Жужжащая тишина.

Он наблюдал за закатом. За тем, как алое солнце растворяется в лиловом небе, а ночной холод с прохладным ветерком были рады прийти на замену дневному теплу и освежаещему ветерку. Он потерял счёт времени, ведь после тринадцати дней "работы" он устал. Его левая рука сжимала двухлитровую бутылку воды, а правая рука легла между его ног. Прислонившись спиной на дерево он решил, что, возможно, сегодня не будет ночевать дома, а сделает это на улице. Несмотря на всю свою серьёзность, всё-таки, он решил, что во Франции другая атмосфера, и, если сказать честно, он был уверен, что даже воздух другой. По крайней мере в этой деревушке. Раздумывая о том, как он провёл эти почти две недели, он понимал, что доволен "отпуском". Да, они писали песни. Но это не было в нагрузку, а наоборот, помогало отдохнуть, расслабиться, что ли. Под успокаивающее пение птиц у него начали слипаться глаза, он уже готов был идти домой, но части его тела просто не хотели выполнять то, что хочет хозяин, а именно - они просто не шевелились. Он решил, что всё-таки попасть домой до утра ему не судьба, поэтому потянул руки вверх, но потом вернул им былое положение, он начал наслаждаться этой обстановкой, потому что даже всезнающий чёрт не знает, когда он, Алекс Тёрнер, снова приедет в эту манящую, но уже такую родную, Францию. - Ты спишь? - спросил человек и плюхнулся рядом с Тёрнером. - Ма, твою матушку, ты мастер задавать вопросы! - злобно проворщал Алекс. - Так ты спа-а-ал всё-таки, мерзавец, - сказал Кейн и достал сигарету. - Да, Майлз, я спал. И, вполне ожидаемо, наступило молчание. Только ни капли не неловкое, а наоборот, даже какое-то... слишком спокойное. И вообще, за какое-то количество минут, руки Тёрнера опять затекли, и ему захотелось опять потянуться, что вызвало улыбку у его друга. Но, чего-то не рассчитав, или из-за какой-то невнимательности, правая рука случайно приземлилась на кисть Майлза. Не удивительно, что Алекс отдёрнул руку сразу же, и, сделав вид, что ничего не было, он попытался заговорить с другом. - Ты взял с собой сигареты? Но Кейн не повернул головы. - Майлз? Опять молчание. - Ну что я такого натворил, - кряхтел Алекс, - что ты игнорируешь меня? И, наконец, его друг повернулся. Конечно, Александр не дурак и придумал уже "сверхсмешную" шутку про Майлза, но, Кейн, будь ещё "более не дураком", просто выдохнул дым из сигарет в лицо согруппника. - Ты, - откашлялся Ал, - что, совсем идиот, да? - Давай, мой мальчик, поворчи. - издевательски сказал Кейн. - Ма, ну это вообще не смеш... И опять. Опять Кейн выдыхает дым в лицо Тёрнеру. - Ещё раз - и я засуну тебе эту сигарету в... сам знаешь куда! - обиженно сказал Алекс. Кейн, наверное, играя в молчанку, всего лишь щёлкнул пальцами, чтобы Тёрнер посмотрел на него. Ну Алекс-то, расчитывал на извинения в форме: "Алекс! Свет в моём оконце, прости меня!", а получил очередную порцию дыма в лицо и заразительный смех Кейна. - Ты сам напросился, - с негативом в голосе сказал Ал, неожиданно для Майлза отобрал сигарету, затянувшись выкинул это дерьмо. - Ты что куришь, идиот? - Сам ты идиот, - сказал Майлз. Алекс считал то, что он по натуре гордый и обидчивый человек, а по словам Мэтта он просто "арктический петух", поэтому, он решил не изменять принципам, и продолжать мёрзнуть, пока Кейн не уйдёт домой. Последний домой и не собирался. - Можно воды? - вежливо поинтересовался Майлз. - На, - сказал Алекс с интонацией а-ля деловая колбаса. Майлз не обратил внимания, потому что привык к "замашкам" друга. Неожиданно для парней их окатило холодными брызгами газированной воды. - Придурошный! Что ты творишь! - закричал Алекс - Да я вообще... кто ронял или тряс её? - Майлз сделал строгое лицо. - А? Не ты ли случайно? - Ну, падала несколько часов назад... - "Ну, падала несколько часов назад", - передразнил с интонацией "я-у-мамы-идиот" Майлз Алекса. Он отпил из бутылки. - Будешь? - Нет. Кейн поставил рядом со своим телом бутылку. - Обиделся? Да, Алекс мысленно проклинал Майлза за то, что облил его, Алекса, водой. Теперь, конечно, его тело покрылось мурашками, но ответил он опять кратко: - Нет. - Ладно, - почесал затылок Кейн. - Извини. Алекс уже хотел ответить "фирменное Нет", но Майлз опередил его своими действиями; Кейн снял куртку и сначала хотел неаккуратно кинуть её на бестолковую башку Ала, но потом решил заботливо положить на плечи другу. - Зачем? - сощурился Ал и посмотрел на Майлза. Герой лишь пожал плечами. - Ты же замёрз. - Нет. - Замёрз. - Нет. - Ещё раз так ответишь, я тебе твоё "нет" засуну в... сам знаешь куда, - вспомнив слова друга ответил Майлз. Алекс улыбнулся, а Майлз заметил эти искринки в глазах "половины коллектива Теневых Марионеток" и пожалел, что решил не брать (и вообще не заряжать) камеру. - Тебе не надоело молчать? - спросил Тёрнер. - Не особо. Хотя, могу предложить тему для разговора. Алекс заинтересованно посмотрел на Майлза. - Они тоже были во Франции. - Кто это - они? - Они, Алекс, они... - Да чёрт! - рассердился Тёрнер. - Хватит корчить из себя кретина! - Вы, мистер, не угадали. Правильный ответ - Джон Леннон и Пол МакКартни. - Пф, - выдавил Тёрнер, - с ними ещё Ричард и Джордж ездили, не знал? - "удачно" пошутил Ал. - Нет, Тёрнер, ты не понял. Они ездили тоже вдвоём. - Что? Нас трое. - Сейчас мы вдвоём. - Мы почти Джон и Пол, - улыбнулся Тёрнер. - Кажется, нам говорили об этом... - рассмеялся Майлз. Даже тема об их кумирах не развеяла тишину. - Алекс? Ты спать не хочешь? - поинтересовался Майлз - Нет. А ты? - Тоже нет. - Понятно. Кейну не давало покоя эта тишина, однако, его друга она именно устраивала. - О чём ты думаешь? - А что? - Вид у тебя, конечно, задумчиво-замученный. - Знаешь, послезавтра мы будем уже дома... - Свежие новости от Александра Тёрнера! Ура! - наигранно завопил Майлз. - А через месяц, - он продолжил фразу не замечая слов друга, - мы забудем Францию. - С чего ты взял, Алекс? Тёрнер пожал плечами: - Я не знаю. Я думаю, что для нас это просто очередная поездка куда-то там. От сказанного Алесом предложения у Кейна почему-то что-то сжалось там. Между лёгких. - Это всего лишь моё мнение. Не обращай внимания, - Алекс хлопнул друга по плечу. - Я спать. Спокойной ночи. Тёрнер ушёл в дом, забрав с собой курту и хорошее настроение Кейна. Майлз положил свои ладони на лицо и сделал жест, что в народе называется "Как-же-я-задолбался". А во время этого жеста он уже жарил себя на сковороде за то, что ему не давала покоя тишина. Алекс знал, что уже шесть часов утра, а поспать ему удалось всего лишь два с половиной часа. Он не любил протирать штаны, а в данном случае пижаму, когда в голове вертелись мысли о том, что ещё есть дела, например: собрать чемодан и подготовиться к вылету. Сквозь шторы в его комнату пробивались назойливые и нежеланные лучи солнца. От другой привычки - думать о своих действиях, сегодня и следа не осталось. Он просто бездумно складывал вещи и клал их на кровать, чтобы потом аккуратно распределить на то, что носил, что не носил; что слишком грязное и помятое, а что "почти грязное, ну и почти помятое". Раздался громкий звук удара ногой об дверь, что заставило распахнуться её. В комнату вошёл Кейн, то ли злой, то ли пьяный, решил Алекс. С таким же грохотом он закрыл дверь. - Эй, ты. Джеймса разбудишь. - Да плевать я хотел! - сказал "нежданный" гость. - А что ты ещё хотел? - Тёрнер положил свои руки на бёдра. - Я хотел, - Майлз подошёл близко к Алу, - чтобы ты никогда не забыл этот "отпуск"... или как ты там зовёшь? - Кейн крепко обнял Тёрнера за талию и положил свою голову на алексово плечо. Алекс стоял именно в шоке, его глаза сильно расширились, а руки гладили спину собеседника. - С чего ты взял, что я "это всё" забуду? - сощурился Ал. - Ты сам сказал, что это не важно. - Ты дурак, да? - Нет, - Майлз убрал голову с плеча друга. - Я влюбился в эту страну. - Знаешь, Ма. Я люблю эти две чёртовы недели настолько сильно... - Тёрнер посмотрел в светящиеся от радости глаза Кейна. - Ты, это, руки, может быть, уберёшь? Майлз ничего не ответил. Он просто прикоснулся губами к носу друга, а спустя десять-пятнадцать секунд убрал руки с талии Ала и отодвинулся от него. Кейн вышел из комнаты тихо, не так, как вошёл. А Алекс стоял в таком же шоке. У него внутри было какое-то приятное тепло, а в голове промелькнуло то, что теперь он может быть уверен - эти "две чёртовы недели" он будет помнить вечно.