favi'en

Небо окутывало темное одеяло из, совсем недавно, белых облаков, что будто вымазались в грядущем дожде. Верхушки деревьев ветер одаривал слишком ласковым порывом воздуха, будто старался ловко заманить в сети флирта, а ближе к земле, где передвигались людские макушки, обычно буйный, многими нелюбимый друг, решил на этот раз пощадить, и не подавать вид существования. Он продолжал завывать свои негромкие песни, через приоткрытые окна и щели, подая горожанам знак, что пора бы закрыться и попрятаться, если не хотят промокнуть насквозь, и заболеть какой то неприятной простудой. Парень сидел за уютным столиком напротив огромных витринных окон, наблюдая как проходящие мимо люди всевозможными сила пытаются укрыться от грядущего ливня, что говорилось в прогнозе погоды. И делали это кто как мог, зонты, воротнички одежды, что насквозь пропахли неприятным, даже для носителя, потом, капюшоны, а кто-то просто спокойно шел по делам, не обращая на сюрпризы ветра никакого внимания, и юноша думает, что если бы не сидел здесь, в этой уютной кафешке, попивая горячий шоколад, ведь его вкусовые рецепторы с детства не переносят кофе, был бы одним из таких проходящий мимо пустышек. Подушечки пальцев ласково нагревает фарфоровая чашка, напиток которой отдал всё своё тепло, чтобы хозяин не обжигал язык, и приятно нежился в неком подобии теплого одеяла, постепенно согревая всё тело, забывая, что на улице третий день апреля, а погода не идёт на улучшение. Чон немного задумывается о том, что это мило со стороны посуды, и вспоминает, что у природы нет плохой погоды. Ему и вправду нравится любое время года, и то что оно принесет. Юноша старается смотреть вперёд только с широко распахнутыми глазами, что излучают лучи надежды, солнечной улыбкой, что помогает верить в этот мир, и в людей, которые окружают юную особу, а также на распашку открытым сердцем, позволяя каждому без разрешения войти в него. Хосок не задумывался, что подобные действия могут причинить ему вред, и человек, который вот так просто сможет заглянуть к нему в душу, может его ранить, ведь такого ни разу не случалось, а значит и не случиться. Юная голова, ещё не оправившись от подросткового периода, верила и полагалась лишь благими успехами и намерениями. Белая чашечка начинает постепенно опустошаться, с каждым робким глотком, и лишь по верхним краям остаётся неприятная пенка, которую никто не любит слизывать. Часы пробивают неизвестное количество времени, ведь запястья пусты, а телефон валяется на беззвучке где-то в кармане. Собственно, это действие было не обязательным, ведь все, кто может ему написать это "Работа" или "Джин-ни хён~". И парень полностью уверяет себя в том, что никто из перечисленных не напишет в подобное время суток. Но вот напиток полностью исчезает из ёмкости, и парнишка это понимает только тогда, когда тянется за очередным маленьким глотком, и всё, что попадает ему на язык это - несладкая пенка от остатков какао. Моська юноши неприятно морщится, а хрупкая ладонь вяло тянется к бумажнику. Уголки губ опускаются вниз, брови сдвигаются поближе друг к другу, а нижняя губа немного вытягивается и заворачивается в трубочку, и это некая гримаса, означает, что Чон очевидно расстроился, ведь открыв кожаный мешочек, он не обнаруживает ничего, кроме как денег на обратный проезд до дома, хотя ему и недалеко и он может пройтись пешком под любимым дождем, даже таких денег не хватит на ещё одну чашечку горячего шоколада. Хосок кладет бумажник в карман куртки, а рука тянется под подбородок, упираясь в него, а локоть падает на стол, уверенно поддерживая, чтобы голова не рухнула от вялости. Парень думает, что согрелся слишком сильно, и уходить никуда не хочется, ведь так приятно сидеть здесь, наблюдая за людьми снаружи, взглядом цепляя симпатичных особей, и размышляя, как бы мог с ними познакомиться. Но сидеть просто так, кажется Хосоку, не очень то вежливым с его стороны, по отношению к обслуживающему персоналу, ведь чашку напитка, купленного на последние деньги в бумажнике, он уже выпил, а сидеть за пустым столом совсем не комфортно. Он нехотя начинает собираться, лениво накидывая куртку на подтянутые руки, которых и не видно вовсе за слоями одежды, состоявшей из белой водолазки и вязаной кофты оверсайз чуть выше пояса, которую он купил в каком-то сэконд-хенде, ведь денег на более приличные магазины у него совсем нет, да ему и не нужно. – Уже уходите? - и юноша на минуту останавливается, так же неуклюже держа одну руку в рукаве, а взгляд карих глаз мягко поднимается вверх. Перед ним стоит парень, явно невысокого роста. На, внушительных размерах, плечах, накинуто серое пальто, что достает до коленных чашечек, под ним мельком заметная черная рубашка, заправленная в такого же цвета, аккуратно выглаженные брюки, а ботинки так и сверкают. Темные волосы кончиками пропитаны в солёной дождевой воде, хотя плечики верхней одежды не намочены, значит зашёл не так давно, но успел высохнуть, хоть и не до конца. Он аккуратно садится, не дожидаясь ответа юной особы. – Не хотите пропустить со мой ещё по чашечке? - и Чон попросту не знает что ответить, только глаз от собеседника не отводит, лишь мягко наблюдая, а рука, словно не по воле хозяина, аккуратно выползает из рукава, падая куда-то рядом с бедром. Впервые в жизни кто то подобный подходит к нему, вот так просто предлагая выпить вместе, чисто...познакомиться? – Вы что нибудь будете ещё пить? - и голос официантки выводит из соблазнительных раздумий, что пропитались таинственным парнем в сером пальто, а парнишка даже не понимает, когда та успела здесь оказаться. – Да, мне большой раф, пожалуйста, а моему другу… - и черноволосый аккуратно переводит взгляд с девушки на юношу напротив, как бы предлагая продолжить свою речь. – А...Мне большой какао, пожалуйста. - и Чон моментально отвечает, чуть запинаясь, а где то внутри грызет мозг, что вовремя не остановился, ведь чем он будет платить за напиток, а сердце кричит о том, что пусть парень который предложил и заплатит. И у Хосока идёт некая внутренняя борьба, отвлекая его от реальности. – Будет сделано. Ожидайте свой заказ. - девушка мягко улыбается, перед этим записав что-то у себя в маленьком ручном блокноте, и испаряется, убегая куда то за пределы глаз. Черноволосый неловко чешет затылок, не зная что ответить на пристальный взгляд кристаллических глаз, ожидая, что юноша всё же что то спросит. Но видно, парень в сером пальто не настолько терпелив, как ему казалось. Он аккуратно снимает, уже успевшую высохнуть, верхнюю одежду, насаживая её на спинку стула, а затем снова поворачивается к незнакомцу, имя которого он бы с удовольствием узнал, и мягко складывает руки перед собой, немного наклоняясь ближе, чтобы услышать даже самый легкий шепот. – Почему ты так смотришь на меня? Я тебя напугал? - уголки тонких губ немного приподнимаются в глупой улыбке, а тонкие пальцы переплетаются с другими своей же руки, начиная постепенно неловко потеть. – Что? - и Чон снова осознает, что выпал из реальности, забыв перевести взгляд на что-то менее прекрасное. - Нет, что ты. Просто ты так неожиданно подошёл, да и у меня нет денег чтобы заплатить за мой заказ. Зря я его сделал, да? - и губы в виде сердца расплываются в нелепой улыбке, выдавая такой же глупый, но не особо громкий, смех. – Нет, что ты. Это ведь я предложил, думаю, мне следует заплатить. - а губы уже тянуться в более милую улыбку, ведь этот смех словно в душу запал, не хочет вылезать, и парень боится, что тот останется там на неисчисляемое количество времени. Хосок блуждающий взгляд опускает куда-то ниже, стараясь не попадаться собеседнику глазами. Он смотри на стол, где мирно уложились собственные руки, кончики пальцев теребят край огромного свитера, заставляя руки казаться просто крошечными по сравнению с ним, а воротник водолазки именно в этот момент невыносимо впивается в горло, заставляя чувствовать себя так, словно в момент задохнёшься. Карие глаза решают продвинуться немного дальше, ближе к бледным рукам, и такого же цвета пальцев, парня напротив, и тревожный блеск глазниц останавливается прямо на интересующем его предмете обожания, словно затягивает в темную бездну, под названием "фетиш". Именно, у Чона невменяемый поток любви к красивым, по его мнению, рукам. То, что заставит его в любой ситуации возбуждаться, закусывать нижнюю губу до крови, сводить коленки, сдавливая половой орган, и скулить от желания прикоснуться к ним, почувствовать в себе и на себе. Ох, эти приятные фантазии как тонкие, длинные, и не менее крепкие пальцы ласкают чувствительные места, о которых Хосок даже не подозревает. И всякий раз, когда натыкается на предмет своего обожания, в голове происходит каша из, по мнению хозяина и собственного здравого смысла, пошлых картинок, хоть и сердце раз за разом говорит об обратном. Думается ему, что пальцы собеседника не были исключением, но такого сильного возбуждения он не чувствует, как в остальных случаях, и сам себе удивляясь, погружаясь в раздумчивые мысли, с чего это могло быть. – У тебя красивые пальцы. - невольно выдает Чон, мысленно задумывается, он это вслух сейчас сказал? Чтобы этот момент не был таким душным, юноша тянется к воротнику уже ненавистной ему водолазки, которую так и хочется снять. Тоненькие хрупкие пальцы касаются края, совсем еле заметно оттягивая, а кончики ушей слегка краснеют, и Хосок мысленно благодарит вселенную, что эти самые кончики сейчас скрывают густые волосы, светло коричневого цвета, чуть выше мочек, где красуется круглая титановая серьга, небольшого размера. И сейчас никто не сможет увидеть его нелепые покраснения и еле сдвинутые колени. – Твои не менее прекрасны. - и парень напротив аккуратно берет чужую хрупкую ладонь в свою, именно ту, что не занималась никакими делами, а лишь вяло лежала на столе, немного наклоняясь, и поднося как можно ближе к губам, невесомо, нежно целуя костяшки, где пересекаются одна половина пальца с другой, в мыслях отмечая тот факт, что рука этого мальчишки слишком мягкая и лёгкая, словно вату держит, и если сжать чуть сильнее, она распадется на мелкие кусочки, превращаясь в песок. И Хосоку кажется, что если бы это была какая то сопливая любовная дорама, в этот момент между ними бушевал бы небольшой ветерок, развевая волосы обоих, а вокруг парней давно бы кружили розовые лепестки, приятно пахнущие любимым запахом, и красные сердечки, вокруг каждой из макушек, а Чону специально пририсовали бы смущённое покраснение, и канонные палочки, и все девушки давно бы визгах катались по полу, ведь это "Так миииииило, uwu". А парень и правда багровым румянцем заливается, не зная куда руку, что на шее была, деть, а ладонь и вовсе вырывать не хочется. В его нежно окутывающих пальцах тепло и приятно, Хосок чувствует, словно под защитой, несомненно это его идеал рук. Уши краснеют всё больше, а взгляд приходится отводить, неловко. Черноволосый словно в себя приходит, отстраняясь губами от нежных рук, мягко опуская на стол, боясь уронить, навредить. А Чон словно слушается, руки к себе забирая, прижимает к груди, чувствуя бешено колотящиеся сердце, нервничает. И всё, что может выдать, это тихое, будто лишь губами тянет, лёгкое… – Спасибо. Собеседник всё так же неловко затылок чешет, на этот раз взгляд просто на стол опускает. Зачем? Всё, что застывает в его голове. Не понимает, с чего бы подобный парнишка его так заворожил, что при первой же встрече решился на прикосновение сам хозяин своего же тела. Словно с мозгами сейчас не в ладах, и слушается только сердца, а что то говорит ему и вовсе не разбирает, ведь первый раз решает познакомиться с кем-то вот так, чисто спонтанно, ибо комок из плоти и сосудов где-то внутри добирался к вискам, громко тарабаня в них со словами: "Ну подойди же к нему, он ведь тебе понравился, дурак!" – Простите, ваш заказ. - и снова ниоткуда взявшаяся леди, в красивом фартушке, изредка вымазаным каплями напитков и еды, она довольно высокая и стройная, а волосы красиво затянуты в конский хвост, что никак не стягивает её глаза в лисий взгляд, но черноволосого это особо не волновало, ведь все его мысли были заполнены таким уютным парне напротив. В нежно-пастельном бежевом свитере, с кружевными полосочками вдоль, а природного цвета волосы мягко дотрагивались к серединке ушей, завораживает. Девушка ловко поставила стаканы с напитками так, как и заказывал каждый клиент. И пока её поднос пустеет, она прижимает его ближе к своему лицу, закрывая половину, ровно до глаз. – Приятного времяпрепровождения. - и лишь видно поднятые щеки, что заставляют глаза немного прикрываться, в последний момент она кланяется, быстро взглянув на обоих парней, ещё раз оценив, и спешно покидает столик. И Хосок лишь кивает, радуясь такому милому персоналу, немного не понимая, с чего вдруг такая реакция, ведь когда он сидел один, ему также не улыбались. Черноволосый лишь подвигает напиток ближе, аккуратно обхватывая, всё ещё прекрасными, но не до возбуждения, по мнению Чона, пальцами, несильно сжимая, чтобы кончики пальцев не напрягались и не белели, парень подносит напиток ближе к губам, задумчиво смотря размытым взглядом в пустоту, по привычке обрабатывая и оценивая ситуацию, шаг за шагом, кусочек за кусочком, не пропуская и доли момента. Блуждающий зрачок черных, как смола, глаз, цепляется за барную стойку, где стоят две девушки, одна официантка, которая принесла их заказ, с высоким, даже сильным, если можно так сказать, конским хвостом, а вторая - бариста, что спокойно делает свою работу, лениво слушая собеседника, который очень бурно о чём-то рассказывал, сильно жестикулируя. Официантка мельком замечает взгляд черноволосого, мило улыбаясь, и тут же перемещая его на другой предмет, а после шепчет что-то на ухо собеседнику. И мозг парня приводит только одну уместную мысль, которая может разъяснить ситуацию:"Понравился!". И черноволосый глаза быстро отводит, не соглашаясь с собственными мысля, ему это и вовсе не нужно. Всё, что его интересует - сладко попиваюший собственный горячий шоколад парень напротив, загадочно глядя в окно, наблюдая за стекающими каплями, бушующим ветром, подмечая, что людей становилось всё меньше. Юноша спешно ставит чашку обратно на стол, проверяя пальцы, губы сводятся в трубочку, и теплый воздух проходит через лёгкие, становясь чуть холодным, дуя на нежные подушечки пальцев, немного уменьшая боль. – Обжегся? - и парень в черной рубашке действие с кружкой повторяет, словно по мозговой программе руку протягивает, ожидая, что собеседник мягко положит сверху свою, убеждаясь, что всё в порядке. – А? - мальчишка голову резко вверх поднимает, а коричневые волосы на лоб падают, кончиками лаская глазницы, что выходит не очень приятно и приходиться щуриться, чтобы мимолётная боль прошла. - Нет, что ты. Всё хорошо. Просто немного неприятно. - и он снова глупо улыбается, не замечая перед собой руки протянутой. – Ох, тогда ладно. - черноволосый ладонь как можно быстрее обратно прячет, а мозг вовремя среагировать не успевает, забыв, что сейчас неподходящий момент руку всем свою тыкать. Парни сидят в неловкой тишине, допивая каждый из своих напитков. За витринными окнами лишь стекают остатки грязной дождевой воды, оставляя после себя разводы, людей оставалось так же не очень много, так как будний день, двенадцать часов, и многие расселись в рабочих креслах, школьных стульях, а кто-то и вовсе стоит за барной стойкой. Всё такая же белая чашка, с остатками светло коричневой пены от взбитого молока, на самых верхушках. Неприятно ласкает язык, заставляя вкусовые рецепторы подавать сигнал:"Не вкусно!". И парень так же морщиться, зубами немного сощкрябывая противный вкус с языка, не желая его чувствовать. – Что случилось? - черноволосый нервно сглатывает последний глоток, аккуратно придерживая дно чашки, чтобы ненароком не разбить, ставит её на стол, а глаза настороженно смотрят на напротив. – Нет, всё в порядке. - снова, неловкий смешок. Привычка. - Просто пенка неприятная, она совсем не сладкая. - а губы-сердечко сами по себе сворачиваются в трубочку, словно обиженно надувшись. И у парня черноволосого сердце в пятки уходит. Снова завораживает. Губы сами тянуться расплыться в милой улыбке, и лишь для него, но здравый разум отголосками в темноте, что доносятся слишком громко и звонко к самому слуху, кричит:"Не смей!". И он послушно останавливает себя, не давая и шанса на необдуманные поступки от чувств. – Что нибудь ещё желаете? - "девушка из ниоткуда", именно так можно описать внезапные появления этой официантки. – Да, пожалуй… - и парень немного задумывается, изгиб пальца к подбородку тянет, а глаза поневоле в потолок уставиться хотят. - Американо с собой и счёт, будьте добры. – Будет сделано. - милая улыбка, всё как и следует обслуживающему персоналу. Она разворачивается, намереваясь уйти. И лишь останавливается возле барной стойки, зыстывая, назад резко оборачиваясь, к столику парней направляясь. – Прошу прощения. - и парни уже не успевают удивляться её внезапным появлениям. - Видетели, у нас сейчас проходит акция для пар. Я так понимаю, мне считать общий счёт с акцией? И Хосок на время задумывается, не понимая, о чем же она толкует, что донести пытается. А черноволосый лишь на время падает в раздумья, обратно сразу возвращаясь. – Нет, мы… - и мозг выдает гениальную мысль о том, что это замечательная возможность воспользоваться этой акцией, сэкономив пару тройку купюр. - Да, вы правильно понимаете. - и он как бы натянуто улыбается, лишь глазами следуя за исчезновением леди. Юноша с медовым оттенком коричневого цвета волос, всё так же брови хмуро друг к другу тянет, на столик засматриваясь, "Что же она имела в виду?". Сегодня мозг особо отключиться желает, дождь в сон тянет, вялый и дремающий, именно так можно описать сегодняшнее состояние почти каждого гражданина, и как поневоле, Чон Хосок не был исключением. Хотя ведь, как никак, любимая погода, а может потому и любимая, что делать ничего не хочется, да и повезло - выходной. Он лишь усталую голову, что словно на хрупких нитках держится, двумя мягкими подушками подпирает, не желая больше думать о чём либо подобном. И как только воображение отключаешь, а мысли расплетаются по разным направлениям, не оставляя после себя и комочка переплетающихся концей, мозг сам находит не хилое такое объясние на данную ситуацию. А Чон лишь осознав, брови удивлённо скидывает, и глаза широко распахивает, на парня напротив лишь смотря, недоумивая. – Погоди-ка, ты только что...Мы...И она - и рука, что подбородок придерживала, в сторону убегает, а рот немного приоткрывается, то ли от удивления, то ли от наглости собеседника, заставляя губы превращаться в подобие круглого сердечка, ведь острого конца здесь мало добьешься, да он никому и не нужен. – А? - а черноволосый лишь засматривается, непозволительно долго смотрел, любуясь, проникая в глубь сознания, воображение включить пытаясь, ведь так резко захотелось этой фантазии о романтическом будущем, что может их ожидать, а может и нет. И он не до конца понимает, когда уютный паренёк что-то мямлить начинает. - Прости, я не совсем тебя понимаю. - вежливо, не пытаясь оскорбить, унизить, лишь в ситуации разобраться желая. – Нет, это ты прости. Я дурак, да? - риторический вопрос. Чон неуклюже теребит, и так замученный жизнью, рукав красивой, а главное теплой, кофты. - Но, зачем ты сказал ей, что...Мол...Мы пара…? - неуверенно, непривычно для Хосока. Обычно с незнакомцами он ведёт себя более грубо, настойчиво, ну, по крайней мере "вёл" себя так. Быть может, на него, за последние пару лет, повлияла так работа? Постарается - ответит. – А, это… - мысли в голове воедино собираются, в полное предложение выстраиваясь, лишь на мгновение речь прекращая. - Видишь ли, мне показалось это неплохой возможность сэкономить немного денег. Как знаешь, они никогда не бывают лишними. - типо пошутил, типо неловко подмигнул, "В его голове это выглядело лучше". Никак иначе и нельзя описать данную картину. Но ведь, черноволосый и правда провернул подобные действия, хотя и понял, что это было не совсем уместно, только лишь взглянув на непонимающее, местами брезгливое, выражение лица собеседника. Неловко. - Прости, это было неправильно с моей стороны, но я не знал, что это могло задеть тебя. - голову смущенно опускает, пальцы тянутся затылок помассировать, стыдно. – Ох, нет, что ты. Я не это имел ввиду, просто сегодня я особенно глупый. - смешок. Всё такой же неловкий и нелепый, но знаете, он так неплохо разряжает накаляющуюся напряжённую атмосферу, просто пинком под зад выпроваживая её, что хочется так же взаимно в улыбке расплыться. Давно выработанная роль в жизни - единственное, что останавливает в данный момент. – Ты милый. - снова говорит то, что думает. Такое иногда случается, чаще всего - не уместно. Не подумайте, он полностью умеет контролировать речь, но не с людьми, которые с первых секунд, просто молча, даже не взглянув на парня, могут так запечатать его сердце в свои владения. – Простите, что прерываю. Ваш счёт и кофе с собой. - она мягко ставит бумажную чашечку с тёплым напитком, рядом кладёт книжечку-счёт и уходит, не намереваясь тревожить больше, лишь дожидаясь в сторонке тихо, когда парни буду через дверь входную на улицу сырую после дождя выходить, чтобы прекрасного дня пожелать. Черноволосый достает бумажник из глубокого кармана пальто, перед этим посмотрев во что обошлись им заказы, округлив счёт до приемлемой, для самого себя, суммы, чтобы оставить девушкам немного чаевых, всегда так делает, когда финансы позволяют, да и настроение и персонал большую роль играют. Он кладет купюры в книжечку, не спеша накидывая пальто серое на плечи достаточно широкого размера, а под верхней одеждой они ещё шире кажутся. И пока миндальные глаза хосока внимательно наблюдают, мозг оценивает. Хоть и ростом не высок, но сложен достаточно сильно, сказали бы мысли, что выглядит не хило так шире самого Чона, хотя и ниже, очевидно. – Пойдём? - и он не ожидает положительного ответа, скорее боится, что что-то больное для сердца выдадут. Хотя, от чего уж болью страдать. – А, да. Конечно. - и юноша куртку спешно надевает, рюкзак свой мягко коричневый на одно плечо закидывает. Они встают почти одновременно. Ледяные тонкие пальцы тянутся за стаканчиком кофе, согревая мягкие подушечки. Он держит крепко, но не до побеления конечностей. Парни подходят к двери, тепло прощаясь с персоналом, черноволосый пропускает парнишку вперёд, лишь рукой открывая двери. Дождь на улице ужа закончился. Они отходят от главного входа в заведение не настолько далеко, неловко останавливаясь, не зная дороги друг друга. – Прости. Куда тебе? Мне тебя провести? - и черноволосый взглядом уткнувшившимся прямо на юношу, замечает, как глаза того робко из стороны в сторону бегают, смущается. - Ты не подумай, я не маньяк. Если ты против - ни в коем случае не буду за тобой идти. – Не то, чтобы… - хрупкие, медового цвета кожи, пальцы к груди прижимает, укутывая одну ладонь, в другую, с ноги на ногу перемещаясь. – Замёрз? - парень подходит чуть ближе, сам того не осознавая, руку с напитком протягивая, а между ними меньше 30 сантиметров остаётся. - Держи, он ещё теплый, можешь погреться. Люди суетятся, начиная скапливаться на остановках, в кафешках и магазинах. Учебное время подходит к концу, автобусы уже не остаются такими полупустыми, а в метро и вовсе начинается толкотня. Мимо, уютно стоящих возле здания, парней пробегают единицы людей, но один из них умудряется не выдержать собственное равновесия, врезаясь в серое плечо, даже не удосужившись кинуть на последок мимолётное "извините", срывается, так же продолжая спешно бежать по своим делам. Рука дёргается, а из маленькой ёмкости для американо, на которой нет крышки, выливается капля напитка, украшая неприятным пятном белоснежную ткань водолазки, что торчала из коротких рукавов куртки. – Прости. - и пальцами холодными свободной руки, пытается грязь оттереть, будто надеясь в мягкие подушечки впитать. – Нет, всё в порядке. - и Чон старается убрать мягко руки чужие, не заставляя того волноваться. – Ох, чёрт. Будет сложно отстирать. - а черноволосая макушка виновато опускается, желая назад время оттянуть. - Могу я как-то тебе возместить ущерб? - и руки не желает с чужого запястья убирать, тонкое. – Но… - Хосок на время задумывается, может это и неплохая идея, хотя не любит он людьми пользоваться, особенно из-за такой то мелочи. - Если только проведешь меня до автобусной остановки. - а улыбается настолько нежно, что тепло внутри разливается, словно выпил первый глоток горячего чая после холодно зимнего дня. И они с места дёргаются, к остановке направляясь, что поблизости была. По пути сделав пару не обязательных к описанию действий, по типу "одним глотком выпил, уже успевший остыть, американо, благополучно выбросив стаканчик в мусорный бак". Стоят больше в тишине, номерами обменявшись, а черноволосый ещё пару раз предложил чужие руки в своих ледяных погреть, на что каждый раз получал неуловимый, но довольно ясный, отказ. Нужный автобус подъезжает слишком быстро, парни мягко прощаються, надеясь увидеть друг друга снова, и разлучаются километрами. Черноволосый домой не спеша шагает. Где-то в серых облаках витая, на лучик солнца надеясь, что вот-вот ускользнул из рук. Мозг мысль выдает, о которой забыть подуспел. Парень резко телефон достаёт, в Kakao talk залазит, новый номер отыскивая, а затем подписывает первым, что пришло в голову, вспоминая, что напрочь забыл спросить имя знакомого, именует тем, с кем этот уютный юноша и ассоциируется. А затем нежно любуется, своим, так скажем, творением, "феечка~💜".