Девушка с красивыми глазами

      Сон ночного леса потревожил пронзительный крик. Подскочив с лежанки и увидев озабоченные лица Хатаке и Ко, не сразу поняла, что этот крик принадлежал мне. - Простите, - задыхаясь, шепчу я, - мне кошмар приснился. Я не хотела вас будить. - Хорошо, - командир устало вздыхает и просит всех лечь обратно. До выхода в деревню еще пара часов, - Ко, останься на дежурстве.       Меня слишком сильно знобит, чтобы заново погрузиться в сон. Я тихо поднимаюсь, уходя в сторону, подальше от места привала. - Куда ты, - моё движение первым замечает Ко. - В той стороне вроде была речка, хочу пойти умыться. - Только не задерживайся, - он ждет моего ответа, но у меня слишком болит горло, я улыбаюсь ему и ухожу.       Этот мир слишком жесток. Задумывалась ли я, восхищаясь доблестными ниндзя, сколько жертв за их спиной? Не важно убиваешь ты врагов или невинных, факт остается в том, что ты отнимаешь чужую жизнь. Каждый ниндзя помнит лицо своей первой жертвы и несет этот лик в своей памяти до гробовой доски. Мне было предписано, в свой первый раз, отнять жизнь сразу у семерых людей.       Дойдя до горной речушки, чье течение бежало вниз к Конохе, я не снимаю ни платье, ни обувь, заходя в воду по пояс. Очень холодно, но сейчас эта, сводящая ноги, температура возвращает меня к жизни.       В моем новом кошмаре я видела живых людей, что горели в синем пламени и сдирали с себя кожу. Я видела Рюма, который захлебывался в своей же крови, пока я разрезала его гортань. Мои пальцы, потерявшие свой прежний цвет, окрасились в красный и тянулись к шее. В этом сне, я старалась задушить сама себя.       От воспоминаний руки покрываются влажной испариной, но это не пот, это кровь людей, чью жизнь я отняла. Мне необходимо смыть это мерзкое ощущение, в ледяной воде, царапая кожу ногтями. - Уже чистые.       У меня явные проблемы с внимательностью. Когда Копирующий оказался рядом со мной? Он вынимает мои ладони из воды и не отпускает, не давая возможности мне продолжить их оттирать. - Здесь нет опасности, - я потратила все эмоции во время нашего последнего разговора, вести беседу с ним сейчас нет желания, - не обязательно следовать за мной по пятам. - Не обязательно каждый разговор переводить в ссору, - в его интонации чувствуется легкое раздражение, - что произошло в Звуке? - Ничего, - морщусь от всплывших воспоминаний в памяти. - Чужая кровь на одежде и синяки на шее – это ничего? - Ничего такого, что требует твоего внимания, - я убираю свои руки и отворачиваю голову, ругая себя за упрямство.       Сейчас мне, как никогда, хочется выговориться, хочется оказаться в теплых руках, чтобы мою голову гладили и успокаивали, приговаривая, что это не я плохая, а мир слишком суров. Вот только передо мной не тот собеседник, кто разделит эти чувства. - Я сегодня впервые убила, - мне становится жутко от сказанной фразы. - Что? – глаза джоунина расширяются, он даже не пытается скрыть степень своего удивления, - как тебе это удалось? - Ну, четверо из охраны зажали меня в углу, и я сожгла их, Рюму перерезала горло, пока он пытался меня задушить, а смерть двоих ты сам видел… - в мыслях я постоянно проговаривала эти ситуации, но произнеся их вслух, я словно призналась сама себе в том, что сотворила. - Я не об этом, - секундная заминка, он заглядывает мне в глаза, - как тебе удалось до сих пор никого не убить? - Потому что любая человеческая жизнь ценна, Какаши, - я останавливаю себя, чтобы не наговорить лишнего, - считаешь меня не достойной быть джоунином? - Не считаю. - Считаешь, - конечно, считает, в его мировоззрении, ниндзя это машины для убийств, исполняющие волю своего государства. - Нет, не считаю, - он ставит точку и, обождав немного, продолжает, - мне жаль. - Нет, не жаль. - Мы сейчас играем в какую-то игру, а я не знаю правил? – Копирующий хмурится, а мне становится смешно, из-за его чуть заметной растерянности. - Прости, - беру свои эмоции под контроль, - непривычно слышать это от тебя.       Атмосфера в кабинете Хокаге слишком напряженная. Хирузен не меньше десяти минут молча курит свою трубку и смотрит в составленный мной отчет, обдумывая информацию об Орочимару. - Где сейчас твой дядя? – нарушая тишину, он сжигает исписанный лист бумаги. - Хокаге-доно, если Вы позволите, - я делаю паузу, дожидаясь его разрешения, - мне кажется отправлять на поимку Орочимару Джирайю не самая лучшая идея. Во-первых, Орочимару слишком хорошо знает силу и техники Джирайи, что заведомо дает ему преимущество. Во-вторых, зная своего дядю, не думаю, что он сможет мыслить хладнокровно, все-таки они бывшие друзья. - В твоих словах есть смысл, - Третий вновь погружается в раздумья, выпуская клубы дыма - у тебя есть кандидаты?       Есть. В оригинальной истории именно Какаши отправился в пещеры на захват Орочимару. Этот заведомо проигранный бой, подарит ему нового друга, о котором он будет заботиться, понемногу смягчая свой характер. - Сила саннинов слишком масштабна, чтобы отправлять обычных джоунинов. Но у Вас есть шиноби, чей ум может обхитрить любого, а возможность скопировать любую технику, дает немало шансов против такого соперника, как Орочимару. - Ты говоришь о Хатаке Какаши, - по интонации становится ясно, что он не хочет рассматривать эту кандидатуру, - это эгоистично, но отправлять своего лучшего шиноби к моему бывшему ученику, я не хочу. «А моего дядю, значит, ты готов положить на алтарь, старый пень» - Прислушайся Хирузен, девчонка говорит разумные вещи, - в комнату входит мужчина, больше похожий на старика, с черными лохматыми волосами, опираясь на трость.       Он проходит мимо меня, усаживаясь на диван по правую сторону от Хокаге. Его единственный открытый глаз мажет по моей фигуре и снова поворачивается к Третьему. - Дай возможность Хатаке довести дело до конца, - он давит из себя фальшивую улыбку.       Шимура Данзо. Человек из тени Хирузена, живущий на темной стороне Конохи. Конечно, ему нужно, чтобы на эту миссию отправился именно Какаши, ведь он пошлет за ним Киное с приказом отобрать у Копирующего шаринган. Сейчас, сидя в кабинете Хокаге, он уже уверен в своей победе и смотрит на меня с благодарностью. Вот только он не знает, что произойдет в пещерах. Хатаке сможет переубедить мальчишку, напоминая ему о друзьях и что именно близкие люди, важнее любой миссии. Проблема в том, что после миссии в Звуке, даже я не верю в этот сюжет истории. Если Джоунин не придет в себя в ближайшее время, то скорее убьет его, чем научит ценить дружбу.       От моей квартиры до кладбища Конохи минут десять быстрым шагом. Я отправляюсь туда на рассвете, надеясь не встретить местных жителей, что еще помнят о девочке, которая сожгла район и свою семью. Время унесло эти слухи, сейчас на устах имя другого ребенка, которого зовут монстром, но мне все равно не хочется видеть редкие, холодные взгляды в мою сторону.       У моих родителей одна пустая могила на двоих. Мне хотелось вспомнить мамино счастливое лицо, но вместо этого память воспроизводит кадры завалов и родительских холодных рук. Мимолетное присутствие знакомой чакры возвращает меня обратно из мира воспоминаний, заставляя тело сорваться в сторону леса. Капитан команды Ре отправился на задание. - Какаши, постой, - я перехватываю его и прошу обождать, - ты в Кусагакуру?       На его лице маска и мне снова не прочитать эмоций. Он в своем убежище, в которое никому входа нет. - Слушай, там в пещерах могут быть дети, - я сглатываю, подбирая правильные слова, - там могут оказаться шиноби, которые не выбирали себе такой жизни… - Зачем ты говоришь это мне? – его голос вновь вылит из стали. - Потому что хочу спасти твою душу? – честно говоря, я сама удивляюсь сказанному, но готова говорить любые слова, лишь бы вразумить джоунина. - Нельзя спасти то, чего нет, - он разворачивается, исчезая за стволами многовековых деревьев. «Прости меня, Ямато, я послала к тебе монстра».       Под окнами моего дома разворачивается трагедия мирового масштаба. Потасовка детей, визги и не детская брань, нарушают мои идеальные отношения с книгой Джирайи. Должна отдать должное, его писанина стала слишком увлекательной, однако буйство ребяческих эмоций заставляют меня выглянуть в окно. - Эй, вы чего разорались, - рычу на свору детей, что собрались вокруг мальчика, - что вы делаете? - Этот маленький монстр первый начал, - парень лет девяти замахивается кулаком на блондинистую макушку. - А ну ка брысь из-под моего окна, пока я сама вас всех не поколотила, - перепрыгнув через перила своего балкона, приземляюсь перед главарем банды, закрывая жертву. - Мы не боимся всяких там девчонок, - задирается еще один из мелких хулиганов. - Да что ты говоришь, - спустя мгновение мои руки вспыхивают синим пламенем, а глаза начинают искриться.       Ужас застывает в детских глазах, и, с криками «Девочка-ёкай», детвора разбегается в разные стороны. Я вздыхаю, всё-таки слухи обо мне передаются потомкам. - Ну и за что они тебя так? – спрашивая единственного, кто не испугался.       «Не так я планировала тебя встретить». Передо мной стоит маленький блондин, в потрепанных шортах и грязной футболке, хмуря брови на детском лице. - Какая тебе разница, - мальчишка надувает губы, отворачиваясь от меня, когда я присаживаюсь на корточки. - Никакой, - вытирая грязь с щек четырехлетки, стараюсь внимательнее рассмотреть его черты, - часто дерешься со своими друзьями? - Они мне не друзья! И это не я первый начал! – вся детская храбрость исчезает, когда я встречаюсь с ним взглядом и огромные голубые глаза наполняются слезами, - я просто хотел добавки на обед, а они опять со своими: «монстр, чудовище, сдохни».       Плачь ребенка разносится по переулку, привлекая к нам внимание случайных прохожих. Это отношение к нему ожидаемо и изменить его никто не сможет, но сейчас я постараюсь хоть ненадолго избавить этого солнечного ребенка от осуждения окружающих. - Отставить слезы, - командую я, поднимая его на руках, - идем. - Куда, - маленькие кулачки вытирают предательские соленые реки, которые никак не хотят останавливаться. - Искать твоих обидчиков, - я направляюсь в сторону центральных улиц, - как только найдем их, обещаю, побью их до такого состояния, что они вообще разговаривать не смогут. - Да ты что, - мальчик смотрит с испугом, - старшим нельзя бить младших! - А это кто тебе сказал? - Воспитатели в доме, где я живу. - Хм, но как нам быть, они же и меня обозвали, - подражаю Третьему, вспоминая, как он хмурится во время размышлений. - Не надо обращать на них внимание, - констатирует малыш и немного становится веселее, видя, как я улыбаюсь ему. - Как тебя зовут? - Наруто Узумаки, - он улыбается своей голливудской улыбкой, а я начинаю хохотать глядя на дырки в тех местах, где должны быть зубы. - Приятно познакомиться, Наруто Узумаки, - справившись со смехом, наконец, отвечаю я, - а я Хитоми. Как ты смотришь на то, чтобы пойти и пообедать в Ичираку? - Что такое Ичираку? – интересуется сидящий на моих руках малыш, пока я несу его в сторону любимого ресторанчика. - Ты когда-нибудь ел рамен не в своей столовой, а в ресторане? - Не-а. - Тогда позволь познакомить тебя с удивительным миром под названием «Ичираку Рамен». «- Господин Теучи, возьмите, пожалуйста, эти деньги авансом, - прошу я хозяина ресторана, пока мой маленький и сытый друг ждет меня на улице. - Хитоми, зачем так много? - Я очень прошу Вас кормить иногда Наруто и еще выдавать ему купоны на рамен из Вашего ресторана, как бы бесплатно. Ну, для него бесплатно. Эта сумма не покроет все его будущие обеды, но я всегда заплачу за него при необходимости.» - Сестренка, - Наруто держит меня за руку, пока я провожаю его обратно в детский дом, где он сейчас живет, - почему люди называют тебя ёкаем, а меня монстром? - Потому что они нас не знают, и никто из них не хочет нас узнавать, - мне потребовалось несколько минут, чтобы обдумать свой ответ. - А ты можешь им запретить так нас называть? - он смотрит на меня глазами, полными надежды. - Нет, Наруто, я не могу, у меня нет такой власти. - А у кого есть? - Хм, - кто же знал, что с детьми так будет сложно разговаривать, - думаю, у Хокаге есть. - А почему тогда Хокаге им не запретит? «Потому что наш нынешний Хокаге - старый козел, не видящий ничего под своим носом» - Хокаге слишком занят, чтобы заниматься такими вопросами. - А я бы запретил, - задумчиво говорит блондин. - Ну тогда тебе нужно стать Хокаге и …, - я останавливаюсь когда вижу промелькнувшую в сумеречной улице тень.       Его чакру я выучила наизусть. Какаши вернулся в деревню спустя пару недель. От осознания того, в какую сторону движется его фигура, мне становится дурно. Прямо сейчас он идет на территорию Не, спасать Киное. Но там у него нет никакой власти, и Данзо попытается казнить Копирующего. Страх за джоунина заставляет стыть кровь в теле. - Наруто, ты сможешь дойти до своего дома один? – обращаюсь к мальчику, - мне нужно срочно уйти. - Мы еще встретимся? – не отпуская мою руку, интересуется голубоглазый ребенок. - Конечно, я обязательно приду навестить тебя, - взъерошиваю его золотистые волосы и исчезаю в пространстве, перенося свое тело в сторону резиденции. - Хокаге –доно, - я врываюсь вихрем в его кабинет через окно, обходя всю охрану, - Какаши, … - Он вернулся? - Хирузен выглядит немного удивленным. - Да, - воздуха становится слишком мало, так как я надеялась, что он в курсе, и теперь боюсь опоздать, - он отправился на территорию Данзо-самы, я боюсь, может случится, что-то плохое. - Я понял, иди, - он лениво встает со своего кресла, облачаясь в костюм Хокаге, и медленно выходит из кабинета.       Все в порядке. Он должен успеть во время, нельзя недооценивать Третьего. Сейчас он спасет Хатаке от гибели и потребует отдать Киное под свое распоряжение. «Всё будет так, как и должно быть».       Сна не было. Потеряв всякую надежду к рассвету, я ушла к родителям, надеясь найти там свое спокойствие, но нашла сидевшего у обелиска человека. Поникшая голова и опущенные плечи кричали об усталости и беспомощности. Пепельноволосый джоунин снова пришел к своим друзьям рассказать о своих неудачах. Он не справился ни с Орочимару, ни с Данзо. Он смог спасти Киное, который напоминал ему себя в детстве, но винил за то, что позволил нанести Джуин* на его язык. Какаши взял на себя ответственность за мальчишку и сейчас спрашивал, справится ли он. Никто из живых никогда не узнает, что творится в его голове. Никто, кроме меня.       Я крадусь как кошка к жертве, боясь спугнуть и, поравнявшись, усаживаюсь рядом, смотря на обелиск. Мы сидели в тишине вечность, я не хотела тревожить его мысли, мне просто хотелось побыть немного рядом. - Я устал, - вздрагиваю от резкого звука голоса. - Ты еще слишком молод, чтобы устать, - улыбаюсь, однако сразу возвращаю прежнюю мимику, замечая его тяжелый взгляд, - ну хорошо, давай помогу тебе расслабиться. - Повернись ко мне спиной, - я отодвигаюсь на полкорпуса дальше от него и вытягиваю ноги, он смотрит с подозрением и не торопится шевелиться, - ой, да ладно, что я тебе сделаю. - Я даже думать боюсь, что у тебя на уме. - Ты мне не доверяешь? - Я тебе не доверяю, - лед Хатаке невозможно растопить. - Это ранит меня в самое сердце, - артистично хватаясь за сердце, я складываюсь пополам, - перестань Какаши, я на себе испытывала этот способ миллион раз. Разворачивайся спиной и закрывай глаза.       Нехотя он пересаживается спиной ко мне. - Ты закрыл глаза? – спустя минуту, дожидаюсь его «угу», продолжаю, - Падай.       Я не ждала, что он послушается и ляжет, но воспользовавшись его замешательством, подцепляю пальцами серый жилет Анбу и опрокидываю корпус на себя, опуская его голову на свои ноги. Моя правая ладонь ложится на его глаза быстрее, чем он успевает их открыть, а левая аккуратно гладит по светлым, жестким волосам. - Что. Ты. Делаешь. – я начинаю сомневаться в своих действиях, так как его тело напряжено еще больше, чем минуту назад. - Тшш, - шепчу я, более агрессивно разглаживая его нахмуренный лоб, - это секретное дзюцу клана Катальдо.       Даю ему пару минут привыкнуть к новой позе, а себе к слишком близкому телесному контакту. Он не должен понять, что мне и самой сейчас дискомфортно. - Меня это всегда успокаивало, - я говорю тихо, разглаживая пальцами каждую серебристую прядку на его голове, - каждый раз, когда я теряла контроль над чакрой и мои внутренности горели. Каждый раз, когда мне было грустно. И даже, когда я уставала после тренировок и миссий, Джирайя клал мою голову себе на колени и гладил своей огромной и теплой рукой.       Я снимаю ладонь с его глаз, не смотря на лицо. Не хочу смущать нас обоих. Направляя свой взор на рассвет, зарождающийся за стеллой обелиска, я просто гладила по голове своего товарища, который вернулся со сложной миссии. - Ну как, расслабляет? – солнце уже греет замерзший за ночь лес, когда я решаюсь посмотреть на его лицо.       Сегодня, я не дождусь ответа. На моих ногах, младенческим сном, спит хладнокровный убийца Конохи. «Спи крепко, Какаши. Я буду стеречь твой сон».