Хрупкость нашей реальности

Спешно перебирая маленькими лапками по грубому полу одиночной палаты, которая больше напоминает камеру карцера, нежели отсек лечебного заведения, пробегает таракан, тут же в долю секунды забиваясь в щель под серой стеной. Его рыжий бок, подсвеченный бледным лучом фонаря, выглядит лоснящимся от жира, будто он недавно побывал в свежих пищевых отходах. Луч какие–то доли секунд дрожит, рыская по стене камеры, резко отклоняясь в сторону, падает на разворошенную кровать, и наконец, находит нужное скрюченным на полу. Бледное пятно света замирает на блондинистой макушке, словно чего–то не понимая в этой ломаной позе затихшего парня, но спустя мгновение теряет к нему интерес, угасая, и вновь становится темно вокруг. Шаги, чуть шаркающие по бетонному полу, еще звучат неподалеку, но вскоре совсем стихают, когда хлопает тяжелая дверь. Кто–то тревожно всхлипывает за стеной от резкого звука, слышится беспокойное ворчание, а затем едва уловимое монотонное подвывание. Блондин на полу не двигается, однако его пересохшие губы приоткрыты, и с них срывается рваное дыхание. Он спит, не замечая крови, проступившей на его ушибленном о холодный пол виске. Через три часа сорок пять минут настает время ежедневного ада. Этот момент никак невозможно переждать с силой зажмуренными глазами, накрывшись с головой всегда чуть влажным и пахнущим плесенью одеялом; нельзя стать невидимкой, нельзя изменить ход всегда повторяющихся событий. Вечный круговорот боли, ужаса, ожидания, смерти. Тишину разрывает громкий звук размеренных ударов о дверь камеры, скрип и лязг этого куска железа, который рывком распахивается и впускает на маленький квадрат темного пространства, слепящий свет изредка мерцающих ламп. – Поднимайся, Уокер! Быстро вышел в коридор, не заставляй выводить тебя силой! – оглушает вдруг громоподобный мужской голос, мешаясь со стуком резиновой дубинки по обитому железом косяку. Блондин вздрагивает от шума и глухо стонет, когда его голова взрывается болью. В висках еще болезненно пульсирует, когда он тяжело встает на колени и, щуря голубые глаза, всматривается в силуэты напротив. – Где я? Черт, что за бредовый сон... - бормочет парень, стирая с лица налипшую цементную крошку и пыль. Он едва различает на фоне яркого света фигуру женщины и огромного качка, стоящего рядом. Возникает желание протереть глаза, возможно, это поможет проснуться, но не успевает парень об этом подумать, как по его лицу с силой ударяет дубинка, зажатая в руке стоявшего рядом с женщиной бугая. – Ты опять нарываешься, Уокер? Тебе вчерашнего не хватило? – обрушивается на него раздраженный голос мужчины, пока блондин глухо стонет от невыносимой боли после удара. - Сестра Джуд, начинайте, я сам его вытащу в коридор, – неожиданно мягко уверяет все тот же голос, и женщина уходит с полоски света, который вновь ослепляет, но ненадолго. Сильные руки грубо хватают парня за плечи, заставляя встать на затекшие ноги, и выпихивают в коридор. Сначала в голове нестерпимо звенит, когда женщина начинает говорить. Блондин поднимает на нее глаза, и противный комок застревает у него в горле, мешая вскрикнуть от затопляющего сознание ужаса. Наверное, это и к лучшему, так как неизвестно, что еще похуже удара в челюсть может его ожидать. Он как рыба, выброшенная на берег, открывает и закрывает рот, в немом изумлении оглядываясь по сторонам. Всюду ряды железных дверей с небольшими окошечками на уровне глаз, которые тоже ограниченны решеткой. Значит, он находился в точно такой же камере, пока его силой не выволокли в длинный пропахший известью и ржавчиной коридор. Женщина, которая стояла рядом с крепким парнем в униформе медбрата, была одета в длинную монашескую рясу, теперь это напоминало вполне законченный бред. Блондин бы даже рассмеялся, если бы все это безумное зрелище не сковывало его тело холодным липким ужасом. - Кит Уокер, я надеюсь, сегодня вы не собираетесь планировать побег? – раздается притворно мягкий голос сестры Джуд, и она подходит ближе, заглядывая в голубые глаза непонимающего парня. – Я устала повторять вам, что отсюда сбежать не получится, но наказание будет неизбежно. Вы опасный преступник, Кит, пора вам раскаяться в своих грехах перед Господом. Только молитва и примерное поведение помогут очистить вашу душу. Блондин шумно сглатывает вязкую слюну, и в его глазах отражается паника. – Меня зовут не Кит Уокер! Этого всего быть не может! Что за глупый розыгрыш?! Где камеры? Он начинает вертеться, оглядываясь по сторонам. От его резких движений остальные пленники, которые до этого послушно стояли ровно по стенке, тоже принимаются вертеться и шуметь, от чего женщина приходит в ярость. – А ну остановитесь! Прекратите шум! Ловко подхватывая тонкими пальцами висящий на груди длинный старомодный свисток, монашка смыкает на нем бледные розоватые губы, и помещение вспарывает противный долгий свист. Прежде чем парень находит хоть один глазок с красным огоньком, означающим запись видео, его затылок обжигает сильный удар резиновой дубинки, от которого он резко вскрикивает и падает на пол. Застывший взгляд голубых глаз утыкается в серую стену коридора, а на виске с круглым пятном ожога от здешних лечебных процедур током, вновь проступает ржавая кровь.