Девушка с красивыми глазами

Хатаке Какаши.       Я просыпаюсь от звонкого птичьего крика. Несколько раз моргаю, чтобы сфокусироваться на происходящем в комнате. Гор еще раз вскрикивает и, сделав несколько кругов над постелью, вылетает в окно, исчезая в голубом небе. Перевожу взгляд на пол, встречаясь с удивленным мопсом. «Ну что опять они не поделили?» - В этот раз, это точно не я, Какаши, - взволнованно говорит Паккун.       На часах полдень. Я вернулся с миссии на рассвете и, предвкушая грядущие выходные, планировал проспать сутки. Откидываюсь на соседнюю подушку, вдыхая еле уловимый запах сандала. Не сдерживаю улыбку, томясь в ожидании грядущего дня. Покидая спальню, Хитоми тихо проговорила, что вернется сегодня раньше и устроит мне незабываемый вечер. Боюсь даже представить, что она в этот раз себе нафантазировала, но главное опередить ее в приготовлении ужина, иначе придется потратить несколько часов, успокаивая ее, после очередного неудачного опыта в кулинарии. Проваливаясь в долгожданный сон, меня второй раз будит постороннее присутствие в комнате. - Какаши-сан, Вас вызывает Цунаде-сама, срочно, - мелодичным голосом проговаривает маленькая копия Катсуи, появившаяся на одеяле.       Что у нее произошло, что она отправила за мной своего призывного животного. Сжимая от досады подушку, поднимаюсь, направляясь в душ, чтобы смыть усталость прошедшего дня. - Йо, - приветствую Хокаге, спрыгивая с подоконника. - Почему так долго? Я два часа назад за тобой послала?       Блондинка хмурится, нервно покусывая ноготь. Давно я не видел ее в таком состоянии. Обхожу массивный стол, вставая перед ней. - У нас проблемы, а точнее, проблемы у Хитоми. Ох, у нас есть, что выпить? - она нервозно оглядывается на Шизуне, стоящую за ее спиной. - Ну что? У нее свиток не распечатался, и она сожгла свой кабинет со злости?       Я остаюсь спокойно стоять, зная, что никакой угрозы для жизни моей жены быть не может. На миссии ее в последнее время не отправляли, загрузив работой в резиденции, а в деревне ей ничего не угрожает. Да и смотря правде в глаза, она далеко не тот человек, на которого можно легко напасть. Я много раз наблюдал, как ее пламя работает без приказов, защищая свою хозяйку. - В том то и дело, что распечатался. Свиток с запрещенной техникой Нидайме Хокаге. Я не знаю, чем она думала, используя эту технику на себе, - Цунаде сжимает кулаки, готовясь ударить стол со злости, - Шизуне, приведи Хитоми.       Что значит, использовала запрещенную технику на себе? Девушка поспешно выходит, а я незаметно выдыхаю, возвращая подскочивший пульс в привычный ритм. Если ее приведут, значит, она жива, все остальное не будет проблемой.       Спустя десять минут, которые мы провели в напряженном молчании, в кабинет возвращается Шизуне. Я не сразу замечаю, маленькую тень за ее спиной. Маска безразличия сыплется крошкой с моего лица, когда женщина делает шаг в сторону, показывая мне девочку возраста Сакуры в ярко красном кимоно и с протектором на лбу. Ее каштановые волосы собраны в аккуратную косу, а на детских пухлых щеках едва уловимый румянец. Она стоит неуверенно переступая с ноги на ногу, поднимая на меня глаза. Ошибки быть не может, я помню этот враждебный, холодный взгляд голубых глаз и еще короткие красные полосы под веками. Девочка осматривает меня сверху вниз, хмурится, осознавая, кто перед ней. Я отворачиваюсь, уставившись на Цунаде. - Первая из техник перевоплощений. Проблема этой версии Хенге заключается в том, что мозг тоже подвергается трансформации. Сейчас перед нами тринадцатилетняя Хитоми, которая понятия не имеет, как работать со свитками. Спасибо, что она хотя бы адекватно восприняла происходящее с ней, когда мы объяснили, что сейчас для нее, как бы это сказать, будущее. - Ты хочешь сказать, что она застряла в дзюцу? – по телу пробегается дрожь, когда Хокаге кивает, - кто-то может развеять эту технику? - Мы отдали приказ ее отделу найти информацию, как снять с нее Хенге, но кроме Хитоми никто не работал со свитками Тобирамы. Я вообще не знаю, как ей удалось распечатать их. Нам нужно время. - А в няньки вы решили меня записать, - проговариваю я, вновь осматривая девочку, которая мечет в мою фигуру ледяные искры. - Никуда я с ним не пойду! – наконец подает свой голос ребенок, уверенно вышагивая к Цунаде, - я же сказала тебе, отпусти меня к Джирайи, он вернет меня в прежнюю форму. Нет ничего такого, с чем бы он не справился. - Джирайи нет в деревне, мы не знаем где он, - закипает блондинка, - и ты будешь меня слушаться пока я не найду способ вернуть тебя обратно. Девочка раздраженно фыркает, сдаваясь перед Хокаге и еще раз осматривает меня: - А можно мне другого надзирателя? - Хитоми Катальдо! Не надо быть такой грубой, тем более когда перед тобой стоит твой … - Цунаде, - я подрываюсь к столу, протягивая руку к ее губам, чтобы она не сказала девочке, кем я ей прихожусь, - друг! Я твой друг! Она пятится назад, щурясь: - Никакой ты мне не друг. Мы никогда с тобой не дружили.       Беру свои слова назад. Это проблема. Большая тринадцатилетняя проблема. Хокаге с ее помощницей сочувствующе смотрят на меня. - Хитоми, что последнее ты помнишь, - задаю ей вопрос, стараясь выглядеть максимально дружелюбно. - Я стала чунином, ушла из Деревни, выполняла задания Четвертого, - она поднимает на меня обиженный взгляд, складывая руки в замок, - и писала тебе.       Вспомнил. Это было после смерти Рин и Обито. Ее ястреб каждый месяц приносил мне письма, которые я выбрасывал. Я подхожу к ней, присаживаясь, чтобы наши лица оказались на одном уровне. - Так ты обижаешься, что я тебе не отвечал? – она заливается краской и поспешно отворачивает лицо, - можно я сегодня попробую загладить свою вину перед тобой за свое детское поведение? - Ну, раз других кандидатур нет, - она жмет плечами, направляясь к выходу, - жду тебя в коридоре. Я провожаю ее фигуру взглядом, тяжело вздыхая. Нет и тени моей Хитоми, которая светилась счастьем рядом, дарила тепло и покой. Все вернулось к тому, с чего началось. Оказавшись в будущем для себя, она не паниковала и не плакала. Ее походка, как и прежде, была прямой и уверенной, практически бесшумной. Хитоми внимательно слушала, о чем говорят люди рядом с ней и подмечала их движения, собирая информацию, которую пазлами складывала в своей голове. Уже в этом возрасте Минато-сенсей сделал ее своими глазами и ушами. Поэтому не стоит недооценивать этого ребенка, она может вести себя вызывающе, нарочито по-детски, абсурдно глупо, отвлекая тем самым от истинных помыслов. Я резко встаю, выходя из кабинета. Ее агрессия была неспроста. Распахивая дверь в коридор, я уже знал, что не увижу ее там. Это представление, что она разыграла, было для того, чтобы мы потеряли бдительность и дали ей шанс уйти. - А где Хитоми? – выглядывая из-за моего плеча, спрашивает Шизуне. - Сбежала, - желваки начинают играть на моем лице. «Маленькая врушка!» - ЧТО? - Знаешь, что Хитоми делает первоклассно? – Шизуне не отвечает, - сбегает. Этим мастерством она владеет в совершенстве. - Куда она направилась?       Ей тринадцать. Недавно сдала экзамен на чунина и Джирайя-сама забрал ее из деревни. Куда она может пойти, оказавшись в родном крае? Сердце пропускает удар, и я чувствую, как тяжелый груз ложится на плечи. - К родителям.       На месте бывшего торгового квартала выстроили многоэтажные жилые дома, сделав уютный сад уходящий тропинками в лес там, где стоял раньше родительский дом девушки. Она никогда не приходила сюда, купив квартиру в другом районе Конохи. Однажды я захотел поговорить о произошедшем той ночью, но встретившись с ее темным взглядом, замолчал. У каждого из нас была неприкосновенная тема.       Я нашел ее стоящей у входа в маленький парк. Голубые глаза бегали по архитектурным формам и молодым деревьям. Она с ужасом смотрела на гуляющих людей, не понимая, что они делают на ее земле. - Где мой дом? - На деревню напал девятихвостый лис, когда нам было по четырнадцать лет. Торговый квартал был уничтожен. - А мама и папа? - Мне жаль. - Я что, - она замолкает, несколько раз сглатывая ком слез, - не спасла своих родителей?       Взрослая Хитоми всегда держала эмоции под контролем, зная, чем может обернуться для нее излишняя эмоциональность. А вот ее детская версия про это забыла. Замечаю подрагивающие плечи и горькие слезы, которые она стирает быстрым движением ладоней. Мне становится страшно, что она опять прогонит меня, как в тот раз, и потеряет контроль над чакрой, сжигая новый район. За эту истерику нам никто спасибо не скажет. Я не осторожничаю, подходя к ней и забирая в свои объятья. Хитоми с громким всхлипом утыкается носом мне в живот и взрывается в истерике, сжимая жилет своими кулачками. Совсем как Сакура, только вот моя девочка страдает не от неразделенной любви, ее боль другая. Я глажу шелковые волосы, давая время прийти в себя. - Хочешь кушать? - Нет.       «Пять. Четыре. Три. Два. Один», желудок Хитоми протестующе урчит, заставляя ее замереть, а я не могу сдержать смеха. Я уже и забыл, какая она была забавная в детстве. - И давно мы с тобой начали дружить, - интересуется ребенок, уплетая вторую порцию жареной рыбы и риса. - Хм, - я облокачиваюсь на ладонь, думая, что ей ответить, - наверное с того момента, когда ты вернулась в деревню и осталась жить здесь. - Я вернулась сюда одна? - Да. - А Джирайя? - Ты пришла без него. - Я от кого-то бежала? – мне становится не по себе, почему она задала этот вопрос, у Хитоми не было врагов, я бы знал. «- Говори со мной, - просил я, прижимая ее хрупкое тело к себе, - скажи, кто на тебя напал? - Встретила старого знакомого» - От кого ты могла бежать? - Не знаю, - она замолкает, размышляя, - но я никогда бы не ушла от Джирайи, да и он бы меня не отпустил. «Не расставаться», наш девиз. Если я его оставила, значит, меня кто-то напугал. И видимо сильно, раз я даже дяде об этом не рассказала.       Я никогда не спрашивал, почему она решила вернуться в деревню, и совершенно забыл о том нападении, вырывая из памяти дни, когда она умирала у меня на руках. - Я рада, что мы с тобой подружились, - улыбаясь сказала Хитоми, пока мы шли домой, - я тебя знаю совсем другим. «Подружились, это мягко сказано». Я остановился перед входной дверью, не решаясь повернуть ключ. - Хитоми, можешь подождать здесь немного, пока проверю квартиру? - Зачем тебе проверять мой дом? - Не хочу, травмировать твой детский мозг, - бормочу я, призывая собак, - постерегите ее.       Быстро закрывая за собой дверь я бегу, сгребая все совместные фотографии и свою одежду в первый пустой свиток. Мне необходимо спрятать все, что может намекнуть ей на то, что мы живем вместе. В спальне глаза падают на изголовье кровати, где привязан кожаный ремень, который мы до сих пор не сняли. Внутри завязываются тугие узлы и я не могу сдержать нервного вздоха. «- Какаши, - девушка врывается в спальню отвлекая меня от чтения, протягивая ремень,- ты умеешь делать наручники из ремня? - Я умею делать наручники из чего угодно. - Покажи, - она вытягивает свои запястья, - тоже хочу научиться. Видела на допросе, как это делал Ибики-сан, но постеснялась спросить.       Я скептически смотрю на ее восторженное лицо, но сдаюсь, перетягивая кожу ремнем, медленно, чтобы она запомнила движения. Хитоми не отрываясь смотрит за движением рук и одобрительно кивает, говоря, что запомнила, а затем просит развязать. Я тянусь к ремню, но она резко одергивает связанные руки: - Или можешь не развязывать, - дьяволята в ее глазах танцуют яркими синими искорками и она опускает взгляд, прикусывая нижнюю губу, зная, что эта ее наигранная невинность является спусковым курком для меня» «Клянусь Хитоми, когда ты вернешься, я тебя выпорю этим ремнем». Пропуская девочку внутрь, я слежу за ее взглядом. Она осторожно проходит в комнату, осматривая мебель и интерьер. - Что ж, это похоже на мой дом, - резюмирует она, - я бы так же всё расставила.       Я выдыхаю, но тут же напрягаюсь увидев Паккуна, который учуял знакомый запах хозяйки и шел за ней попятам. Шипя на него, чтобы исчез, тихо подкрадываюсь и отшвыриваю его в другую комнату, пока Хитоми проходит на кухню. - А это на меня не похоже, - заглядывая в холодильник с ужасом проговаривает она, - откуда здесь еда? Я же не готовлю. - Ну, ты научилась, - начинаю я, но она уже бежит в спальню, - Хитоми…       Она открывает шкаф, подозрительно щурясь. Я вижу, как шестеренки в ее голове шевелятся, подкидывая различные идеи. - Пустая полка. На ней нет пыли, значит здесь что-то лежало недавно, - ее глаза расширяются, а я отступаю на шаг, - ты убрал отсюда одежду? Я ведь, живу не одна… Почему Цунаде именно тебя попросила меня охранять?       «Да, вечер действительно незабываем, Хитоми». Она ждет ответа, а я мысленно считаю до пяти, стараясь вернуть контроль своим эмоциям. От кого я пытался скрыть информацию, от человека, который лучше всех ее добывает. - Мы очень хорошие друзья, я бы сказал, очень-очень близкие друзья. - О Боже, - она задыхается, опускаясь на колени, - я в будущем совсем из ума выжила? Чем я думала?       Вот сейчас, обидно, конечно. Я подхожу к ней, беря ее маленькую ладошку и разглаживая большим пальцем, прося успокоиться. - Хитоми, возможно тебе сейчас это сложно понять, ведь в детстве мы с тобой не очень ладили, но в будущем наши отношения изменятся. Мы оба повзрослели. - А Джирайя? Он знает о нас?       Я достаю свиток и раскрываю его, доставая нашу свадебную фотографию, где мы стоим в окружении Цунаде и Джирайи-самы. Ее глаза становятся больше в размере, а с лица пропадает румянец. Во мне начинает закипать злость. Надо же, за мной чуть ли не всё женское население Конохи по пятам ходило, а я выбрал ту, которая застывает в ужасе от мысли, что мы вместе. - Это неправильно, - она шепчет, не выпуская из рук фотографии, где её взрослая копия счастливо улыбается, - этого не должно было случиться. - Пойду заварю чай, - я ухожу, оставляя ее одну.       Мне нужно немного времени побыть одному, иначе я прибью эту девчонку. - Похоже она тебя не особо любила в детстве, - насмехаясь, говорит Паккун. - Она просто не осознает пока, как ей повезло, - огрызаюсь.       Под звук бурлящего чайника, я массирую виски, прокручивая в памяти все наши встречи. Я точно знал, что моя Хитоми любит меня и никогда не уйдет. Только со мной она была настоящей, радостной и открытой. Слова, сказанные запуганной тринадцатилетней девочкой, не должны меня беспокоить. Куренай говорила, что в академии она никогда не интересовалась мальчиками, полностью погружаясь в учебу. Она не мечтала о семье, она мечтала стать такой же сильной, как ее горячо любимый дядя. Впервые я жалею об этом, лучше бы она была похожей на Сакуру.       Весь вечер, я провожу на кухне, не нарушая покой девочки. Я успокаиваю себя, скоро эта техника развеется и все вернется на круги своя. - Прости меня, - за спиной слышится глухой шепот, - тебе наверное обидно слышать от меня такие слова.       Она присаживается за стол напротив, и давит из себя улыбку, настолько фальшивую, что мне хочется отвернуться. - И что же, мы прям любим друг друга? – я киваю, осматривая ее лицо, которое становится заинтересованным, - значит мы даже целовались.       Не могу сдержать нервного хохота, боясь ее следующих вопросов. - И я видела твое лицо?       Так вот оно что. Насколько она хорошо скрывала свое любопытство. Я всегда думал, что ее никогда не интересовала моя маска. - Видела. И кстати я настолько сильно тебе понравился, что ты первая призналась в любви, - наблюдать за ее эмоциями, слишком интересно. - А ты тоже меня любишь?       Я боялся произнести эти слова, все кого я любил, умерли. Но мысль о том, что я мог потерять ее, убивала меня. Потому что она была не просто любовью, она была всей моей жизнью. Девочка ждала, а я не мог открыть рот, всматриваясь в ее лицо. Она не поймет моих чувств. Я в очередной раз киваю, и жду ее реакцию. Хитоми улыбается, искренне, впервые за этот день, чтобы после сказать фразу, за которую, мне впервые хочется ей треснуть: - Да нет, бред какой-то.       Утром мы приходим в кабинет Хокаге, где нас ожидают несколько шиноби из отдела информации и Ибики. На полу расстелен пергамент с изрисованным кругом, и я благодарно вздыхаю. Цунаде нашла способ развеять технику. Подталкивая ладонью девочку вперед, я жду. - Хитоми, какая ты милашка, - беря ее ладонь говорит мужчина, и ехидно улыбается, подняв на меня глаза, - встань в круг, сейчас мы вернем тебя в прежнее обличие.       Она послушно встает в круг и ждет, но прежде чем Ибики складывает печати, он отвлекается: - Хитоми, почему ты сдала пустой тест на экзамене чунинов? - Я думала, что не пройду этот этап, потому что не знала ни одного ответа, - подумав минуту, оценив мужчину, улыбаясь ответила девочка. «Врёт».       Шиноби складывает печать, прокусывая палец до крови и касается ее спины. Комната погружается в дымку и перед нами возникает взрослая девушка, растерянно оглядываясь на всех присутствующих. Ее настороженный взгляд находит меня и синева глаз теплеет, а губы расплываются в улыбке, предназначенной только мне. Это моя Хитоми. - Какаши? Что случилось? - Ну надо же, вернулась, - взмахивая руками, выпаливает Цунаде, - пришлось же нам с тобой помучаться. Превратила себя в ребенка и не помнит ничего, - она подходит к ней, замахиваясь рукой для подзатыльника, - Какаши такого натерпелся за эти сутки. Назвала его надзирателем, потом сбежала. По всей Конохе, бедный, за ней бегал.       Глаза девушки расширяются, встречаясь с моим каменным лицом. Я подхожу вплотную, опускаясь к ее лицу. - Беги, Хитоми. «- Куренай, Хитоми когда-нибудь говорила тебе, почему решила вернуться в Коноху? - Нет, как-то разговор до этого не доходил, - беззаботно отвечает брюнетка. - А во время нападения Итачи на реке, как она отреагировала? Была ли удивлена? - Я не знаю, Какаши, мы стояли с закрытыми глазами, ты же сам нам приказал. Но видимо она не колебалась, просто запрыгнула на него и вроде сказала что-то вроде «я к вам присоединюсь», не похоже, чтобы она была напугана или удивлена. Скорее она была очень решительно настроена, - девушка осекается, всматриваясь в мое лицо, - ты же не подозреваешь ее? Какаши, слухи о том, что она когда-то помогла Учихе, лживы. Она тогда спасла Саске. Ты должен это знать».       Меня не отпускают мысли, что она задолго до моего разговора с Джирайей знала о нападении Итачи и об Акацки, про которых я ничего не знал. Более того, история ее возвращения была настолько скрыта, что тело сводило неприятным спазмом. Кто на нее напал и от кого она могла бежать? Все это время я жил в полной уверенности, что позаботился о ее безопасности. Я просил Цунаде отдавать мне миссии, что предназначались ей, не рассказывал об Акацки и Орочимару, держа в неведении ее любопытный мозг. Я наблюдал как она уходит на работу, зная, что рядом с ней всегда отряд опытных шиноби. Никто не знал, что она была моей женой и никто не мог ей угрожать, я позаботился обо всем. Я был уверен, что она в безопасности. Так я думал. - Какаши, это ты? – радостный голос донесся с кухни, когда я зашел в дом, - смотри скорее, какое произведение искусства я приготовила.       Я подхожу к ней сзади, прижимая ее тело к своей груди, втягивая сладкий аромат каштановых волос. - Почему ты решила вернуться в деревню? - Ты про тот случай, когда чуть не убил меня при встрече? – смеется, она правильно поняла, - соскучилась по друзьям и Конохе. Мне надоело скитаться по дешевым отелям с Джирайей. Я говорила, как люблю комфорт? Я прижимаю ее тело вплотную, чтобы она не исчезла: - Или потому что бежала от кого-то?       Ее руки замирают, а тело напрягается. Мне больше не нужен ответ. Я думал, что спрятал ее ото всех, но я ошибался. Все это время она была в опасности.