Девушка с красивыми глазами

      Если это восхитительное чувство полета, которое я сейчас ощущаю – смерть, то давно стоило уже умереть. Теплый ветер ласкал тело и раздувал волосы, принося легкую прохладу. Где-то вдалеке, скопление влаги касалось носа запахом скорого дождя, а затем ударило в переносицу, заставляя раскрыть глаза. Больно! Я щурюсь, от резкого света, а после, от болевой волны, что расходится по телу. Я не умерла. Акацки оставили меня в живых. Оглядываюсь по сторонам, но не вижу никаких людей, вокруг меня только облака.       Закрываю глаза, собирая силы, чтобы подняться. Однако руки и ноги плотно зафиксированы. Меня связали, а точнее, впечатали в белый пласт глины, который летел в неизвестном направлении. Прекрасно, вот это я вляпалась. Конечно, я надеялась, что меня оставят в живых, но думала, что заберут в пещеру вместе с Гаарой, где я дождусь своего супруга с командой и отсижусь тихонечко в сторонке, пока они раскидывают наших врагов по углам, но видимо у Сасори и Дейдары был другой план.       Я так крепко прижата, что осмотреться нет никакой возможности. Воздух становится прохладнее и уже более отчетливо ощущается сырость. Я покидаю страну Песков и, судя по ходу солнца, лечу на север. Закусываю губу, напрягая мозг, чтобы вспомнить карту стран и что может находится на севере. Осознание приносит ужас. Я всеми силами стараюсь вырваться из пут и покинуть свою тюрьму. Ведь этот плот летит в Амегакуру. Эти фанатики отправили меня в Дождь, прямиком к их лидеру. Щеки касается первая капля влаги и я начинаю в панике дергаться, собирая чакру. Ее совсем мало, но она есть. Не думая о последствиях, я высвобождаю свой огонь, заставляя глину твердеть, а после рассыпаться. Это самое дурацкое решение, которое я приняла поддавшись панике, потому что теперь, я падаю, истошно крича, с огромной высоты, прямиком на скалы, которые разделяют страны. «Что ж ты такая бестолочь».       Пытаюсь забрать себя в измерение, чтобы перенести на землю, которая стремительно приближается, но то ли большая скорость, то ли отсутствие чакры не дают мне это сделать. Вот это финал! Проникать в чужие страны добывая информацию, драться с Акацки, выжить после встречи с Тоби, а умереть от падения. Я жмурю глаза, сдаваясь действительности, мыслей в голове нет никаких, только адреналин разгоняет кровь. - ПОЙМАЛ!       Я врезаюсь в мужское тело. Ребра жалобно хрустят, сталкиваясь со спасительным плечом, а в лицо бьет копна белых волос, когда я раскрываю глаза и понимаю, кто меня поймал. - Джирайя?       Он приземляется на ноги слишком резко, роняя меня на землю. Я несколько раз бьюсь о камни, отлетая в сторону, и останавливаюсь под стеной непрекращающегося ливня. Голова резко поднимается в сторону саннина, который еще находится на границе Песка, где небо не проливается дождем. Джирайя быстро поднимается, направляясь ко мне, а я начинаю кричать. Не чувствуя боли, я вскакиваю и бегу. - НЕТ! СТОЙ! НЕ ЗАХОДИ ПОД ДОЖДЬ!       Я пересекаю границу, запрыгивая на мужчину, который валится обратно. Дождь в Аме идет только тогда, когда новый правитель собирает информацию обо всех шиноби, находящихся в его стране. Еще бы чуть-чуть и я самолично предоставила Нагато своего дядю. - Почему я не должен был заходить под дождь? - Не хотела, чтобы ты намочил свой хаори. - Хитоми, что я говорил про вранье? – он поднимает ладонью мое лицо, хмуря брови, - кто находится в Аме? - Пейн.       Около центральных ворот в Коноху, я плотнее укутываюсь в мантию, пряча свое опухшее лицо под ткань. Меня не покидает ощущение, что мой родной дядя ведет меня на публичную порку, как прокаженную. Нам пришлось задержаться в пути, посещая деревни и предупреждая их о грядущей опасности. Гор давно принес нам сообщение, что отряд Какаши вернулся в деревню, а сам он уже несколько дней находился в больнице, восстанавливая силы после длительного использования шарингана. Чувствуя мое настроение, Джирайя решил сначала навестить Хокаге, чтобы она исцелила меня, но я его остановила, сказав, что в резиденции мы ее не найдем. Наверняка, она не отходит от Какаши, обсуждая дальнейший план действий, и помогает ему скорее встать на ноги. Я замялась на секунду около палаты, поднимая глаза на саннина: - Как я выгляжу? - Восхитительно, - рассмеялся Джирайя и втолкнул меня в комнату. - О Боги, Хитоми, что с твоим лицом?       Блондинка ахнула, вставая со стула, который стоял рядом с больничной койкой моего благоверного. Помимо нее в палате находился Тензо, который теперь гордо носил имя Ямато, и ее помощница. Я улыбнулась, хотя вернее будет сказать, оскалилась, своими сухими и потрескавшимися губами. Отекшие щеки поднялись, закрывая и без того узкий обзор. Мой нос увеличился в несколько раз и был заметно смещен в сторону, синяки под глазами уходили вверх к вискам, а налитые кровью веки, свисали, загораживая, когда то длинные и черные ресницы. Про синяки и ушибы на теле я даже думать не хотела. Вид у меня и правда, был восхитительный. - Я упала, - начинаю, но глаза сами ищут холодный серый взгляд, который не терпит лжи, - на кулак. Несколько раз. - Подойди ко мне, я посмотрю, - голос Цунаде звучит так заботливо, что я невольно вспоминаю маму. Зеленое свечение окутывает ее руки и она водит им по всему телу, - сломаны два ребра, нос, вывих плеча. Внутреннее кровотечение в желудке остановилось. С ребрами справимся быстро, а вот нос придется вправлять обратно.       Переносица звонко хрустнула, а я зашипела на резкую боль. Джирайя отворачивается, он никогда не покажет вида, но я знаю, что ему неприятно видеть на мне ранения и тем более знать, что я испытываю дискомфорт. Каждая моя царапина оставляла глубокие шрамы на его сердце. А вот Хатаке своего взгляда никогда не отводил, смотрел в упор на все мои страдания, сжимая челюсти с такой силой, что желваки выделялись буграми сквозь маску. Желание запереть меня дома читалось также явно, как желание Наруто есть рамен на завтрак.       Когда Цунаде закончила, по телу разлилось тепло и чакра вновь начала свое течение по организму, не тратя сил на поддержание жизни в организме. Я посмотрела на себя в зеркало, все синяки ушли, а ровный нос вновь был на месте.       Мы провели несколько часов, обсуждая силу Наруто, которая возросла за последние годы. Ямато, временно был назначен на место Какаши и должен был следить за хвостами Узумаки, во время миссий и тренировок, чтобы вовремя его запечатать. К вечеру они уходят, оставляя нас одних. Я несколько минут стою около больничной кровати с опущенной головой, неуверенно вышагивая пальцами руки по краю одеяла, чтобы коснуться сжатого кулака. Хлопаю ресницами, поднимая свой самый невинный взгляд, встречаясь с суровой серой мглой. - Это у тебя что же, новая книга Джирайи? – смотря на яркую обложку в его правой руке, я делаю несколько шагов вперед, - а я такую даже не читала.       Он вздыхает, откидывая одеяло, что бы я легла рядом. Безусловно, он зол, больше на себя, что не пошел со мной на миссию, но так же он понимал, что никто не мог знать о произошедшем. - Давай почитаем вместе. - Сестренка, - вихрем в палату вбегает Узумаки и запрыгивает на меня, как в детстве. - Наруто, - я улыбаюсь, обнимая его так крепко, как могу.       Он вырос, став на несколько сантиметров выше меня. Золотые волосы торчали в беспорядке, а голубые глаза искрились здоровьем. Возмужал. Теперь невооружённым глазом заметно, как он похож на Минато, хотя импульсивный характер ему явно достался от матери. - А ты чего делаешь в палате Какаши-сенсея? - На свидание пришла, - ядовито шепчет Копирующий, не отрываясь от книги. - Вот это шуточки у Вас, Какаши-сенсей, - заливается смехом блондин, хлопая своего учителя по плечу. - Я вполне серьезен. - Конечно, конечно, - смущаясь, отвечает Наруто, делая несколько шагов ко мне, чтобы на ухо прошептать, - даже не думай с ним сближаться, сестренка. Он такой же извращенец, как эро-саннин, к тому же еще и старый.       Не сдерживаю заливистого смеха, когда до меня доходит смысл слов. Знал бы он, что я старше Хатаке на несколько месяцев. Спасибо моим генам и маленькому росту, благодаря которым я выглядела лет на двадцать пять максимум. - Маленькая собака и в старости щенок, - вздыхает Какаши и обращается к Наруто, пока я жажду ударить его за колкость, - ты чего пришел? - Мы нашли Саске, но нас не пускают на миссию в таком маленьком составе. - Я не могу пока отправиться с Вами, - сухо отвечает Какаши, не давая намеков о том, что им уже подобрали третьего участника и нового командира. - Точно, - расстроено отвечает парень, - о, Хитоми-чан, пойдем со мной искать Саске. С тобой нас точно отпустят, ты же джоунин. Пожа-а-алуйста. - И она тоже с вами никуда не пойдет, - отрезает сенсей, не дав мне открыть рта.       Уже несколько часов я сидела на поляне, наблюдая за тренировкой Какаши, Ямато и Наруто. Копирующий разработал свой план по созданию новой техники для джинчурики и уже в пятый раз объяснял ему про природные элементы силы.       Вернувшись после последней миссии по поиску Саске, Наруто не выглядел подавленным. Они довольно неплохо сработались с Тензо и даже смирились с новым членом их команды – Саем, а сейчас, он воодушевленный тренировкой, еле сдерживался, чтобы не взорваться. Слушать теорию мой мальчик не любил, ему нужна была практика, а вот мой заумный муж, считал, что без теории не будет толка. - Возьми листок, - он достает пачку бумаги, - и направь чакру в нее. Если твой тип «молния», то листок скомкается, «вода» намокнет, «земля» рассыплется, «ветер» его разрежет, а «огонь» сожжет. Практически у всех джоунинов по меньшей мере два элемента, и для твоей новой техники тоже необходимо владеть двумя. - Сестренка, а твой какой элемент? – мальчик, оборачивается на меня. - Огонь конечно, - я показательно задираю нос, щелкая пальцами, и поджигаю несколько листов в руке Копирующего. Мальчик завороженно смотрит на синее пламя, съедающее бумагу. - А второй? - У Хитоми только один элемент, - усмехается Какаши, щуря свой глаз. - Но как ты стала Джоунином тогда? - У меня есть врождённая особенность, - я перемещаюсь к нему в пространстве, взъерошивая золотые волосы, - а еще, я очень хорошо выполняю свою работу. - А у Какаши-сенсея сколько стихий? - Мне подвластны все элементы, - горделиво отвечает Хатаке, смахивая невидимую пыль с плеча, - мне не нужны врождённые особенности, чтобы быть гением своего времени.       «Вот же, показушник». Я закатываю глаза, пока Наруто восхищенно верещит, убегая в сторону своего сенсея. Мозг активно подкидывает идеи, как бы колко ответить Хатаке, пока время позволяет продолжить дружескую перепалку, но возникший рядом Анбу меня отвлекает. - Хитоми-сан, Хокаге собирает у себя всех джоунинов, - Ямато и Какаши делают шаг в нашу сторону, - нет. Это касается только Хитоми-сан, вас попросили остаться и продолжить тренировки.       В кабинете Цунаде стояли трое джоунинов во главе с Асумой и Шикамару, выслушивая инструктаж новой миссии. - А где Куренай? – спрашивает меня Хокаге, когда я встаю рядом с чунином. - Она не может присутствовать на миссии, - сухо отвечает Асума, - по состоянию здоровья. - Не переживайте, Хокаге-сама, я буду за двоих, - подмигиваю руководству, лучезарно улыбаясь.       Блондинка вздыхает, прикусывая свой ноготь. Она очень встревожена. Докладывая нам о том, что новая пара из Акацки вторглась в Хи но Куни, перебив всех монахов, ее голос несколько раз срывался, подскакивая на октаву. После миссии в Песке всем стало ясно с каким сильным врагом мы столкнулись и отправлять на подавление всего четырех джоунинов и молодого чунина, ей не хотелось. Но больше в деревне никого не было. Хокаге еще раз нервно сглотнула, продолжая посвящать нас в детали, только меня беспокоило совершенно не это. Сарутоби не просто так прятал Куренай последний месяц. - Асума, - я догоняю его в коридоре, пока мы отправляемся на миссию, - Куренай бер… - Тшшш, - он останавливает меня, пропуская отряд вперед, - от вас, девушек, ничего не скрыть. - Не переживай, я никому не скажу. - Спасибо. Давай постараемся не пострадать сегодня, - он подмигивает, - а то Какаши мне голову оторвет. - Что? Когда ты узнал? – я удивленно моргаю, но не дожидаюсь ответа.       Мы настигли их в передаточном пункте, где Какузу и Хидан передавали тело, забирая свою награду. Обменявшись несколькими фразами, как полагается всем героям перед серьезной битвой, я пускала слюни, не отводя глаз от Пепельноволосого мужчины с секирой в руке. Пресвятые угодники, каким красавчиком оказался Хидан в жизни. Я даже не смогла скрыть легкого румянца на щеках, когда он метнул в мою сторону свой острый взгляд и улыбнулся широкой улыбкой. Высокий, накаченный и широкоплечий, выставляющий напоказ половину своего торса, не прикрытого плащом. - Почему все злодеи такие красивые? – жалобно прошептала я, готовясь броситься в атаку. - Тц-тц, и это при живом-то муже, - усмехнулся Асума. - Просто я ценитель мужской красоты.       Я держалась за спиной Сарутоби, когда он атаковал Хидана. Пока Шикамару не догадается о его технике, я должна позаботиться о том, чтобы кровь Асумы не попала на лезвие секиры. Каждый раз, когда противнику удавалось ранить моего друга, я сжигала всю кровь, оставшуюся на оружие. Очень быстро смекнув, о моей осведомленности Хидан пошел на обман.       Он бросился на Асуму, выбрасывая вперед секиру, а сам сместился в мою сторону. Мы на секунду замерли, потеряв его из виду. - ХИТОМИ! Мужчина появился напротив, наваливаясь всем телом на меня. - Вот ты и попалась, - усмехнулся он, опускаясь к лицу, чтобы после укусить мою щеку, слизывая алые капли. Я покойница.       Для того, чтобы Шикамару понял принцип работы техники Хидана, он должен был ее увидеть в действии на Асуме, который в последствии от нее и умрет. Вот только сейчас, кровь для ритуала принадлежала мне. Я осталась стоять в ступоре, пока наши шиноби атаковали Акацки. Я стояла и ждала. Ему все же удалось завершить ритуал. Попросив благословления у своего Бога, Хидан замахивается, пронзая живот. Я взвизгиваю, оседая на землю, кода знакомое чувство острой боли пронзает желудок. Совсем близко к сердцу. Ко мне подбегает Асума, поднимая с земли. - Он убьет меня, - морщусь, хватаясь за рану, - пока у него моя кровь, эту связь не разорвать.       Сарутоби командует двум нашим джоунинам охранять меня, пока Шикамару поймал врага в теневую ловушку. Я концентрируюсь на боли, стараясь придумать хоть что-то, что разорвет нашу связь. «Связь!» - Техника призыва: Гор, - птица появляется рядом, - отдай мне чакру.       Все мои призывные нинкены умирали от нашей связи, не выдерживая мощности чакры, только Гору это удалось и сейчас, он являлся моим резервным сосудом. Я могу забрать себе адское пламя, переполнив тело энергией и направить ее в свой новый сосуд, сжигая его изнутри. Хидан не умрет, так как просто на это не способен, но вот моя связь с ним прервётся. В теории. Птица садится на руку, раздирая когтями кожу, отдавая мне всё без остатка. По мере того, как мое тело начинает трясти от переизбытка чакры, а внутренности начинают гореть, с Хиданом происходит все тоже самое, словно мы смотрим друг на друга в зеркало. Он хватается за грудь, складываясь в пополам и зовет на помощь Какузу, который все это время стоял в стороне, наблюдая за битвой. Не дав ему подняться, Асума переходит в наступление, обволакивая чакрой свои руки, он обезглавливает Хидана. - Его нужно сжечь, - кричу я. - Какузу, мать твою, займись этой девкой! И подай мне мое тело, - ругается отрубленная голова, валяясь около ног своего напарника.       На нас нападает второй из Акацки, не подпуская к телу своего товарища, который пришивает обратно голову. Какузу двигается тяжелой поступью, фигура прикрыта тканью, за которой прячется пять сердец, скрытые масками. Все его тело покрыто швами темных нитей, которые служат ему самым опасным оружием. Чтобы управлять ими, он не использует печати, отчего предугадать маневры становится невозможно. Его черные нити расходятся как паутина над головами, пронзая двух моих товарищей, и устремляются ко мне и Асуме. Мне слишком далеко бежать до Сарутоби, поэтому, не дав возможности его ранить, я обволакиваю Шикамару и его сенсея защитным куполом пропуская острую нить, которая пронзает мое тело. В легкие попадает кровь и я начинаю кашлять, теряя возможность сохранить защиту над головами шиноби Конохи. Поднимаюсь на ноги, сжимая рану на животе и выставляю левую руку, концентрируя синее пламя в своих пальцах. Один рывок, и пламя заберет Хидана, который успел нанести ранение Асуме во время новой атаки. Я делаю шаг, но черная нить молнией проходит сквозь второе легкое.       Я упала, хрипя, стараясь сделать вздох. Массивный ботинок с силой ударил в грудь, впечатав меня в землю. Ребра лопнули, как хворост. Пока я кричала от раздирающей боли, Какузу склонился, выставляя черные прутья, которые готовились вырвать мое сердце. - Твое последнее слово? - Катон, - прошептала я, заставляя все тело гореть синим пламенем.       Мой огонь никогда не причинял мне вреда, зато сжигал тело одного из Акацки, заставляя отступить на несколько шагов. Может я его не убью, но одно из пяти сердец, заберу точно. Теряя сознание от болевого шока последнее, что я услышала, это мучительный крик Шикамару, который звал своего умирающего сенсея.       Хватаясь за луч света, я старалась не погрузиться в вечный сон. Боль в животе уже не ощущалась, тошноты от тряски не было. Просто хотелось спать. Я пыталась сфокусироваться на пепельных волосах, которые прилипали к мокрому лбу. Когда меня принесли в деревню? А когда появился он? Мы бежали по светлым коридорам больницы. Я что-то пыталась прошептать, просила прощения за Асуму, за себя, и завопила, когда меня уложили на операционный стол, от резкого укола в районе желудка. Последнее, что я увидела, это растворяющуюся фигуру Какаши, перепачканного в моей крови.       Цунаде буквально вырвала меня из лап смерти, успев в последний момент восстановить желудок и разорванную селезенку. Операция была долгой, так как пробитые легкие и раздробленные ребра требовали большого количества чакры. Восстанавливать кости всегда было сложно даже для самого опытного ирьенина. Пролежав в медикаментозном сне четыре дня я проснулась, откашливаясь кровью, которая скопилась в легких и стонала от боли в груди и в районе желудка. Из-за специфики моей чакры, температура тела не спадала, но Хокаге просила переждать, когда процесс восстановления прекратится, успокаивая Какаши, который не отходил от кровати.       За окном шел дождь, когда я проснулась с ясной головой. Огонь отпустил мое тело, забрав с собой боль от недавних ранений. - Привет, - моих волос касается ладонь, а на лоб опускаются сухие губы.       Какаши выглядит похудевшим и очень бледным. Мне страшно представить, что он пережил за эти дни. Натягиваю улыбку, надеясь, что она его успокоит, и поднимаю руку, касаясь его ладони. Горло саднит, когда я пытаюсь ответить. - Как Куренай? – он отводит взгляд, а у меня начинают щипать глаза, - ты знаешь, что она беременна?       Мужчина кивает, подхватывая указательным пальцем одинокую слезу, которая бежала по щеке. Дети должны расти в полноценной и любящей семье, а что будет рассказывать ребенок Асумы в академии, когда его спросят об отце? Что он был героем, который защитил свою деревню? Звучит красиво, только вот этот героизм никогда не заменит живого родителя рядом.       Я много раз думала о наших с Какаши детях, какими сильными они будут и на кого будут похожи. Мне совершенно не было страшно, ведь жизнь моего мужа не прервется неожиданно. Вот только я не подумала о себе, о персонаже в этом мире, о жизни которого мне не было известно. - Шикамару, он попытается отомстить вместе с командой. Не дай уйти детям одним. Он сжал на прощание мою руку и направился к выходу из кабинета, не проронив и слова. - Какаши, - я смотрела в окно, не желая видеть эмоций на его лице, после моей фразы, - у нас никогда не будет детей.       Злость была похожа на тот же огненный шар в груди, который образовывался, когда я теряла контроль. Он мучил и искал выход. Видимо поэтому, я не смогла остаться в больнице, когда Хокаге сказала, что отправила на помощь команде Шикамару отряд Ямато вместе с Наруто. Тем более, во время атаки моего убийцы, Узумаки раздробит себе кость в руке, а я не хочу чтобы он ощутил на себе, что такое - сращивать кости.       Сжимая катану, направляю чакру в лезвие, заставляя его гореть, и нападаю в тот момент, когда Наруто попадает в ловушку. - Черт, - кричит мальчик, связанный нитями своего врага. - Катон: техника огненного лезвия, - проговариваю я, разрезая каждую черную нить, которая их связывала. Мужчина удивленно моргает. - Я тебя разве не убил? - Огненная клетка, - мое пламя берет его в круг, отрезая все пути к отступлению, - бей, Наруто.       Джинчурики срывается, запуская свою новую технику в противника. Какузу отлетает на несколько метров, приземляясь у ног Какаши. Наруто нанес ему смертельное ранение, но в теле еще билось сердце. Мой ребенок был главным героем этого мира, а главные герои не должны показательно убивать. Вся грязная работа ложилась на плечи его сенсея. Я подхожу к нему, аккуратно кладя руку на спину. Последний удар должен быть за ним.       Я всегда отворачивалась, когда Какаши являл миру свою зверскую жестокость. Жмурила глаза, когда его руки отнимали жизни. Но сейчас я стояла за его спиной и смотрела на искрящееся смертельное оружие в ладони. Я была отомщена, и уверена, что так будет с каждым моим обидчиком. Его молния пронзила последнее сердце Какузу под звук тысячи птиц, что пели в моей душе, заставляя губы расплываться в дьявольской улыбке.       Поняв, что поиски Саске не увенчаются успехом, пока мы не найдем Итачи, Цунаде собрала большой отряд из шиноби, возглавляемые Какаши, и отправила их на миссию. Бегло осматривая мой живот, где еще недавно было смертельное ранение, она все же поинтересовалась, не хочу ли я пойти вместе с ними. Я знала, что Хатаке просил ее отстранить меня от миссий, после произошедшего с Асумой и так же знала, что в момент ее вопроса он незаметно для всех дернулся, сжимая кулаки от неизбежности моего присутствия, но я удивила всех. - Нет, не хочу.       Я провожала их до выхода из деревни, обняв на прощание всех дорогих мне людей. - Выдвигаемся, - командует Какаши, и фигуры исчезают в глубинах леса, оставляя на пустыре только нас двоих.       Он подходит, аккуратно кладя мою руку себе на грудь, где размеренно бьется его сердце, и наклоняется, соприкасаясь лбами. - Спасибо, - шепчет, благодаря меня за отказ от этого задания. - Береги себя, - надеясь на отсутствие свидетелей, прижимаюсь к нему, забирая тепло, словно его руки это последний теплый луч летнего солнца.       Он втягивает запах, проводя ладонью по лицу. Я дарю ему свою самую искреннюю улыбку, пряча под невидимой маской, невыносимую тоску и обиду. Он касается моего лба губами: - Я люблю тебя, Хитоми.       Какаши уходит, покидая границы деревни, а я вздыхаю, расслабляя лицо и убирая фальшивую эмоцию. Я стояла и упивалась собственной ложью и чувством презрения самой к себе, ведь причина по которой я отказалась от поиска Итачи крылась не в желании восстановиться после ранений. Я собиралась уйти на другую миссию.