Арбузов же

Миша любит баскетбол, очень любит. Настолько сильно, что даже скидывается с приятелями по секции на подписку трансляций NBA (стоит это ему нескольких недель карманных и денежного подарка от тёти Глаши на день рождения). Он только заканчивает девятый класс, ему кажется, что впереди ещё целая жизнь: огромное жаркое лето, самое вкусное мороженое и сладкая газировка, такая же сладкая, как мечты про попадание в драфт того самого NBA. Никто же не запрещает ему немного помечтать. Ванька, сосед по лестничной клетке, говорит, что Миша дурак. — Да кому ты там нужен. Видал, какие там высоченные шпалы носятся? Ты там рыбёха мелкая, не пройдёшь даже в список для отбора. Но Миша только отмахивается, подбегая к линии трёхочкового броска, резко тормозит перед ней и кидает мяч в корзину. В воздухе он крутится юлой, Миша уже знает, что не попадёт, но всё равно смотрит с замиранием. А вдруг выйдет? Чуда не случается. Мяч ударяется в щиток и отскакивает на землю. Из-за спины слышится, как фыркает Ванька. — Говорю же. Пошли лучше в доту? Митю тоже поиграть позовём! Миша подбирает мяч, тяжело вздыхает и кивает в сторону выхода из коробки. Всё равно домой скоро возвращаться, надо ещё у брата как-то компьютер отвоевать. На Ваньку он почти не обижается. Он ведь такой же дурак, только мечта у него другая и средства для неё другие. Стать киберспортсменом ведь тоже сложно, верно? Так их лето и проходит: спят до обеда, потом до вечера Ванька смотрит, как Миша играет в баскетбол, а ночью они рубятся в игры по сети. Мишин брат Митя уезжает поступать в соседний город, бегает по вузам с документами и живёт в каком-то хостеле, да так и остаётся там до конца лета. Ванька обеспокоенно спрашивает когда тот вернётся, но толковых ответов никак не получает. Миша следит за ним в инстаграме, тот ходит в какие-то бары, знакомится с новыми ребятами, снимает рассветы и закаты. Мише в целом без разницы, пока никто не отбирает у него компьютер и не гонит спать слишком рано. И до конца лета его, и правда, никто не трогает, только мама иногда просит не засиживаться слишком долго. Он заставляет Ваньку пересматривать с ним старые матчи с прошлого сезона, зависать вместе на площадке и бегать за мороженым в соседний киоск в обмен на инстаграм Мити. Ванька настаивает на своих катках по сети, на первом сезоне Наруто с чипсами и газировкой, и на том, что Танджиро бы точно проиграл Саске в карты. В конце августа, когда Митя возвращается домой за вещами и отцовским благословением на учёбу, они втроём сидят на скамейке во дворе. Митя в честь приезда покупает всем по мороженому, потому что алкоголь детям нельзя, а Ванька заваливает его вопросами: ну как там? Обжился? Скоро обратно вернёшься? Чужие слова слушает жадно, даже не сразу замечает, как подтаявшее мороженое пачкает ему пальцы. С Митей общаться ему всегда нравилось: тот знал кучу фактов про историю, сыпал афоризмами на разных языках, всегда жал ему руку, как взрослый, ну и вообще: — Митя, я балдею от наших разговоров. Ты такой умный дядька. Митя хвалится фотками, а Миша растерянно смотрит в соседские окна. Сентябрь, как всегда, сумбурный. Непонятки с расписанием, новые ребята в секции по баскетболу, вхождение в режим шестидневки. Брат не звонит — нет времени с новой жизнью и новыми знакомствами. Мама выглядит обеспокоенной, папа говорит, что всё нормально и часто разговаривает по телефону в другой комнате. С кем, Миша не знает. На брата не похоже, на кого-то из родственников тоже. — Коллекторы, — уверенно говорит ему Ванька. — Или мафия. Казахская. И за это сразу же получает подзатыльник. С Ванькой тоже общаются реже, из-за уроков и секции времени не очень много, а ещё Митя насовсем уехал в другой город, и Ваньке стало резко с Мишей неинтересно. Миша почти не расстроен. — Митя мне сказал, что приедет на выходных, — Ванька ковыряет носком кеда землю. Миша ему ничего не отвечает и больше гулять не зовёт. Надо ему, пусть сам с Митей и общается. В середине октября мама заходит в его комнату и говорит: — Миш, нужно поговорить. Миша отвлекается от изучения материалов про восстание декабристов, чтобы узнать — родители собрались переезжать следом за Митей. И его забирают с собой. — В большом городе всяко интереснее будет, — с улыбкой говорит мама, потрепав Мишу по волосам. В ответ Миша шмыгает носом, вытаскивает салфетки из ящика стола — насморк совсем одолел. Переезжать в другой город немного страшновато, особенно когда учебный год уже начался. Миша никому не рассказывает, но ему боязно. Вдруг с одноклассниками не сложатся отношения или с учителями? Опасения не оправдываются. В новом классе как-то без особого труда получается почти со всеми подружиться. Пацаны по-свойски хлопают по плечу и предлагают вместе сгонять на матч университетской команды. Девчонки смеются над его шутками и рассказывают про самые вкусные булочки в местной столовой. Его добавляют в классную беседу в вотсапе и вконтакте, Валя Усович отправляет список инстаграмов одноклассников и спрашивает все соцсети Миши. — Мне для списка, — говорит она. Миша пожимает плечами и ставит лайк под её последней фоткой. Так проходит конец октября: Миша пытается запомнить кучу новых имён, не плутать по пути домой в новом городе, поладить с тренером по баскетболу с широким лбом и колючим взглядом, разобраться в вариантах ЕГЭ. Иногда ребята зовут его погулять на выходных, иногда — выпить по дешёвому пиву и обосрать математичку за слишком сложную домашку. Серым ноябрьским днём Миша стоит около подъезда своего репетитора. Пролистывает сторис новых одноклассников: Маринка фоткается с красивыми цветами, Санька снимает, как его пёс гавкает на дверь, Антон показывает свежий пирсинг языка, Света… Стоп. Возвращается на сторис Антона. Может быть, показалось? Удерживает палец на экране. Нет. Не показалось. Металлический шарик блестит в холодном свете. В зрачках у Антона светятся холодные белые круги — лампы для фотографий. Взгляд у него, как всегда, шальной и одновременно лукавый. Будто он шутливо отвешивает тебе подзатыльник и сразу же извиняется. Миша всегда удивляется, как у него так выходит. Ответа нет. Почему он уже две минуты смотрит на фотографию? Ответа тоже нет. Миша скринит фотографию и решает подумать над этим позже. Он пролистывает сторис до конца и, наконец, заходит в подъезд к репетитору. Впереди ещё два часа тестов ЕГЭ по математике, и ему заранее плохо. Про сохранённую фотографию он вспоминает уже вечером, когда лежит дома и пялится в потолок. У брата в соседней комнате гудит первый альбом Скриптонита, а мама гремит тарелками на кухне. Отец снова работает в ночную, вернётся только завтра. Сам Миша совсем недавно пришёл с улицы, после репетитора ходил бросать мяч на площадку. Достаёт телефон из кармана, заглядывает в галерею. Смотрит на шарик, торчащий из языка. За стенкой Скриптонит читает про сук, когда Миша увеличивает рот Арбузова на фотографии. Фронталка у Арбузова что надо — видно, как потрескались губы от ветра и как около носа вылез маленький белый прыщик. Миша думает, наверное, первые несколько недель будет шепелявить, да так сильно, что будет не разобрать, что он вообще несёт. А как учителя на это отреагируют? А родители? Миша думает, а с этой штучкой во рту удобно целоваться? Арбузов уже проверял с кем-то? Касается губ пальцами — они тоже немного шершавые, как у Арбузова. Ветер не щадит никого. Брат залетает к нему в комнату, останавливается около кровати. Миша испуганно блокирует экран. — Чего? — спрашивает. Брат смотрит на него недоверчиво, хмурит брови. — Митя, бля! Митя стоит над ним, уперев руки в бока. И внезапно и очень сурово у него спрашивает: — Попиты или слаймы? Быстро отвечай. Миша бросает в него подушку с криком «спиннеры». Погода в ноябре препаршивая, но ребята всё равно договариваются побросать мяч на улице после школы. Специально одеваются потеплее, берут у физрука мяч, обещают не испачкать его в грязи. Сначала хотят поделиться на команды, но ровно не получается — не хватает одного человека. — Может, ну его? Каждый за себя поиграет и всё, — пожимая плечами, говорит Лёха. — Это скучно! — Серый нервно всплёскивает руками. Миша оглядывается по сторонам. Может, получится кого-то выцепить из старшей или младшей параллели? Взглядом натыкается на Арбузова, роющегося в рюкзаке. Бросает мяч Лёхе и бежит к Арбузову. — Тох! — подбегает к нему, уже заносит руку, чтобы хлопнуть по плечу, но тормозит себя. Всё-таки они не друзья, даже не приятели. Вдруг ему будет неприятно? Антон смотрит на него недовольно, сжимает в одной руке лямку рюкзака, в другой — мятую пачку сигарет. — Чего надо? — спрашивает он. Звуки у него выходят как будто со свистом из-за штанги в языке. Это Мишу ужасно смущает. — Да я это… самое… мы тут играть в баскетбол собрались. Ну, и хотели типа… по командам поделиться… — Миша мнётся, не знает куда себя деть от неловкости. Как будто он этого Арбузова на свидание зовёт, а не на площадке мяч погонять. Сам Арбузов смотрит на него с абсолютно нечитаемым выражением лица. То ли злится, то ли ему просто похуй. — Ну, и короче… — продолжат мять титьки Миша, — хочешь с нами поиграть? Как раз одного тебя не хватает. Тебе как вообще баскетбол? — Не интересуюсь, — фыркает Антон вытряхивая из мятой пачки сигарету. Мише хочется ему что-нибудь ответить. А почему не любишь? Играл когда-нибудь? Тебе что-то другое нравится из спорта? Может, вместе пойдём на пробежку как-нибудь? Чем вообще интересуются ребята в цепях и с пирсингом в носу? Придумать, что сказать, не успевает — Антон рывком поднимается на ноги и тут же исчезает за поворотом к гаражам, только и видели его красные кеды. — Да чего ты ждал, Мих, — шмыгая носом, говорит Серый, — он вообще какой-то странный пиздец. Типа, не такой как все, понял? Рокер немытый. Говорит он и плюёт себе под ноги. Кто-то из ребят одобрительно хмыкает, Лёха призывно стучит мячом по асфальту, остальные просто не обращают внимания. Арбузов же. В ночь с четверга на пятницу сумбур начала учебного года достигает апогея. Снится Мише сон. Он разговаривает с Джейком Джилленхолом в ковбойской форме. Сначала они долго спорят о том, что сапоги со шпорами должны были никогда не появляться на планете земля — это преступление против защитников прав животных, самих животных и чувства стиля Миши Бестужева. Джейк Джилленхол говорит, что в прошлом выбирать не случалось: или вонючие сапоги со шпорами, или ходи босиком по песку. Они жмут друг другу руки и договариваются — за прошлое можно и простить. В конце концов, у каждого времени своя мода. — Но, надеюсь, что вот это останется в тренде подольше, — Джейк Джилленхол кивает куда-то в сторону. Миша поворачивает голову и сталкивается взглядом с Антоном Арбузовым. С его лукавой улыбкой и высунутым языком с пирсингом посредине. Миша подскакивает с кровати и сходу пытается переосмыслить свою жизнь. Сходу не получается, перед глазами всё ещё блестящий шарик на языке Антона и уродливая кожаная жилетка с фланелевой рубашкой. Он не видит, но чувствует, как щёки горят красным, а стояк упирается в пижамные штаны. — Блядство, — заключает Миша, спрятав лицо в ладонях. Брат с соседней кровати запускает в него подушку. — Три ночи! Завались! Миша решает, с этим что-то надо делать. С того дня совместные проекты во снах Миши у Джейка Джилленхола и Антона Арбузова закончились, потому что Антон Арбузов в поддержке голливудского актёра очевидно не нуждается и прекрасно справляется со всеми главными ролями самостоятельно. Хуже только то, что пирсингов у реального Антона с каждой неделей становится всё больше. Стерпеть септум и язык было легко, спустя пару недель Мише почти не хотелось подойти к Антону и ткнуть пальцем в шарик под кончиком носа. Ну есть неформал и есть. Что с него взять? Мало ли их таких ходит по улице, не на каждого же Миша засматривается. Некоторые, вон, вообще волосы в яркие цвета красят, и ничего! Живут же. И Миша жил. До того, как в новую школу перешёл. Сложнее становится после того, как Антон прокалывает хелликса на правом ухе, а Мише снится, как он облизывает его кончиком языка. Утром он подскакивает на двадцать минут раньше будильника и дрочит в душе. Хуже всего, что поговорить Мише об этом толком не с кем. Митя на смех поднимет, родители не поймут, одноклассники возьмут пример с Мити и тоже поднимут на смех. Не с самим же Арбузовым разговаривать? Лучше просто смотреть все его сторис. Миша спрашивает совета у Оли, познакомились на одной из каток в «Blade and Soul» в прошлом году. Из всех своих знакомых она больше всего внушает ему доверие, тоже не понимает математику, тоже любит фильмы про баскетболистов, и ещё у неё были отношения и с мальчиками, и с девочками. Уж кто-кто, а Оля точно сможет подсказать что-то дельное. А ещё она живёт в далёкой Праге, так что выкинуть что-то внезапное не сможет при всём желании. Дискорд не позволит. — Попробуй поговорить с ним. В смысле, языком поговорить. Узнать, на приколе он или скучный гетерила. Ну и всё такое. Миша растерянно хлопает глазами. — Прям вот так просто спросить? — Ну, можешь не просто, можешь сложно. Мне-то почём знать, как ты со словами управляешься? Со словами Миша управляется откровенно говоря фигово, но Оле он этого пояснять не собирается. Разговор с Олей не даёт ему покоя ни днём, ни ночью, ни во время тренировок, ни в школе. Немного отвлечься помогает только музыка, да и то не всегда. Наушники разряжаются, как всегда, не вовремя, Миша даже не успевает дослушать новый альбом Red Velvet после школы. Матерится сквозь зубы, убирает наушники в кейс, прячет его в глубине рюкзака. Большой город никогда не бывает тихим: машины носятся по дороге, пешеходы снуют по тротуарам. Из небольших кофеен звучит радио, школьники громко смеются, а бомжи стреляют сигареты у прохожих. Миша вроде как привык к нему, уже не боится, что мегаполис его съест и не оставит ни кусочка, но иногда в растерянности зависает в толпе людей. А ещё шум отвлекает и дезориентирует. Ходить без наушников он больше любит по тихим местам, но найти их в большом городе — серьёзная проблема. Пару раз, когда Миша ходил без наушников, забредал в такие далёкие дворы, даже гугл-карты не поняли, где он находится. Там услышал прикольную песню, здесь пошёл снимать кота с дерева, а в итоге оказался в одном из филиалов паблика «эстетика ебеней». Счастливчик, что вышел. — Эу! Паря! Закурить буит? — доносится из подворотни. Миша оборачивается и замечает, как за углом скрывается Антон Арбузов и несколько ребят в спортивных костюмах. На спортсменов они не похожи совсем. В животе у Миши холодеет, руки сжимаются в кулаки. Немного помедлив, он подходит к повороту за угол, по пути подбирает с земли кусок кирпича. Осторожно заглядывает в подворотню. Арбузов сидит на земле, один из гопников держит его за ворот футболки, что-то агрессивно шипит ему в лицо. Далеко стоят, не слышно. Миша сильнее сжимает кирпич в руках, резко вбегает в подворотню и с размаху запускает кирпич в сторону железных контейнеров под мусор. Грохот стоит такой, что даже сам Миша ненадолго теряется, не говорят уже о гопниках и Арбузове. Миша в два больших шага добирается до Антона, помогает подняться на ноги и тащит его за руку в сторону своего дома. Позади них слышно, как гопники приходят в себя и бросаются за ними следом. Миша держит Антона за руку, утягивает за собой в проход между домами и там они дожидаются пока компания гопников пробежит мимо. Пережидают ещё пару минут, а потом идут к подъезду мишиного дома. Дома у Миши оказывается пусто, только кот встречает на пороге, требует пожрать. Миша зависает всего на секунду, почти сразу скидывает спортивную сумку и рюкзак рядом со шкафом, вешает свою куртку и забирает кожанку Антона. Пихает ему тапки под ноги. — Дома прохладно, — говорит. Антон не спорит. Они усаживаются на кухне. Миша приносит перекись и ватные диски, перед этим отводит Антона помыть руки и лицо, умывается сам. Кот садится с ними, трётся о ноги Антона, урчит на весь дом. — Повезло тебе, — негромко замечает Миша, обмакивая ватный диск в перекиси, — могли так ударить, что серёжка бы оторвалась. Антон раздражённо фыркает и тут же шипит от боли. — Это что, чудеса альтернативной анатомии? Где ты видел, чтобы людям от удара кусок мяса отрывало? — спрашивает он, закатывая глаза. Миша задумчиво берёт его руку, осторожно промакивает костяшки. — В аниме. Киметсу но яйба. — Каво? — Клиночек, — тихо отвечает Миша, как будто это всё должно объяснить. Антон недовольно хмурится, но сидит молча. Даже не дёргается, когда Миша обрабатывает ссадины на руках и скуле. Часы над головой громко меряют время. Антон спрашивает: — Танджиро или Иноске? — голос звучит неуверенно, взгляд направлен в сторону. Миша так и зависает над чужой рукой со сжатым в пальцах ватным диском. Хочется спросить: «Чего, блять?» Ты вообще нормальный? «Я думал, ты меня ненавидишь. С чего ты вообще это самое вот сейчас?» Антон пожимает плечами. — Я думал, спортсмены ненавидят аниме. А ты вроде не такой. Интересно. Миша понимает, что про ненависть сказал вслух, но даже не чувствует себя глупо. Антон улыбается, а кот кусает Мишу за штанину. Пирсинг оказывается не самым волнующем в Антоне Арбузове. После совместного побега от гопников они начинают больше общаться. Смотрят вместе Наруто в дискорде, Антон скидывает Мише русский рок из спотифая, а Миша Антону — заглавку из нового альбома Twice. Они даже стали слать друг другу реакции в сторис: огонёчек на новый пирсинг, смеющийся смайл на мем stonks. Пару раз они ходят гулять. В первый раз Миша тащит его в парк, берёт им по самому вкусному хот-догу в городе и две чашки какао. Антон пародирует голоса блоггеров и прохожих, а Миша чуть не захлёбывается какао от смеха. Во второй раз Антон ведёт его на старое лютеранское кладбище. Миша берёт с собой баскетбольный мяч из школы (выпрашивает у тренера побегать с братом вечером). Брать для мяча пакет ему не захотелось, приходится тащить в руках. И всё бы ничего, да только дорожки на кладбище стрёмные, постоянно на них подскальзываешься и спотыкаешься. Миша после очередной кочки роняет мяч прямо на чужую могилу и потом извиняется перед памятником ещё целых полчаса. Арбузов украдкой успел снять его на камеру, тихо хихикая себе в кулак. «Это отличные кадры!», — пишет он Мише в инстаграме, когда высылает видео ему в директ. Миша чувствует, как краснеют кончики его ушей и решает избавиться ото всех копий своего позора. mish.bestuzhev за сколько удалишь? anarchyslave666 ну хз будешь орать со мной гравити донт мин ту мач ту ми в три часа ночи на могиле моей прабабки? mish.bestuzhev меня мама так поздно не отпустит есть ещё опции? Миша грызёт ноготь на большом пальце правой руки. Пользователь anarchyslave666 печатает ответ. anarchyslave666 принесём учебник по химии в жертву древнегреческим богам? да анархисты могут верить в древнегреческиз богов х это в библии было перси джексон и похититель молнии называется но ваще можем просто завтра затусить по кофе там чаю ты платишь! Воскресенье выдаётся погожим и тёплым. Они гуляют по парку с кофе, Антон ныкается по углам с сигаретами, а Миша рассказывает ему про баскетбол. — Ну, знаешь. Драфт в НБА это такое, типа… все сразу понимают, что ты крутой. И ещё до этого ты пашешь миллиард лет. Ну, и ещё это же баскетбол. Что может быть лучше баскетбола? Типа как когда ты после школы тащишься на коробку, два круга пробежал, а потом пару раз хлопнул об пол мячом, пару раз забил в корзину и двойка по физике уже не такая серьёзная проблема. Там всё легче. — А я на Нашествие хочу в августе, — пожимая плечами, говорит Антон. — Нашествие? — недоумённо спрашивает Миша. — Ага. Фестиваль музыкальный. Там рокеры всякие собираются, типа Энимал Джаз и всё такое. Люди веселятся, танцуют, пиво пьют. Отдыхают, короче. Кайфуют. Миша задумчиво хмыкает. — А когда Нашествие будет? Антон вздыхает. — Летом, Миша, летом. До лета ещё три долгих месяца и с десяток контрольных по математике. Миша устал от них заранее, с точными науками у него вечно проблемы, в отличии от Антона. С учёбой в принципе проблем нет, гуманитарные предметы и естественные науки даются Мише легко. Но Антону легко удаётся всё. — Мне просто интересно учиться, — как ни в чём не бывало говорит Антон, а затем задумчиво продолжает. — Мемов можно много разных придумать, если всё знаешь. Типа. Наша дружба она такая… как тангенс. А я рядом с тобой косинус. Миша смотрит с недоумением. Только внеклассных занятий по математике не хватало. — Ты не заболел случайно? — он прикладывает ладонь ко лбу Антона. Лоб как лоб. Но для верности Миша наклоняется и касается чужого лба губами. Ладонь кладёт ему на затылок и зависает так минуты на две. До Миши доходит, что он сделал, только когда он отстраняется. Антон смотрит на него своими огромными глазами, шмыгает носом. — Пациент скорее жив, чем мёртв? — Угу, — только и говорит ему Миша. К марту у Миши окончатеельно слетает крыша из-за математики, а Антон скидывает ему фотку своих проколотых сосков. anarchyslave666 короче суть такова У Миши горит лицо, когда он смотрит на аккуратные маленькие шарики по обеим сторонам сосков Антона. На всякий случай делает скрин, чтобы потом рассмотреть внимательнее, а сам пишет: mish.bestuzhev больно было? anarchyslave666 по хуйне но футболка иногда натирает неприятно ну и щипаться нельзя на мне же всё как на собаке а этот гондон ещё снова шутил шутки свои ебучие про любой каприз за ваш сасай сука бляь триста атсаси у трактариста mish.bestuzhev надо его профилактически нахуй послать дважды или трижды anarchyslave666 ага типа того блин ну ваще кайфово получилось стильно сиськи в смысле можно фоткать на джуси фронталку Миша смеётся и снова открывает фотографию нового пирсинга. Кожа немного красная после прокола. Он представляет, как сильно она раскраснеется, если её немного прикусить. Думает: получится ли Антона попросить дать потрогать новые проколы, как в прошлый раз? Или это слишком? anarchyslave666 но мои сиськи не отменяют нашу подготовку к матеше я кофе купил скоро буду готовь жопу будем из тея синус делать Звучит хуже, чем все виды БДСМ-практик, о которых слышал Миша. Но если пробовать с Антоном, то, может, будет не так уж и страшно. Время летит быстро, до лета остаётся всего ничего. Миша с Антоном закапываются в промежуточных экзаменах и контрольных, пишут тестовые сочинения и варианты ЕГЭ. Миша почти не играет в баскетбол, а Антон не делает новых проколов. Добби освобождается только к первой неделе июня. Экзамены высасывают все соки, и первые несколько дней каникул Миша с Антоном марафонят «Рика и Морти». А потом всё по старому: днём ходят гонять мяч и есть мороженое, по ночам стреляются в сетевых шутерах. Миша как будто и не переезжал никуда. Только Антон не спрашивает каждые двадцать минут: «А где же Митя?». За день разговоров, сладкой газировки и мороженого у Миши немного кружится голова. К вечеру всё, что ему нужно — это послушать стук пыльного мяча об асфальт и как кричат птицы вдалеке. Можно расслабиться, экзамены позади, к учёбе возвращаться уже после каникул. Баскетбольную площадку заливает оранжевым светом: солнце исчезает в зубах девятиэтажек и далёких жилых комплексов. Тень от сетки накрывает всё игровое поле и тянется дальше. Она кажется такой длинной. Когда Миша смотрит на свою, она достаёт почти до противоположного конца сетки. Миша оборачивается на Антона. Он готов поклясться, что это колечко септума блестит у Антона в носу, но вслух говорит: — Эй! Ну-ка сопли подотри! — как раз он недавно жаловался, что простыл под кондиционером. Антон с радостной улыбкой показывает ему средний палец и щёлкает зажигалкой. Миша пожимает плечами, кидает мяч с середины поля. До корзины он даже не долетает. — И как ты с такими навыками в драфт собрался? — Да какой мне драфт, — фыркает Миша, подбирая мяч с земли. — Разве что овердрафт, да и то… Что означает овердрафт, Миша представляет слабо, но что-то подсказывает ему, это не очень хорошо. — С чего это? — Антон подрывается к нему быстро, буквально через пару секунд оказывается рядом. Между ними баскетбольный мяч в руках Миши и почти двадцать сантиметров роста. Антон шмыгает носом (железка блестит на солнце) и тыкает пальцем ему в грудь. — Будешь так говорить, точно ничего не получится. А будешь работать — может что-то и выйдет. Не все же сразу из мамы вылезли великими учёными, спортсменами и всякими крутыми чуваками. Пришлось для этого попотеть. — Ты сейчас не лучше нашей русички, Анны Палны, чувак… — Миша криво улыбается, кладёт мяч на землю. — С этими её «главное верить». Так же не всегда выходит. Иногда мечты остаются мечтами. Миша вздыхает, смотрит Антону в глаза. — Дурак ты, Мишка, — Антон щёлкает его по носу, но прежде, чем Миша успевает возмутиться, он притягивает его к себе за шею и целует в губы. Миша почему-то думал, что пирсинг в губе должен быть прохладным и всё время мешаться. И что сам Антон должен быть холодным, как рыба или кабачок из холодильника. Антон оказывается очень даже тёплым и мягким. Губы горчат от сигарет, пальцы Антона путаются в его волосах. Миша не знает, куда себя деть, вокруг всего так много. Антона вокруг него много, он боится в нём потеряться, но так хочет этого. Миша осторожно переводит свои руки на его плечи, дотрагивается до шеи. Проводит ладонью по чужой груди, как будто нарочно задевает чужие соски. Антон резко отстраняется. — Ну-ка, — Антон мягко отводит чужую руку от своей груди. — Сначала первое свидание и последний ряд кинотеатра, потом сиськи! Миша краснеет ушами и прячет руку за спиной. Антон смеётся себе в кулак. — Ты прелесть, — он пристаёт на цыпочки и клюёт Мишу в нос. — Но про сиськи я серьёзно. И про кино. Хочу на новую «Пилу», пойдём? Завтра вечером. А билеты пополам. — Ага, — отвечает Миша. Мяч так и остаётся лежать никому ненужным куском резины. Миша растерянно смотрит то на него, то на Антона, всё ещё не до конца понимая, что только что произошло (и с кем? с ним? невозможно). Антон довольно улыбается, утыкается лбом ему в плечо, хватает его за руку, осторожно сплетает их пальцы. — Хочешь пойти со мной, кстати? Посмотреть, как я прокалываю принца Альберта? Я на следующей неделе собирался. Антон подмигивает ему. Миша как-то очень глупо моргает и кивает головой. Нихуя непонятно, что это за таинственный принц, но очень интересно.