Девушка с красивыми глазами

      Как далеко Джирайя продвинулся в своем расследовании? Тц, только сейчас ко мне приходит осознание, что он ничего мне не рассказывал. Думал ли он, что за Ханняшу стоит Орочимару или сразу знал, что здесь замешаны Акацки? Понял ли он причину моего побега из Дождя? Черт, голова кругом. - Ох, Тоби следит за Хиёри еще с деревни, скрытой в Звуке, - он обходит стол, садясь за моей спиной, обнимает за талию и кладет голову на оголенное плечо, - или мне лучше обращаться к тебе по настоящему имени? Хитоми. - Как тебе будет удобно, - страшно, но любопытство сильнее страха, - какой интерес у Акацки в деревне, скрытой в Лесах?       За спиной слышится глубокий вздох и лёгкое шуршание черной материи. Его рука движется по моей шее, заставляя меня нервно сглотнуть, и останавливается около уха, подцепляя наушник. Я вздрагиваю, когда в его пальцах лопается пластмассовый гаджет, рассыпаясь крошкой на ткань моего кимоно. - Абсолютно никакого, - он наклоняется, подцепляя подол юбки, следуя рукой вверх по ноге, пока его пальцы не останавливаются у набедренной повязки, вынимая мой единственный спрятанный кунай, - однако нам очень были нужны свитки Конохи. Пришлось немного расстараться, чтобы заставить их сделать всю грязную работу. - Только шиноби Конохи знают, как пройти в хранилище свитков, - я провожаю взглядом оружие, прощаясь с последней надеждой на возможность дать бой Тоби, - откуда у вас эта информация? - Как далеко ты зашла в своем расследовании об Акацки и кто тебя послал? – его шепот рядом с моей головой, заставляет сердце выпрыгивать из груди и мне уже не успокоиться. - Зачем вам свитки с техниками Конохи? – почему я не узнала, что за свитки были украдены? Хочется рвать на себе волосы от досады за такую ошибку. - Мааа, Хитоми-чан, так у нас разговора не получится, если мы будем отвечать вопросом на вопрос, - он жалобно скулит, прижимая мое тело к своему. - Коноха не знает о существовании Акацки, я никому ничего не рассказывала, - я молю, чтобы он поверил в эту ложь. - Тоби так рад, - он смеется, - Тоби так нравится чувствовать страх в теле Хитоми. Как сильно тебе страшно? - Чего тебе от меня нужно?       Время встречи с Анбу прошло, за мной никто не пришел. Значит, Хатаке уже увел свою группу из деревни. С одной стороны, я рада. Еще не время Конохе узнать о группе отступников, а Какаши встретится лицом к лицу со своим старым другом. Но с другой стороны, если я сейчас умру, то радоваться будет нечему. - Тоби грустно. У Пейна есть подруга, которая не доверяет мне, а у Тоби совсем никого нет. Как будет хорошо, если Хитоми станет подругой Тоби. Правда, же?       Я предпринимаю попытку вырваться из его рук, надеясь отступить хотя бы на пару шагов, чтобы сбежать. - Тихо-тихо, - он одергивает, и начинает гладить мою спину, - Тоби видел, как Хитоми дружит с джинчурики девятихвостого. Может, вы вдвоем придете к Тоби, и мы будем жить вместе?       «Нет, нет, нет, нет», почему они так рано начали интересоваться Биджу? Всё не должно быть так. Мне срочно нужно к Джирайе. - Предлагаешь мне предать родную деревню? – выдавливаю из себя подобие усмешки, - лучше сразу убей.       Учиха замирает, создавая оглушающую тишину, даже ветер обходит стороной пустой квартал, в котором мы сидим. Я слышу только свое сердце, которое замирает при долгом выдохе мужчины. - Так тому и быть, - его мстительный голос теряет радостный окрас, приобретая низкий тон.       Маска храбрости, на моем лице, идет трещиной, когда Тоби заносит руку. Я начинаю биться в его руках, как птица, пойманная за крыло. Но из этих пут не вырваться. Я еле слышно вскрикиваю, когда острие куная входит мне в бок. Рот наполняется кровью. - Сделай одолжение, - шепчет мужчина, приподнимая мою голову за волосы, - умри.       Его фигура удаляется в тумане глаз. Я вынимаю оружие. Сердце еще бьется, лезвие прошло совсем близко к нему, но ранило желудок. Меня тошнит своей же кровью. Тело не слушается. Трясущимися руками я зажимаю рану и пытаюсь встать на ватных ногах. Кричу от боли, которая приходит с первым шагом. Я должна дойти до Джирайи. Спустя три шага, тело грузно падает на землю, хриплю, осознавая, что жизнь меня покидает. Почему умирать так больно? «Черт, Обито, больной ты ублюдок, это даже для тебя слишком» - Хитоми, - моей щеки касается холодный мокрый нос, заставляя раскрыть глаза. - Паккун? Что…что ты здесь делаешь? – я кашляю кровью. - Подожди немного, я сейчас приведу Какаши, - нинкен испаряется в облаке, оставляя меня одну.       Я поджимаю ноги, сильнее сжимая рану. Помощь близко, меня уже нашли. Нужно продержаться еще немного. - Хитоми? – сильные руки поднимают мою голову, заставляя меня взглянуть в омут серого взгляда, - почему ты в таком состоянии? - Где все? - Я приказал уйти в деревню, - он вынимает свиток, складывая печати, - Кто это сделал с тобой? - Какаши, - хватаю его жилет окровавленной рукой, - какие свитки были украдены из Конохи? - Помолчи, - Копирующий огрызается, но в его голосе слышны нотки тревоги. - Черт возьми, какие свитки были украдены? – я хочу кричать, но вместо этого, жалобно скулю. - Тц, свиток с техниками Минато-сенсея и что-то еще, - сдается. - Шишо Фуин? - Да.       «Нет». Это именно та техника клана Узумаки, запечатывающая Биджу. Значит, Акацки уже обладают информацией о том, как запечатать и распечатать хвостатых. Вскоре они начнут охоту на всех джинчурики. Какаши, справившись со свитком в руках, активизирует ирьениндзюцу, обволакивая мою рану зеленым свечением. Кровь замедляется, но боль никуда не уходит. - Черт, это единственный свиток, что был у меня, - он ругается, беря меня на руки, - потерпи немного, я отнесу тебя домой.       Нужно еще немного подождать, чтобы рассказать жабьему мудрецу о планах Акацки, но мне слишком хочется спать. В теплых руках Хатаке, озноб отступает, и я чувствую себя в безопасности. Значит, можно немного расслабиться. - Хитоми, открой глаза, - командует твердый голос, - не смей засыпать.       Это очень сложно, даже сильная тряска от его быстрого перемещения, не в состоянии отвлечь. - Говори со мной, - просит он, - скажи, кто на тебя напал. - Встретила старого знакомого, - каждое слово, каждый толчок, отдается острой болью в желудке, и я снова кашляю.       Он перехватывает меня, а я хриплю, сглатывая слезы, которые подступили к глазам. Мне так обидно: - А где ты был? Меня чуть не убили. Знаешь, как мне было страшно! Ненавижу тебя, Какаши! И дядю своего ненавижу! И мир этот – ненавижу, - я сжимаю кулаки, стараясь заглушить очаги уколов в теле, - вы меня все бросили! - Прости. - Мне так больно. Меня никто не пришел спасать… - Прости меня, Хитоми, - он говорит еле слышно, прижимая меня крепче к себе и увеличивая скорость перемещения, - пожалуйста, потерпи еще немного.       По лицу текут слезы от боли. Ветер играет с моими волосами, а мозг успокаивает бешеный ритм мужского сердца, в то время, как мое, замедляет свой шаг. Я утыкаюсь лбом в чужие плечи, стараясь стонать тише. Какаши, что-то еще говорил про ценность жизни, просил прощение, но я уже не слушала, погружаясь в глубокий сон.       Не знаю, сколько сплю и как часто я приходила в себя. Ощущения качки и тошноты не проходят. До ушей доносятся обрывки чужих разговоров: - Что произошло? – колкий бас звучит совсем рядом с моим телом. - …Я нашел ее уже в таком состоянии… - … как ты смог допустить … если с ней что-то случится… - Джирайя-сама…       Джирайя? Я уже в Конохе? До ушей доносится протяжный стон, это мой. Тело передают в новые руки. Запах чернил и бумаги бьет в нос. Такой родной запах, что хочется плакать. - Тшш, малышка, - большая рука вытирает мои глаза, и я проваливаюсь в темноту.       Монотонный писк кардиографа заставляет меня проснуться по-настоящему. Острой боли я уже не чувствую. Я лежу на мягкой кровати в окружении проводов. Белоснежная комната утопает в солнечном свете. Мои глаза скользят по потолку и останавливают на массивной фигуре в кресле. Хмурое мужское лицо облокотилось на ладонь, седые волосы спадают на закрытые глаза. Мне хочется позвать Джирайю, но вместо голоса рот издает сухие скрипы. Однако их достаточно, чтобы черные глаза раскрылись: - Проснулась? - улыбается, подходя ко мне, - я думал, что потерял тебя.       Он гладит мою голову, пока сознание окончательно возвращается. Я пью воду из его рук и пытаюсь откашляться, чтобы вернуть способность говорить. Шиплю на боль в животе, когда тело сокращается. - Ты знал, почему я сбежала из Дождя? – я зла, зла на весь этот мир. - Да - Ты знал, что за шиноби Леса стоят Акацки? - Догадывался.       Я вздыхаю. Миссия «держать Джирайю подальше от отступников» провалена. Почему у меня ничего не получается? Я просто хочу спасти своего дядю. Обида так сильно колет глаза, образуя новый ком слез, что мне приходится остановиться, давая себе время успокоиться. Если жабий мудрец поймет, как я сильно испугалась, то лишит меня возможности помогать ему. Он наверняка захочет спрятать меня, и от Тоби, и от любой опасности. - Я хочу забрать тебя обратно в Мьёбокузан, - его голос намного мягче. - Нет, - протестую, - я никуда не уйду. Не сейчас! Хаяши но Куни не нуждались в наших свитках, они нужны были Акацки. Отступники собирают информацию о носителях Биджу. У них уже есть техники Четвертого. В ближайшем будущем они начнут искать джинчурики. Мы должны защитить Наруто. Ты говорил Хирузену об Акацки? - Нет, - он внимательно слушает меня. - Хорошо, - мне требуется минута, чтобы придумать дальнейший план действий, - ты можешь поговорить с ним, убедив, что за Наруто нужен круглосуточный присмотр? Пусть назначит Анбу следить за ним. Нам нужно продержать его в деревне, как можно дольше. Больше нет смысла скрывать известные мне факты, я должна предпринять любые меры, чтобы обезопасить сына Минато, деревню, себя и Джирайю. Закатываю глаза, осознавая, как увеличится мой список людей, который я хочу уберечь. Раньше в нем была только я. - Акацки должны напасть на Наруто, когда ему будет двенадцать. До этого времени Хирузен и я будем охранять его здесь, а ты должен следить за другим человеком, - я делаю паузу, сомневаясь, стоит ли ему знать больше. - За кем? – саннин сосредоточен. - Человек в рыжей маске, тот, кто напал на меня, - тело начинает трясти, - его зовут Тоби. И он единственный, кого нам сейчас стоит опасаться.       Меня держат в больнице несколько дней, большую часть времени я сплю. Больничная палата наполняется ароматом цветов. На небольшом столике стоят три объемных букета. Первый подарили мне Гаи и Генма, которые прибежали в палату, как только узнали, что я проснулась. Букет роз принесли Куренай и Асума на следующий день. Желтые орхидеи стояли в комнате изначально, видимо саннин потратился, но сегодня рядом с вазами появился маленький букетик полевых ромашек, небрежно перевязанный алой ниточкой. Он стоял в пластиковом стаканчике, забирая все внимание на себя, так нелепо он смотрелся.       «Как пугало на грядках», я улыбаюсь этой мысли, слишком мило выглядела россыпь этих белых цветов. Шуршание книжной страницы отвлекает меня от созерцания прекрасного, и я оборачиваюсь. - Йо, - пепельноволосый джоунин поднимает руку, не отрываясь от моего первого томика Ичи-Ичи. - Что ты здесь делаешь? – я тушуюсь, с момента как я проснулась, прошло минимум десять минут, а я не заметила его присутствия, опять, - ты что, чакру прячешь? - Просто ты невнимательная, - он поднимает на меня свое усталое лицо и трясет книгой, - занятное чтиво. А Джирайя-сама знает, что ты это читаешь? - А кто, по-твоему, подкидывает ему идеи, - я горделиво поднимаю нос, замечая его удивленный взгляд, - ты что, никогда не читал Ичи-Ичи? - Нет. - Ну ты и темнота. Забирай себе, - кто бы мог подумать, что именно я открою для него дверь в мир книжного разврата, - только должна предупредить, на эти книги можно подсесть сильнее, чем на наркоту. Как прочтешь, дам вторую часть, ее еще нет в продаже. Она есть только у меня.       Я подмигиваю ему, а он приподнимает бровь, не меняя серьезной мимики. Дверь в комнату открывается с резким звуком, обнажая белую шляпу Третьего. - Хитоми, как себя чувствуешь? – он не торопится заходить, осматривая всех присутствующих. - Спасибо, Хокаге-доно, уже лучше, - я слегка похлопываю себя по травмированному боку, где остался только шрам. - К тебе гость, - он не успевает закончить, как из-под его накидки показывается золотая макушка. - Сестренка! – ребенок запрыгивает на кровать и обнимает меня за шею. - Ах, - я тихо вздрагиваю, стараясь не показать ему, что мне больно, - прости меня Наруто, я пропустила твой День Рождения. Но я обещаю, мы отметим его, как только я выйду отсюда.       Вечером ко мне вновь приходит Джирайя. За его спиной походный свиток, а это значит, что он уходит, оставляя меня вновь одну. - Уходишь, - мне становится горько. - Да, - он присаживается на мою кровать и берет запястье, разглаживая большим пальцем костяшки, - я сказал Хирузену, что Лес попытается завладеть девятихвостым, поэтому он приставит к Наруто круглосуточную охрану, до тех пор, пока тот не сдаст экзамен на генина и не обзаведется сенсеем. - Хорошо, - киваю, - я тоже буду за ним присматривать. - Я займусь Акацки, - мне неприятно слышать это, а еще хуже от того, что я сама попросила его заняться этим вопросом. - Джирайя, ты помнишь о нашем уговоре? - Я не должен появляться в Аме? - Да. - Помню, - он улыбается, гладя меня по голове. - Я не хочу тебя потерять, - мне начинает щипать глаза, и я опускаю голову. - Ты недооцениваешь силу великого саннина. - А ты недооцениваешь силу нашего нового врага, - нельзя раскисать, я вытираю нос и обнимаю его, - пожалуйста, береги себя. - Я буду скучать, - легкий поцелуй касается моего виска, и он уходит.