***
Джисон лежал на кровати, раскинувшись в форме звезды и лениво смотрел в потолок. Этот день был откровенно скучным. Он даже не пытался замаскировать свою безнадежную унылость под каким-то мнимым одним единственным ярким событием - типа встречи с радужным единорогом или видом обнаженного по пояс Минхо, пропалывающего грядки с мандрагорой. Пропалывал ли Минхо эти грядки хоть раз? Да ни в жизнь. Единственная грядка, которую тот не обходил стороной та, на которой росла кошачья мята. Но с каких это пор фантазии должны считаться с реальностью? И вот уже капли пота стекают по напряжённой шее Минхо, перемещаясь на ключицы, сливаются в одну, которая продолжает свой путь по рельефной груди и, добравшись до соска, замирает на розовом пике. Джисон нервно сглатывает, направляя руку в сторону паха. Резкий стук по стеклу вырывает парня из неприличных фантазий. Он испуганно одергивает руку, подскакивает на кровати, перепуганно озираясь по сторонам и замечает, что с противоположной стороны окна на него пристально смотрит иссиня-чёрный кот с изумрудными глазами. — Аааа, — тянет парень, —это ты, Минхо, — поднимается с кровати и в два шага подлетает к окну, отворяя его. — Зачем взбираться на окно, если мои передняя и задняя двери для тебя всегда открыты? — поиграл бровями Хан. Кот сел на подоконник и пристально посмотрел человеку прямо в глаза. — Если не хочешь общаться со мной словами, то я не против перейти на стоны, котик, — подмигнул Хан. Минхо поднес лапу к морде, облизал и провел ей по уху, продолжая наблюдать за Джисоном. Тот нервно выдохнул. — Если сделаешь так же в человеческой форме, я буду кормить тебя своей сметаной каждый день до самой смерти, — Хан закусил губу. В душе Джисону очень хотелось поговорить с Минхо нормально, но по какой-то неизвестной причине, каждый раз, когда он открывал рот из него вылетало это. Кот замер, держа лапу в воздухе. Хан не знал, умеют ли обычные кошки закатывать глаза, в их ли это природе, но Ли точно умел. Кошачьи зрачки скрылись, делая поворот в триста шестьдесят градусов, а когда вернулись на место — перед Джисоном сидел не чёрный кот, а красивый парень с правильными чертами лица, с чуть по- кошачьи вздёрнутым носиком. В пухлую нижнюю губу слегка упирались маленькие клыки. Одет Минхо был, подобно своему кошачьему обличию, во все чёрное: кожаные штаны плотно сидели на упругих бедрах, с каждым движением которых проглядывались очертания мышц и пушистый черный свитер, едва прикрывавший рельефный живот. — На тебе отлично бы смотрелось две вещи: ошейник и я, — заключил Хан. Кошачьи ушки на голове Ли дернулись. Он тяжело вздохнул. — Джисон, я пришел сказать тебе... — резкий стук в дверь на первом этаже оборвал разговор. Минхо повернулся в сторону звука и, вновь обратившись, выпрыгнул в окно. Хан выглянул следом, наблюдая, как кот, отталкиваясь от черепицы, ловко скачет по крыше, направляясь к козырьку над входной дверью. Спустя пару мгновений парень развернулся и выбежал из комнаты.***
Минхо с Джисоном стояли у порога дома, удивлённо хлопая глазами. Перед ними на огромной телеге сидел парень, одетый в короткие голубые шорты с подтяжками, белоснежную футболку и высокие гетры. На голове красовался чепчик с волнистыми краями. В руках тот сжимал плетёную корзину, внутри которой на розовом одеяльце лежал конверт с печатью. Минхо наклонился, дабы достать конверт. Рядом с ребенком его ноздри несколько раз расширились и сжались, принюхиваясь. Пахло хлебом. — Это не человек, — обратился он к Джисону. Хан в удивлении приоткрыл рот. — Это гомункул из хлебных крошек, — продолжил Минхо. — Гомункул. Из. Хлебных. Крошек, — повторил Хан, пытаясь понять смысл сказанного. — Все верно, — подтвердил Ли и протянул руку к конверту в лукошке. Тот был бережно запечатан, в центре красовалась восковая печать с гербом. — Это печать Чанбина, — голос кота прозвучал так, будто просто произнести имя Чанбина в слух было для него ужасным наказанием. Минхо вскрыл конверт. Внутри лежало письмо, написанное аккуратным размашистым почерком. Над каждой точкой красовалось маленькое идеально симметричное сердечко. Письмо гласило: "Дорогие Минхо и Джисон! Этот малыш нуждается в вашей заботе. Берегите его и вырастите самого достойного человека, который только может выйти из хлеба. P.S. Мы с Сынмином отправились к Чану, чтобы помочь пережить полнолуние. Ничем помочь не сможем. Позаботьтесь о Чонине. С любовью, ваш Чанбин". Дочитав письмо, Ли громко цокнул языком, скомкал листок и отбросил в сторону. От злости его лицо обрело чуть более кошачий вид: нос вытянулся, зрачки сузились, на щеках выступила блестящая черная шерсть. Он тяжело дышал. — Не кипятись, котик, ты должен становиться горячим от моих прикосновений, а не от злости. Минхо сверкнул глазами в сторону парня. Какого черта эти ведьмы удумали? Наитупейший колдовской приворот с гомункулом. Да за такое всё колдовское общество засмеёт. Зачем они вообще лезут в его жизнь? Но больше всего Ли разозлило, что несмотря на то, что его заставляют заниматься воспитанием хлебных крошек, имя им почему-то даёт Чанбин. Если эта проклятая ведьма так хотела оставить ребенка себе, так и оставил бы. Что это за гуманитарная помощь хлебом, о которой никто не просил? Мальчик в это время сладко потянулся, пробуждаясь ото сна. Первым, кого он увидел, был Джисон. — Папа! — радостно выкрикнул ребёнок. Затем перевел взгляд на Минхо и ещё более воодушевлённо крикнул: — Мама! — улыбнувшись во все свои идеально ровные и белые зубы. Глаза Хана округлились от удивления. Ли пояснил: — Эти существа считают родителями первых, кого увидят. Чанбин с Сынмином оставили нам его на попечение. Но даже несмотря на то, что взрослеют они за считанные дни, я не намерен возиться с ним ни минуты, — Минхо не договорил, его оборвал Джисон. — Какой смышлёный малыш! — улыбался тот. — Сразу понял, кто тут папочка. Парень подошёл к мальчику и поправил чуть съехавший головной убор. — Ну и что мне теперь с тобой делать? Ли переводил взгляд с одного на другого, лихорадочно соображая. — Я бы предложил кинуть его в озеро, дождаться, пока размякнет и будет съеден утками, но на тебя уже, очевидно, подействовали чары. Минхо тяжело вздохнул. Аромат свежевыпеченного хлеба так быстро затуманивает простым людям разум, что не стоило вообще подпускать Джисона к этому существу. — Что же поделать, придется отвести его до дома Чана, чтобы Чанбин с Сынмином сами с этим разбирались. Минхо терпеть не мог Чана. В нем раздражало все: громкая речь, слишком энергичное поведение, запах псины, выпрашивание похвалы и эти вездесущие блохи, которых он пытался вывести, кажется, всё время, что кот с ним знаком. Дом Чана — последнее место на Земле, куда бы Ли направился по доброй воле. Но выбора не оставалось. Если провести с гомункулом достаточно долгое время, то непременно начинаешь чувствовать себя его настоящим родителем. В памяти образуются ложные воспоминания, которые одурманивают сердце обманчивыми чувствами. Они с Джисоном начнут по-настоящему верить в то, что этот хлебный мякиш — плод их безудержной любви. Ребёнок повзрослеет за неделю, может быть две, но те будут думать, что прошли годы совместной жизни. Каждый их день превратится в "долго и счастливо". А Минхо ой как не хотел этого «долго и счастливо». Коту всегда нравилось наблюдать за настоящим, в котором Хан очень неуверенно и осторожно пытается завоевать его внимание. Порой, конечно, переступая все мыслимые и немыслимые границы дозволенного. —Двигай телегу в эту сторону, — бросил он Джисону и направился вперёд по единственной дороге. — Я бы предпочел двигать своими бедрами в твою сторону, — среагировал парень, послушно толкая телегу по неровной дороге. Какое-то время они шли в полной тишине. Джисон корчил рожи мальчику, заставляя того заливаться смехом и хлопать в ладоши. Минхо искоса бросал на них тревожные взгляды. Постепенно его лицо смягчилось. На губах дрогнула едва заметная улыбка. — А ты неплохо ладишь с детьми, — похвалил кот. Хан перевел взгляд с Чонина на Ли. — С малышом в твоих штанах я тоже отлично полажу, — сверкнул самоуверенной улыбкой парень. Глаз Минхо нервно дернулся. Он ненадолго прикрыл глаза, а открыв, вызывающе уставился точно на Джисона. — Да, вы бы отлично поладили, — буквально мурлыкал тот. Ли прищурился и чуть склонил голову в бок. Джисон замер. Оглядел Минхо с ног до головы, закусил нижнюю губу и застыл взглядом на выглядывающей из-под свитера ключице. Ли, ещё больше сузив глаза, расплылся в улыбке, обнажая опасно блестящие клыки. — Ну, и чего ты ждёшь? — поманил он пальцем. Хан отпустил тележку, в одно мгновение преодолевая расстояние между ними. Лицо Чонина чуть искривилось в готовности заплакать. Ребенок шмыгнул носом. Джисон же, подскочив к Минхо, обвил руками его талию, плотно вжался в бедра, а носом уткнулся в изгиб шеи, вдыхая мягкий аромат луговых цветов, который исходил от кожи Ли. Провел губами и чуть прикусил ключицу. Минхо ахнул. — Готовься, милый, сейчас у тебя будет такое, чего ещё ни с кем не было и никогда не будет, — самодовольно хмыкнул Джисон, покрывая поцелуями шею Ли. — Надеюсь, ты будешь хотя бы вполовину так же хорош, как и… — Как и кто? — опешил Джисон и отстранился. — Хван, — закончил Минхо. — Хван?! — голос Хана предательски скакнул, он слегка попятился. — У вас с ним что-то было? — Мне трудно сдерживать инстинкты, когда наступает весна, — пожал плечами Ли. У Джисона сердце упало в пятки. Минхо продолжал. — В общем, я частично снимал с него кандалы в подвале и... Хан не слушал. Он уставился себе под ноги и бессвязно бормотал: "Хван. Весна. Инстинкты". — Он же теперь инкуб, так что стал куда более искусным, чем до этого. Джисон застыл. — До этого? — слова комом встали в его горле. Парень слышал, как переполненное обидой сердце колотится в его собственных ушах. Он не мог поверить в сказанное. Не мог понять, для чего Минхо рассказывает об этом. И не мог понять, почему подобное настолько сильно задевает. Мысли крутились в голове подобно урагану и казалось, среди них нет ни одной рациональной. Ли заметил в каком замешательстве находится Хан и повернул голову в сторону, вглядываясь куда-то в даль. — Наконец-то мы можем поговорить нормально, — голос звучал слегка виновато. — Нормально… — повторил Джисон. Он вдруг осознал, что его мысли пусть и хаотичные, но куда более разнообразные, чем раньше. Наконец-то они сосредоточены на чем-то, кроме желания оказаться с Минхо в горизонтальной плоскости. — Это был единственный способ снять заклинание, Джисон. Я и на пушечный выстрел близко к Хёнджину не подойду, ни тогда, ни сейчас, — пробубнил себе под нос Ли так тихо, что Хан еле разобрал слова. Джисон просветлел. В глубине души парень догадывался, что с ним что-то не так. Но разум отказывался анализировать происходящее. — Спасибо, что освободил меня от этого, — почесывая затылок, поблагодарил Хан, — что это было вообще? — Любовное зелье. — Любовное зелье?! — Джисон неестественно пискнул. Шея покрылась красными пятнами, мочки ушей порозовели. — Но поскольку ты уже, — Минхо запнулся, — поскольку Чанбин что-то напутал в рецептуре, оно сработало вот так. Румянец поднялся от шеи до щек Джисона. Он упёрся взглядом во все ещё шмыгающего носом Чонина. Одинокая сопля скатилась с носа ребёнка. — Но почему именно я? — Ты — человек, а значит — чистый сосуд, — объяснял кот. — Тебя легче заколдовать без разрушительных последствий. Если в нетронутый сосуд налить воды, она останется кристально чистой, но, если на дне сосуда уже была какая-то жидкость, не факт, что не начнется реакция и мы не получим на выходе грязную жижу. — Если это так опасно, почему они попытались провернуть это с Хёнджином? — обомлел Джисон. — Поверь, я не понимаю ничуть не меньше, чем ты. Я удивлен, что Сынмин втянулся в это. От Чанбина и не такого можно ожидать. Он возомнил себя моей личной свахой много лет назад. Под раздачу попал не только ты и Хван. Даже Чан, — Минхо скривил лицо. Это явно были не самые приятные воспоминания в его жизни, — неделю просидел в подвале, не имея возможности принять человеческий облик. — Они пытались свести тебя с Чаном?! — вскрикнул Хан, изрядно напугав Чонина, — Ах, прости-прости, — ободряюще улыбнулся он мальчику. — Да. До сих пор в дрожь бросает. Хенджин хотя бы пытался обольстить меня сладкими речами. Это же, — Ли сглотнул, - Животное ... Просто накинулось и разорвало мой любимый свитер. Джисон сдвинул брови к переносице. — Не понимаю, как можно заставлять кого-то полюбить. Это совершенно неправильно. Минхо кивнул соглашаясь. В глубокой задумчивости и полной тишине они продолжили свой путь. Солнце нещадно палило, напекая голову. Джисон даже мысленно похвалил Чанбина за предусмотрительность. Без головного убора малыш бы точно упал в обморок от солнечного удара. Хан изредка бросал обеспокоенные взгляды в сторону Ли, недоумевая, как тот не изжарился, будучи одетым во все чёрное. Видимо, коты как-то иначе ощущают температуру. Либо это очередные магические трюки, которые простым людям не дано понять. Из раздумий Джисона вывела огромная ворона, спикировавшая прямо над головой Чонина. Её явно привлек аппетитный запах сладкой булочки, исходивший от малыша. Мальчик несколько раз всхлипнул от испуга и из глаз покатились слёзы. — Ну-ну, малыш, только не плачь. Папа тут, — Хан протянул Чонину руку и успокаивающе погладил по щеке. — Сейчас мы приедем в гости к дяде Чану и узнаем, что дальше делать и почему, — парень запнулся, — ты так выглядишь. — Зуб даю, это Чанбин крошил батон в котел, вместо булочек и хлеба, — ответил Минхо.— Потому он выглядит как качок переросток. — Никак у меня его внешний вид с поведением не вяжется, конечно, — Джисон поправил упавшую с плеча мальчика подтяжку и покачал головой. Дорога была не близкой. Вечерело. Солнце неумолимо клонилось к закату. Ветер стал чуть прохладней. Ботинки уже успели покрыться пылью и даже белые гетры Чонина всё меньше и меньше походили на новые. Минхо молчал. Малыш тыкал пальчиком на предметы, что попадались по пути и вопрошающе смотрел на Джисона. — Трава. — Тлава, — пытался повторить мальчик. — Камень. — Камлень. — Птичка. — Типчка. Затем Чонин развернулся и указал пальцем на Минхо. Джисон немного замялся. Кот же вскинул бровь, затем бросил короткий взгляд на Хана и ответил, ткнув в себя указательным пальцем: — Мама. Джисон с Чонином просияли и расплылись в одинаковой улыбке. — Мама! Мама! — голосил мальчик. Человеческие уши Ли покраснели. Он отвернул голову в сторону, пытаясь скрыть смущение. Джисон заметил красные уши и задал вопрос, который очень давно его беспокоил. — Зачем тебе две пары ушей? — Это, — Минхо указал на пушистые кошачьи ушки, которые активно шевелились в разные стороны, — не уши, — продолжал он. — Это что-то типа радара. Они реагируют на магию. В кошачьем обличии за это отвечают усы. — Огоооо, — восхищённо протянул Хан. — Не только мило, но ещё и функционально! Ли опустил глаза. Ему нравилось, что Джисон считает это милым. Для самого кота ушки всегда было частью, необходимой для функционирования в этом мире. Магия не всегда несёт лишь добро, потому лучше знать о её приближении заранее. Внезапного уши чуть оттопырились назад, прижимаясь к голове, а зрачки сузились. — Мы приближаемся к дому Чана, — прошипел тот. Хан проследил за взглядом Минхо и заметил среди деревьев небольшой деревянный домик. — Вот и отлично. Думаю, Йенни уже замёрз и хочет кушать. — Йенни? — наклонил голову Ли. Джисон смущённо пожал плечами. — Ему идёт.***
На кресле-качалке у камина расположился Сынмин, увлеченно листая сборник заклинаний. На кухне за его спиной Чанбин разливал какао по слегка неровным глиняным кружкам. Вплотную к камину лежал огромный серый волк. Он лежал так близко к огню, что казалось, пламя вот-вот опалит ему шерсть. — Кажется, заклинание подействовало, и он уснул, — сказал Сынмин, принимая горячую кружку из рук Со. Чанбин сел на соседнее кресло и задумчиво поднес свое какао к губам. — Это хорошо. Меньше воя. Как думаешь... Сработало? — поинтересовался старший. Ким печально вздохнул. — Думаю, что нет. — Из-за того, что он вышел большим? — Большим? Это шутка? Он просто огромный! Тут и речи о родительских чувствах и сближении идти не может, — сокрушался Сынмин. — Я не обратил заклинание только потому, что мне было жаль твоих трудов с подбором для него одежды, — вздохнул Ким. Чанбин виновато уронил голову себе на грудь. Тишину прервал душераздирающий скрежет. Сынмина передёрнуло. — Открывайте сейчас же эту чертову дверь, пока я не выбил к чертям собачьим, — вопил Минхо. — О, нет, — прошептал Со. — Давай просто проигнорируем. — Смысла притворяться, что нас здесь нет — совершенно никакого, — пожал плечами младший. — Ты сам сообщил ему, где нас искать. С этими словами Ким поставил чашку на маленький столик меж кресел и, встав, направился в сторону двери. Кот продолжал истошно вопить, царапая когтями дубовую дверь. — Тшшш, — шикнул Джисон.— Тише-тише, ты пугаешь ребенка, — причитал тот, пытаясь одновременно успокоить Минхо и отвлечь Чонина от страшных звуков. Заскрипел засов. Дверь отвалилась и на пороге показался Сынмин. Выглядел тот весьма уставшим. Шагнув в сторону, он сделал жест, приглашающий внутрь. — Не обязательно так вопить. Вы разбудите Чана. Чары только подействовали. Ли недовольно скрипнул зубами. — Не нужно выставлять меня во всем виноватым. Если бы вы с Чанбином не лезли туда, куда вас не просят — всей этой ситуации вообще бы не было, — Минхо проследовал внутрь дома. Хан в это время помог Йени встать с телеги: одной рукой подхватил за талию, спустил на землю и провел за собой в дом. Мальчик неуверенными шагами переступил порог и заинтересованно огляделся по сторонам. Заметив у камина огромного волка, несколько раз дёрнул Джисона за край футболки и вопрошающе кивнул в сторону Чана. — Это собака. Не бойся. Она добрая. А сейчас вообще спит, — ответил на немой вопрос Хан. Он так же, как и Чонин разглядывал дом и удивился внушающим страх размерам оборотня. — Это волк, — поправил Чанбин. — Да нет, он все верно сказал. Чан — псина та ещё, — вмешался Минхо. Чонин же отпустил футболку Хана и робкими шагами подошёл к волку. Он восторженно оглядел его и обнял за шею, окуная лицо в жёсткую шёрстку. Ли сдвинул брови к переносице. — И после этого этот ребенок ещё смеет называть меня своей матерью, — хмыкнул он. — Не ревнуй. Дети любят собак, —Джисон приблизился к Минхо и подбадривающе похлопал того по плечу. — И вовсе я не ревную, — слишком быстро выпалил Ли, выдавая себя с головой. Дёрнул плечом, сбрасывая с себя руку Джисона. Затем развернулся, направляясь в сторону кухни. Хан разочарованно вздохнул. Сынмин с Чанбином мирно покачивались на своих креслах. Младший погрузился в чтение, а старший достал пряжу и приступил к вязанию чего-то розового. Чонин увлечённо тыкал в нос спящему Чану. Джисон решил ускользнуть из дома, дабы подышать свежим лесным воздухом. Стоя на небольшой веранде у дома, Хан любовался звёздами, пытаясь переварить события минувшего дня. Он определенно зря жаловался, что день выходит скучным. Оказывается, жизнь в любую секунду может повернуться так, что ты ещё и мечтать будешь о прошедшей скуке. Мысли плавно перетекли в размышления о Минхо. О том, как тот прекрасен в любом из своих обличий. Долго ли Хан находился под действием любовно зелья? Находится ли ещё под влиянием хлебного гомункула? Джисону казалось, что Минхо нравился ему всегда. Для чего было скармливать зелье именно Хану — самая большая загадка. Разве не логичнее подмешать его коту? Именно его нужно приворожить, уж точно не наоборот. Дверь дома со скрипом отворилась и на крыльцо вышел Ли. В руках он держал две чашки: одна с горячим шоколадом, вторая с теплым молоком. — Держи. Это окончательно развеет чары и заодно согреет. Ветер прохладный, — протянул кружку Минхо. — Спасибо, — забирая из его рук какао, поблагодарил Хан. Кот подошёл ближе и облокотился о перила. Джисон последовал его примеру. Некоторое время они просто смотрели в небо, периодически отпивая пару глотков собственных напитков, наслаждаясь звуками шуршащей от лёгкого летнего ветра листвы и пением цикад. Никто не решался заговорить первым. Напитки в кружках иссякли. Минхо придвинулся чуть ближе, накрывая своей ладонью ладонь Хана. Джисон сглотнул. Он не решался нарушить интимную тишину момента. Даже лёгкое движение давалось ему с трудом. Он медленно повернул руку сцепляя их пальцы и направил взгляд на Ли. Их взгляды встретились. Минхо поддался вперёд, оставляя лёгкий поцелуй на губах Хана. По спине каждого пробежала лёгкая дрожь. Старший отстранился, смущённо улыбаясь. — Знаешь, в том, что сделали эти двое, определенно был толк, — Минхо заправил за ухо непослушную прядку волос, что попадала на глаза. — Что ты имеешь в виду? - не понял Джисон. — Кому бы они не подмешивали любовные зелья, мне всегда было все равно. Я просто ждал, когда действие закончится и все вернётся на круги своя, — кот прикрыл глаза, вспоминая, судя по всему, все неприятности, которые любезно организовывали для него двое ведьм. — Но, когда я узнал, что они решили провернуть то же самое с тобой, я вышел из себя. Вдруг осознал, что всегда хотел тебе нравиться и боялся, что это будет просто последствием какого-то заклинания, а не от чистого сердца... — Я нравлюсь тебе? — кажется, Джисон забыл, как дышать. Он, не отрываясь, смотрел Минхо прямо в глаза. — Ты такой шумный, раздражающий и всего лишь человек ... Но да. Каждая минута, проведенная с тобой, делает мою жизнь ярче. Я уже давно ... — Ли не договорил. Хан обнял Минхо за плечи, припал и прижался носом к изгибу шеи. — Я тоже. Люблю тебя. Это не действие зелья или что-то типа того, — запинался Хан.—С момента, как я попал в этот мир, мне не было здесь места. Я был чертовски напуган. Все казались мне нелюдимыми. Я не понимал, кого нужно остерегаться, а кого нет. Все, кроме тебя, вели себя так, будто я был здесь всегда. Ты был единственным, кто заботился обо мне. Благодаря тебе я полюбил этот странный мир. Джисон весело улыбнулся. — Да, твоя забота больше похожа на выслеживание жертвы, прежде чем напасть и откусить ей голову, но все же я понял, что это именно забота. Действительно, Минхо не сразу понял, что подбрасывание мертвых мышей под дверь — не совсем понятное для людей проявление расположения. — Спасибо, что познакомил меня со всем здесь и помог приспособиться. Теперь я чувствую, что это место и есть мой дом. Мой дом — тот мир, в котором есть ты. Хан покрывал лёгкими поцелуями лицо Ли: щеки, нос, веки. Было довольно щекотно. Кот смущённо хихикал после каждого прикосновения горячих губ. Затем Джисон слегка привстал на носочках и поддавшись вперёд, легонько прикусил кошачье ушко. С губ Минхо вырвался громкий стон. Он поспешно закрыл рот двумя руками и испуганно забегал глазами по лицу младшего. — Вау… — восхитился Хан. — Это настолько приятно? — Я не знал, что так будет, — прошептал ошарашенный Ли. — Я первый, кто к ним прикоснулся? — улыбнулся Джисон, поглаживая большим пальцем одной руки внутреннюю часть ушка. Минхо невольно поддался вперёд, подставляясь под прикосновение. Наклонил голову в бок и громко замурлыкал. — Какая прелесть, — выдохнул Хан и наклонился, чтобы запечатлеть поцелуй на губах Минхо. Он целовал аккуратно, посасывая пухлую верхнюю губу Ли. Мурчание приятными вибрациями окутывало его язык. А острые клыки кота то и дело царапали губы. Джисон обвил руками талию старшего, чуть приподнимая того и помогая сесть на перила. Минхо двумя руками обнял Хана за шею, запустив пальцы в его густые волосы. Дыхание сбилось, воздуха не хватало. Кошачьи ушки Ли были плотно прижаты к голове, а взгляд полностью затуманен. — Это сумасшествие, — выдохнул Хан в его губы и запустил руку под короткий пушистый свитер ведя по упругим мышцам живота, задрал кофту и очертив пальцами сосок, слегка сжал его. Минхо запрокинул голову, обхватил бедра Джисона двумя ногами и буквально вжал того в себя. Хан, почувствовав, как возбуждение Ли упирается ему в живот, прикусил нижнюю губу и издал сдавленный стон. Обеими руками он сжал бедра старшего, поглаживая большими пальцами внутреннюю часть. И прильнул губами к розовому пику соска, жадно втягивая его и обводя горячим языком. Минхо стонал во весь голос. Джисон отвлекся от вылизывания его сосков и, наклонившись к самому уху, прошептал: — Тише, котик, тише, нас могут услышать или это то, чего ты хочешь? Хан слегка прикусил мочку уха и опустился ниже на шею, оставляя свой след. — Да, — прошептал Ли.— Хочу. Зрачки Хана расширились. — Ох, черт, — простонал он в ответ, вовлекая Минхо в новый поцелуй. — Скажем им, что их видно? — не отрывая взгляда от окна, обратился Сынмин. — Нет, пусть милуются, — закрывая глаза Чонину двумя ладонями, ответил Чанбин. — Просто волшебный вид. Ведьмы переглянулись, самодовольно улыбнувшись друг другу. Пусть каждый и приписал это в личные заслуги. Им было невдомёк, что без их волшебного вмешательства, дела бы шли куда быстрее.