90 minutes with you

— Джисон! Джи! Ты на доске почета! — кричала подруга брюнета, прыгая около него. Казалось, что она была рада этому больше, чем сам парень. Хотя, возможно, так и есть. — Хей, Хан Джисон, поздравляем, — мимо юноши проходили разные личности и поздравляли парнишку с тем, что в этом месяце он стал одним из лучших. Он добился. Он смог.       Около огромной доски толпилась куча народу, отчего Джисон все никак не мог сам подойти и посмотреть. Больше всего места занимали футболисты. Они облепили стенд со всех сторон и кричали что-то наподобие: «Хо, красава, так держать, братан». «Наверное, он тоже на доске» — подумал Джисон, ожидая, когда сможет пройти к желанному месту. — О, а вот и наша балерина появилась. Впервые балеринка на почете, — сказал какой-то незнакомый футболист, когда Хан протолкнулся через толпу и оказался у стенда. И парень, к сожалению, был прав. Танцоры ещё никогда не попадали на доску почета. Ее всегда занимали футболисты или гимнасты. — Во-первых, имейте уважение. Балерун, а не балерина… — А во-вторых, меня не ебет, — перебил его этот же парень, и все его друзья заржали, отчего юноша закатил глаза и перевел взгляд на фотографию. — Невоспитанный, — буркнул Хан, а после поправил сумку на плече, уже рассматривая фотографию человека, которая висела рядом с его собственной.       «Ли Минхо, 23 года. Капитан университетской футбольной команды» — Чего ты там сказал? Аккуратнее с выражениями, а то пуанты в задницу засуну, — резко огрызнулся тот же футболист, и чуть был не готов уже накинуться с кулаками на Джисона, но его остановила чья-та рука. — Хенджин, спокойно, — Джисон перевел взгляд на своего спасителя. Это был парень с той фотографии. Карие глаза расслабленно смотрели на Хана.       Нереально, блять, красивые карие глаза. — Ты чего, хен? Позволишь, чтоб эта девчонка мне что-то говорила? — никак не мог успокоиться светловолосый, из его глаз уже были готовы вылетать молнии, так сильно он был озлоблен от всей этой ситуации. — Значит, тебе нормально его обзывать? А ему тебя нет? — Минхо удивился, смотря на своего напарника, который решил все-таки заткнуться и уйти в сторону.       Джисон начал невольно рассматривать Минхо. Средний рост, и, чертовски, красивые бедра, которые было видно через узкие черные джинсы. У белой рубашки были расстегнуты три верхних пуговицы, отчего Хан провел взгляд по виднеющейся ключице.       Наверное, он закончил тренировку. Это видно по слегка мокрым волосам. Взгляд вернулся к бедрам, на которые Джисон смотрел уже непростительно долго. Хан вернулся к лицу русоволосого и столкнулся с пронзительными глазами, которые смотрели на него с небольшой пошлостью, как казалось балеруну.       Народа уже не было, так как близилось пять часов вечера и все расходились по разным залам, чтобы начинать свои тренировки, либо уйти домой. В холле остались только Хан и Ли. Команда Минхо уже ушла, ведь тренировка закончилась, а до тренировки Джисона было еще примерно полчаса. — Хан Джисон, 20 лет. Артист балета «Аврора». Ну что же, приятно познакомиться, Сони, — прочитал Ли на доске, и протянул младшему руку для пожатия. Джисон ненавидел, когда его называли Сони, но из уст футболиста это звучало как-то… приятно?       Да, сука, он бы душу дьяволу продал, чтобы услышать это еще раз. — И мне приятно, Мини, — решил он сыграть по правилам Минхо и произнес его имя в уменьшительно ласкательной форме. Ли вздернул брови от неожиданности, но ничего не ответил, а лишь сжал руку Джисона.       Охуеть, какую нежную и приятную руку. — Ох, блять, Минхо, — слышались из дальнего туалета стоны балеруна. — Если ты будешь так громко стонать, то нас услышат, — оторвавшись от члена Хана, произнес Ли, а после подул на головку. — Вернись на место, — более серьезно пытался произнести Джисон, но вышло не очень. — Слушаюсь, сладкий, — промурлыкал Минхо и принялся вновь сосать член младшего. — Джисон, Джи, — чей-то голос вывел юношу из транса. — Да? — он непонимающе уставился на своего друга, который уже был готов к тренировке. — Ты какой-то не такой сегодня. Вроде полчаса назад был полон сил, а сейчас уже пять минут стягиваешь джинсы, — подозрительно произнес парень, осматривая Хана. — Все нормально, Сынмин. Просто так много людей подходило и поздравляло, что чуть вымотался морально, — отмахнулся брюнет.       Ага, блять, морально он вымотался. Просто кто-то в первые секунды запал на одного парня и охуенными бедрами и уже представляет, как тот ему отсасывает. — Да пошел ты. — Чего? — Сынмин чуть встрепенулся, услышав такое от Хана. — Я не тебе. Сам с собой говорю, — попытался улыбнуться Джисон, и у него это получилось. — Странный ты. — Будто за пятнадцать лет ты не привык, — уже смеялся брюнет, натягивал на ноги танцевальные балетки. — Джисони, подойди ко мне, — крикнула через весь зал госпожа Ян, отчего парень чуть не упал, когда делал апломб. — Да, вы что-то хотели? — подошел к ней Хан. — Сходи, пожалуйста, на четвертый этаж, в кабинете сорок восемь должен быть господин Чон. Скажи ему, что ты от меня, и он все, что нужно, даст тебе. — Можно хотя бы штаны сверху надеть? — Конечно, хотя не понимаю, чего ты смущаешься, — улыбнулась ему тренер. — Ким Сынмин, Чхве Джису, я все вижу! Не халтурьте! — крикнула она и направилась в сторону парочки.       Хан быстро забежал в раздевалку и надел спортивные штаны, которые всегда носил собой, так как после тренировок было нереально тяжело надеть джинсы из-за боли в мышцах.       Он направился к лифту, хотя надо было пройти всего два этажа. Дождавшись, когда тот спустится и откроются двери, парень зашел внутрь, не поднимая головы. — О, Джисон, какая встреча, — послышался ему знакомый голос, и он резко повернулся. Перед ним стоял тот футболист, который висит с ним на доске. — Здравствуй, снова, Минхо, — усмехнулся Хан, подавляя желание посмотреть на губы русоволосого, который их то и дело, закусывал.       Вот повезло Джисону родиться геем.       Неожиданно лифт резко остановился, отчего Ли упал на Хана. А так как балерун был меньше весом, юноши свалились на пол. — Какого черта? — послышалось шипение Джи, когда он осматривался по сторонам. Но все было плохо видно, так как из шести лампочек, в лифте горела только одна, и то, иногда мигая. — Новый лифт, а уже сломался, — подал голос Минхо, все еще лежа на Хане, который хотел, чтобы это продолжалось вечно. — Минхо… — Ой, прости, я придавил тебя, — резко вскочил Ли и помог подняться брюнету. — Надо вызвать диспетчера, — Минхо направился к кнопкам, когда Джисон смог встать на ноги и отряхнуться. — Кнопка сломана еще с прошлого раза, — уныло сказал Хан, и решил сесть обратно на пол прижавшись к стенке. — Ты уже застревал? — И не раз. Я занимаюсь тут пятнадцать лет уже. За все время, что я тут был, я застревал раз десять. Кабина, может, и новая, но тросы старые, — он откинул голову назад, а Ли сел около противоположной стены, подогнув свои накаченные ноги. — Ого, значит, ты занимаешь балетом с пяти лет? — Ну, балетом я занимаюсь с восьми. До этого занимался обычной хореографией, а после меня позвали быть балеруном. А ты? Сколько лет занимаешься? — Я начал играть в футбол, как только научился ходить, — Минхо как-то грустно улыбнулся, что не ушло от Хана. — Отец хочет, чтоб я попал в сборную Кореи. — А ты этого хочешь? — спросил младший и чуть подвинулся к Ли. — Знаешь, лет до пятнадцати очень хотел. Это было моей главной целью. А сейчас… — он немного замялся, потирая затылок. — А сейчас? — брюнет жаждал продолжения. — Забей. Я прирожденный футболист. Я буду чемпионом, — он резко изменился в настроение.       У тебя биополярка, Ли Минхо?  — Как получилось, что балерун попал на доску почета? Даже не девушка, а парень, — с непонятным интересом спросил Ли. Джисон видел, что парень о чем-то задумался и это изменило его настроение в худшую сторону. — Не знаю. Хотя, за последний месяц я отыграл более сорока спектаклей. Без замен. Если все остальные ребята имели замену, то я нет. Возможно, из-за этого и попал. — Ты с годами понимал то, что тебя будут в будущем чморить? Обзывать пидором? — Меня чморили с детства. Внешностью не вышел. А про пидора, тут нечего скрывать. — Ты гей? — удивленно спросил Ли. Эх, если бы Хан видел, как смущенно улыбнулся сейчас футболист.       С добрым утром, Минхо. — Тоже изобьешь меня? Некоторые твои дружки уже делали так, и не раз, — горестно усмехнулся младший и потер лицо ладонями. — Что? Кто это сделал? — нахмурился Ли. Он никогда не позволял никому в команде избивать геев. Потому что… неважно. — Забей. Все в прошлом. — Нет, я до… — Не хочу говорить об этом, Хо.       Они сидели так уже около сорока минут, иногда пытались кричать, но без успеха. Разговор тоже как-то не клеился. Ли и Хан были слишком разные. Один был чертовски элегантным и придерживался диет. Второй был настоящим раздолбаем и ел все подряд. Они были как из двух миров. Такие разные, но что-то все-таки их объединяло, но вот что? Это было большой загадкой. — В лифте кто-то есть? — вдруг послышался грубый мужской голос, от чего парни сразу подскочили к двери. — Да, мы тут! — крикнул Джисон. — Джисони, с тобой все хорошо? — послышался взволнованный голос его тренера. — Да, госпожа Ян, со мной все в порядке. — Кто с тобой там? — вновь тот грубый голос. — Господин Сон, это Минхо. Давайте, вытаскивайте нас отсюда, — крикнул юноша, и посмотрел на Хана. При тусклом свете он выглядел более… сексуальным? Черты лица были более строго выражены. Губы казались соблазнительнее, а свободная майка, которая висела на нем, открывала его хорошо выраженные ключицы. — Ребят, там произошло небольшое замыкание. Вытащить мы вас не можем. Так что ждем специальных людей, — крикнула женщина. — Хорошо, мы ждем, — ответил Минхо и сел обратно на пол, а балерун рядом с ним. — Значит, ждать еще минут тридцать, не меньше, — простонал Хан и несильно ударился головой об стенку. — Знаешь, ты тут хотя бы не один сидишь, — произнес старший, а в ответ услышал лишь журчание желудка Джисон, — Ты хочешь кушать? — с заботой спросил русоволосый и полез в спортивную сумку. — Нет, не хочу, — более оптимистично пытался сказать Хан, но вышло не очень. Он в самом деле хотел есть. Ему не нравилось его тело. Считал, чтоб быть балеруном, надо быть более худым. Все ему говорили, что у него не жир, а мышцы, но он утверждал обратное, все больше сидя на изнурительных диетах. — Слышу я, как ты не хочешь, — футболист закатил глаза и достал булочку с корицей, а вместе с ней и бутылку апельсинового сока. — Бери, — он протянул еду Джисону, но тот лишь отрицательно помотал головой. — Не хочу, Хо. Ты видел меня? Мне нужно скинуть еще килограмма три, а ты мне булочки суешь, — проворчал младший, а Минхо лишь рассмеялся. — Черт, Сони. Ты серьезно? Наоборот, тебе нужно больше кушать, а не голодом морить себя. — Да ну тебя, — лишь пробурчал Хан, и прикрыл глаза.       Спустя почти полчаса ноги брюнета уже затекли, и он решил встать. За это время они так и не сказали ничего друг другу. Лишь сидели рядом и слушали сопение друг друга. — Джи, прошу тебя, поешь, или хотя бы попей, — футболист тоже встал. — Если бы это была вода, то я бы попил. — Слушай, если ты не попьешь, то я тебя поцелую, — сказал Ли, и только позже понял, какую херь он сморозил.       Сказать такую фразу гею? Что может быть глупее. — Тогда я тем более не буду пить ее, — повел бровью Хан, смотря на растерянное лицо спортсмена. — Ну ладно, — лишь усмехнулся Минхо и припал к губам балеруна. Он обхватил руками лицо брюнета и нежно целовал его без всяких пошлостей. Джисон немного опешил, но спустя пару секунд уже прикрыл глаза и наслаждался моментом. Губы Минхо были с легким привкусом апельсина, так как он недавно пил сок. Младший переместил свои руки на талию футболиста и прижал его к себе. Парни почувствовали, что лифт начал движение и внутри включили свет. Когда лифт остановился, буквально за секунду, как начали открываться двери, юноши отпрянули друг от друга. Двери открылись, и Минхо, быстро взяв свою сумку, рванул из лифта по направлению к лестнице, лишь по пути буркнув тихое «спасибо». Хан смотрел ему в след и слабо улыбался уголками губ.       Для Джисона это было прекрасное время. Теперь в его памяти надолго останутся те девяносто минут, которые они пробыли в закрытом лифте вместе с Минхо. Возможно, даже навсегда.       Ему понадобилось лишь девяносто минут, чтоб влюбиться в этого настойчивого парнишку.

Девяносто минут.