома всё кажется каким-то другим. Будучи окончательно готовым к пробуждению, Куджо пошарил рукой по кровати. Он страстно желал получить свой первый утренний поцелуй, без которого, как ему казалось, этот день не мог начаться. Но к его разочарованию рядом никого не оказалось. Джотаро недовольно поморщился и распахнул ещё налитые сном веки. В комнате было неуютно пусто. Лишь скомканная простынь на второй половине постели гласила, что он не был этой ночью один. Куджо приподнялся, усаживаясь на край, и осмотрелся по сторонам. Две пары обуви стояли у входа, а значит тот, кого он ищет, находится в номере, и найти его не составит труда. Шума воды в ванной не было слышно, а значит, вариант был только один. Джотаро встал и направился к балкону, скрывая свою наготу под прихваченными по пути шортами. Белые матовые занавески предстали перед ним словно кулисы на сцене театра. Он на секунду остановился затаив дыхание, будто за этим условным занавесом ему предстоит увидеть что-то ранее невиданное и захватывающее. Откуда-то нежданно донесся рваный порыв ветра. Он небрежно подхватил легкую ткань, открывая перед Куджо потрясающий вид. Джотаро уловил занавеску в воздухе перед тем, как она снова закроет ему обзор. На этой широкой сцене, которую представлял собой довольно просторный отельный балкончик, он увидел радующие взгляд декорации. Ими выступало бескрайнее утреннее небо, потрясающее своей голубизной, будто кристально чистая родниковая вода. Казалось, сделаешь шаг и непременно захлебнёшься в этой прохладной бездне. Огромные продолговатые листья пальм трепетали, словно помпоны в чьих-то умелых руках. Сама сцена была выложена мозаичным разноцветным узором из дробленой плитки. Что именно было там изображено, Джотаро не хотел рассматривать. Где-то вдалеке виднелось море. Залитое солнечным светом оно казалось серебристым. В центре этой условной сцены спиной к зрителю стоял одинокий актёр. Им был Какёин Нориаки. Джотаро облокотился на дверной косяк и замер, вдруг вообразив себя охотником, который из высокой ароматной травы наблюдает за своей добычей. Его объект стоял, облокотившись на резные деревянные перила, всем своим видом выражая загадочность и легкую неуловимую мечтательность. Он был стройным и изящным, влекущим каждым своим изгибом. Нориаки стоял нерушимо, словно статуя на пьедестале и смотрел куда-то вдаль, где горизонт сливается с морем. Лишь всё тот же бесстыдный ветерок, небрежно подбрасывающий его чёлку и колышущий тонкие ниточки серёжек, доказывал, что никакая это не статуя, а самый настоящий человек. Солнце, чуть показавшееся из-за крыши отеля, осторожно касалось его обнаженных плеч, делая кожу золотистой и блестящей. Изящная впадина позвоночника, словно ухабистая дорога, пролегающая среди двух острых крыльев лопаток, бежала куда-то вдаль, пропадая среди двух высоких холмов, утопающих в белых облаках из лёгких хлопковых шорт. Яркие волосы то вздымались языками пламени, то затухали, покорно ложась на голову. Босые ноги покачивались чему-то в такт. Джотаро снова поднял взгляд вверх. Только сейчас он заметил наушники, свисающие из ушей Какёина тонкими извилистыми нитями. Так вот почему Нориаки всё ещё не заметил его. Куджо разочарованно вздохнул. Он ведь вообразил себя великим конспиратором. Джотаро не знал, сколько времени он простоял за занавеской. Ему не хотелось торопиться. Он улавливал каждую мелочь этого очаровывающего пейзажа, чтобы навсегда отпечатать в своей памяти. Ведь это был не только первый день долгожданного отпуска. Это был первый день их с Нориаки отпуска. Впервые они оказались далеко от дома только вдвоём. И сейчас никто: ни родители, ни друзья не смогут нарушить их уединение. Джотаро мысленно смаковал каждый момент, представляя, как ближайшие четырнадцать дней будет засыпать и просыпаться в одной постели с человеком, который сейчас позабыв обо всём на свете, любуется бескрайними просторами, качаясь на волнах музыки. И это его любимый человек. *** С момента путешествия в Египет количество ночей, которые Нориаки и Джотаро провели вдвоём, можно сосчитать на пальцах рук. Их встречи, как в случае большинства молодых людей, живущих с родителями, зависели от обстоятельств. Они часто вспоминали те душные вечера в дешёвых отелях, когда после очередного сражения, без сил засыпали в объятиях друг друга. Но предстоящие ночи не сравнить с теми, что были в те времена, когда им каждый день приходилось смотреть в лицо смерти. Тогда они спали беспокойно, каждый раз просыпаясь от навязчивых кошмаров в страхе, что на них в любой момент может напасть враг. Тела саднили от многочисленных ран не давая возможности нормально касаться друг друга. Но сейчас всё было иначе. Теперь они студенты первого курса. Джотаро поступил на морского биолога, а Какёин в художественный, как они давно мечтали. А эта поездка — совместный подарок родителей в честь удачной сдачи вступительных экзаменов. И молчаливый Куджо не мог выразить словами, насколько это был ценный подарок для него. *** Солнце всё смелее показывалось из-за крыши, освещая тело Какёина уже до пояса. Становилось всё жарче и на согретой коже выступили первые капельки пота. Ещё пару минут и Нориаки наверняка вернётся в прохладный номер. Но Куджо хотел его опередить. Не для того он так долго выслеживал свою жертву. Резко откинув занавеску, он парой широких шагов пересёк эту условную пропасть между желаемым и реальностью, словно преодолевая невидимую черту. Оказавшись совсем близко, он на секунду замер, разглядывая катившиеся вниз плечи, словно увлекательные детские горки. Теплота кожи чувствовалась ещё до того, как он коснулся её и Джотаро опасался, что Какёин почувствует его присутствие раньше, чем нужно. Он медленно потянулся к своей добыче, боясь спугнуть её в этот решающий момент. Цепкие руки обхватили тонкую талию и властно потянули к себе. Тело прижалось к телу. Зубы настойчиво извлекли наушник из уха Нориаки, желая обратить всё внимание к себе. Ладони заскользили по передней части тела, так стремительно, что Какёин не успел осознать происходящее. «Пойман, наконец-то пойман». Нориаки вздрогнул, словно от раската грома. Он резко обернулся лицом к Куджо и приоткрыл рот, пытаясь что-то сказать. Но ловкий Джотаро, всё ещё не желающий начинать этот день без поцелуя, проглотил все слова вместе с губами Какёина, вдавливая его тело в перила. Тот недовольно что-то мычал, и, казалось, был немного раздражён, но возбужденный Куджо рассчитывал на его быструю капитуляцию. Он прошёлся одной рукой по рельефу живота, а второй обхватил Нориаки за бёдра, прижимая к себе так близко, чтобы тот точно почувствовал его намерения. Какёин рвано задышал, но всё же снова попытался освободиться, упираясь ладонями в грудь напротив. Но силы были неравны, и Джотаро отреагировал на эту попытку ещё более настойчивым, проникающим в бездну рта, поцелуем, вынудив Нориаки невольно обмякнуть. Наконец он позволил Куджо смелее ласкать свою спину и бёдра, скатываться по животу вниз и забираться в глубины шорт и тот с удовольствием этим воспользовался. Предполагая, что власть над этим телом уже целиком принадлежит ему, Куджо мысленно праздновал свой триумф, планируя через пару минут перетащить Какёина с балкона в комнату, как вдруг часы на башне отеля пробили девять. Это сработало словно щелчок пальцев при выведении из гипноза. Какёин вдруг уперся руками Джотаро в грудь и что-то упорно замычал, выталкивая его язык из своего рта. Что ж, видимо придётся его выслушать. − ДжоДжо, ты меня совсем отвлёк, − Нориаки выкарабкался из крепких объятий и стремительным шагом рванул к двери, но далеко уйти не удалось. − Star Platinum: TheWorld, − время остановило свой ход. Нориаки застыл на месте в причудливой позе, словно олимпийский бегун, запечатленный на фото во время забега. Джотаро не торопясь обошёл его и перекрыл собой вход в комнату. Когда время возобновилось, Какёин впечатался в грудь Джотаро и чуть было не упал назад, но тот придержал его за плечи. Какёин тряхнул головой не сразу понимая что с ним произошло. Затем поднял удивлённый взгляд. − Ты что, время останавливал? Зачем? − Видимо для того, чтобы ты мне объяснил, куда собрался. − Ах, прости, − Нориаки рассмеялся. − Пока ты спал, я сходил на ресепшен, чтобы больше разузнать об отеле. И там мне рассказали, что в девять в холле будет ждать гид. Он записывает желающих на завтрашнюю экскурсию. Ты представляешь, у нас будет возможность увидеть развалины замка IX века. В нём когда-то жил сам… − Стоп. Стоп. Стоп. Что-то мне подсказывает, что мне ни о чём не скажет это имя. Лучше объясни, нам обязательно записываться именно на завтрашнюю экскурсию? Мы ведь только вчера вечером прилетели. Как насчёт следующей? − Ох, Джотаро. Следующая будет на будущей неделе. К тому времени я сильно загорю, и буду выглядеть смешно на фото. Ты же знаешь, что мне не идёт загар. «И с чего ты только это взял?» Джотаро всё ещё держал Какёина за плечи. Больше всего на свете ему не хотелось сейчас прерывать начатое. Но эти глаза, смотрящие на него из-под густых вееров ресниц, были слишком молящими и даже немного безумными. Джотаро не выдержал. Хватка на плечах ослабла и Куджо лишь грустно опустил взгляд указывая Нориаки на свои вздымающиеся шорты. − А с этим мне что прикажешь делать? − Ну, прости, − Какёин неловко улыбнулся. − Давай вечером, − Джотаро разочарованно вздохнул. − Ладно. Беги уже, следопыт бледнолицый, − стоило Джотаро отойти от двери, как виноватый вид тут же исчез с лица Нориаки и он, мурлыча что-то под нос, отыскал в чемодане с вещами футболку и, надевая её на ходу, вылетел из номера. «Ах, так? Ладно-ладно. Тебе это с рук просто так не сойдёт». *** Они позавтракали в отельном ресторанчике, разместившись в уютной уличной беседке, окутанной диким виноградом. Ароматный кофе гнал последние остатки сна и Джотаро наслаждался каждым глотком, откинувшись на мягкую спинку диванчика. Какёин болтал безумолку. Он успел записаться на экскурсию и сейчас сиял, словно ребёнок, получивший давно желаемую игрушку. Он рассказывал о волнующей его перспективе прикоснуться к истории, и строил планы посетить ещё пару интересных мест. Но как Джотаро ни пытался его слушать, ему удавалось плохо. Виной тому была широкая соломенная шляпа, в которой Какёин смотрелся причудливо мило. Солнечные зайчики проскальзывали сквозь мелкие дырочки, оставляя на лице рыжие пятнышки, напоминающие веснушки. Они щедро осыпали щёки и нос, и, казалось, всегда ему принадлежали. *** Извилистая, вымощенная диким камнем, дорожка вела от отеля к пляжу, через солнечный, наполненный специфическим запахом тропических цветов, парк. Пальмы приветственно махали листьями указывая прохожим единственный правильный путь − путь к морю. Казалось, что это не ноги делают шаги, а сама дорога подхватила и несёт их. Ещё немного, ещё совсем немного и перед глазами откроется бескрайняя морская пучина. Огромная и непостижимая для человека, но такая крошечная в масштабах мирового океана. Джотаро ускорил шаг, а затем и вовсе сорвался бежать, хватая Какёина за руку. Встречный бриз трепал их футболки, обдавая лица запахом водорослей и соли. Лишь достигнув пляжа, Джотаро остановился, устремляя взор в горизонт. Море было спокойным. Оно тихо дремало, поглотив в свои объятия бледную небесную голубизну. Почти беззвучные волны ласкали золотистый, пропитанный запахом солнца берег. И никто: ни прогулочные катера, ни плещущиеся на мелководье люди не могли нарушить столь мудрого умиротворения. *** Жарко. Солнечный диск глядел на землю своим безжалостным прожигающим взглядом, вгоняя людей в прохладную воду. Она ласково манила к себе как единственный путь к избавлению. Надоедливая одежда липла к влажной от пота коже. Отыскав свободные шезлонги, парни поспешили избавиться от неё. Опасающийся обгореть Какёин принялся натирать себя солнцезащитным кремом. Он упорно растирал живот, плечи и грудь, покрывая белую кожу тонкой лоснящейся пеленой. Джотаро позабыл о жаре. Жажда поскорее окунуться в прохладную воду оказалась ничем по сравнению с удовольствием наблюдать за этим зрелищем. Взгляд следовал за движением рук, и Джотаро бредил желанием хотя бы на миг оказаться на их месте. «Оказаться на их месте? Хм. А это идея». Пленённый видом забавной шляпы, Джотаро уже и позабыл, как грозился отомстить Какёину за испорченное утро. Память порой подводила его. Особенно когда дело касалось злости на Нориаки, который сам того не осознавая, периодически выкидывал весьма уморительные выходки, после которых сердиться на него было невозможно. Но сейчас шанс немного поиздеваться над этим всезнающим аккуратистом сам плыл в руки. − Давай помогу тебе спину намазать. Ложись. Мягкая улыбка послужила одобрительным ответом. Какёин расстелил полотенце на шезлонг, а затем, грациозно потянувшись, улёгся, подбирая руки под подбородок. Джотаро склонился над ним, но приступать не спешил. Его расчётливый взгляд измерял очертания фигуры, выстраивая в голове последовательность действий. Пальцы помнили каждую чувствительную точку и впадинку, словно это было его собственное тело. В своей голове он уже совершил то, чего в реальности даже не начал, и собственные мысли окутали его ощущением парализующего волнения. «Ну и ну. Кажется, я собрался устроить пытку самому себе». Но отступать было уже глупо. Да и закипающий в крови азарт толкал к решительным действиям. Джотаро опустился вниз, усаживаясь на пятки. Горячий песок отрезвляюще жёг колени. Белоснежная линия из прохладной густой субстанции очертила позвоночник, а затем короткими капельками коснулась плеч. Контраст температур играл Джотаро на руку, взяв на себя часть задачи. Тело перед ним коротко сжалось, а затем снова растеклось по поверхности лежака. Крупные ладони нависли над чувствительной кожей, устанавливая невидимую связь. Тонкие полупрозрачные волосинки потянулись им навстречу, подобно тому, как цветы вскидывают свои головки к восходящему солнцу после безмятежного ночного сна. Их разделяла всего пара сантиметров. Стоило Джотаро немного согнуть пальцы и они бы встретились. Но он не собирался этого делать. Не так быстро. Желание предстоящего касания приятнее самого касания. Джотаро знал об этом. Он воспарил над изгибами спины, продолжая сохранять расстояние, ощущая, как за его ладонями под чужой кожей тянется волна парализующего напряжения. Мизинец бегло коснулся надплечья, заставляя тело отозваться лёгким содроганием. Какёин упёрся лбом в свои руки, выпячивая вверх лопатки. Он требовал ещё. Спину осыпали хаотичные невесомые прикосновения, как первые капли дождя осыпают землю. Чаще. Увереннее. Крупнее. Джотаро наращивал частоту. Теперь пальцы прогуливались по коже почти непрерывно, как не открывает своих пальцев от клавиш фортепиано музыкант, играя свою мелодию. Мелодию из прерывистого сбившегося дыхания. Мурашки покрывали кожу, а мышцы сводили мелкие судороги. Джотаро не видел лица Нориаки, но прекрасно знал, что его щёки пылают огненным румянцем. Он ненадолго прервался, чтобы дать возможность Какёину перевести дыхание, но не настолько, чтобы позволить отступить уже восходящему на порог возбуждению. Полоска крема всё ещё делила спину пополам, как сплошная линия разделяет дорогу. Джотаро сомкнул пальцы вокруг шеи, а затем скользнул вниз, покрывая каждый миллиметр прозрачным влажным покрывалом. Горячая кожа жгла ладони. Казалось, под ней бушевала кипящая лава, готовая в любой момент пролиться наружу. Джотаро прикусил внутреннюю часть щеки. Тупая боль приводила в чувства, сбавляя напряжение внизу живота. Сдерживать возбуждение становилось всё сложнее, и Джотаро чувствовал, как его начинает трясти. Зверь внутри него скулил и выл, пытаясь выбраться из холодной клетки. Если бы не пляж, если бы не этот дурацкий пляж, Нориаки бы уже ни за что не спасся. Джотаро не отпустил бы его. Он уже не понимал, то ли это марево нависало над раскалёнными песками, то ли это в его голове всё поплыло. Капли пота скатывались из-под кепки, испаряясь в горячем воздухе, но Джотаро мучился от приступов озноба. Нужно было скорее заканчивать. Ещё чуть-чуть и железное терпение даст сбой. Он огладил поясницу, двинулся по позвоночнику вверх, накрыл лопатки, а затем спешно провалился в подмышечные впадины. Его пальцы бегло задели соски, и покатились вниз по бокам, пробираясь под живот. Джотаро обвёл пальцем пупок, а затем медленно двинулся ниже. Он уже и сам не понимал, то ли это Какёин сжался, став твёрже камня, то ли это он настолько оцепенел. Он был близко. Слишком близко. Когда его палец коснулся ткани, руку от кисти до плеча словно пронзил электрический ток. Какёин вскинул бёдра, вцепившись в полотенце гибкими пальцами. Джотаро ощутил доносящуюся снизу лёгкую нарастающую пульсацию. Он на секунду задержался, собирая остатки выдержки, а затем, шумно выдохнув, нагло вклинился под резинку плавок. Подушечка пальца коснулась твердого члена. Джотаро зажмурил глаза. Желание забить, забыться, сорваться, наплевать на людей, которые наверняка уже косо на них смотрят, запустить руку глубже и довести Какёина до громких истошных стонов, стояло воспалённой болезненной опухолью где-то ниже пупка. Подавленный вздох застрял в горле. «Сдайся. Пожалуйста». Какёин будто бы услышал его мольбу. Эту внутреннюю отчаянную молитву. Зелёные нити стенда до боли стиснули запястья Джотаро, парализуя его движения. «Наконец-то». Джотаро облегчённо выдохнул. Шелест крови в висках смешивался с гомоном оживлённого пляжа и походил на гул турбин самолёта. Тело била мелкая дрожь. Джотаро даже не думал, что всё зайдёт настолько далеко. Сдерживать возбуждение было не легче битвы с ловким противником. Стоило ему немного потерять концентрацию и он был бы повержен. Но он выстоял. Хватка стенда на его руках ослабевала, а затем и вовсе исчезла. Буря внутри тоже отступила. Джотаро откинулся на локти, высвобождая из-под себя онемевшие ноги. Зажмурившись, он пошевелил пальцами, стараясь поскорее избавиться от болезненных ощущений. Стало легче. Теперь он, наконец, мог взглянуть на Какёина. Тот лежал, уткнувшись лицом в полотенце, и гневно сжимал кулаки. Вид у него был достаточно воинственный. Ох, и достанется сейчас Куджо. Джотаро попытался приблизиться, но стоило ему немного сдвинуться с места, как зелёные ленты, словно лианы, снова расползлись по телу. − Эй! Какёин резко перевернулся на спину, попутно оборачивая бёдра полотенцем. Его щёки горели огнём, а в глазах сверкали молнии. Он мертвой хваткой сжимал в кулаках ткань. − Не смей приближаться ко мне, Куджо! − Какёин говорил тихо, но его слова были насквозь пронизаны агрессией. Голосовые связки ещё плохо поддавались ему. И после каждого слова он отрывисто хватал воздух. − Отпусти меня. − А ты обещаешь не выкидывать ничего странного? − Обещаю, − Какёин с недоверием смотрел на Джотаро, что даже через плети стенда отдавалось его напряжение. Но, немного помедлив, он всё же отозвал стенд. − Что это было, чёрт возьми? − Так ты ещё не понял? − Джотаро улыбнулся. − Восстановление справедливости за испорченное утро. − Что? Ты о чём? — Какёин опешил. Настороженность во взгляде сменилась удивлением. Но до него быстро дошёл смысл этих слов, и он рассвирепел ещё больше. — Серьёзно? Куджо, ты рехнулся? Из-за такой чепухи ты выставил меня посмешищем на весь пляж? − Да ладно тебе, − Джотаро оглянулся по сторонам. − Никому нет до нас дела. − Это не означает, что ты должен лезть ко мне в плавки при первом удобном случае. Ей-богу, Куджо, ты ведёшь себя как озабоченный подросток. − А ты себя ведёшь себя как зануда. Мы ещё приехать не успели, а ты уже график отдыха составил. − А ты предлагаешь всё время без дела на пляже торчать? Ну уж нет. − Я предлагаю просто расслабиться и положиться на случай. Попробуй хоть раз. Тебе понравится, − Джотаро говорил мягко и тихо, будто утешал не на шутку расшумевшегося ребёнка. Чувство триумфа от совершенной маленькой мести пьянило его, но он решил не подавать виду. Провоцировать ссору его в планы не входило. Но, увы, не всё зависело от него. − Ага. Это из той серии: «Какёин, давай прогуляем школу перед экзаменами» или «Какёин, давай жить вместе, хотя у нас ни черта для этого нет». − Какёин, пожалуйста, не начинай. − Ты сам вынуждаешь меня своими глупыми выходками. Стань уже серьёзнее, наконец. Ты больше не ребёнок. − Ах, так? − Джотаро подорвался, чувствуя как земля зашаталась под ногами. Хорошее настроение испарилось, словно его никогда и не было. Продолжать разговор не было смысла. Уняв слабость в коленях, Джотаро направился в сторону моря. − Ты куда? − Купаться. Может, найду себе того, кто не будет считать меня таким уж бесполезным, − и, взмахнув рукой, зашагал было прочь, но вдруг остановился. − А вообще знаешь что? Даже не пытайся соврать, что тебе не понравилось. Ты ведь мог остановить меня в любой момент. Но… — он характерно недоумению пожал плечами, потешаясь тем, как высокомерное лицо Нориаки искажается в гневе. Воздух сотрясли бурные, теперь уже громкие, ругательства. Но Джотаро их уже не слушал. *** Мягкий зыбучий песок забирал в себя ноги, препятствуя каждому шагу. Джотаро брёл, небрежно расталкивая всех, кто попадался на пути, пока белые пузырьки пены не зашипели на ступнях. Он достиг моря. Не раздумывая, он с разбега погрузился в прохладную воду, отдаваясь царству Нептуна с головой, и долго плыл, оставляя позади шумных взрослых и суетливо плескающихся у берега детишек, пока, наконец, не остался совсем один. Море поглотило его. Поглотило вместе со всеми мыслями и переживаниями, и мягко понесло на своих волнах. Море растворяло в себе всё. Словно огромный фильтр, оно отсеивало всё неважное и оставляло только стоящее внимания. Джотаро лёг на спину и закрыл глаза. Перед ними нависла кроваво-красная пелена. Это надоедливое солнце пыталось прорваться через тонкую кожу век. Но Джотаро не было до него дела. Сейчас под ним, под толщей воды бушевал целый мир. Неизведанный и такой загадочный. Где его жители, такие же спокойные и молчаливые, как и сам Куджо, жили своей размеренной жизнью. Мир, изучению которого Джотаро собирался посвятить жизнь. И в такой момент Джотаро мог думать только об одном. О будущем. И о Какёине, который непременно должен стать его частью. И Джотаро готов ради этого на всё. Да вот только сам Какёин, кажется, хотел совсем не этого. Впервые о сожительстве Джотаро заговорил полгода назад. Дело шло к школьному выпускному, и грядущее студенчество, как ему казалось, открывало перед ним новые возможности. Он, наконец, мог позволить себе найти подработку и стать менее зависимым от родителей. А значит, мог жить отдельно от них. Джотаро поделился своими мыслями с Какёином, рассчитывая на его одобрение, но в ответ получил лишь невнятные доводы, гласящие, что это невозможно. Какёин сводил всё к тому, что они ещё не готовы к этому. «У нас нет: работы, жилья, денег, опыта. Это несерьёзно. Ты несерьёзен». И как Джотаро ни пытался объяснить, что все эти проблемы решаемы, и он готов взять всю ответственность на себя, Какёин находил тысячи причин отказать ему. Какёин будто не верил ему. Не верил в него. Не доверял, постоянно попрекая за малейшие промахи. Или просто не хотел доверять. И эти слова острым ножом пронизывали Джотаро сердце. Они ссорились, расходились, не общались неделями. Но Джотаро всегда сдавался первым. Он скучал. В редкие часы их близости, когда вымотанный Какёин дремал у него на плече, Джотаро бредил от мысли превратить эти часы в вечность. Но мечты разбивались подобно тому, как волны разбиваются о непреклонные гордые скалы. Это произошло и сейчас. Какёин, стоявший там, на балконе, погожим августовским утром казался Джотаро таким далёким, будто это было лишь приятным сном. *** Когда Джотаро выбрался из воды, Какёин полулежал на шезлонге, всем своим видом изображая равнодушие. Лёгкие зудели от желания поскорее наполнить их сигаретным дымом. Но подходить к Нориаки Джотаро не собирался. Единственной просьбой, единственной ничтожной просьбой было хотя бы на эти две недели позабыть о разногласиях. Но Какёин наплевал даже на это. Джотаро осмотрелся. Неподалёку юноши и мальчишки разных возрастов играли в пляжный волейбол. Джотаро направился к ним. − Закурить не будет? — спросил он у высокого юноши примерно своих лет. Тот, молча, протянул ему пачку. Джотаро закурил, выпуская изо рта густую струю белого дыма. − Спасибо. Соль неприятно пощипывала высыхающую кожу, оставляя на ней белёсый налёт. Джотаро прошелся по мелкому ракушечнику вдоль пляжа. Пена от набегающих волн приятно щекотала ступни. Идти было некуда. Придётся возвращаться. Но внезапно раздавшийся голос остановил его. − Эй, парень. Присоединишься к нам? У нас дефицит игроков, − говорил тот самый юноша, угостивший Джотаро сигаретой. − Почему бы и нет? *** Мяч то и дело парил в воздухе, переходя от одного игрока к другому. Кто-то отчаянно падал на песок, стараясь защитить честь своей команды. Воздух то и дело сокрушал громкий заливистый смех. Когда становилось невыносимо жарко, команды единогласно принимали решение приостановить игру и с разбега бросались в море, разрезая водную гладь. Брызги разлетались в стороны и в свете солнечных лучей были похожи на конфетти. Ребята смеялись и дурачились, окатывая друг друга водой. Играли в догонялки, пытаясь ухватить убегающего за ногу, а после погрузить его под воду. Накупавшись вдоволь, свежими и отдохнувшими команды снова возвращались к игре. Крепкая фигура Куджо сейчас раскрывалась во всей своей красоте. Мышцы рук пульсировали от напряжения при каждом броске. Капельки пота блестели на смуглой коже. Струйки воды скатывались с иссиня чёрных волос. Джотаро отряхивал их, как лев отряхивает гриву. Эта фигура античного бога сводила с ума, по меньшей мере, половину девушек пляжа. Они то и дело шептались с подругами не в силах оторвать от Куджо глаз. Не нужно понимать иностранных языков, чтобы прочесть на их лицах неподдельное восхищение. Юноши смотрели на Джотаро с завистью, ведь с момента его появления в игре девушки потеряли к остальным интерес. Но Джотаро не было до этого никакого дела. Повышенное внимание совсем юных игроков команд куда больше льстило ему. Мальчишки не отрывали от Джотаро восхищённых взглядов, завидуя его меткости и силе, мечтая быть похожими на него. А тот и рад был стараться, подавая будущим мужчинам пример для подражания. Несмотря на свой суровый характер, Джотаро любил детей. Это было заметно по его отношению к Энн — девчонке, которая привязалась к ним во время путешествия в Египет. Он старался оберегать её, словно приходился ей старшим братом. Вот и теперь он проявлял своё внутреннее великодушие, общаясь с этими мальчишками. Он то и дело подбадривал младших игроков команды, если тем не удавалось отразить подачу. И это в сотый раз доказывало, что под маской хладнокровия и безразличия скрывается добрая и светлая душа. *** Игра была в самом разгаре, когда воздух пронзил жалобный детский крик. На песке лежал худощавый мальчишка лет десяти, ухватившись за ногу. Он хотел отбить мяч, но столкнулся с игроком постарше и упал. Джотаро ринулся к нему, расталкивая в стороны зевак, у которых чужая боль вызывала скорее смех, нежели сочувствие. − Встать сможешь? − Джотаро протянул мальчишке руку. Тот в ответ лишь жалобно покачал головой. Времени для раздумий не было. Джотаро подхватил мальчишку на руки, направляясь в сторону, где над дверью пляжной постройки виднелся красный крест. От волнения перед глазами стояла туманная дымка. Давно Джотаро не ощущал себя таким обеспокоенным. Чья-то рука вдруг тронула его за локоть. Джотаро хотел было отмахнуться, но знакомый голос заставил его остановиться. За плечом стоял не менее обеспокоенный Какёин, сжимая в руках рюкзак. − Неси его в медпункт, а я поищу родителей, − Джотаро кивнул. Помощь Какёина сейчас была очень кстати. − Спасибо. *** − Перелома нет, − задыхаясь от зевоты, пробормотал медбрат с высушенной от солнца кожей. − Если не будет напрягать ногу, через недельку снова сможет бегать. Но я всё же советую сделать рентген, чтобы убедиться, что кость не повреждена. К этому моменту к медпункту подоспели взволнованные родители. Присутствие Джотаро и Какёина больше не требовалось. *** Проводить остаток дня вдвоём было невыносимо. Случай с мальчишкой позволил Какёину и Джотаро ненадолго забыть о неприятном разговоре, но когда они остались одни, обиды не заставили себя ждать. Молчание давило на плечи непосильным грузом. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, парнями было принято решение осмотреть город. Они прошлись по центральной улице, осматривая архитектуру местных построек, посетили главную площадь и прогулялись по живописному парку. Какёин молчал. И Джотаро ловил себя на мысли, что ему не хватает той заумной болтовни, когда Какёин без конца делится своими познаниями. Он наверняка ещё до поездки узнал всё об этом городе, о его памятных местах и знаменитых жителях, и при других обстоятельствах его бы сложно было заткнуть. Но сейчас он медлительно осматривался вокруг лишь иногда интересуясь куда Джотаро хотел бы отправиться дальше. Джотаро было всё равно. Ведь куда бы они ни подались, ноги сами несли их к морю. Парни решили не противиться этому зову. Они вышли на пешеходную улицу, протянувшуюся вдоль берега. Посередине возвышались величественные пальмы, в тени которых, развалившись на деревянных лавочках, отдыхали изморённые туристы. По обе стороны расположились кафе местной кухни, развлекательные аттракционы для детей, сувенирные лавки, уличные музыканты, смотровые площадки. Людей с каждой минутой становилось всё больше. Они выползали из своих отелей и домов на вечернюю прогулку. Воздух сотрясали сотни голосов, а голова кружилась от смешанного запаха еды и специй. От этих ароматов сводило желудки. Окончательно вымотавшись и проголодавшись, парни поужинали в одном из кафе. Перед уходом Джотаро попросил Какёина немного подождать на улице и вернулся, протягивая ему уже откупоренную бутылку. − Вишнёвое вино? Серьёзно? − Присмотрел в баре, когда заказывал напитки к ужину. Знал, что тебе понравится. − И куда мы теперь? − Пойдем на пляж. *** Закатное солнце оповестило своим оранжевым светом о приближении вечера. Оно, словно многорукое божество, просачивалось между лёгкими, размеренно плывущими облаками, превращая небо в слоёный торт с начинкой из абрикосового варенья. Оставив без внимания холодные неуютные шезлонги, парни уселись на тёплый, ещё хранящий в себе лучи солнца, песок и замерли, наблюдая как меняется цвет водной глади, чтобы окончательно проводить дневной свет. Кисло-сладкий привкус вина пощипывал язык и постепенно дурманил голову. Людей на пляже почти не было и теперь море было по-настоящему спокойным. Его покрывали мелкие, почти беззвучные волны. Вдали лениво сновали прогулочные катера, прорезающие медленно сереющий воздух своими прожекторами. С них доносилась музыка. Город позади медленно зажигал огни, но ни Какёин, ни Джотаро не отрывали взгляда от воды. Море постепенно темнело и вскоре превратилось огромное чернильное пятно. Потемнел и мир вокруг. Но ему на помощь внезапно, из-за рассеивающихся облаков, появилась спасительница-луна, озарив всё вокруг своим молчаливым холодным светом. Джотаро заметил, как Какёин начинает ёжиться от вечерней прохлады. При свете луны его чёлка отражалась на лице размытой спиралью, а в глазах читалась еле уловимая грусть. Хотелось обнять его, но Джотаро знал, что Какёин не позволит ему приблизиться. Джотаро больше не злился. Его злость, подобно весеннему снегу, растаяла под лучами сочувствующего взгляда, когда Какёин предложил ему свою помощь. Но разъедающее чувство обиды ещё лежало на сердце. Их руки соприкасались, когда они передавали друг другу бутылку с вином, и каждый раз Джотаро старался намеренно продлить эти моменты. Джотаро посмотрел на своё отражение в бутылке. В темноте было невозможно рассмотреть выражение лица, но Джотаро знал, что выглядит плохо. Так не могло больше продолжаться. Нужно извиниться. Ссора произошла из-за него. И плевать, что Какёин сказал ему. Это не стоило испорченного долгожданного отдыха. Он сделал пару больших глотков и начал. − Какёин, прости меня. Моя выходка действительно была глупой. Мне стоит быть серьёзнее. − Я давно не злюсь на тебя, ДжоДжо. Это я должен просить у тебя прощения. Но мне нужно было время, чтобы всё как следует обдумать, − Какёин пересыпал из руки в руку песок, не решаясь взглянуть на Куджо. Джотаро замер. Беседа приобрела неожиданную форму. И Джотаро не знал, как реагировать. Какёин избавил его от этой необходимости: − Твоя выходка взбесила меня. Мне действительно казалось, что порой ты бываешь несерьёзен с этими твоими школьными прогулами, спонтанными драками и необдуманными решениями. Но когда я увидел, как ты бросился помогать тому мальчику, когда всем остальным было абсолютно плевать, я вдруг вспомнил какой ты на самом деле, − Какёин рассмеялся в пустоту. − Когда-то ты и меня так нёс. Раненого. Помнишь? В голове невольно возник жаркий египетский день, когда Джотаро нёс на руках обмякшего от боли Какёина, а кровь из его рассечённых век капала на песок. − К чему ты клонишь? − К тому, что я идиот, ДжоДжо. Это ты, не задумываясь, отправился спасать мать, хотя был напуган появлением стенда. Это ты вытаскивал нас из передряг, рискуя жизнью. И именно ты сохранял холодный рассудок там, где у других сдали бы нервы. А я позабыл об этом. Я был слишком занят собой. И даже не заметил, что это не ты, это я не был готов жить вместе. Я боялся, что не справлюсь с ответственностью, но вместо того, что признать это, прикрывался твоими промахами. Я такой эгоист. − Это не так. Ты тоже рисковал собой, чтобы обрести победу над Дио. И без тебя мы бы не справились, − Какёин задумался, выдержав паузу. − Может ты и прав, ДжоДжо. Но лишь отчасти. Подумай сам. Каждый из команды отправился в путешествие, чтобы помочь кому-то. Ты и Джостар-сан спасали Холли. Польнарефф мстил за сестру. А Абдул и вовсе хотел победить зло. Один лишь я защищал перед Дио свою гордость. − Так или иначе, все, кроме Абдула, имели личные цели. Выходит, мы все эгоисты, − задумчивое лицо Какёина вдруг изменилось от настигшего его озарения, согревая остывающий воздух своим тёплым свечением. Он, наконец, решился взглянуть на Джотаро, и его лица впервые за вечер коснулась улыбка. − Хм. Я никогда не думал об этом. Но знаешь, это всё равно не давало мне права так к тебе относиться. Прости меня. Джотаро промолчал. После такой откровенной речи остатки дневной обиды растворились вовсе. И всё, что он смог сделать, так это придвинуть Какёина к себе, укладывая его голову на своё плечо, а тот покорно сложил руки Джотаро на талию. Такие долгожданные объятия. Джотаро так крепко впился Какёину в плечи, будто кто-то в любой момент мог отобрать его. Но Какёин не возражал. Он тяжело дышал, а стук сердца в его груди заглушал шум моря. − Это ещё не всё, − Какёин отнял голову от плеча, и его взволнованные, полные чувства вины, глаза осветили Джотаро своим сиреневым светом. А широкие приоткрытые губы безмолвно двигались, не издавая ни звука, пока, наконец, не прошептали: − Ты будешь жить со мной, ДжоДжо? Джотаро вдруг показалось, что он летит спиной в пропасть, но никак не достигнет дна. Словно он пёрышко, которое несёт на своих крыльях лёгкий южный ветер. И он действительно падал, увлекая за собой хрупкое тело Какёина. И когда он всё же достиг дна, казалось, что атмосфера вдавила его в землю, пытаясь раздавить лёгкие. Становилось тяжело дышать, а перед глазами всё поплыло, словно он был бесстыдно пьян. Он зажмурил глаза, и земля закачалась под ним, набирая скорость. Джотаро почувствовал, как тёплые пальцы сплетаются с его собственными, будто спасательный трос, брошенный ему со скалы. Да только какой был в этом толк, если Джотаро казалось, что он безнадёжно разбился. Нет, не разбился. Взорвался. От счастья. Но он всё же сжал ладонь. Джотаро почувствовал, как влажные рваные поцелуи осыпают его лицо. И он двинулся к ним, пробираясь сквозь окутавшую его безмятежную дремоту. Словно плыл к пробивающемуся сквозь толщу воды солнечному свету. И наконец, добрался до него. Лицо Какёина, такое нежное и немного обеспокоенное, нависало над ним и было так близко, что даже в темноте Джотаро мог до мелочей рассмотреть и без того давно знакомые черты. Лунный свет проскальзывал в пряди волос, будто запуская в них свои холодные руки. И от этого Джотаро казалось, что Какёин светится. Его приоткрытые уста застыли в неподвижном молчании, и губы Джотаро, так давно желающие тепла и ласки, не устояли перед соблазном пробраться меж ними. И Какёин не медля, ринулся навстречу. Он заключил лицо Джотаро в ладони и прижался к нему, навалившись всем телом. Джотаро ощутил, как тёплая упругая плоть упёрлась ему в живот, и он инстинктивно обхватил Нориаки за бёдра, приказывая тереться об него. В голове помутилось. Приятная тяжесть горячего тела, дурманящий запах падающих на лицо волос и чужой подвижный язык, так умело исследующий его рот. Джотаро почувствовал, как задрожали его колени и как последние остатки выдержки машут ему рукой на прощание. И Джотаро всячески пытался сохранить их. Ведь если он сейчас же не остановится, то рискует грубо оттрахать Какёина, вжимая его в песок. Он слишком долго сегодня терпел. И Какёин, так бережно хранящий свою репутацию и гигиену, ни за что не простит ему это. Джотаро мягко положил ладони на щёки Какёина, пытаясь отнять его губы от своих. − Нори, остановись. Какёин отстранился, седлая его бёдра. Его глаза лихорадочно блестели, а руки гладили Джотаро по животу под футболкой. Он призывающе закусывал нижнюю губу, от чего Джотаро вновь стал терять самоконтроль. «Какой же он всё-таки красивый». Тонкий, гибкий. Словно выточен из дерева руками любящего мастера. Джотаро млел от его осторожных прикосновений, проваливаясь в безумное беспамятство. Когда губы Нориаки коснулись его шеи, Джотаро вдруг вспомнил, что хотел сказать. Он вслепую нащупал ухо Какёина губами и тихо зашептал: − Если ты не остановишься, я сорвусь и наделаю глупостей. − До этого не дойдёт. Я не позволю, − так же тихо шептал Какёин не прекращая осыпать шею, скулы и ключицы Джотаро поцелуями. − Но нас могут заметить. − Ну и чёрт с ним. «Ну и чёрт с ним. Ну и чёрт с ним. Ну и чёрт с ним» − эхом отдалялось у Джотаро в голове перед тем, как он утратил последние капли рассудка. Горячие губы коснулись груди, а руки придерживали закатанную до подмышек футболку, норовившую упасть Нориаки на лицо. Джотаро, не задумываясь, избавился от неё, отдавая весь свой торс во власть Какёину. Мелкие ракушки впивались Джотаро в спину, но это не тревожило его. Куда более болезненными и мучительными ему казались медлительные влажные поцелуи, слизывающие с его кожи едкую морскую соль, которую не удалось смыть даже под душем. Язык прошёлся от соска к соску, оставляя за собой серебристый след, а затем пустился ниже, словно кистью рисуя на теле узоры. Джотаро тихо постанывал, когда Какёин еле заметно прикусывал его кожу, оставляя на ней багровые отметины. Добравшись до пупка, Какёин очертил его языком, а затем двинулся по дорожке из тёмных волос, ведущей туда, где сейчас, как казалось Джотаро, билось его сердце. Какёин вдруг отпрянул, занимая наиболее удобное для себя положение между его ногами. И, немного помедлив, стянул с Джотаро шорты вместе с бельём. Прохладный вечерний ветерок обжёг сочащуюся смазкой головку и Джотаро мучительно вскрикнул, но уже через секунду почувствовал, как горячие губы вбирают её в себя. От такого контраста стало дурно, и Джотаро машинально вскинул бёдра, проникая в рот глубже. Какёин подался навстречу, забирая его член в рот почти полностью. Головка скользнула по упругому нёбу и Джотаро не смог сдержать стон. Какёин медленно задвигался, очерчивая языком венки. Его руки гладили Джотаро по бокам и животу, пощипывали соски, пробирались под ягодицы. Джотаро тихо постанывал, зарываясь пальцами Какёину в волосы. Когда Какёин ускорил темп, Джотаро не выдержал. Он слишком долго терпел и вот-вот был готов излиться Какёину в рот, но он не хотел закончить один. Джотаро настойчиво потянул Какёина за футболку и резким движением подмял под себя, вдавливая его тело в песок. Какёин взволнованно обвил руками его шею руками, позволяя вдавить себя в песок ещё сильнее. Джотаро снова оцепенел, когда почувствовал как настойчивые руки скользят вниз и впиваются в спину, как Какёин выгибается, трётся об него пахом и пытается обхватить его ногу своими. Слух гладили равномерные молящие стоны. Джотаро всё понял. Несмотря на то, что до этого момента инициатива исходила от Какёина, он тоже находился на пределе. Джотаро дрожащей рукой опустился по груди Какёина вниз, забираясь под футболку, легко ущипнул соски, а затем мягко прошёлся по бокам и наконец, высвобождая член Какёина из брюк, накрыл его своей ладонью. Его пальцы медлительно оттянули до предела напряжённую плоть. Нориаки вдруг потеснил Джотаро назад, заставляя лечь на бок. А сам придвинулся к нему вплотную, прижимаясь к его члену своим. Джотаро, не раздумывая, обхватил оба члена своей крупной ладонью. Он двигался мучительно плавно, вынуждая Какёина толкаться самому, чтобы урвать больше. Тогда Джотаро сжалился, крепче сжимая ладонь, и они оба застонали так громко, что их голоса над пустынным пляжем эхом замерли в воздухе. Близилась разрядка. За мгновение "до" Джотаро свободной рукой привлёк Какёина к себе, и, уткнувшись лбом в его шею, застонал. Всё напряжение, копившееся с самого утра, густой струёй пролилось наружу. Джотаро готов был тут же упасть без сил, но дело было ещё не закончено. Он снова сжал член Какёина и через пару движений почувствовал как тёплая влага, сопровождаемая протяжным стоном, наполняет его ладонь. *** Когда Джотаро очнулся, луна была уже высоко. А это значит, что спал он очень долго. Он совершенно не помнил, как одевался и как уснул вот так на песке, позабыв обо всём на свете. Голова Какёина мирно покоилась у него на груди. Его сомкнутые ресницы чуть заметно подрагивали, а губы расплывались в равномерной улыбке. Джотаро отыскал в кармане сигареты и закурил, устало улыбаясь вселенской бесконечности под пристальным вниманием миллиардов любопытных звёзд. Казалось, что в мире есть только они, бескрайнее звездное небо, мягкая перина песка и равномерный шелест волн. А всё остальное не имеет никакого значения.