Поцелуи на вечеринке (Party Kisses)

Сириус сидит на диване рядом с Римусом со стаканом огневиски в руке. К счастью его могли доставить только три шота огневиски и два косяка. Римус откидывает голову на спинку дивана, глаза закрыты, он ‒‌ олицетворение покоя. Музыка ревет, и Сириус не может перестать улыбаться. ‒‌ Лууууни. Сириус резко выпрямляется, голова поворачивается слева направо. Он хлопает Римуса по бедру. ‒‌ Ты это слышал? Ремус поднимает голову. ‒‌ Хм? Сириус закатывает глаза. ‒‌ Ты в говно, Лунатик. ‒‌ Бродяяга, ты где? На этот раз глаза Римуса распахнулись. ‒‌ Твоя очередь! ‒‌ говорят они синхронно. ‒‌ Нет! ‒‌ Римус поднимается на ноги. ‒‌ Я был на прошлых выходных! Мои губы до сих пор не восстановились. Сириус обвиняюще указывает пальцем. ‒‌ Ты обожаешь рот Сохатого! ‒‌ Твоя очередь! ‒‌ настаивает Римус. Сириус оглядывается, ловя взгляд Марлин. Он снова поворачивается к Луни с большими глазами и складывает руки вместе, точь-в-точь как при молитве. ‒‌ Пожалуйста, Лунатик! Я так близок к тому, чтобы сблизиться с Марлин, и я сомневаюсь, что то, как она смотрит, как Джеймс засовывает язык мне в горло, поможет мне в этом. Римус сердито смотрит и собирается ответить, как вдруг Джеймс натыкается на них. ‒‌ Бродяга, Лунатик! ‒‌ говорит он. Сириус смотрит вниз и видит в его руке тюбик с гигиенической помадой. ‒‌ О нет, ‒‌ бормочет он. Джеймс обнимает Сириуса за шею. Притягивает его, пока они не оказываются грудью к груди. ‒‌ Джеймс, ‒‌ медленно говорит Сириус. ‒‌ Разве тебе не нужно найти Лили? ‒‌ Уже здесь. ‒‌ Позади них появляется Лили, поднося бокал к губам и дразняще улыбаясь ему. ‒‌ Сегодня вечером он весь твой. Его челюсть отвисает. ‒‌ Я не понимаю. Я никогда не пойму. Почему ты не против этого? ‒‌ Что? ‒‌ защищаясь, спрашивает Лили. ‒‌ На это здорово смотреть. Кроме того, ‒‌ подмигивает она, ‒‌ я заполучу его утром. ‒‌ Бродяяяяга, ‒‌ скулит Джеймс. Римус отступает на два шага, прежде чем Сириус протягивает руку и хватает его за свитер. ‒‌ Сохатый, разве ты не хочешь Лунатика сегодня вечером? Я слышал, он не против. ‒‌ Сириус! Он думает, что Римус может отбиться от него, но Джеймс уже нащупывает Римуса и притягивает его обратно на диван, прежде чем толкнуть Сириуса вниз и устроиться прямо между ними. Лили садится в кресло напротив них. ‒‌ Что ж, это должно быть интересно. ‒‌ Джеймс… ‒‌ медленно начинает Римус. ‒‌ Что ты делаешь? Джеймс кладет голову Римусу на грудь и перекидывает ноги через колени Сириуса. ‒‌ Я мог бы просто поцеловать тебя, Лунатик. Римус вздыхает. ‒‌ Я уверен, ты можешь. ‒‌ И поцелуешь, ‒‌ бормочет Сириус. Несмотря на все отнекивания до этого, он почти не сопротивляется, когда губы Джеймса прижимаются к его губам. Джеймс хорошо целуется. Сириус может подтвердить это сам. У него мягкие губы, и он никогда не использует слишком много языка. Он нежный, когда ему стоит быть, и доминирует в нужные моменты. И, в защиту Лили, наблюдать за поцелуями Джеймса и правда здорово. Он невероятно привлекательный парень, и это только усиливается, когда он так сосредоточен. Глаза закрыты. Целеустремленное движение рта. Рука сжимает щетину на щеке Лунатика. Когда Джеймс разделяет губы Римуса языком, Лили поднимает руку и улюлюкает. ‒‌Как он на вкус, Римус? Он взял мой бальзам для губ! Джеймс отстраняется, оставляя Римуса на мгновение преследовать его губы. Его взгляд встречается со взглядом Лили, примерно на минуту. ‒‌ Это клубника? Лили возбужденно подпрыгивает на кресле. ‒‌ Да! Как всегда, твой вкус безупречен, ‒‌ подмигивает она. Джеймс приподнимается на локтях и хватает Сириуса за подбородок, прижимая его к себе. Его губы горячие, и вкус Римуса остается на его языке. Сириус не возражает. У Римуса вкус шоколада и счастья. Огневиски задерживается у него в горле, и Сириус преследует его, проникая языком в его рот. Рука скользит с затылка Джеймса вниз по его груди, касаясь его сердца. Он чертовски хорошо целуется. Этого нельзя отрицать. ‒‌ Эй! ‒‌ говорит Лили. ‒‌ Это с моим мужчиной тебе так хорошо! Сириус показывает ей средний палец, и в комнате раздается хор смеха. Когда Джеймс отстраняется и наклоняется к Лунатику, Марлин смотрит на него, как будто у него три головы. Сириус вздыхает. ‒‌ Думаю, мне уже ничего не светит. Он наблюдает за Сохатым и Лунатиком, на мгновение задаваясь вопросом, есть ли способ поцеловаться им втроем одновременно. Сохатый отстраняется от Римуса, его губы распухли, а щеки покраснели. Римус выглядит слишком гордым. ‒‌ Не могу винить ее за то, что она не хочет, чтобы ее мужчина целовался с другими парнями. Не все такие же, как Лили. ‒‌ Это горячо, ‒‌ говорит Лили, а затем указывает на Джеймса. ‒‌ К тому же посмотри, как он счастлив. ‒‌ Джеймс, положив голову на грудь Римуса, смотрит на Сириуса щенячьими глазами с широкой ухмылкой. Тот тычет рукой Джеймсу в лицо. ‒‌ Не смотри на меня так, Сохатый. Ты уничтожил все мои шансы с Марлин. Джеймс пожимает плечами. ‒‌ Ты мог бы сказать «нет». Ремус неплохо справляется со своей работой. ‒‌ Я лучше, чем просто «неплохо», ‒‌ вмешивается Римус, выглядя слегка оскорбленным. ‒‌ Сказать «нет»? ‒‌ Слова кажутся ему чужими на его языке. ‒‌Я так и думал, ‒‌ Джеймс выглядит слишком гордым. Он жестикулирует между Лунатиком и Сириусом. ‒‌ Теперь вы двое, ‒‌ Джеймс хлопает в ладоши. ‒‌ Пожалуйста. ‒‌ Сохатый, если мы будем делать это каждые выходные, люди не поверят, что нам нравятся девушки. ‒‌ Нам нужно устраивать меньше вечеринок, ‒‌ отмечает Лунатик. ‒‌ Меньше вечеринок? ‒‌ ужасается Джеймс. ‒‌ Точно нет. Теперь целуйтесь. Римус смотрит на Джеймса. ‒‌ Это последний раз. Джеймс кивает. ‒‌ Конечно, - говорит он, уже нанося свежий слой бальзама на губы. - Ну вперед. Сириус любит целовать Лунатика, когда он пьян. Возможно, он заразился этим от Джеймса. Но есть что-то очень животное в том, как целуется Лунатик, и это поражает Сириуса до глубины души, и, прежде чем он осознает это, он притягивает его к себе, наклоняясь мимо ног Джеймса и позволяя Лунатику поглотить его. Он отстраняется, тяжело дыша, более чем немного возбужденный. ‒‌ Черт побери, ‒‌ выдыхает Сириус. ‒‌ Мне действительно нужно бросить пить. Лунатик пожимает плечами и откидывается на диван, снова закрывая глаза. ‒‌ Может, тебе просто нравятся парни.