safe space

— Почему человек такое странное существо? Одной этой фразой Чонгук мог вогнать кого угодно в экзистенциальный кризис. На этот раз этой жертвой стал почти незнакомый альфа. Можно ли назвать знакомым бариста кофейни, с которым Чонгук лишь перекидывался парой фраз дважды в неделю? Возможно да. Или все же нет? — Над чем вы задумались? — бархатным голосом уточнил альфа, имя которого Чонгук не знал. Он бы мог взглянуть на бейдж и запомнить его. Только вот смотреть на этого альфу немного неловко, оттого, что к щекам приливает румянец, а сердце стучит быстрее. — Человек, знаете, думает обо всем на свете и ни о чем одновременно, — абстрактные мысли водопадом стремятся наружу. Чонгук отмирает после окончания своей реплики и сконфуженно прикрывает рот рукой. — Извините. — Не стоит, — улыбается бариста. — Ваш карамельный латте готов. — Спасибо. Ещё раз извините. Альфа удаляется за стойку, оставляя ворох мыслей с Чонгуком в центре. Запах обжаренных кофейных зёрен, уютное шуршание кофемашины обволакивают тело Чонгука теплой атмосферой. Он протягивает ладони к чашке на столе и делает глоток сладкого напитка. — Хэй, Чонгук! — доносится из-за спины, Чонгук, открыв глаза немного больше чем обычно, как бы в удивлении, оборачивается к единственному живому, кроме бариста конечно же, источнику шума в его любимой кофейне. — Привет, хён! — С той стороны окна ты выглядел задумчивым. О чем думал? — молодой парень опускается напротив Чонгука и, схватив кофе со столика, делает несколько глотков. — Как ты пьешь это? — Точно так же как и ты свой карамельный латте. Не пытайся даже выпендриваться тут, Юнги, — злобно зоркает Чонгук, забирая из пальцев Юнги свою чашку. — Всё-то вы знаете, молодой человек, — Юнги чуть ли не ложится на столик и повторяет свой вопрос: — О чем думал то? — О вечном. — Чонгук, ты прям философ. Ладно, не хочешь говорить — твое право. — Спасибо, — Чонгук тупит взгляд в напиток. — Ты узнал как зовут того привлекательного бариста? — шепчет омега, прикрывая рот ладонями, чтобы тот самый бариста уж точно ничего не смог прочесть по его губам. — Нет, не узнал, — Чонгук расстроен, но вот румянец на щеках выдает его. — Рассказывай, — подначивает Юнги, удобнее располагается на сидении, подпирая щеки руками. — Я с ним случайно заговорил, — выпаливает Чонгук и прячется в сплетённых пальцах рук. — Как это «случайно»? — брови Юнги закономерно подпрыгивают. — Ну вот так, — он разводит руками, выпуская наружу заалевшие щеки. — Так не пойдет. Тебе стоит сделать шаг в его сторону. — Зачем? — За чеком. — Мы уже уходим? — особенно воодушевленно спросил Чонгук. — Иди уже, — пробормотал Юнги, потягивая остатки чонгукового напитка. Чонгук отмирает только возле стойки. Кажется, этот бариста что-то спросил. Только вот что? — Простите? — Вы хотели оплатить? — ямочки бариста привлекают больше внимания чем его же слова. «Чонгук, соберись.» — Чон шепчет немного громче чем обычно и покосив взгляд куда-то на вывески за спиной парня, надеется, что тот не услышал. — Я хотел бы оплатить, да, — совсем тихо пробурчал Чонгук. — Конечно! Подождите немного, пожалуйста, — эта красивая улыбка бариста сводит Чонгука с ума. Сейчас он в очередной раз в этом убеждается. Пока парень выполняет свою работу, Чонгук пытается не смотреть на него слишком. просто слишком. Чонгук оплачивает заказ и забирает чек. С трудом отрывая ноги, каждым шагом отдаляясь от привлекающего его бариста, он цепляется взглядом за Юнги. Тот с улыбкой наблюдал, кажется, всю эту картину. — Как успехи? Поговорил с ним специально? — тепло улыбаться парень, его дёсны видны из-под губы и это так органично смотрится, Чонгук раньше не замечал этого. Это бариста так влияет? — Что? Не издевайся, а. Чонгук плюхается обратно на диванчик. Чек в его руке смят и он сжимает его ещё больше. Юнги ставит кружку с кофе, которого осталось буквально на пару глотков, прямо рядом с рукой Чонгука и тянется за мятой бумажкой. — Кажется, тут что-то написано, — поясняет Юнги, встречая взглядом непонимающий взгляд Чонгука. Последний отстранённо разглаживает на столе чек. Сердце колотится в ушах, оглушает настолько, что Чонгук не слышит даже его любимые звуки кофейни. — Я боюсь переворачивать, — признается он, накрыв клочок ладонью. — Давай сперва я посмотрю, а потом ты посмотришь? — Но это же мой чек, — хмурится Чонгук. Он поддевает пальцами тонкую бумагу и, закрыв глаза, переворачивает ее. — Скажи мне, что на ней написано, но не говори мне, что на ней написано. — Ничего что могло бы тебя напугать, — отвечает Юнги, — открой глаза и посмотри. «Ты очарователен» — Это и все? — Чонгук смотрит на чек, с трудом скрывая смущение, как написал бариста, очаровательно краснеет. — А что ты хотел? — удивление ярко расплывается в чертах лица Юнги. — Ты думал он тебя сразу на свидание позовет после твоих философских размышлений? Ты от комплимента помидорничаешь, а если бы он написал тут свой номер, — проводит ногтем по бумажке омега, — ты бы с вероятностью почти в сто процентов в обморок грохнулся. — От чего это сразу в обморок? — сконфуженно бормочет Чонгук, прикрывая румяные щеки ладонями. — От переизбытка внимания бариста. — Перестань уже говорить о нем, — раздается из-за ладоней. — Это ведь не я начал, — улыбается Юнги. Ему нравится эта реакция младшего. Влюбленность, по словам Юнги, прекрасное чувство. — Но ты продолжаешь.

***

— Ни у чего в этом мире нет смысла… — Да, мы сами этот смысл создаём. Мы видим во всем смысл, даже если смысла как такового нет. — И правда… Мы сами, получается, смыслы. — В какой-то степени, получается, что да, — ямочки, очаровательные ямочки, завораживают Чонгука каждый раз как в первый. — Твой латте готов, — перед ним оказывается чашка с излюбленным напитком, а лёгкие вихри пара стремятся к потолку. Сегодня Чонгук сидит у барной стойки, на высоком стуле. Он открыто обсуждает с альфой свои мысли и получает ответы на многие свои вопросы. А иногда, как в прошлый раз, когда они обсуждали любовь, у него количество вопросов только увеличилось в геометрической прогрессии. — Спасибо, — Чонгук смущённо улыбается, на щеках расцветает румянец. «Очарователтный» — отмечает для себя Намджун. Более подходящего слова для описания этого милашки в цветастых, уютных худи, неизменно черных джинсах и грубых ботинках пока ещё не придумали. — Darling, darling, — мурчит Намджун, подпевая словам из песни и называя так Чонгука, что прямо сейчас смаковал молочную пенку, слизывая ее с губ. — Darling, — повторяет Чонгук, за кофе смакуя и полюбившееся слово. — Такое интересное сочетание звуков, не находишь? — подвисая выдает Чонгук, его взгляд вновь цепко впивается в намджуновы щеки, на которых после слов омеги появляются ямочки. Намджун стоит непозволительно близко к Чонгуку, стоит только протянуть руку, как указательный палец упирается в теплую мягкую кожу. — Буп. — Буп, — вторит Намджун, накрывая указательным пальцем в ответ чонгуков нос. — Ой, — Чонгук чуть не подскакивает от того, что это все реально, а не нарисовало его разыгравшееся воображение. — Извини, я не специально, — лепечет он, пряча взгляд в напитке. — Все в порядке, Чонгук, — рука Намджуна растрепывает и без того спутанные лёгкие чонгуковы кудри, создавая ещё бо́льший беспорядок. Чонгук пытается успокоить зашалившие нервишки, участившиеся дыхание и в общем успокоиться и у него неплохо получается, потому что Намджун немного занят другим гостем, который делает заказ. Он выглядит таким вовлечённым в процесс. Его руки умело выполняют заказ, делая какой-то кофе, название которого проплыло где-то рядом с ухом Чонгука, но так туда и не заглянуло. Намджуновы пальцы ставят готовый дымящийся напиток перед гостем и почему-то стучат по столешнице. Чонгук с усилием отрывает взгляд от пальцев и устремляет его прямо в глаза. Ох, эти прекрасные намджуновы глаза. Расфокусированным взглядом Чонгук пытается уловить хоть что-то из того что ему пытается донести Намджун. Его губы шевелятся. Он точно что-то говорит. Но что? Щелк. Звук стремительно врывается в сознание Чонгука строчками из песни. И кто только в здравом уме зацепится за эти строки. Чонгук, очевидно ведь. «Darling, are you ready for more?» Это сказал Намджун? Это его дарлин ласкает слух Чонгука уже не один день, он действительно мог такое сказать. — Yes, daddy, I'm ready, — кто такой этот ваш думать? Чонгук выпаливает ответ раньше, чем понимает смысл собственных слов. Он смысл чужих то с трудом не понял. Стоп что? Что он только что сказал? Почему взгляд Намджуна кажется каким-то другим, но все ещё невероятно привлекательным, а его улыбка будто приобрела новый оттенок… — Бейб, к чему же ты готов? — звучит у самого уха да ещё и таким тоном от которого не могут не побежать мурашки по всему чонгуковому телу, только очнувшемуся от транса омутов намджуновых глаз. — Поцелуй меня, пожалуйста, — на выдохе шепчет Чонгук. Румянец разливается по его щекам, затапливает ещё и кончики ушей. Намджун впервые наблюдает за этим так близко. Посетителей в это время в кофейне практически нет. Воркующая парочка у окна не в счёт. Чонгук тоже. Поэтому Намджун мягко накрывает губы посетителя-не-в-счет, нежно сминая их в трепетном поцелуе. Он не переходит границ, только немного сминает губы и отстраняется, не увеличивая расстояние между их лицами. — Ещё, — вырывается у Чонгука. Его веки опущены, а ресницы едва заметно трепещут от переизбытка внимания альфы. — Только когда закончится моя смена, — Намджун скользит кончиком носа по алой щечке к уху и продолжает: — я покажу тебе на что способен папочка. Намджун отстраняется, краем уха услышав, что дверь открылась, и готовится обслуживать следующего гостя или гостей. В кофейню вливается компания молодых людей, активно о чем-то переговаривающихся и смеющихся. Бариста приветливо улыбается и принимает заказ. Пока альфа был занят работой, Чонгук готов был к тому, что пол под ним разверзнется, поглощая его вместе со смущением, затопившим омегу с пальчиков ног до кончиков ушей. Он распластался по стойке, скрывая румянец за витыми кудрями шоколадных волос и в рукавах жёлтого солнечного цвета худи. Гости один за другим получают свои заказы и вся компания шумно располагается за большим столиком у окна, рядом с любимым местом Чонгука. Он с толикой грусти смотрит на «свой» столик и так хочет сесть туда, как из внезапных желаний его вырывает в реальность голос альфы: — О чем задумался? Чонгук подаётся ближе к Намджуну и шепчет: — О том как мы будем целоваться, — помидорные щеки и туманный взгляд выдают омегу с головой. Он облизывает одним движением сухие от волнения губы и располагает подбородок на своих ладонях. — Правда? — Чонгук неловко кивает. — О том как я целую тебя? — очередной кивок. — О том как я прижимаю тебя к себе? — сладкая ухмылка расцветает на губах альфы. — О том как твои руки спускаются по моей спине ниже. — Чонгук краснеет пуще прежнего. — Чонгукки, ты помидорный до ужаса, — улыбается ямочками Намджун и, останавливаясь напротив Чонгука, упирается о столешницу, сокращая расстояние между ними. — Я пытался, — сдается Чонгук, закрывая горящее лицо руками. — Все в порядке, очаровашка, — Намджун цепляет чонгуковы запястья, отводя их от пунцового лица, заглядывает в глаза. — Я сделаю все как ты скажешь. Я хочу сделать тебе приятно. Ты согласен? — он смотрит открыто, говорит о своих планах. — Согласен, — выдавливает Чонгук, прикрывая веки.

***

— Посмотри на меня, — шепот касается чувствительного слуха. Намджун ведёт носом за ушком, вдыхает нежный аромат. — Как я могу на тебя посмотреть если ты хочешь съесть мою шею? — хихикает Чонгук, извиваясь от щекотных прикосновений альфы. — Я не хочу съесть твою шею, — шепчет Намджун. — Я хочу съесть тебя всего. Альфа отстраняется от чонгуковой шеи и прикасается губами к алой щечке. — Столько времени прошло, а ты как в первый раз, малыш, — Намджун покрывает поцелуями пунцовое лицо и прикасается к губам. — Вообще-то это наш первый раз, — обхватив намджуновы щеки ладонями, напоминает Чонгук. Намджуна в который раз кроет от нежности к этому чуду настолько, что руки сжимают чонгуковы ребра так сильно, что тому становится трудно дышать. — Прости, — Намджун тут же отстраняется, выпуская Чонгука из объятий окончательно. Он растрёпанный, будто воробушек, загнанно дышит, пытается понять, что произошло, но не понимает. — Намджун, — тихо шепчет Чонгук, но Намджуну этот шепот больше напоминает тихий скулеж. Или это зверь внутри так задушенно скулит? — Намджун, все в порядке? — Чонгук кладет руку на крепкое плечо и расслабляюще гладит его, подходит ближе, каждым движением сокращает расстояние. Он останавливается напротив, всматривается в намджуновы глаза и обнимает сам, кладя голову на грудь. — В полном, Чонгукки. Я так сильно тебя люблю, что не могу вместить эту любовь в себе, — признается Намджун, обвивая руками талию омеги. — Сильно? — шепчет Чонгук куда-то в грудь. — Очень. — Покажешь? — он отрывает голову от Намджуна и заглядывает ему в глаза с такой огромной просьбой, будто ему сейчас откажут, а то и подавно выгонят из квартиры на улицу. Намджун смотрит в эти доверчивые, добрые чонгуковы омуты и тонет. Улыбается своими ямочками и накрывает губы Чонгука своими. Он целует нежно, трепетно, воспитывает в Чонгуке терпение. Его пальцы зарываются в волнистые волосы, сжимают их и тут же, словно опомнившись, выпутываются и скользят ниже, пробегают по чувствительной шее, лопаткам, идут ниже по спине, скользят по ягодицам, и Чонгук оказывается оторванным от пола и ещё ближе прижатым к Намджуну. Намджун делает пару шагов и оказывается у изножья, прижимает Чонгука теснее и опирается коленом на простыни, опуская парня и нависая над ним. — Очаровательный, — шепчет Намджун и оставляет чмок на чонгуковых губах, проводит пальцами по щеке, спускается к шее, обводит ключицы, любуется. Смакует. Распаляет. Пальцы скользят ниже к груди, оглаживают выпирающие мышцы, спускаются ниже, игриво обводят пупок и останавливаются у резинки штанов. Теплая ладонь опускается на живот. — Что ты чувствуешь? — Тепло, — едва слышно выдыхает Чонгук. — Хорошо, — хрипит Намджун. — А так? — теплая ладонь меняет свое местоположение и опускается ниже, накрывая собой возбуждение. — Мгмх, — выстанывает Чонгук. Он безумно чувствительный. — Словами, Чонгукки, — он точно издевается. Как он только может так говорить это? Так. ТАК. Да, другого слова Чонгук подобрать не может. И это совершенно не из-за того что его словарный запас в данной ситуации не больше чем у улитки. Да. — Я. — выдох. — не могу, — вдох. — ах. — сдох. — словами. — Звуки тоже принимаются, так и быть. — снисходительно тянет Намджун. — Но словами я больше понимаю. — Поцелуй меня, Намджун, ну пожалуйста, пожалуйста, не мучай меня, — Чонгук извивается под рукой Намджуна, а это она только одна. Это вообще только рука. Они ещё не дошли. Мысли Чонгука разом покидают его голову и все его нервные окончания будто сосредоточены в губах, которые Намджун игриво прикусывает и тут же зализывает, опять издевается, изводит. Чонгук цепляется за Намджуна как за последнее спасение от него же. Или от собственного возбуждения? Не суть. Суть в том что пальцы Чонгука так красиво смотрятся на намджуновых плечах. А потом и в волосах. А потом Чонгук опустил свои веки и растворился в ощущениях. — Хороший мальчик, — шепчет альфа, поглаживая волны в волосах Чонгука, когда того перестало потряхивать от оргазма и он наконец открыл глаза. — Мне так хорошо, но я хочу ещё, — шепчет Чонгук, подаваясь вперёд и впечатываясь в намджуновы губы ленивым поцелуем. — Малышам на сегодня достаточно, они устали. Ведь так? — Намджун с улыбкой глядит на очарование, что ему досталось, и касается губами лба, что покрыт мелкими росинками пота. — Засыпай, я буду охранять твой сон.