Сон наяву - сатанинский соблазн.

«Почему то, что составляет счастье человека, должно вместе с тем быть источником его страданий?»

Поле. Золотистое поле открывающее взор на необъятную красоту природы предстало передо мной. Посреди него стою я. Перистые облака летят по голубому небосводу тихо, умеренно, передавая тебе желание лечь прямо посреди цветов и наблюдать за ними. Вечность. Цветы, окружающие меня: бергамот, люпины, ромашки, вербена… Наполняют мои лёгкие, даря неописуемое чувство покоя и умиротворения. Но чего-то не хватает, точнее кого-то. Я взглянул на небо, в надежде найти там ту, которая олицетворяла и заполняла все мои мысли… Небо было чистое. Ветер, порывами разогнал все облака, оставляя бескрайнюю синеву, которая так и манила взлететь и погрузиться в нее, оставляя все прежние чувства и воспоминания позади. Чувство полета… Божественное ощущение, которое не отпустит тебя никогда, если тебе досталась честь его познать. Наши полеты немного отличаются от тех же птиц, которым не составляет труда взмыть в небо в любой момент. Порыв в небо нам даёт УПМ: тяжёлая железная конструкция, и отдалённо не напоминающая крылья. Но оно даёт нам не только чувство полной свободы, но и шанс на жизнь. Без него человечеству пришлось куда хуже, чем есть сейчас, так что на неудобства сей конструкции можно закрыть глаза. И вновь порыв ветра — он теплый, ласкающий лицо и взъерошивающий мои волосы. Подобный ветер бывает только летом: теплый напоминающий объятия матери, в которых ты хочешь остаться на подольше. И вот появляется она. В белом платье, которое струится подобно волнам. Идя по золотой траве она напоминает богиню. Ее короткие волосы развеваются на ветру, открывая вид на ее бархатную, атласную кожу. Она не смотрит на меня, идёт вперед, как какая-нибудь дева-воительница…Никогда на меня не смотрит. Ее глаза, я уверен, похожи на необработанные бриллианты: резкие, колкие, словно лезвие, но безмерно глубокие и притягивающие. Думая об этом меня посещают противоречивые чувства — страх. Страх, что взглянув однажды в эти глаза я не смогу от них оторваться, они заманят меня лучше всякого бермудского треугольника, и я не смогу вырваться… Хотел бы я из них вырваться? Или же остался тонуть в них?.. Положившись на милость судьбы, я стал идти по направлению к ней. Медленный шаг заменился бегом, но я никак не мог ее догнать. Она оказывалась всё дальше и дальше. Солнце постепенно садилось. Наступила минута, которая предшествовала закату. Яркий, красно-бордовый луч рассек горизонт. Микаса остановилась, смотря вперёд, а потом, сорвав белую ромашку, начала поворачиваться. В этот момент мое сердце замерло, ибо я уже знал, что будет дальше: в считанные секунды расстояние между нами заполонила черная дыра, утягивающая туда все что можно. Близ стоявший лес начал рушиться, все начало гореть огнем, а Микаса… Моя Микаса, бежавшая ко мне, полагая, что я смогу защитить ее, начала растворяться словно одуванчик, на который подул слишком сильный ветер и он, не выдержав, отпустил в полет свои зонтики с семенами. Я же смотрел, как рушится этот мир, забирая самое дорогое, пока сам не оказался в бездне… Просыпаюсь в холодном поту, пытаюсь привести дыхание в норму. Опять, опять этот чёртов сон из-за которого я не могу нормально выспаться. Такие ночные картины продолжаются на протяжении месяца, и каждый, каждый раз я вижу ее. Там Микаса другая — изящество, щепетильность, утонченность и грация отображаются в каждом ее действии. Это Микаса более…женственна и ласкова. Пусть мне ни разу не довелось увидеть ее взгляд, направленный в мою сторону, но я уверен, что он теплый, ласковый и…любящий? Взгляд Микасы, которую знаю я, абсолютно отличается от той. У этой Микасы ледышки место зрачков, высказывающие ненависть ко всем и всему. Айсберг в чистом виде. Я солгу, если скажу, что такая Микаса меня не привлекает. Ее отчуждённость и презрение, читаемое во взгляде, даёт пищу для размышления над её жизнью и судьбой, подливая все больший интерес к ее персоне. И ещё одно разительное отличие: Микаса во сне каждый раз бежит ко мне за защитой и спасением, а эта — хладнокровная, готовая сама постоять за свою жизнь, именно это она постоянно доказывает, побеждая всех кадетов на тренировках по борьбе. Слышу, как поворачивается дверь в мой кабинет. В мою голову начинают закрадываться мысли, что теперь я ещё начал во сне кричать, раз теперь в 3 часа ночи какой-то кадет решил проверить своего капрала. — Сэр, с вами все в порядке? — а может мне действительно стоит сходить к психологу, или ещё кому-то, раз мне теперь ее голос мерещится? — Капрал, вы меня слышите? — или же не мерещится?! Поднимаю глаза и вижу ее. Причину всех моих бед и душевных терзаний — Микаса. Она смотрит на меня с долей сочувствия, тревоги и…нежностью? Застываю на мгновение и просто всматриваюсь в ее лицо. Ее глаза прекрасны, за все время я не видел в них столько эмоций. И мне это нравится. Нравится, что эти эмоции она показывает мне, а не кому-нибудь ещё. — Аккерман, что ты здесь делаешь? — говорю первое, что приходит в голову, мысленно надеясь, что она не уйдет от меня из-за такого тона. Она же всё-таки моя подчинённая, а я ее начальник... — Сэр, я слышала, как вы кричали во сне. С вами все хорошо?— Нет, не хорошо. Я хочу обнять и заключить тебя в свои объятия, но гордость и страх не позволяют мне это сделать. — Нет… — Что вам снилось? Кошмар? — Хватит этой показной заботы, я знаю, что безразличен тебе. — Ты,— Наблюдаю, как меняются ее эмоции от непонимания и раздражения к удивлению и… И ты начинаешь улыбаться. Так искренне и широко, что видны твои белые зубы. Теперь настало мое время удивляться. Не могу вымолвить и слова, просто сижу в мокрой от пота рубашке и пялюсь на твою улыбку. Чувствую себя болваном, похуже Эрена. — Сэр, не хотите прогуляться по лугу, недалеко от замка?— Теперь настало мое время удивляться. Не замечаю, как и на моем лице появляется идиотская улыбка. —Ты пойдешь со мной? — С удовольствием, Сэр. До сих пор не могу поверить в это. Но если это сон,то я не хочу просыпаться.