***
День подарил людям солнце, которое приятно грело тело и душу. Глава перед зеркалом в последний раз поправляет рубашку и причёску, желая хорошо выглядеть перед родителями будущего мужа. Арсений на удивление встаёт рано, укладывает волосы и провожает возлюбленного нежным поцелуем. Когда Дима заводит машину, в салон к нему подсаживается Арсений. — Я с тобой. — Хорошо, — Димка ободряюще улыбнулся. — Если передумаешь — сразу говори. Арсений пристёгивается. Дима кладёт руку ему на колено, подбадривая, и они отправляются. За окном район, в котором он вырос. Где-то там, через пару кварталов его садик, а вот за домами виднеется угол его старой школы. Но тут они подъезжают к железной дороге, на которой подростки любили раньше проводить время. — Мы проехали их район. — Они сейчас не в квартире. Кстати, её они тоже сменили, они уже живут в другом районе. — Как ты узнал, где мои родители? — Попросил навести на них справки. — Звучит пугающе. — Учитывая, что этим занимался Шаст, абсолютно согласен. — Не знал, что они переехали. — Антон нашёл информацию о тебе десятилетней давности, — Арсений заметно напрягается, Дима это замечает, но решает сразу же его успокоить. — Нашёл ваш адрес, пробил имя владельца, а им оказался другой человек. Созвонился с ним, и он сказали мне их новый адрес. — А он откуда знает, куда они переехали? — Сказал, что твои родители попросили сообщить их адрес человеку по имени Арсений. — Зачем? — Спросишь у них сам. За окном пролетают поля и леса. Их семейная дача находится совсем недалеко от города, что его всегда радовало. Но теперь ему хочется, чтобы время тянулось медленнее, чтобы ещё хоть немного оттянуть время встречи. — А что насчёт твоих родителей? Ты их только упоминал, но тоже подробно о них не рассказывал. — Они сплавили на меня весь семейный бизнес и переехали в Грецию, — Попов бы начал возмущаться, но видит, что Дима на них совсем не зол и говорит это скорее от притворного недовольства. — Я им уже обо всём рассказал. Они очень хотят тебя увидеть, поговорить с тобой. Созвонимся с ними, когда захочешь? — Конечно! В любое время. Если бы я только знал. — Прости, столько всего происходит в последнее время. Как только собираюсь тебе это сказать, вижу тебя, и всё из головы вылетает. — Льстец. — На свадьбе они быть не смогут, но обязательно приедут чуть позже и поздравят нас в живую. Мама видела твои фотографии и очень хочет затискать. — Я тоже очень хочу с ними познакомиться. А как давно они знают, что ты би? — Лет с четырнадцати. — Было сложно им сказать? — Ну, мои родители к этому относятся спокойно. Они же много путешествуют и заключают сделок, поэтому им много разных людей встречается. И, как бы это ни было странно, среди нас много, так скажем, не натуралов. Я знал об этом, но страх всё равно присутствовал. Одно дело, когда это твои коллеги, знакомые, друзья, и совершенно другой, когда это твой сын. Арсений кивает, хотя понимает, что Дима этого не увидит, и задумывается. Даже те, кого принято считать бесчувственным убийцами и монстрами, спокойно приняли своего сына, продолжая любить его и волноваться о событиях, происходящих в его жизни. — Они не расстроились из-за того, что их единственный ребёнок би? Дима замирает, а потом переводит удивлённый взгляд на молодого человека. — Я не рассказывал? У меня есть старший брат. — У тебя есть старший брат, и ты не говорил? — Арсений хочет продолжить возмущаться, но резко прикусывает язык, вспомнив, в какой сфере деятельности «работает» Димка. С его старшим братом могло случиться что угодно, и теперь мужчине тяжело о нем говорить. — Кажется, я хотел о нём рассказать, когда мы смотрели «Евротур», — вспомнив, что в тот вечер они так и не досмотрели фильм, Попов ойкает. — В общем, когда он узнал, что родители хотят на него записать наше дело, он уехал со своей девушкой в другой город. Поэтому все обязанности свалились на меня. Модельер облегчённо выдыхает. Этот рассказ мог закончиться намного хуже. Арсений смотрит на знакомую дорогу, которую за столько лет чуть не забыл, что не удивительно — прошёл значительный срок с его последнего приезда в их загородный домик. И всё это время он не знал, чем занимаются его родители. Развелись ли? Завели ли нового ребёнка, чтобы исправить ошибки старого? Наверняка его бы они любили больше. Принуждали бы к «мужицким» занятиям, рассказывали бы о том, какой у него плохой старший брат, если бы вообще начали о нем говорить. С другой стороны, до чёрного дня календаря для всей его семьи их жизнь была практически идеальна. Родители, что хорошо зарабатывают. Ребёнок, что получает высокие оценки и в конкурсах разных участвует, принося школе и дому многочисленные награды. Чего стоят только их совместные ужины, просмотры кино раз в неделю и специально уделённый день на общение только с семьёй. Родители по-настоящему любили друг друга, из-за чего Арсений всегда мог отличить хорошее и плохое к нему отношение. Они любили и его, до того дня, когда решили отказаться. Ох, он достаточно чётко помнит тот день. Начинался как и все, даже погода такая солнечная, на небе ни облачка. Хорошо же было в то утро, а потом… Он не хочет это вспоминать, но мысли сами лезут в голову. И Дима как назло молчит, и музыку толком не слышно, но сделать громче или вывести Позова на новый разговор, что-то не позволяет. Прекращаются самоистязания только тогда, когда Дима глушит машину, а значит, что это конец. Назад пути уже нет. Но он должен решить все проблемы сейчас, чтобы не нести их в новую счастливую жизнь. От вида крыши дома из-за сплошного забора сердце пропускает удар. — Давно я здесь не был. Арсений поворачивает зеркало заднего вида на себя и поправляет прическу. — Ты прекрасно выглядишь, — Арсений, наверное, никогда не привыкнет получать комплименты на ровном месте, но ему привыкать не хочется. Дима снова кладёт руку ему на колено и целует в уголок губ. — Я всегда рядом. — Знаю. — Готов? — Попов медленно кивает. — Тогда пойдём. Дима достаёт телефон, что-то набирает на нём и прикладывает к уху. — Здравствуйте, я подъехал. Они уже вышли из машины, не забыв торт и цветы, и Дима встает рядом с ним, когда перед ними открывается калитка, за которой оказывается два человека. — Дмитрий, рады вас видеть… — на ходу начинают они с улыбкой на лице, но теряют её, только увидев Арсения. — Привет, мам, пап. Как в драматических произведениях, возникает немая сцена. Которую нарушает мать. — Боже мой! — у женщины слёзы на глазах наворачиваются моментально, она бежит к Арсению, крепко прижимает к себе. — Ты вернулся. Арсений заметно теряется от такой реакции. Он ожидал чего угодно, но только не крепкие объятия и, кажется, это слёзы радости. — Ты так подрос, — женщина вытирает с чужих щёк слёзы, которые голубоглазый даже не заметил, и улыбается так нежно, будто он для неё самое дорогое. Потом она переводит взгляд на улыбающегося Диму и обнимает уже его. — Я так рада познакомиться с вами в живую. — Мне тоже очень приятно, — он вручает ей цветы. К Диме подходит отец, и они пожимают руки. — Пройдёмте в дом, — предлагает глава семейства Поповых, и они все заходят во внутрь. Модельер с большим любопытством рассматривал дом, с детской радостью отмечая, что в нём мало что изменилось. Родители только осовременили его чуть-чуть, но в доме по-прежнему уютно. А Арсений боялся, что здесь ему будет не комфортно и опасно, но рядом Дима, значит, всё хорошо. Ему уже давно не пятнадцать, чтобы он боялся того, что может произойти. К его счастью, даже предпосылок к этому не было, но он всё равно остаётся начеку. Сила привычки. — Мы так рады, что вы приехали. Оба. — Дмитрий, вы не говорили, что Арсений с вами приедет. — Пожалуйста, обращайтесь ко мне на «ты», — женщина улыбнулась и кивнула. Дима ей явно нравился. — Я не хотел приезжать, — словно вливая родителям яд прямо в горло, сказал Арсений. Он не хотел быть таким агрессивным, понимал, что эти слова причинят родителям боль, но детская обида в нём занимала собой всё место, и думать над словами не хотелось. Они же не думали, когда говорили все эти слова десять лет назад. Отец недовольно сжал кулак, на который тут же легла нежная ладонь его жены, успокаивая. Сами понимают, что виноваты. — Но подумал, что надо это сделать, — решает он сгладить углы, и не сдерживаемая улыбка матери, и расслабленные плечи отца доказывают, что сказал он всё правильно. — Спасибо, что передумал. — Почему вы попросили нового владельца сообщить ваш новый адрес? — решился спросить молодой человек, раз уж они начали обмениваться вопросами. — Он тебе сказал? — Диме. Он вас искал. — Мы надеялись, что ты вернёшься. И думали, что будет ужасно, если тебе просто в лицо скажут, что такие люди здесь больше не живут. Поэтому сообщили новый адрес тому мужчине, чтобы ты мог нас найти, когда тебе это понадобилось бы. Арсений чувствует, что находится на грани. Он знал, что это будет тяжело, но думал, что справится. Но слёзы становится всё сложнее удержать. Правда, возникают они по вообще непредвиденной причине. За столом Дима хвалит родителей за вкусную еду, прекрасный интерьер и расспрашивает о работе, ловко игнорируя тему их отношений, подготавливая почву очень медленно. Но его планы рушит наступившая тишина. Её уже прерывает отец, что сильно напрягает остальных. — Дмитрий, вы курите? — несмотря на Димино разрешение, мужчина продолжает обращаться к дону официально. — Да. — Выйдите со мной? — С радостью. Арсений порывается возразить, но Дима усаживает его обратно, напоследок нежно погладив по плечу. — Всё будет хорошо, милый. Арс так обеспокоен, что даже не обращает внимание на то, что это первое проявление их отношений прямо на глазах у его родителей.***
Мужчины выходят на небольшое крыльцо, на котором стоят два вязаных кресла, в которые они садятся. — Будете? — Сергей протягивает Диме пачку своих сигарет, от которых он отказывается. — У меня свои, — он достает из кармана брюк портсигар и тут же замечает нахмуренные брови отца Арсения. Либо тот недоволен тем, что Позов отказался от предложения, либо что не знает, как по другому начать их разговор. — А вот огонёк бы не помешал. Старший Попов подносит пламя зажигалки к Диминой сигарете, а после поджигает и свою. — Благодарю. Они делают пару долгих затяжек, прежде чем начать серьёзный разговор. Дима своего волнения не показывает, хотя эмоции переваливаются через край. Он должен держать лицо достойного человека. Хотя он надеется, что в действительности является таковым, но это ведь не все могут увидеть. — Если вы не знаете, с чего начать разговор, просто задавайте мне вопросы, которые вас интересуют, — мужчина, всё ещё хмурясь, смотрит на Дмитрия. Тот просто рассчитывает на то, что не вызвал своим наблюдением раздражение. — Думаю, вы правы, так будет лучше. Наркотики, алкоголь, азартные игры? — Выпиваю по праздникам, на мероприятиях и в особые вечера, но всегда в меру. Наркотики не употребляю. В азартные игры не играю. — А чего ж так? Вы похожи на тех, кто в покер играет каждую неделю. — Я не умею проигрывать, поэтому рисковать не хочу. Особенно теперь. — Семью обеспечить сможете? — Даже не сомневайтесь. — Ходите к другим? — Дима сначала не понимает, о чём речь, но быстро приходит к очевидному смыслу. — Я всегда и всем был верен. Да и будь это не так, думаете, я бы сказал, что изменяю отцу своего жениха? На этих словах старший сильнее зажимает сигарету, и это не уходит от внимания Димы. — Вам не нравится, когда мужчина говорит об отношениях с другим мужчиной, особенно если один из них — ваш сын, не так ли? — Сколько вам лет? — Сергей уходит от ответа, и Позов играет по его правилам. — Мне тридцать пять. — Арсений намного вас младше. — Думаете, доиграюсь и брошу? Мужчина не отвечает, но губы поджимает красноречиво. — У нас действительно большая разница в возрасте. И в опыте. Я во многих местах бывал, встречал много людей. С некоторыми строил отношения. Я понял, что никогда по-настоящему не любил, когда встретил Арса. — А если мой сын вырастет и бросит вас? — Скажу вам тоже, что повторяю ему из раза в раз: его желания для меня закон. — Так просто отпустите? — А вы хотите, чтобы я держал его против воли? — по реакции Сергея заметно, что частая ирония и сарказм со стороны Димы ему удовольствие не приносят, но пусть знает своего зятя. — Я буду разбит, превращусь в тряпку, не скоро отойду от нашего расставания, но отпущу, чтобы он был счастлив. Дима смотрел на деревья, растущие в конце участка, и чувствовал на себе оценивающий взгляд мужчины. — Как Арсений жил всё это время, что его не было дома? — Вы имеете в виду с пятнадцати лет? Понятия не имею. Мы познакомились три месяца назад. — И ты, совершенно не зная его прошлого, всё равно сделал ему предложение? — А что меня должно было остановить? Его прошлое — его дело. Если он захочет мне о нём рассказать — он расскажет. Если попросит помощи — я помогу. Но я встретился с Арсением, который прошёл через все трудности, что он встречал. И полюбил я такого Арсения. О вас он мне не рассказывал, и я не затрагивал эту тему, потому что думал, что есть причины его молчанию. Но традиция моей семьи обязывает меня попросить у вас благословение. — А если я его не дам? — усмехается мужчина и переводит взгляд на Диму. — Мне плевать, — отвечает на бой Дмитрий и смотрит прямо в глаза Сергею, уверенно и твёрдо. — Мне надо только попросить, мне ни к чему разрешение быть с тем, с кем я хочу быть. Попов хмыкает и уже более менее расслабленно облокачивается на спинку кресла. — Арсений обожает кофе, ничего не может сделать, не выпив утром чашечку. Он делает странные, но забавные фотографии. Он их обожает. У него прекрасный стиль, хоть иногда он может и вызывать вопросы. Арс всегда старается, для всего. Если он что-то захочет — он это сделает. Он добрый человек, пусть и очень скрытный. Он любит пломбир. Ни за что не переедет из Питера в другой город. Он смелый, может постоять за себя. Он уверен в себе, но иногда загоняется. В такие моменты важно просто быть рядом с ним. Но даже во время самого большого стресса, если потребуется, он будет сиять ярче всех. Это тот человек, которого я встретил, и за которого я выхожу. У Димы, когда он говорит об Арсе, уголки губ сами тянутся вверх. Мужчина смотрит на улыбающегося собеседника не читаемым взглядом. — Когда Арсений ушёл, мы с женой долго изучали книги, фильмы и статьи по этой теме. У меня голова раскалывалась от количества информации. Общались с другими родителями, у которых дети тоже… Но я так и не могу вас понять. — Это и не нужно. Вы должны просто принять это, как бы не было сложно. Вам же главное, чтобы Арс был счастлив? — взгляд мужчины резко стал печальнее. — Будьте уверены, со мной он будет счастлив. Вы с супругой проделали большую работу, желая исправиться, вы молодцы. Я надеюсь, что это вам поможет. — Мы так ужасно поступили с Арсением, — мужчина тушит сигарету и утыкается взглядом в пол. — Он нам доверился, ему было страшно и сложно, а мы накричали на него и выгнали из дома, — Дима замечает, как глаза мужчины начинают неестественно блестеть. — Каждый ошибается. Вы правильно сделали, что признали это и начали работать над собой. — Но вернёт ли это любовь сына? — За это никто не может ручаться. Но вы можете помогать другим родителям, в дальнейшем не совершать ваших ошибок. — Как это было у тебя? — Родители удивились, но восприняли спокойно, — мужчина в досаде крутит головой. — А вот брат до сих пор со мной разговаривает холодно. — Не принял тебя? — Дима кивает. — Обидно? — Есть немного. Но мы и раньше не были в близких отношениях. Общались просто как приятели. К тому же, он тогда оканчивал школу и должен был поступать в Москве. — Было страшно рассказывать родителям? — Очень. Несмотря на то, что я знал про их нейтральное отношение к этому. Во время страха логика работает не очень хорошо. Я так нервничал, что по дороге столкнул мамину вазу. Мне кажется, что из-за этого она расстроилась больше. Мужчина впервые за их встречу смеётся. — Что насчёт детей? — Моя работа требует большого количества внимания, а остальное время я уделяю Арсению. На детей меня не хватит, — и опасно иметь детей таким как они. — А Арсений ещё слишком молод. Да и он в работу может уйти на несколько дней. В мастерской спрячется и днём с днём не найти. — Он с детства такой, если находит занятие по душе. Но если когда-нибудь захочется? — Есть пара способов: усыновление, суррогатное материнство. — А вам… — Не отдадут ребёнка, — Дима докуривает сигарету и оставляет её в пепельнице. — И официально он может быть записан только на одного из нас как родителя. Мы придумаем что-нибудь, вместе. Или украдём, — в шутку говорит Дима, хотя вспоминает истории родителей о том, как некоторые из их знакомых вполне в состоянии были украсть детей. Но Сергей смеётся. Для него это должно оставаться шуткой. — Наверное, нам надо уже вернуться. Они будут волноваться, — мужчина упирается руками в ручки кресла и чуть приподнимается, но Дмитрий его останавливает. — Думаю, вам стоит немного подождать, — Дима просто указывает на глаза, но мужчина всё понимает и возвращается на место. — Дима, — младший улыбается, потому что Сергей впервые обратился к ему на ты, — я даю вам своё благословение, хоть, как ты сказал, оно вам не так важно, — Позов успевает только шире улыбнуться и открыть рот, как мужчина его перебивает. — Но если ты обидишь моего сына, тебе пизда. Неожиданный мат и грубый голос главу не пугают, а только больше располагают к человеку. — Этого никогда не произойдёт. Да и это, наверное, ещё постараться надо. — Ну да, Арсения сложно обидеть, — мужчина окончательно расслабляется и чешет подбородок. — Я помню, однажды один пацан со двора посмеялся над ним, а он…***
Молодой человек сидит весь на иголках, всё время недоверчиво оборачиваясь в сторону, куда ушли Дима с отцом. — Всё хорошо, не беспокойся, сынок. Арсу не беспокоиться сложно, хоть умом он и понимает, что там находятся два серьёзных и сдержанных человека. — Арсений, как ты жил всё это время? Младший Попов думает, что лучше ей не знать. Она либо снова отвернётся от него, либо тут же с сердцем свалится. Оно ему не надо. — Жил у друзей, подрабатывал тут и там, — нет уточнений и лжи. Хоть ответ и кажется суховат, но лучше уж так, чем вся правда. — Хорошие у тебя друзья, — мать наверняка думала, что Арсений говорит только о своих любовниках, но в голосе нет желчи, только небольшая грусть, а опущенный в пол взгляд говорил, что она себя винит. — А с Димочкой ты как познакомился? «С Димочкой» звучит так по-семейному, так по родному. Арсений вспоминает тот вечер. Истерики и угрозы со стороны бывшего, кровь на полу и его щеке, крепкие руки, обнимающие его, запах пороха и Димины красивые глаза цвета шоколада. — В ресторане, — Арсений сначала хочет ограничиться этим ответом, но понимает, что женщине этого недостаточно, а ведь она, по всей видимости, старается пойти ему на встречу. — У меня возник конфликт с одним человеком, а Дима мне помог. Мы разговорились, обменялись контактами и вот, — он решает, что нет смысла заканчивать это предложение, ведь все знают, для чего они здесь. — Красивая история, — если опустить детали с убийством, действительно походит на встречу двух совершенно обычных людей. — Это точно, — голубоглазый улыбается. — Ты не считаешь, что мы торопимся? — Это ваша жизнь, милый. К тому же, не думаю, что я имею право как-то возникать, — она права по всем фронтам, и молодому человеку приятно, что она всё это понимает. — Да и вы это ещё долго продержались, — Арсений с недопониманием смотрит на мать, что та замечает и удивляется. — Я не рассказывала? Твой отец сделал мне предложение через неделю после знакомства. А это неожиданно. Его отец никогда не был импульсивным человеком. Но раз так произошло, значит, они оба всё продумали. И они до сих пор вместе и счастливы. Похоже на хороший знак. — Почему вы так себя ведёте? Они ведут себя как те родители, которыми они были до того дня, и он не понимает, как к этому относиться. Но он отчасти рад. Женщина опустила взгляд в чашку, по которой начала нервно стучать ногтём. — Когда ты нам рассказал об этом, мы были очень расстроены и испуганы. В наше время о таком либо не говорили вообще, либо говорили исключительно в негативном свете, приписывая геям все грехи мира. И мы боялись, что ты станешь таким, какими вас описывали в наше время, и что тебе могут из-за этого навредить. Но мы сказали так много отвратительных слов, что только сами сделали тебе больно, хотя как родители всегда должны были оберегать. Когда ты ушёл, пропал так резко, нас будто ледяной водой окатило. Ты просто исчез из нашей жизни, и в ней образовалась огромная дыра. Мы хотели с тобой связаться, но никак не смогли. — Я сразу же выкинул сим карту. — Понимаю. Начали искать тебя, но нигде не находили. Казалось, только напали на след, как тебя там уже нет. Только захотели обратиться в полицию, но они нам отказали. Сначала говорили, что ты подросток, а подростки часто сбегают. Нагуляешься и вернёшься. Мы сначала тоже так думали, но тебя уже неделю на тот момент не было. А потом и месяц, а тебя всё нет и нет. Потом ты прислал записку, чтобы мы тебя не искали. Это было окончательным доказательством того, что мы потеряли тебя раз и навсегда. Арсений чувствовал, как по щекам снова текут слёзы, тогда как мать плакала с самого начала рассказа. — Сначала мне было очень грустно, и одновременно я злился на вас за вашу реакцию. Потом мне было страшно, потому что я не был готов к той жизни, которая была у меня после моего побега. Я встречал ужасных людей, чтобы в итоге найти лучшего. Но до этой встречи десять лет метаний с одного места на другое. Я, кстати, модельер, не особо известный, но постоянные покупатели имеются. Платят хорошо. — Вот оно как? Это прекрасно, солнышко. — Да. Мне пришлось много работать, чтобы оплатить себе обучение. Но я хотел этого. — Ты такой сильный, милый, — женщина нежно убирает с чужого лица чёрную прядь. — У меня сердце разрывается от мысли, что тебе было тяжело. Мы уже никогда не сможем вернуть твою любовь, и не получим твоего прощения, но позволь нам знать, что ты в порядке. Или нет. Что угодно. Хотя бы просто сообщать, что ты жив, здоров. — Хорошо, мама. И вот они сидели и, обнимаясь, плакали вместе. Вскоре плакать они устают, а у младшего это уже не первый раз за пару дней, очень сильно выматывает. Арсений вытирает слёзы и отстраняется. — Они реально что-то долго. — Согласна, — женщина недовольно поджимает губы. И тут как тут с крыльца возвращаются мужчины. Отец уже вовсю улыбался и обнимал Диму за плечо, а глаза-то красные и ресницы мокрые до сих пор у главы семейства. — Хороший ты мужик, Димка. Отдаю я тебе нашего сына. — Эй! Мать с Димой начинают смеяться, и этот смех поддерживают и отец с сыном. Как счастливая семья. — Дон. На обращение одновременно оборачиваются и отец, и Дима, а Арсений вспоминает то, что вспоминать сейчас не должен. — Подай сахар, пожалуйста, — отец отдаёт сыну желаемое, и тот бросает осторожный взгляд на Диму. — Давненько я от тебя не слышал этого обращения, — замечает отец. Мать подходит к Диме, привлекая внимание того. — Наш папа любил, когда мы к нему обращались «дон». — Вот оно как, — с ухмылкой произносит Позов и смотрит на красного Арсения. — С сегодняшнего дня я буду называть тебя только папой. Попов старший с несвойственной ему нежностью посмотрел на сына. Тот его впервые за день назвал отцом. Мужчина обнимает Диму за плечи и снова прижимает к себе. — Будешь мне помогать здесь баню строить. Как раз планировал в ближайшее время её сделать. — Папа, я же не рабочего в дом привёл. Женщина включает чайник и расставляет на столе сладости. — Кстати, Дмитрий, если не секрет, где вы работаете? У вас такая машина, да ещё и костюм наверняка не из дешёвых. — Я просто… — В одной компании, — перебивает его Арсений, от чего дон усмехается. — Достаточно большая компания и должность высокая. — Сложная работа или просто с бумажками возиться? — В этом тоже есть свои минусы. Работа как, я думаю, и любая другая. Иногда сложная, иногда целыми днями ничем не занимаешься. Во всяком случае, без неё я бы не встретил Арса. Дима кладёт младшему Попову руку на плечо и садится рядом. — Да уж, вам крупно повезло. — Арсений, у тебя тоже хороший костюм, — неожиданно говорит отец. — Вы в одном месте закупаетесь? Дима гордо смотрит на будущего супруга, в то время когда сам молодой человек краснеет и опускает голову. — Он сам его сделал, — хвастается Дима. — Сам? — восхищается женщина и подбегает к сыну, начиная лучше рассматривать детали и трогать ткань, проверяя качество и шов. — Идеально. — Я был лучшим на потоке. — Ты такой молодчина. — Этого даже я не знал, — хмыкает Дима, то ли обидевшись, то ли просто подмечая этот факт. — У вас ещё вся жизнь будет, чтобы узнать друг друга, — глава семейства разливает по двум кружкам чай и замечает жидкость в стакане сына. — Арсений, ты до сих пор пьёшь только кофе? — Да. — А ты, Дима? — Тоже. — Так вот из-за чего вы сошлись, — такое предположение было таким очевидно наигранным и абсурдным, что ребята не смогли сдержать смешок. — Ты со школы кофе пьёшь? Вот чего ты иногда такой гиперактивный. — Ой, он всегда таким был. Ходить ещё не умеет, казалось бы — чего бояться? А ты только отвернулся, он уже ползёт на другом конце участка. А однажды мы ему запретили идти с мальчишками прыгать с вышки в озеро, так он не послушал и вернулся домой с порванными плавками. — Мама! Дима искренне смеётся и по привычке целует Арса в плечо, успокаивая. Тот замирает, потому что впервые понимает, что кто-то из них позволил проявление чувств перед его родителями. Но мать тоже звонко смеётся, а отец улыбается в кружку. — А у вас есть альбом с его фотографиями? — Конечно. Только он в городе. Мы туда только осенью поедем, но можем дать вам ключи, чтобы вы посмотрели. — Что вы? Как я могу хозяйничать в чужом доме? — Дима, ты нас обижаешь. Мы уже не чужие люди. Я надеюсь. — Само собой. Но лучше мы приедем в гости к вам, а не к пустой квартире. — Тоже верно. — Что касается свадьбы… — начинает Позов, но его перебивают. — Сколько вам нужно? — Дима непонимающе смотрит сначала на Арса, который просто пожимает плечами, а потом и на его родителей. — Ну, сколько вам нужно для организации свадьбы? — Не волнуйтесь по этому поводу. Мы с Арсением вдвоём всё организуем. — Ну так нельзя. — От вас требуется только явиться туда, — нарочито грубо говорит Арсений. — Как скажете, — смиренно и с улыбкой на губах отвечает женщина. — Дим, а расскажи о своих родителях. — Они на досрочной пенсии, живут в другой стране, нашей родине. — Иностранца себе захапал, — одобряюще хмыкает глава семьи, что вызывает очередное возмущение со стороны молодого человека. — Они на свадьбу приехать не смогут, но я вас обязательно познакомлю. — Будем ждать с нетерпением. И да, Димочка, просто называй нас мама и папа. Мы же одна семья теперь. Дима тихо смеётся, потому что ему очень приятно слышать такие слова от родителей любимого человека. — Хорошо, Екатерина Владимировна. Женщина качает головой, но ничего не говорит. Вскоре родители Арсения загружают машину продуктами, несмотря на протесты молодых. На прощание они крепко обнимают сына и его возлюбленного, желают хорошей дороги и просят приезжать чаще. Они отъезжают уже на какое-то расстояние, когда Дима снимает галстук и пиджак — летом щеголять в костюме совсем не вариант, но ему хотелось выглядеть как можно более серьёзно, чтобы доказать свои намерения. Арсений в этом плане был более практичным — костюм у него-то летний. — Дим, спасибо. — Всё вышло лучше, чем ты думал? — Более того, я даже подумать не мог, что всё пройдёт так идеально. Но я так рад. Между нами больше нет недосказанности, мы обсудили всё, что нас волновало. Конечно, тяжеловато их после всего произошедшего так сходу простить. Но, думаю, у меня получится. — Ты прекрасно со всем справился. — Теперь я хочу только в ванную и спать. Я очень устал. — Тогда так и сделаем. — О чём вы говорили с отцом? — Он рассказал, как ты навалял какому-то парню за то, что он смеялся над тобой. Что их вызывали к директору, когда тебя спалили на том, что ты платишь одноклассникам за выполнение твоей домашки. Ещё… — Хватит! Я понял. Папа, я ему! Поворачивай обратно! — Что, уже соскучился? — Дима! Его Димка смеётся, и Арсений улыбается. Дон поворачивается и смотрит Арсу в глаза. — Я рад, что сегодня стал ещё ближе к тебе. — Я тоже этому очень рад.