***
— Ты посмотри, какая прелесть! — О, боги, Виолле, тебе же не пять лет! — Аман со стоном хлопнул себя по переносице. — Ты бы еще трусы со слоником мне предложил. — Что плохого в слониках? — Виолле возмущенно взмахнул зажатыми в руке ярко-желтыми плавками с улыбающейся рожицей Пикачу. — Ты не ценишь прекрасное! Аман закатил глаза, поправил рюкзак на плече, отворачиваясь к стойке с однотонным бельем. Виолле состроил недовольную рожицу и канул в недрах магазина, впрочем, почти сразу же вернувшись с громкими восторженными воплями. — Я нашел для тебя идеальные плавки! Аман подозрительно обернулся, чтобы тут же обнаружить у себя перед носом нежно-розовые трусы с радужными единорожками. — Виолле! — Они похожи на тебя! — на лице юноши не виднелось и тени раскаяния. — Вот, смотри, этот посередине такой же недовольный! — Федерико их подари! — Не, — Виолле изобразил задумчивость, — Федерико больше трусы с крестами пойдут. Знаешь, с такими, золотыми. У Амана дернулся глаз. — Не отвлекай меня. До поездки два часа осталось, а я до сих пор не могу ничего найти. — Кто же виноват, что ты не умеешь искать! — Ты со своими дурацкими идеями! — Они хорошие! Мелодично звякнул дверной колокольчик, сообщая о новом посетителе магазина. Аман лишь вздохнул, заметив среди стеллажей приметную бирюзовую макушку. — Ты готов? — Каю ожидаемо не потребовалось много времени, чтобы найти пропажу. — Планы слегка изменились: Кармиан забыл комбик, придется заехать к нему домой по дороге. — Он абсолютно готов! Способности Виолле исчезать и появляться из ниоткуда можно было только позавидовать. Вот он внезапно испарился из поля зрения отвлекшегося Амана, а вот уже с довольной улыбочкой запихивает ему в рюкзак цветастый пакет. И, черт побери, Аман мог поклясться, что знает, что именно в нем лежит! — Так что? Нам бы уже сейчас выехать, — Кай бросил короткий взгляд на часы. Пара мгновений моральных метаний. Если там единороги, Кармиан будет стебать его до скончания жизни… Но это все же лучше, чем вовсе опоздать на самолет. — Да, идем, — Аман состроил хихикающему Виолле страшные глаза и послушно последовал за Каем к выходу. Лучше бы он выбрал опоздание…***
Солнце палило невыносимо. Теплое море облизывало босые ноги, маня окунуться в соленую воду с головой. У самой кромки, утопая в золотистом песке бегали Силлиан с Кармианом, судя по силе ударов, пытаясь убить друг друга мячом. — Не хочешь искупаться? — рядом на лежак присел взлохмаченный Кай, щуря посветлевшие от солнца глаза. — Мне и здесь неплохо, — Аман натянуто улыбнулся, сдул со лба намокшую челку, чувствуя, как неприятно течет по спине пот. — Уверен? Тепловой удар не получишь? — Да он просто плавать не умеет, — Кармиан самодовольно ухмыльнулся, раскручивая на пальце мяч и пафосно сверкая цветными стеклами солнечных очков. — Аман хорошо плавает, — Силлиан ловко перехватил мяч на лету, раскрутил, с силой запуская обратно. — Ой ли? А по-моему, он явно воды боится. Жарится на бережке второй день подряд. Трусит. — Вовсе нет! — Аман стащил с головы шляпу, тяжело обмахиваясь. — Трууусииишь! Аман прищурился. — Нарываешься на спор? — На какой же? — Кармиан заинтересованно вскинул проколотую бровь. — Доказывать мне свой скилл пловца собрался? — Разумеется, — Аман зло скинул на лежак шорты, — наперегонки до буйков и обратно. Проигравший платит вечером за выпивку. — Ооо, — Кармиан растянул губы в довольной улыбке, — по рукам! Эй, Силли, разбей! — Ага, — Силлиан нервно отвел взгляд, — сейчас… — Кстати, зачетные стринги, Аман. — Завались. Аман остановился по колено в воде, кожей чувствуя, как три голодных взгляда фокусируются на его задницу. Чертов. Мелкий. Паршивец. Словами не передать эмоции, которые испытал Аман, впервые вытащив из пакета это безобразие, ибо назвать нормальными плавками тонюсенькие стринги с оленьим хвостиком сзади язык не поворачивался. «Молись, Виолле. Просто, молись, чтобы ты не попался мне на глаза сразу по возвращению», — настойчиво крутилось в голове. — Тебе идет, — раздался сзади тихий комментарий Кая. Это стало последней каплей. Аман рванул в воду, сразу же нырнул, едва выйдя на глубину. Краем уха он услышал громкий плеск, свидетельствующий о том, что Кармиан присоединился к гонке. Вода приятно облегала тело, даря ощущение долгожданной прохлады. Аман резко вынырнул, глубоко вдыхая. Мокрые волосы тут же налипли на лоб и шею. Мышцы на руках напряглись. Быстрые ровные движения приносили усталое удовлетворения, выветривая из головы лишние мысли. Аман прибавил ходу. Ярко-красный шар-буек стремительно приближался. Еще немного! Аман первым хлопнул по пластиковому боку и тут же развернулся обратно, не удержавшись от того, чтобы одарить запаздывающего Кармиана победоносной улыбкой. На берегу Аман ожидаемо оказался первым, обогнав запыхавшегося Кармиана на добрые пять минут. — Ладно, ладно, твоя взяла, — Кармиан тяжело плюхнулся на песок. Волосы у него промокли, потеряв лоск, очки оказались забрызганы солью, но отчего-то Кармиан был до неприличия доволен, ухмыляясь даже больше обычного. — Слушай, а шикарный хвостик. Приятно смотреть, плывя сзади, и обгонять не хочется. Аман вздрогнул. Лицо юноши потемнело, ясно выражая желание чье-то смерти. — Не принимай близко к сердцу! — между друзьями тут же вырос Силлиан, как обычно чуя назревающий конфликт. — Спасибо, — Аман мило улыбнулся, обращаясь к сидящему на песке Кармиану. — Могу подсказать магазин. — Нет, спасибо, — Кармиан рассмеялся, — не хочу пополнять ряды кроликов. Боюсь, морковка не поместится. — Тогда советую брать с волком, — на плечо Аману легла ладонь. — Тебе пойдет. — Знаешь, подумаю над твоим предложением, Кай, — Кармиан весело фыркнул. — Может, в волейбол? Два на два? — Я лучше в душ, — Аман откинул с лица мокрую прядь, — соль в голове не слишком приятна.***
Аман довольно вдохнул сладкий клубничный запах шампуня, понемногу успокаиваясь. Пожалуй, не стоило и правда так паниковать. Глупо было считать, что смешные плавки как-то скажутся на его имидже. А чертов Кармиан всегда язвит. Правда, от расплаты Виолле это все равно не спасет. — Не помешаю? — дверь в душевую бесшумно открылась и снова закрылась за спиной вошедшего. Щелкнул замок. — В твоей комнате отключили горячую воду? — Подумал, что тебе нужно помочь потереть спинку. — Только спинку? — Аман хитро усмехнулся. — Опять пялишься на мою задницу. Хвоста там больше нет. — Мне просто нравится на нее смотреть. Это запрещено? Аман неопределенно пожал плечами, чувствуя, как горячие ладони ложатся на мягкие округлости, слегка сжимая. — Знаешь, какой хвостик тебе бы пошел? — Белый в пятнышко, — Аман фыркнул, с наслаждением намыливая голову. — Не знаю на счет пятнышка, но с цветом ты угадал. Мягкого входа, все еще податливого после прошлой ночи, коснулось что-то прохладное и округлое. Аман вздрогнул, чувствуя, как в него медленно погружают небольшую пробку, осторожно растягивая нежные стенки. — Чертовы извращенцы, — вместо желаемого ругательства с губ сорвался полустон-полупросьба. Аман оперся руками о влажный кафель, чувствуя, как смывается с волос ароматная пена, растекаясь по спине, плечам, груди. Когда мыльные разводы достигают полувставшего члена, Аман лишь долго вздрагивает, но не делает и попытки прикоснуться к себе. Мягкие пальцы скользят по блестящей спине. Жестковатые подушечки обводят каждый позвонок, даря своеобразную ласку, заставляя Амана вздрагивать под знакомыми прикосновениями. Пробку слегка поворачивают, толкают еще немного внутрь. Аман кусает губы, сдерживая хриплые стоны. Как мало ему теперь нужно, чтобы завестись. А потеплевший металл все двигается внутри, задевая нужную точку. И Аман изнывает, прогибается, сводя лопатки и едва не касаясь грудью холодного кафеля. Его вставший член сочится смазкой, что быстро мешается с ароматным мылом, смывается потоками теплой водой. С пошлым хлюпаньем пробка наконец покидает задницу. Аман обреченно вскрикивает, чувствуя на месте прохлады обжигающий жар члена. Руки прочно сжимают его бедра, едва не оставляя синяки на светлой коже. Кафель скользит под дрожащими пальцами. И снова этот быстрый темп, влажные пошлые шлепки кожи о кожу. Разрастающийся внутри жар и дрожащие от усталости ноги. Аман кончает почти сразу, не выдерживая и десяти минут. Его тут же перехватывают под грудь, прижимают к разгоряченному телу, не давая упасть. Жаркий шепот у самого уха Аман не слышит, не разбирает и слова, поглощенный яркими послеоргазменными взрывами в пустой голове. Кажется, ему говорят что-то приятное. Настойчивые руки ласкают его тело, стирают сладкую пену, оставляют влажные следы на шее, губах и щеках. Аман всхлипывает, когда ладонь накрывает его шею, перекрывая доступ кислорода. Аман и сам уже чувствует себя пеной сладкой, воздушной и мокрой. Пеной, которую кто-то от души трахает в душе. Мысль кажется смешной. Аман улыбается, откидывает голову любовнику на плечо, подставляя под поцелуи губы и шею. И его целуют. Жадный язык слизывает, сцеловывает желаемую улыбку, касается теплым дыханием рта, мешаясь с дыханием Амана, оставляя в воздухе след тяжелого стона. Аман чувствует, как больно впиваются в бедро пальцы, а нутро заполняет горячая жидкость. — Какой же ты красивый… — Приятно слышать, — Аман улыбается, со сдавленным стоном отстраняется, чувствуя, как стекает по ногам вязкое семя. — Ну вот, опять отмываться. — Я помогу, — мочалку отбирают у Амана из рук. — И знаешь, у Виолле все-таки хороший вкус.