Back door — Stray Kids Отложи сейчас все в сторону В прошлый раз у меня была просто разминка Пришло время закатить вечеринку Если не можешь справиться с этим, Просто свали отсюда
Все начинается с того, что Чонин наконец-то набирается смелости пойти в бар. В первый раз. Он уже давно мечтал сделать этот огромный значительный шаг во взрослую жизнь, и вот теперь ему подвернулась такая возможность — только вчера он закончил работать над сложным проектом в универе, а сегодня друг пригласил его пропустить по стаканчику. И ни куда угодно, а именно в бар. Это слово всегда звучало для Чонина, как что-то очень взрослое и заманчивое. Как только он стал первокурсником, то твердо решил, что просто обязан на личном опыте проверить, каково это — бывать в таких местах. Ему тоже хотелось хвастаться перед своими друзьями, мол, вот вчера я был в баре. И этого желания оказалось вполне достаточно, чтобы Сону с легкостью уломал Чонина, не бравшего в рот ничего крепче макколи, пойти сегодня тусить. Они уселись за небольшой столик в углу. Сону сразу заказал им по коктейлю и, пока Чонин оглядывал небольшой зал, перед ним уже возник высокий стакан с напитком. В нем плавали кубики льда, посыпанные чем-то коричневым, похожим на пудру, и белым. Парень с удивлением узнал в этом кокосовую стружку. — Пей, это вкусно. — заявил Сону. — Ты же любишь сладкое? — Ага. — Чонин неуверенно сделал глоток. — О, на вкус почти как шоколад, что это? — Называется «Наваждение». И раз ты сегодня первый раз в подобном месте, то просто обязан попробовать как можно больше коктейлей. — Хочешь меня споить? — Чонин засмеялся, чувствуя легкий румянец на щеках. — Даже мысли такой не было. Джисон с Хенджином убьют же меня потом за то, что я их младшенького споил. Ян улыбается и совсем некстати вспоминает, что забыл предупредить друзей о том, что сегодня вернется поздно. Вот это ему, наверное, взбучку завтра устроят. Джисон опять будет вопить, что он всего лишь младшекурсник и они за него в ответе, а Хенджин будет просто ржать над виноватым лицом самого Чонина. Так уж сложилось, что в общежитие его подселили к старшим, но, несмотря на разницу в возрасте, уже спустя месяц они спокойно подкалывали друг друга, словно были знакомы целую вечность. — А почему здесь столько студентов? В баре постепенно собирался народ — в основном молодые парни и девушки такие же, как и сам Чонин. Они весело смеялись, обмениваясь последними новостями, заказывали коктейли и то и дело бросали взгляды в сторону сцены. — Так это же «Кругосветка»! Сюда только студенты и ходят обычно. Ты ценник видел? Где еще такие дешевые коктейли найдешь? Да и девушек здесь подцепить легче легкого. Сону подмигнул ему с многозначительной улыбкой, а Чонин вдруг ужасно смутился. Он целовался то всего пару раз в жизни. Да и то один из этих поцелуев был в щечку. Но он тут же поспешил прогнать свое смущение прочь — когда-то же надо взрослеть! А посему стакан с коктейлем оказался опустошен в считанные минуты, так что друг даже восхищенно присвистнул. — А наш Нини то умеет пить! Вот только ничего подобного. Чонин пить не умел совершенно. Следующие три коктейля оказались в нем прежде, чем пришел диджей, но парень подвоха не заподозрил. Напитки были мягкими и вкусными, в голову не били, а лишь придавали такое приятное пьянящее чувство легкости, что хотелось уже скорее пойти танцевать. — Хочу еще что-нибудь. Покрепче. — говорит Чонин, разглядывая меню у барной стойки. Девушка-бармен понимающе улыбается и ставит перед ним два широких треугольных бокала с зонтиками и льдом. — Мартини. — Спасибо. — глаза Чонина вспыхивают восторгом от одного этого слова и, влюблено глядя на содержимое своего бокала, он отдает второй Сону. — Эй-эй, Чонин, полегче! Ты реально решил сегодня все напитки здесь перепробовать? — А что? Ты просто завидуешь, что я могу выпить больше тебя! — Ян с азартом вливает в себя мартини за три считанных глотка и смотрит на танцпол. — Пойдем лучше потанцуем! Разноцветные огни диско-шара бликуют по всему залу цветными пятнами. Стены бара сотрясаются от заводных битов знакомых песен и из головы выбивает совершенно все мысли — Чонин решает, что сегодня можно оторваться по полной. Гулять так гулять! Он танцует среди остальных и ему так безумно нравится это чувство. Все здесь уже навеселе. И он тоже так пьян, что даже отжигать под внезапный медляк не кажется таким уж странным. — Возьмем что-нибудь еще? — хихикая, спрашивает захмелевший Сону, танцующий рядом. — Ага. Давай виски, а то коктейли уже как-то не вставляют. — Да ты прикалываешься? — его глаза округляются. — Вот это я понимаю, тусить с размахом! Жди меня и вернусь, детка. Вернусь с виски! От первого глотка Чонин морщится. Второй идет уже легче. На третьем один из шести стаканов янтарного напитка, которых притащил Сону, оказывается пустым. Чонин не раздумывая, принимается за второй и клянется, что завтра вернет все деньги. Друг только отмахивается и тянет его на танцпол. Крепкий алкоголь бьет по голове уже намного сильнее, чем мартини. Чонина немного пошатывает, но ему так хорошо. Так чрезвычайно хорошо, что он не замечает, как оказывается в центре внимания, танцуя прямо в свете яркого прожектора. Сознание начинает воспринимать реальность урывками. Вот он уже целует белоснежную ручку какой-то милой девушки, потом пьяно улыбаясь, виснет на друге, зовущем его домой, а в следующем прояснении понимает, что танцует уже с каким-то совершенно незнакомым парнем. Тот смотрит на него с интересом и несколько снисходительной улыбкой. Однако Чонин этого совсем не замечает. Он делает еще один большой глоток виски и интересуется: — Как тебя зовут? — парень отвечает ему, но музыка кричит слишком громко, чтобы что-то расслышать. — Как? Чонин подходит ближе, но вдруг пошатывается и чуть не падает. Перед глазами рябит. Ноги не слушаются. И все, что он видит перед собой — это чужие губы. Такие мягкие, блестящие и очень красивые. В голове вдруг что-то щелкает, выключая мозг окончательно. Он встает на носочки и целует парня в губы. А тот вроде и не против. И никому здесь нет до них дела, все кайфуют в своей собственной реальности. Потом снова провал. Громкая, оглушающая музыка, чьи-то обнимающие его руки. Внезапно ворвавшийся голос Сону, который кричит ему, что уже, блять, оказывается час ночи и им пора возвращаться в общагу, и что Чонин уже просто в говно, но Яну так не хочется уходить. Он просит остаться еще ненадолго. Молит об этом со слезами на глазах. Однако его никто не слушает. Чуть ли не за шкирку приятель вытаскивает его на улицу, чтобы он подышал свежим воздухом и вызывает им такси. Вот только пока они ждут машину, Чонин успевает стрельнуть у кого-то сигаретку, хотя сам и не курит вовсе. Делает неглубокую затяжку, закашливается и тут же выбрасывает. А потом просто вдруг вспоминает того самого ужасно красивого парня, которого целовал всего несколько минут назад и тянет за ручку двери. Он хочет снова его увидеть. Хочет снова поцеловать его и может даже не только поцеловать… — Чонин, ты куда? Сейчас уже машина приедет! — пытается остановить его Сону. — Ян Чонин, мать твою, да приди ты уже в себя! — Езжай без меня! — машет рукой Ян. Он вновь оказывается на танцполе — среди ярких огней и орущей музыки. У него уходит порядком пяти минут, чтобы сориентироваться в пространстве. Голова уже нешуточно кружится. Завтра он точно умрет, но сегодня его это уже не волнует. Он хватает чей-то напиток, заливает его себе в глотку и наконец видит свою долгожданную цель — высокий красивый парень танцует вместе со своими друзьями. Завидев Чонина, он улыбается ему, но не успевает даже и моргнуть, как вновь оказывается втянут в поцелуй. Чонин буквально набрасывается на него. Целует жадно, глубоко, мокро. И Сынмин, не сдерживаясь, отвечает. Он выпил сегодня тоже достаточно, чтобы этот парнишка с легкостью вскружил ему голову. К тому же, он вполне в его вкусе. А у Яна все предохранители срывает окончательно. Он уже не помнит, что такое трезво мыслить, да и на черта ему это надо, когда так хорошо? Он резко хватает Сынмина за рукав и буквально тащит его в сторону туалетов. То, что у него в руках собственная куртка, никаким образом не мешает запихнуть парня в тесную кабинку и снова наброситься на него, как голодный зверь. Сынмин от такого напора, конечно, знатно офигевает. Не то чтобы его сильно смущало подобное, но такой поворот событий… был уж очень неожиданным. Чонин тем временем бросает свою куртку куда-то на пол и без всякого стеснения лезет ему руками под толстовку. От такой настойчивости Сынмин только смеется ему в губы. Этот парень что, девственник? — Ты такой пьяный. — он подхватывает снова чуть не упавшего парня. Тот выдыхает ему в лицо перегаром, глядя мутными глазами из-под длинных ресниц, и на этот раз не выдерживает уже Сынмин. Он прижимает его к стенке кабинки и горячо целует в засос, как бы давая понять, что его ждет, если он решит остаться. Чонину это явно нравится. Он обхватывает шею Сынмина и притягивает к себе, прося еще. И отказать ему просто невозможно. Все происходящее сейчас Чонину кажется едва ли не сном. Нет, он прекрасно понимает, что делает. Точнее с кем. И понимает, что сам затащил совершенно незнакомого парня в туалет, чтобы… а, собственно, чтобы что? — Это твой первый раз? — спрашивает вкрадчивый голос, от которого у него подкашиваются коленки. И Чонин врет, что не первый. Совершенно бессовестно врет, чувствуя, как плавится от чужих губ на шее. Он и с девушками-то еще ни разу не спал, к собственному стыду, что уж говорить про парней. Но ему сейчас так отчаянно хочется этого парня, что уже все равно. Он полностью отдает ему контроль, позволяет вести. А ведь он и имени его даже не знает… Следующая яркая вспышка: он уже сидит на чужих коленях и то ли стонет, то ли скулит от ощущений чужих пальцев на своей ширинке. Сынмин долго пытается ее расстегнуть. Замок все никак не поддается, и он психует — просто рвет его к херам, притягивая Чонина ближе к себе. Ян тяжело дышит. Ему так сносит крышу от захлестывающих одурманенный мозг ощущений, что руки сами собой тянутся к чужому ремню. — Снимай штаны. — выдыхает ему на ухо парень, и Чонин понимает, что сам Сынмин уже без них. И тут у него в голове вновь что-то щелкает. Нет, это не резкое отрезвление или шок. Ему вдруг становится… скучно. Он встает, натягивая полуспущенные брюки, и подхватывает свою куртку. — Эй, ты куда? — окликает его пораженный парень, сидящей на унитазе с голой пятой точкой. Чонин оборачивается и, не задумываясь, бросает: — Мне скучно. — Чего блять? Но Ян его уже не слышат. Он смотрит на расплывающиеся цифры на экране телефона — уже три ебаных часа ночи и, кажется несколько пропущенных от Джисона с Хенджином. Да, ему пора бы домой. Сону ведь и правда уехал без него, вот скотина! Но Чонин не обижается. Ему бы сейчас просто выйти на улицу, вызвать такси и… — У тебя ширинка расстегнута. — доверительно сообщает ему чей-то голос, когда он выныривает из очередного провала. Так, виски он точно пить больше никогда не будет. Чонин пытается застегнуть замок, но у него ничего не получается. Спустя несколько неудачных попыток корректно задать вопрос заплетающимся языком, он все-таки узнает, что эта милая молодая пара решила благодушно помочь набухавшемуся в хлам студенту и посадить его на такси. Он слезно благодарит их, наконец, заваливаясь в машину. Водитель даже пытается о чем-то с ним говорить, однако быстро понимает, что это все бесполезно. Чонин кое-как заходит в свою общагу, отчаянно стараясь не палиться на посту охраны. Его штормит. Безжалостно шатает из стороны в сторону и от уже начавшегося похмелья просто хочется сдохнуть. Однако он все же стойко добирается до комнаты и замертво падает на постель.***
— Проснулся, гулена? Чонин с трудом открывает глаза, жмурясь от яркого света. Над его кроватью, скрестив руки на груди, возвышается Джисон на пару с Хенджином. — Хорошо, я смотрю, вчера в бар сходил. Мог бы хотя бы нас предупредить, а то мы места себе не находили, пока Сону мне не написал. — Прости, хен… — Чонин на автомате шарит рукой по тумбочке, надеясь найти стакан воды. Горло сушит просто ужасно. — Я совсем забыл позвонить, а потом уже поздно было. Так пить хочется… — Держи, алкашня малолетняя. — Хенджин, сжалившись, протягивает ему бутылку воды. — Расскажи хоть, как сходили. Много выпил? — Много. По нему не видно что ли? — Джисон усмехается, наблюдая за жадно впившимся в горлышко бутылки младшим. А тот от вопроса Хенджина вдруг давится водой. Перед глазами всплывают размытые обрывки воспоминаний, и он моментально краснеет. Джисон с Хенджином выжидающе молчат. Ему все равно придется рассказать обо всем, но… господи, как же стыдно. Зарываясь лицом в одеяло, он посвящает друзей в события минувшей ночи, периодически удивляясь или ужасаясь своим же поступкам. Вспоминает, что помимо прочего, он вчера умудрился на глазах у всех рухнуть на сцену, выпить чужой коктейль и сломать замок ширинки любимых штанов. Точнее, сломал то вовсе не он, но. — Да ладно, Чонин, ты гонишь! — ошалело кричит Джисон, размахивая руками. — Это же прямо как в сериалах про подростков! Глупых безбашенных подростков, которые зажимаются по углам! — Я теперь так дико жалею, что нас там не было. — Хенджин едва сдерживает смех, хлопая красного, как помидор, Чонина по плечу. — В следующий раз мы просто обязаны пойти с тобой! — Никакого следующего раза не будет. — сконфуженно бурчит Ян. Однако следующий раз все-таки случается. Когда все трое парней наконец закрывают проклятую сессию, то решают, что им нужно развеяться. И где же можно сделать это лучше, чем в баре? Чонин поначалу отчаянно упирается, но после аргументов старших о том, что его там уже давно никто не помнит и они уж точно не встретят того самого парня, сдается. В Кругосветке снова играет музыка, и разноцветные прожектора беснуются в танцующей толпе. Коктейли кажутся такими же вкусными, как в первый раз. К тому же, сегодня хены угощают, а больше Чонину для счастья ничего и не надо. Только разве что не напиваться так сильно. Он ведь себе пообещал. Они много смеются и танцуют до упаду. Пьют. Больше всех пьет Джисон, но у него устойчивость к алкоголю, как к воде. Он его литрами может хлестать и оставаться трезвым. Вот только ему же одному скучно, а значит, надо и друзей напоить. И Чонину тоже достается. Сначала он яростно отказывается, но стоит почувствовать ту самую феерическую эйфорию, и крышу снова срывает бесповоротно. Почти как тогда. И как тогда перед ним из ниоткуда появляется тот самый безумно красивый парень. — Привет. — он подходит к Чонину и таинственно улыбается. — Я Сынмин. — Ян сначала, бледнеет, потом краснеет и неразборчиво мямлит: — Что? — Ну ты же в прошлый раз имя мое спрашивал, но так и не услышал, да? Так вот, меня зовут Ким Сынмин. — он протягивает руку и сжимает ладонь растерянного Чонина в своей. — А я Чонин… — растерянно тянет парень. Сегодня вот уж точно не его день, потому что какие звезды должны были сойтись на небе, чтобы ему так сказочно не повезло? — Прости меня за тот раз… неловко вышло… — Не бери в голову. — Сынмин снова улыбается, и Чонина эта улыбка почему-то немного напрягает. — Давай лучше выпьем. Он протягивает ему коктейль и Чонин не может отказаться. Просто потому что еще большей неловкости он сейчас не переживет. Джисон с Хенджином куда-то весьма некстати запропастились, наверное, обоих подвел мочевой пузырь, и теперь некому было спасти Чонина из этой неловкой ситуации. Сынмин же вел себя, как ни в чем не бывало. Будто вовсе не его бросили со спущенными штанами в туалете посреди процесса, обставив, как школьника в шахматы детским матом. И, постепенно забывая об этом, Чонин расслабляется. Он и сам не знает, надеется ли на то, что Ким ничего не помнит или это действие пяти коктейлей, но все снова каким-то совершенно непонятным образом сводится к тому, что они оказываются в той же кабинке. Вот они всего пять минут назад смеялись с какой-то глупой шутки и в следующее мгновение уже вовсю целуются в туалете. Кажется, Сынмин точно не собирается отступать. Сегодня инициатором туалетного приключения был именно он, так что Чонин, оказавшийся зажатый им между стеной и унитазом, был даже рад, что у них наконец все сложится. Хоть он точно и не мог сказать почему, но ему этот парень понравился сразу. Было в нем что-то ужасно притягательное, от чего он не мог оторвать взгляд. Вот и сейчас, чувствуя, как чужие руки скользят по его спине, он смотрит в черные глаза напротив и умирает. Просто умирает от того, как ему хорошо. И ему хочется чего-то большего. — Сынмин… — он упирается лбом в грудь парня, пока внизу все ужасно тянет. Сынмин легонько потирается бедром об его промежность и Чонин стонет. Он догадывается, что в соседней кабинке кто-то есть, возможно, даже Джисон или Хенджин, но ему все равно. — Сынмин, пожалуйста… — он без понятия, что творится в его пьяной голове. Сил терпеть нет уже совершенно, так что он готов заполучить желаемое любыми доступными способами. И даже умолять. Ким шумно выдыхает ему в плечо, ведет носом по щеке и, внезапно останавливаясь, шепчет: — Сначала расскажи мне анекдот. — Чего? — Чонин хмурится, думая, что ему послышалось. — Расскажи анекдот, мне скучно. Ян в ужасе замирает, только сейчас понимая всю отстойность ситуации. Он пьяный до чертиков снова в кабинке туалета с этим парнем и… Сынмин сейчас ему просто напросто мстит. Чонин несколько раз моргает. Он отчаянно силится прогнать это отвратительное наваждение, однако это, к сожалению, не сон. Вдоволь налюбовавшись на его шокированную мордашку, Сынмин только победно поднимает голову и выходит из кабинки. Он отплатил за свое унижение Чонину той же монетой. Проходят дни, недели, месяцы. Чонин на библии клянется больше никогда не пить ничего крепче яблочного сока и не может без стыда вспоминать свои походы в бар. Оба неудачные. До невозможности постыдные и неловкие настолько, что хватило бы на всю жизнь. Но есть одно огромное НО. Он все никак не может выкинуть Сынмина из головы. Две недели спустя он решает, что это просто из-за собственной глупости и унижения. Через четыре в тайне жалеет, что не попросил у него номер. Через три месяца понимает, что влюбился. Так нелепо, целиком и полностью втрескался по уши в этого смазливого придурка, который, стоит признать, ушел тогда пафосно и красиво. Красиво настолько, что Чонин готов был ослепнуть от этой красоты, но в итоге лишился покоя. Тогда через друзей, знакомых и знакомых знакомых он принимается искать Сынмина. Даже составляет маленький, но какой-никакой фотопортрет, чтобы его могли опознать. В бар возвращаться он наотрез отказывается и на вполне разумные доводы Хенджина с Джисоном, что если ему этот парень так понравился, то он, может быть, снова встретит его в Кругосветке, только качает головой. Мол, не пойду и все тут. Найду его как-нибудь иначе. Но оказалось, что никто не знает, кто такой этот чертов Ким Сынмин. Его будто и не существует вовсе. Ни один человек, даже из тех, кто частенько зависал в этом баре, не мог с точностью сказать, что помнит подобное лицо вообще. Зато Чонин помнил и помнил во всех деталях. Эта лукавая улыбка, легкая горбинка на носу и черные глаза намертво въелись ему в память. Он бы отдал сейчас все на свете, чтобы снова увидеть этого одновременно раздражающего и неотразимого парня. Недели шли, сливаясь в месяцы, а месяцы как-то совсем незаметно превратились в год. Потом шагнуло полтора. Мысли понемногу улеглись в его беспокойной голове и спустя время все устаканилось. Чувства потускнели и погасли. Все же, прошло уже столько времени, сколько можно цепляться за этот призрачный образ из его фантазий, который он больше никогда не увидит? И Чонин его отпустил. Только когда уже на третьем курсе они с одногруппниками вдруг спонтанно решают пойти в бар и им по счастливому стечению обстоятельств оказывается Кругосветка, на Чонина вдруг обрушиваются воспоминания. Он тихо сидит в углу, потягивая через трубочку самый, что ни на есть безалкогольный коктейль. Его друзья уже вовсю отжигают на танцполе в такт музыке, а он просто наблюдает за ними. Эх, а когда-то и он был таким же… Чонин ставит опустевший стакан на стол и поднимается со своего места, чтобы купить что-нибудь перекусить, однако время вокруг словно замирает. Он просто не может поверить своим глазам. Прямо на него в упор смотрит тот самый красивый парень, которого он так отчаянно хотел одновременно расцеловать и убить. И улыбается. Той самой своей загадочной улыбкой. Сынмин медленно кивает ему, а у Чонина все взрывается внутри миллионом радужных фейерверков. Вот оно. Он наконец его нашел. И снова они напьются вместе в хлам, как в первый раз. Снова будут глупо смеяться на танцполе и снова Чонин скажет, что ему скучно. Снова Сынмин рассмеется ему в губы. Снова, снова, снова… Но на этот раз уже кое-что изменится. На этот раз захлопнется уже не дверь той самой несчастной туалетной кабинки, повидавшей слишком многое за свою долгую службу, а дверцы сердец их обоих, которые так удачно свел бар «Кругосветка».