— эндрю? я замёрз

      Перед Новым годом, в день, когда улицы наконец стало заносить снегом, у Нила жутко мёрзли руки. На то были причины: сказывались ночные тренировки с Кевином, не прекратившиеся даже сейчас, недосып и малое количество еды. Вся команда каждый день ворчала на него за то, что он продолжает себя изматывать даже на новогодних каникулах, но Джостен лишь отмахивался. В конце концов, он всё ещё не мог позволить себе настолько расслабиться.       Чтобы согреться хоть как-то, Нил, находясь в толстовке, закутался ещё и в одеяло, утопая в кресле-мешке, но и это помогало не сильно – всё ещё продолжала бить лёгкая, но от того не менее заметная дрожь. И Нил, конечно же, винил в таком своём состоянии кого угодно, только не себя: погоду, Кевина с его ночными тренировками и всё остальное, что способствовало плохому самочувствию. Тихие ругательства под нос спустя какое-то время привлекли внимание Эндрю, всё это время сидевшего на излюбленном месте около окна. Оно не было полностью открыто, а лишь совсем немного – так, чтобы в комнату попадало хоть чуть-чуть свежего воздуха и выдувало из комнаты сигаретный дым.       Глянув на Нила, сильнее кутающегося в одеяло чуть ли не с головой, Эндрю лишь усмехнулся: — Я тебя предупреждал. — словив непонимающий взгляд, голкипер пояснил: — Что надо послать Кевина нахуй с его ночными тренировками. Эта зима холоднее, чем обычно. — заметил Миньярд и сделал последнюю глубокую затяжку, после чего затушил сигарету и положил окурок на подоконник. — Без тебя бы в жизни не заметил. — съязвил Нил, буркнув себе это под нос, но Эндрю всё равно расслышал. Он ничего не ответил, продолжая изучать Джостена скучающим взглядом, и через какое-то время, когда нападающий успел даже задремать, не смотря на пробирающий холод, мягко опустился в соседнее кресло-мешок. Шелест наполнителя не смог ускользнуть от внимания не до конца заснувшего Нила, и он сонно приоткрыл глаза. Взгляд тут же наткнулся на тело, переместившееся на более близкое расстояние. Сейчас парня не особо интересовало, что сподвигло его это сделать, поэтому глаза сами собой закрылись обратно.       Проспал Нил не долго – около двадцати минут. Снова разлепив непослушные глаза, он наткнулся на Эндрю, всё также сидевшего рядом с ним. Вопросительно изогнутая бровь заставила уголок губ одного из близнецов дрогнуть в подобии ухмылки, что не укрылось от Нила. После примерно минуты игры в гляделки Миньярд привстал и поближе пододвинулся к Джостену, а после вытянул свои руки по направлению рук нападающего. Последний не сразу понял, что от него требуют, но когда до него дошло, то спокойно протянул свои ладони. Эндрю взял их в свои и немного забрался пальцами под рукава толстовки, выискивая шрамы. Найдя их, спокойно изучил уже в который раз. Нил ненавидел эти отметины, оставленные Лолой, но грубоватые пальцы Эндрю с такой, на удивление, нежностью касались их, что каждый раз парень молился, чтобы это мгновение не прекращалось. И вот сейчас оно закончилось слишком быстро. Вместо этого Миньярд сгрёб чужие руки в свои и поднёс к своим губам, после чего поцеловал каждый палец на Ниловской руке. Нападающий замер, не смея пошевелиться, чтобы ненароком не спугнуть вратаря. Сердце забилось быстрее и на секунду показалось, что его может услышать каждый в общежитии.       Нил хотел было задать вопрос, с чего вдруг такое проявление нежности, но тут же прикусил язык – он понимал, что сейчас не время для этого вопроса. Может, чуть позже, но точно не сейчас, когда Эндрю учился понемногу проявлять нежность. Пусть только по отношению к Нилу, но это не имело значения.       Джостен и сам не понял, как оказался с Миньярдом в одном кресле-мешке, заключённый в его объятия. Видимо, настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как Эндрю пересел к нему за спину и обвил руками торс. И теперь, осознав это, по телу стало разноситься странное тепло, а в животе что-то ворочаться и пульсировать. Только с опозданием Нил понял, что это от удовольствия. Тем временем Эндрю медленно взял ладони парня обратно в свои и слегка сжал. Попытки согреть, — с ещё большим опозданием дошло до Джостена. Видимо голкиперу надоело смотреть на трясущееся тело, и он решил взять дело в свои руки. И у него, судя по всему, мало-помалу получалось достигнуть своей цели – руки рыжика, как и он сам, постепенно переставали дрожать. Запах сигаретного дыма всё ещё витал в комнате, что придавало большего уюта, что ли, и заставляло еле заметно улыбнуться.       А Нил всё сидел, боясь пошевелиться, ведь такие моменты, когда Эндрю позволял почувствовать его тело своим, можно было по пальцами пересчитать. Поэтому нападающему только и оставалось, что сидеть и, откинув голову на плечо сидящего сзади, наслаждаться зимним вечером.