Ты такой же сладкий, как и твоё мерзкое какао

Никита греет руки о дешевый уличный кофе. Тот самый, что покупают студенты в самый разгар удивительно сильной метели, на которую утром даже не намекала ни одна станция. Подросток стоит, опираясь спиной о холодный, почти ледяной, железный черный забор. Бывает, что упорство учеников высших учебных заведений даже пугает: они откладывают последние деньги со стипендии и зарплаты, чтобы не задолжать за квартиру или сходить в магазин всего раз за семестр. Авдеев же тратил их на какао. По средам, когда в учебном корпусе окончательно гасли все окна, а на улице еще встречаются люди — именно тогда можно несколько минут насладиться несуществующим теплом. Без этого, кажется, жить уже нельзя. Авдеев берет горячий шоколад и всегда просит добавить две ложки сахара. Подруга приучила его пить сладкое — он не может сопротивляться привычкам. И пусть это гадкий вкус просроченного «Несквика» и хрустящих на дне сладких кристалликов — вечер нисколько не портится. Подростку все равно нравится стоять со стаканчиком гадкого пойла в руках и смотреть на темнеющее небо. Звезды мигают в темноте, словно насмехаясь над недалекими земными обитателями. Они так высоки и недосягаемы, но в то же время так близки, что их можно схватить рукой, потянувшись к черной глубине. Дети растут, когда покидают школу и поступают в университет. Лекции, практика — это не уроки, учителя не завысят никому текущие, здесь все сами за себя. Но в такие моменты: спокойные и мирные, хочется просто забыть о суете и невыносимом количестве «хвостов» — весь мир перед глазами, стоит только протянуть руку… — Прохлаждаешься, малыш? — рядом останавливается человек. Его неизменная ехидная ухмылка будто заставляет темноту таять. Даниил Милохин, студент на несколько курсов старше. Он всегда появляется в самый удобный для себя момент: пугает, весело улыбается, наслаждаясь своими неисправными победами в маленьких играх, что даже играми назвать нельзя. Парнишка понял это, когда встретил его в первый раз. Это было прошлой зимой. На таком же диком морозе, в этом же самом месте. И, помнится, Никита тоже хотел купить какао. Тогда он еще не знал, что это станет маленькой традицией: каждую среду приходить сюда. Даня стоял вторым в очереди после него. И когда подростку не хватило денег, лишь раздраженно закатил глаза и заплатил за два стакана. Они встречались раз за разом здесь, у двора, в середине недели. Просто чтобы побыть подальше от «глупых забот», как тёмноволосый их называл. И никогда они не перемолвились фразами больше, чем в несколько слов. Конечно, они приветствовали друг друга и прощались, но это нельзя было назвать полноценным разговором. Даниил становится рядом и вытирает опавший снежок с лавочки в метре от парня. Последний оборачивается и садится рядом после приглашающего жеста. — Ну здравствуй, Милохин– бросает подросток, хрустя сахаром на зубах. Тот морщится. Даня всегда берет крепкий капучино со сливками. — Что понурый такой сегодня? Опять завалил что-то? — чуть злобно хихикает старший, не смотря на собеседника. — Если бы кое-кто вернул мне конспекты вовремя, — Авдеев еще раз проклял свою подружку. Она была девушкой ветреной, и редко появлялась на лекциях, предпочитая веселье учебе. Поэтому часто брала у него списать. — То вряд ли бы завалил. — А своих знаний не хватает? — удивленно поднимает брови Милохин. Шатен нервно косится на него и фыркает, отводя взгляд. — Если хочешь, могу дать свои конспекты за маленькую услугу, — слышится голос Даниила над ухом. Шатен дергается, резко отстраняясь, и оборачивается на парня с чёрными волосами. Это было так непохоже на него. Так странно и необычно для их разговора. — То есть? — Никита ставит пустой стаканчик на деревяшку сзади них и внимательно смотрит на собеседника. Он меняется в лице, а после — тихо смеется. — Не думал, что первокурсники настолько не вникают в диалог — он покопался в своей сумке несколько секунд и достал ровную, почти не помятую тетрадь. С виду — тяжелую и полностью исписанную. — Стой, ты серьезно одолжишь мне её? — бормочет младший, принимая в руки конспекты. Ровный почерк заполнял страницы в каждой клеточке. Такой понятный и красивый… Даже в нем отражался странный характер юноши. — Да, я уже сказал это, малой, — хмыкает тот и наклоняется ближе. — За маленькую услугу. Закрой глаза. Авдеев, несколько раздумывая, все-таки доверяется моменту и выполняет сказанное парнем напротив. Ему невозможно не подчиниться… Спокойный, тихий голос… Но такой властный и самодовольный. Губ касается что-то теплое. Никита вдыхает едва уловимый запах кофе и открывает глаза, видя перед собой лицо Дани, с ехидным задором смотрящего на него, словно спрашивая: что ты будешь делать? Но, на удивление, Никита не отстраняется, а приоткрывает рот, давая возможность Милохину углубить неожиданный поцелуй и зарыться пальцами в каштановые локоны. От него пахнет кофе и чем-то приятным, домашним. Шатен отвечает неумело, но с наслаждением, получая свою долю удовольствия. Это затягивается надолго, но до тех пор, пока Даниил не отрывается и не опаляет горячим дыханием его кожу. В воздух поднимается белая дымка пара. — Я знал, что ты сладкий, как твоё мерзкое какао, — облизывается Милохин, отстраняясь. — Мне нравится. Во рту Никиты остается горький привкус не подслащенного капучино.