31 декабря 2018 года
Полуденное солнце согревает лицо Гарри, когда он прислоняется к кухонной стойке, наслаждаясь идеальной температурой своей чашки чая и забывая обо всем, что должен сделать. Купаясь в небольшом бассейне удовлетворения, он закрывает глаза и вдыхает ароматный пар, запах пчелиного воска, которым Драко полирует длинный дубовый стол, и слабый аромат давно съеденных сэндвичей с беконом. Над ним скрипят старые половицы, когда Драко бродит наверху, делая то, что Гарри никогда по-настоящему не поймет — проверяет, упорядочивает и бормочет себе под нос. Гарри улыбается. Похоже, не имеет значения, что Драко официально не живет здесь. Неизбежное сочетание подорванного здоровья Люциуса Малфоя и яростной преданности семье Драко означает, что все, мягко говоря, немного сложно, но они справляются, вместе, и это хорошо. Все отлично. Он часто вспоминает застенчивое описание Невиллом «этой забавной стадии» отношений и разрывается между сочувствием и смехом, потому что на самом деле во всем этом никогда не было ничего несложного. По правде говоря, он имеет не больше представления о том, что делает, чем Невилл, но не возражает. Все оказалось далеко не так неловко, как он опасался; они с Драко умудряются — время от времени осторожно и окольными путями — разговаривать, чего они с Джинни никогда толком не умели. Гарри глотает свой чай и вздыхает, открывает глаза и смотрит на кафельный пол, где Мису дремлет в пятне солнечного света. Он понял, что, так или иначе, держать свои чувства при себе редко что-то облегчает в долгосрочной перспективе, и Драко… что ж, Драко все еще Драко, все еще Малфой, и он никогда не станет открытой книгой, но еще ему тридцать восемь, он разведен, отец и, как он выражается, «чертовски стар для идиотских игр». Я тоже, думает Гарри. Они оба. Драко остается почти каждую ночь, уходя на работу из все еще не полностью отремонтированного таунхауса Гарри и регулярно наведываясь в Мэнор, чтобы сменить мать и встретиться с ней за чаем и маленькими бутербродами, ритуал, которому Гарри завидует уже много лет. Сама Нарцисса — стойкая и совершенно грациозная — кажется, в восторге от постоянного присутствия Гарри в жизни ее сына. Возможно, еще более обнадеживающим был приезд дружелюбного кудрявого молодого человека по имени Хэмиш, который стал неотъемлемой частью крыла Мэнора, в котором обитает Люциус, за последние несколько месяцев. Нарцисса, поначалу колебавшаяся, наконец-то начала наслаждаться некоторой свободой, уверенная в том, что тайна ее мужа не будет раскрыта миру. Хэмиш, живая реклама Пуффендуя, если бы Гарри когда-нибудь представлял себе такое, имеет дело с теми-самыми моментами Люциуса, замешательством, болью и приступами раздражения с непринужденной невозмутимостью. — Он идет, — сообщает Мису, стеклянный хвост звенит о плитку, когда она шевелится. Гарри на мгновение прислушивается к скрипу ступеней. — И правда. Секунду или две спустя Драко заходит в кухню, бросает взгляд на Гарри и поднимает глаза к потолку. — Ты все еще здесь. Гарри моргает, озадаченный его раздражением, и только через секунду или две вспоминает, что некоторое время назад обещал сходить на Косую аллею, чтобы забрать провизию для новогодней вечеринки. Это не его вина. Чай и солнечный свет очень отвлекают. — Прости, — бормочет он. — Я схожу сам, хорошо? — беззаботно говорит Драко, слегка постукивая пальцами по стойке. — Нет, я пойду, сейчас пойду, — протестует Гарри, ставя чашку и вытряхивая себя из уютных маленьких мечтаний. — Я обещал, что возьму детей. — Я сомневаюсь, что твои дети хотят, чтобы их таскали по магазинам, — говорит Драко, открывая шкаф и роясь в поисках своей любимой чайной кружки. Гарри поднимает бровь. — Никто никого не таскает, каким родителем ты меня считаешь? В любом случае, Лили хочет сходить к Бортегу. — Не рановато ли для нее развивать вкус к качественному виски? Гарри вздыхает. — Для этого никогда не бывает слишком рано, — бормочет он, поднимая Мису с пола и стряхивая несколько крошек с ее чешуи. — Он думает, что забавный. — Ты тоже, — говорит Мису, обвиваясь вокруг его шеи. — Вы оба забавные для меня. Гарри улыбается. У него такое чувство, что она не воспринимает эти слова как комплимент. — Лили… ее тянет к необычным людям. — С этой девочкой что-то не так, — продолжает Драко, игнорируя его и изучая кусочек сахара на предмет недостатков. — Ей должно хватать этого и от тебя. — Заткнись, — бормочет Гарри, теперь тепло улыбаясь. — Во всяком случае, дело не только в Лили. Ал хочет пойти в магазин Джорджа, чтобы посмотреть на какой-то взрывающийся слайм, а Джеймс хочет посмотреть на выставленные на продажу гоночные метлы… — он прерывается и направляется к специальному ящичку, чтобы выудить оттуда еще один мешочек с деньгами. Гоночные метлы стоят недешево, даже если это распродажа. Джеймс заслужил такое удовольствие — его оценки значительно улучшились за последние два семестра, и он уже несколько месяцев не пытался проклясть Алану Смит. Что почти обидно, втайне думает Гарри, но, с другой стороны, у нее и так осталось не очень много друзей с тех пор, как опубликовали новости и оказалось, что никто особенно не огорчился из-за отношений Поттера и Малфоя, а тем более не заинтересовался ее злобными словами или оскорбительными мнениями. Семь мешочков, все аккуратно перевязаны; ему не нужно считать, чтобы знать, что в каждом содержится одинаковое количество блестящих золотых галеонов. Гарри засовывает один мешочек в карман и сразу же направляется к шкафу «Избыток», где хранится еще много одинаковых мешочков большими стопками в более приемлемом количестве. Он берет оттуда один и кладет его в ящик, восстанавливая запас до одобренного уровня, благоприятного для Драко, и, как он думает с ласковой улыбкой, восстанавливая равновесие в мире своим собственным мелким бессмысленным способом. Ящики и шкафы на кухне, конечно, не являются пределом влияния Драко на дом Гарри. Его гардероб организован в соответствии с цветами, стилем и назначением, а предметы в шкафчиках ванной комнаты расположены с точностью до дюйма по необъяснимой системе, которую Гарри перестал пытаться понять несколько месяцев назад. Даже замороженные мыши Мису упакованы в пакеты и сложены аккуратными стопками семерок рядом с зеленым горошком и кубиками льда в морозилке. Есть правила и места почти для всего, и хотя это резко контрастирует с тем, как Гарри когда-либо жил раньше, он совсем не возражает. — Разве это не сводит тебя с ума? — часто спрашивает Рон, наблюдая за Драко из-под нахмуренных бровей, когда тот постукивает пальцами по столешницам или тычет в банки в шкафах. Реакция Гарри всегда одна и та же. — Нет. Просто так ему комфортно. Для меня это не имеет никакого значения. — Интересно, заказал ли я достаточно напитков, — размышляет Драко, обхватывая руками свою полосатую чашку и опираясь на стойку в залитом светом месте, которое только что освободил Гарри. — Я думаю, ты заказал достаточно, чтобы серьезно споить всех в нашем списке гостей, если действительно захотеть, — сообщает Гарри, закрывая ящик и пересекая плитку, чтобы настойчиво поцеловать крошечный изгиб уголка губ Драко, пока тот не превращается в искреннюю улыбку. — Может быть, это мой план, — шепчет он мягким голосом и с теплыми глазами. Гарри прижимается к нему, вдыхая знакомый цитрусовый запах волос. Вздыхает. — Это не помогает мне сделать покупки. Драко мгновение смотрит на него с растерянным выражением лица, затем отталкивает указательным пальцем. — Тогда думай об этом как о стимуле. Чтобы повысить свою эффективность. Гарри фыркает. — Я увижу тебя через минуту, — бормочет он, любая попытка логики пресекается обещанием в глазах Драко. — Это абсолютно не… — начинает Драко, но Гарри уже аппарирует.**~*~**
— Пап, ты опоздал. Гарри улыбается сыну, который в настоящее время носит прическу в стиле пятидесятых годов девятнадцатого века с лаймово-зелеными полосками совсем не в стиле пятидесятых. Он похож на какое-то экзотическое насекомое, но Гарри знает, что лучше этого не говорить. — Простите. Задержался, — говорит он вместо этого. — Все в порядке, пап, мы недолго ждали, — говорит Лили, бросая укоризненный взгляд на брата. Гарри кивает, поднимая воротник пальто, чтобы защититься от обманчивого холода в воздухе. — Хорошо. Где Ал? — Там, с Роуз и Скорпиусом. — Джеймс небрежно указывает на витрину Флориш и Блоттс, где Гарри может разглядеть волнистые волосы Роуз и белые Скорпиуса среди толпы покупателей, ищущих выгодную сделку. — И правда, зачем я спросил? — бормочет Гарри в основном для себя. Если быть честным, он не побеспокоился о том, чтобы спросить о Роуз и Скорпиусе утром, но это не первый раз, когда он теряет счет своего увеличившегося выводка, и, конечно, не последний. — Ладно, ребята, пойдемте, — зовет он Ала и двух его лучших друзей, когда они выходят из магазина, хихикая над чем-то секретным. — Папа! — восклицает Ал, подскакивая и обнимая Гарри, как будто не видел его несколько недель, а не два дня. Гарри отвечает на объятие, полный решимости насладиться привязанностью сына, прежде чем тот превратится в неуклюжего подростка, который скорее умрет, чем обнимет своего отца на глазах у друзей. — Ты должен увидеть книгу, которую мы взяли. Я, Роуз и Скорп сложили наши деньги с Рождества, чтобы купить ее. — Ал, ты очень скучный человек, — произносит Джеймс таким презрительным тоном, что Гарри едва удается скрыть смех. — В книгах нет ничего скучного, — решительно говорит Лили, и Роуз, которая прижимает блестящую сумку к груди, улыбается своей кузине. — Пожалуйста, можно мне посмотреть? Ал, Роуз и Скорпиус переглядываются, а затем она кивает, вытаскивая огромный талмуд в твердом переплете с посеребренными краями страниц и внушительными выбитыми буквами, провозглашающими: «Руководство для Плюй-камней: теория, стратегии и история — все, что вам ВСЕГДА нужно знать». — Выглядит впечатляюще, — говорит Гарри. Скорпиус сияет. — В ней есть предисловие, написанное Эстер Карвер-Гуппик. Она пять раз выигрывала Чемпионат Мира по Плюй-камням, — с восторгом добавляет он, взглядом убеждая Гарри согласиться с тем, что это действительно очень впечатляюще. — Похоже, вы попадете в высшую лигу в кратчайшие сроки, — говорит Гарри серьезно, и три взволнованных лица невозможно ярко сияют. — С этим и новыми наборами, которые ты смастерил нам на Рождество, я думаю, у нас есть неплохой шанс, — соглашается Роуз, внимательно смотря, как Лили гладит рельефную обложку пальцами. Гарри улыбается, согретый их энтузиазмом. Насколько ему известно, все трое из них по-прежнему принадлежат к Шахматному клубу, Астрономическому клубу и Клубу Заклинаний, но именно Плюй-камни стали навязчивой идеей. Именно Ал убедил его попробовать сделать собственные наборы для игры. — Они совсем как мраморные шарики, папа, — заметил он. — Уверен, что было бы не так уж сложно поместить в них заклинания и жидкость. Как оказалось, Ал — как и всегда — был немного оптимистичен, но после доброй пары недель исследований, испытаний и неудач, в результате которых Гарри пах смертью и несколько дней спал в одиночестве, пока Драко не нашел эффективное Дезодорирующее заклинание, Гарри смог это сделать. Несмотря на трудное начало, он стал получать удовольствие от изготовления необычных шариков и Плюй-камней в промежутках между созданием более крупных предметов, и маленькие наборы быстро стали популярным товаром в Пурпурной Рыбе. На свою беду, три маленьких негодника теперь являются гордыми владельцами собственных уникальных наборов — прозрачного зеленого стекла у Ала, дымчато-розового у Роуз и мраморно-серого у Скорпиуса. Теперь они готовы всерьез взяться за Клуб Плюй-камней Хогвартса. Гарри не может не верить, что мировое господство будет так уж далеко. — Подумаешь, — говорит Лили, беря Гарри под руку и ведя его вниз по улице вслед за другими, — еще один день и я смогу сказать, что еду в Хогвартс в этом году. — Он не так хорош, как ты думаешь, Лил, — говорит Ал, оборачиваясь, чтобы взглянуть на сестру. — Там дают так много домашней работы. — Правда? — пораженно спрашивает Лили. Она останавливается как вкопанная, заставляя Гарри слегка споткнуться. Он бросает раздраженный взгляд на Ала, который ухмыляется. — Нет. Это блестяще. Тебе понравится. Глаза Лили расширяются от облегчения, и она пинает брата в лодыжку, улыбаясь в ответ. — Ал, ты вонючка, — бормочет Роуз, пряча улыбку за растрепанными ветром волосами. — Хотя насчет домашней работы правда, — вставляет Джеймс, отводя взгляд от своего отражения в витрине торгового центра «Совы». — Мне все равно, — заявляет Лили, сжимая пальцы на руке Гарри. — Я хочу научиться всему! — Всему? — удивленно повторяет Гарри. — Да. Я еще не решила, кем хочу стать, когда вырасту, так что лучше всего узнать все на всякий случай. Джеймс фыркает, и Ал вскидывает руки, обнимая Лили с широченной улыбкой. — Я собираюсь работать с драконами, как дядя Чарли, — говорит он, и Лили хихикает. — Р-рар! — добавляет он, делая вид, что пускает дым из ноздрей. — Я думаю, что ты, вероятно, собьешь драконов с толку, если будешь так ходить, — предполагает Скорпиус, светлые глаза которого светятся весельем, когда он наблюдает за своим другом. Ал высовывает язык. — Я тоже еще не решил, Лили, — добавляет он, на мгновение так похожий на своего отца, что сердце Гарри замирает от беспомощной любви к ним обоим. — Я тоже, — говорит Роуз, крепко обнимая большую книгу. — Мама говорит, что лучше всего тщательно обдумывать важные решения. — Р-рар! — рычит Ал, догоняя ее и переставая притворяться драконом, чтобы добавить часто повторяемую им фразу: — Хотя дядя Чарли такой классный. — Я уверен, что дядя Чарли будет очень горд, — тихо говорит Гарри, совсем не удивленный всем этим. — А как насчет тебя, Джеймс? Нужно будет выбирать предметы на ЖАБА с учетом этого. Джеймс пожимает плечами. — Не знаю. Я мог бы не сдавать ЖАБА, а просто присоединиться к группе. Гарри на мгновение прикусывает губу, решив не реагировать на это заявление. — О, правда? — наконец он говорит. — Я не знал, что ты умеешь играть на музыкальном инструменте. — Еще не умею, — мрачно признается Джеймс, пиная носком ботинка валяющийся кнат. — Но Леоли умеет играть на гитаре, и она сказала, что научит меня после каникул. — Кто такая Леоли? — спрашивает Гарри. — Его девушка, — сообщает Ал, прежде чем Джеймс успевает открыть рот. — Оооо! — восклицают Роуз, Скорпиус и Ал как один, танцуя вокруг Джеймса и с удовольствием подхватывая игру в дракона. Лили с минуту наблюдает за ними, а затем оставляет руку Гарри, чтобы присоединиться. Джеймс хмурится. — Слизеринка? — осторожно спрашивает Гарри. — Да, — фыркает Джеймс. — Но не начинай, мне потребовалось все это время, чтобы убедить ее, что я… знаешь… крутой. Я не хочу все испортить. Гарри смеется. — Ты думаешь, что я что, собираюсь приехать в Хогвартс и начать рассказывать ей неловкие истории о тебе? — Он делает задумчивую паузу. — Я полагаю, что мог бы… Джеймс резко оборачивается и смотрит на него глазами, полными ужаса. — Папа, не смей! — Нет, не волнуйся, — уверяет Гарри, обходя кружащегося Скорпиуса. — Я бы этого не сделал. Джеймс заметно расслабляется. — Ррррр! — рычит Роуз, натыкаясь на Лили и чуть не роняя книгу. Гарри качает головой и позволяет им продолжать развлекаться. Обычно это лучший способ; они никому не причиняют вреда, и чем больше энергии они потратят сейчас, тем меньше проблем будет у Молли и Артура вечером. — В любом случае, — продолжает он, взглянув на Джеймса, — такие рассказы гораздо лучше сохранить для первого раза, когда она придет на ужин с семьей. Джеймс стонет, а Ал восхищенно смеется, шевеля двумя пальцами над его макушкой. В выражении его лица есть что-то такое, что заставляет Гарри задуматься, не забыл ли он, что все еще притворяется драконом. — Леоли — красивое имя, — говорит Лили, замедляя шаг, чтобы идти рядом с братом. — Она милая? Джеймс вспыхивает. — Да, думаю, — бормочет он. — Она очень красивая, — сообщает Скорпиус, удерживая равновесие с помощью плеча Ала. — Она похожа на картину. Джеймс сухо кивает в ответ на такую оценку, но Ал хмурится, выворачиваясь из-под руки Скорпиуса, чтобы взять тяжелую книгу у Роуз. — Позволь мне немного понести. — Ты в порядке? — тихо спрашивает Гарри, оставляя Джеймса одного и отступая, чтобы идти рядом с Алом. Ал колеблется, а затем смотрит на него, театрально широко раскрыв глаза. — Я умираю с голоду. Гарри ерошит растрепанные волосы, решая не развивать эту тему. — Я знаю одно место.**~*~**
После визита к Бортегу, где Лили только еще больше убеждает Гарри в том, что ее тайное стремление состоит в том, чтобы записаться старику в ученицы, компания направляется в Драгондейл на поздний обед. — Там так красиво, папа, все сверкает, — восхищается она, прыгая рядом с ним по замерзшим булыжникам. — Уверена, что мистеру Бортегу иногда бывает одиноко. Это плохо… у него так много историй. Много мест, где он побывал — уверена, он мог бы написать книгу. — Может быть, он это сделает, если ты будешь приставать к нему по этому поводу достаточно долго, — говорит Гарри, растягивая губы в улыбке. Он не может с ней спорить; ему тоже всегда нравились рассказы мистера Бортега о далеких землях и странных ритуалах; у старика есть способ заставить темный магазин исчезнуть, сплетая слова своим низким, меланхоличным голосом, пока ряды сверкающих бутылок не превращаются в водопады Венесуэлы или сверкающие дворцы Таиланда. Сегодняшняя история оставила Гарри с мыслями и с сильной тягой к итальянской еде, с которой, как он предполагает, придется подождать, потому что там, куда они едут, все греческое. — Привет, — здоровается Кари, когда они вваливаются в гастроном, Скорпиусу и Алу удается совместными усилиями закрыть дверь от сильного ветра. — Я не ожидала увидеть тебя сегодня — собиралась взять это с собой. — Она указывает на подносы с закусками и десертами, аккуратно сложенные на столе позади нее, все блестящее, золотистое и готовое к сегодняшней вечеринке, ради которой Кари оставит своего отца с радио и ворчанием, а Дариуса — с его собственным шумным пьяным празднованием. Желудок Гарри урчит, когда он вдыхает восхитительную смесь сладких, соленых и пряных ароматов в воздухе. — Я знаю… мы просто проходили мимо, и, кажется, Ал умрет голодной смертью, если не получит бутерброд прямо сейчас. Позабавленная, Кари смотрит на Ала, который останавливается, глядя голодными глазами на выпечку на витрине, и смотрит на нее с грустным, самым театральным выражением истощения на лице, что только может изобразить. — Ох, дорогой, — бормочет она, беспокойно сдвигая темные брови. — Выглядит серьезно. — Ты бы так не говорила, если бы видела, что он ел на завтрак, — мрачно говорит Джеймс. Гарри сомневается, что будет удивлен, что бы там ни было. Он полностью верит, что Ал мог бы проглотить слоненка, если бы его поместили между двумя ломтиками хлеба, и остальные не намного лучше, даже Скорпиус, чья изысканная внешность, как теперь знает Гарри, обманчива. Он определенно не унаследовал придирчивость своего отца, когда дело доходит до еды. — Ты реально съел пять сосисок, Ал, — указывает Роуз, хихикая. — Я растущий организм, — настаивает Ал, широко раскрыв невинные глаза. — Как еще кто-то должен расти, если ты съедаешь все сосиски? — добродушно ворчит Лили. — Пожалуйста, папа, можно мне куриный гирос? Гарри оглядывает всех своих болтающих, спорящих, корчащих рожи детей и вздыхает. Он лезет в карман, протягивает Кари несколько монет и отступает назад. — По одному скажите милой леди, чего вы хотите… хоть что-то с овощами, хорошо? Вопреки распространенному мнению, они вас не убьют. Кари фыркает и начинает собирать их заказы, в то время как Гарри опирается на прилавок и надеется, что это угомонит голодных маленьких негодников по крайней мере на час или около того. — А вот и тебе, — наконец говорит Кари, протягивая завернутый бутерброд Гарри. Он не помнит, чтобы заказывал что-нибудь для себя. — Что это? — Как обычно, как будто тебе нужно спрашивать, — вздыхает Кари, рассматривая Гарри, как она часто делает, как будто он объект какого-то развлечения. — И, — добавляет она, потянувшись за подносами, — столько греческих закусок и десертов, чтобы потопить пресловутый линкор. — Ты замечательная, — говорит Гарри, принимая подносы с благодарной улыбкой и новой признательностью за хорошего друга, которого он никогда бы не нашел без проблеска. Кари усмехается. — Распространи это мнение в народе, — умоляет она. — Может быть, тогда я найду хорошего мужчину, прежде чем мой отец решит, что я безнадежна и/или лесбиянка. — А ты?.. — спрашивает Гарри, прежде чем успевает остановиться. Кари смеется. — Нет. Возможно, стоит попробовать, как думаешь? Гарри ничего не говорит, просто улыбается подруге и следует за детьми на улицу, замыкая вереницу маленьким продолговатым сэндвичем. Он не думает, что находится в том положении, чтобы давать советы по отношениям. Вместо этого он набивает рот маринованной говядиной, фетой и салатом и следует за детьми обратно в толпу, медленно жуя и размышляя о том, что, учитывая все обстоятельства, все равно приятно, когда интересуются твоим мнением.**~*~**
— Я вернулся, — кричит он, слегка недооценив аппарацию и теряя равновесие на ковре в гостиной, что вызывает странный маленький танец, чтобы не уронить подносы Кари, коробку от Бортега и множество сумок с веревочными ручками, которые хлопают друг о друга и качаются в его руках. — Где ты был все это время? — требует Драко, появляясь в дверном проеме, руки на бедрах и перо фазана за ухом. Желудок Гарри приятно скручивается, и он сдерживает улыбку. — Ты знаешь, где я был, — бессмысленно говорит он, указывая на сумки, подносы и коробки. — Да, хорошо. Ты долго отсутствовал, — говорит Драко странно напряженным голосом. Подозрение колется, Гарри хмурится. Он становится несколько искуснее в чтении мельчайших мельканий выражений, которые Драко часто все еще пытается скрыть, и все его инстинкты теперь говорят, что Драко сделал что-то… немного странное. С помощью нескольких движений Гарри удается благополучно уложить свою ношу на диван; он осторожно протискивается мимо едва сопротивляющегося Драко и, немного подумав, направляется на кухню, следуя за теплым восхитительным запахом, который поднимается по лестнице. Когда он ступает на плитки и видит множество серебряных подносов и миниатюрных закусок, ему хочется смеяться. Он точно знает, что сделал Драко, и хотя его несколько раздражает очевидное отсутствие веры в его мужественную способность добывать пищу, оглушительное эхо Драко из проблеска выливается на него со всех сторон, и это такое захватывающее, выворачивающее желудок, чудесное чувство, что любой след гнева испаряется, прежде чем у него появляется шанс овладеть им. — Драко… — бормочет он, слыша за спиной виноватые шаги. Все еще борясь с улыбкой, он не поворачивается к нему лицом, вместо этого продолжая смотреть на тарелки с крошечными рулетиками со свининой, тыквенными пирожками, кексами, круассанами и йоркширскими пудингами. Из-за спины доносится тихий звук раздражения. — Ну, ты так долго был там, что я подумал, что, возможно, будет лучше позвонить в Мэнор и просто попросить Билби приготовить немного. Теперь Гарри смеется; он ничего не может с собой поделать. — Немного? Драко, здесь хватит на пятьдесят человек! И это не считая всего того, что я принес. Что мы будем со всем этим делать? — Я не знаю, — вздыхает Драко. В затемненных окнах Гарри наблюдает, как он поднимает бледную руку, чтобы ущипнуть себя за переносицу. Через мгновение выражение его лица проясняется. — Блейз придет, — просто говорит он. Гарри смотрит на изобилие крошечных закусок и ухмыляется. — Ладно, — соглашается он, слишком хорошо осознавая огромное количество еды, которое Блейз может снести безо всяких усилий. — По крайней мере он не останется голодным. — У меня отчетливое впечатление, что ты издеваешься надо мной, — говорит Драко, умудряясь выглядеть немного расстроенным, несмотря на язвительную нотку в голосе, которая говорит Гарри, что он полностью осознает абсурдность своих действий. — Я обещаю, это не так, — лжет Гарри, одаривая Драко улыбкой и пересекая кухню, когда он отворачивается и складывает руки на груди, смущенный, надменный и немного неуверенный в себе. Сердце Гарри сжимается от уже знакомой смеси любви и раздражения. — Да, ну… я… я никогда раньше не устраивал вечеринку сам, — бормочет Драко. — Моя мать всегда делала это, но… у нас их больше не было. — Ты не один, — говорит Гарри, кладя голову на плечо Драко и обнимая его за талию, притягивает ближе, пока тот не начинает расслабляться. Кончик пера касается его носа, и Гарри чихает. — У тебя есть я, — удается сказать ему через мгновение. — Хм, — уклончиво бормочет Драко, поднимая руки, чтобы коснуться Гарри. — И в любом случае, это не какое-то причудливое высшее общество, просто несколько наших друзей придут, чтобы отпраздновать тот факт, что мы все каким-то образом пережили еще один год. Драко фыркает. — Я не могу отрицать, что было интересно. Согретый изнутри, Гарри прячет улыбку за ухом Драко, прижимаясь губами к мягким волосам и чистой, теплой коже. Мы прошли долгий путь, Борис, думает он, крепче сжимая бедра Драко и задаваясь вопросом, хватит ли у них времени, чтобы… — Даже не думай об этом, — вздыхает Драко с приятным сожалением. — Нам обоим нужно принять душ и переодеться, и ты знаешь, что Гермиона всегда приходит раньше. — Ба, — жалуется Гарри, но знает, что Драко прав. Драко всегда чертовски прав. Наверху Гарри плюхается на кровать, когда в ванной раздается шипение горячей воды и звон бутыльков. Потягиваясь, он смотрит на свой захламленный прикроватный столик. Драко неоднократно пытался убедить его привести все в соответствие с аккуратной, чистой комнатой, но Гарри держится твердо; все на столике находится там по определенной причине, и там оно останется, маленький островок хаоса в море порядка. Аквариум Мису, намного больший, чем ее первый, занимает более половины доступного пространства, окруженный растущей коллекцией разноцветных стеклянных хвостов, расположенных острыми рядами, как армия сюрреалистических маленьких шляпок. На верхней части аквариума гордо стоит флаг из салфетки, развевающийся на ветру из открытого окна и сквозняке, проникающем с лестничной площадки. Часы-помидор стоят на краю стола, рядом с недавним подарком от Лили, красивым карандашным рисунком Фрэнка и Мису и теперь уже довольно потрепанным экземпляром Руководства стеклодува. Между ними разбросаны различные карандаши и блокноты, содержащие множество ночных-идей, которые привели к некоторым из самых необычных и успешных произведений Гарри, а прямо на краю, рядом с необычным камешком, найденным Драко тем летом на пляже в Эдинбурге, рождественская открытка Гарри от Нарциссы. Протянув руку, он поднимает ее и улыбается, рассматривая картину с азалиями, каким-то образом пережившими сверкающий зимний мороз. Благодаря Хэмишу она смогла несколько раз посетить его таунхаус за последние месяцы; она пила чай за кованым железным столом, осматривала сад Гарри на крыше и с удовольствием делилась своими секретными маленькими лайфхаками по сохранению цветов яркими и цветущими в самых суровых условиях. — Как никогда важно, чтобы в зимние месяцы в твоей жизни был цвет, Гарри, — часто говорит она, и он вынужден согласиться. К счастью, его дом полон красок, и не только потому, что Лили и Жанетт сумели убедить его покрасить каждую из ванных комнат в разные яркие оттенки, потому что «в противном случае ванные комнаты просто скучные, разве нет?» Гарри не может сказать, что у него есть какое-либо твердое мнение о ванных комнатах, но он стал получать удовольствие от частых визитов нагловатой подруги Лили. Помогает то, что Жанетт очень понравилась Драко, который явно не привык к такому наглому восхищению, предоставляя Гарри и Лили бесконечные возможности для хихиканья и заговорщицких взглядов. Теплые мысли о Лили, как это часто бывает, перетекают в воспоминания о Мауре, которые Гарри тщательно запирает в надежном месте в своей голове. Отложив карточку, он сдвигается на край кровати, тянется к нижнему ящику шкафа и выпускает их наружу, горько-сладкие и ноющие, отодвигает в сторону стопку мягких шерстяных свитеров и открывает секретное отделение, в котором находится единственное имущество, единственный секрет, которым он не может поделиться с Драко. В соседней комнате все еще шумит душ, когда он достает фотографию Мауры, вырванную из газеты, которая никогда не существовала в этой реальности. — Привет, Мора-Федора, — шепчет он, улыбаясь яркой фотографии. — Я скучаю по тебе. Надеюсь, ты держишь своего настоящего дядю Гарри в узде. — Маленькая девочка улыбается ему в ответ с фотографии и разглаживает платье с узором улитки, незаконно купленное ее отцом. Гарри часто подумывал о том, чтобы позволить Блейзу увидеть фотографию его дочери, но всегда приходит к одному и тому же выводу — конечно, его другу было бы слишком больно видеть Мауру, если бы она стала чем-то большим, чем просто размытая картинка в его воображении, чтобы он смотрел на ее яркую улыбку и умные глаза, стал оглядываться назад, и у него не осталось ничего, кроме фотографии, чтобы доказать, что она когда-то существовала. Он не может этого сделать. Он этого не сделает. Он смотрит на собственный фотоальбом, полный фотографий родителей, и, как всегда, совесть покалывает, а решимость колеблется, пальцы сжимаются на слегка помятой газетной бумаге, когда фигуры на фотографии продолжают улыбаться и махать в камеру, не обращая внимания на его внутреннюю борьбу. Хотя это не одно и то же; он это знает и, откинув проблеск, лучше не зацикливаться на том, что могло бы быть. Кроме того, думает он, слыша, как останавливается вода, и убирая фотографию в тайник, если все будет продолжаться так, как идет, мысль о том, что у Блейза и Джинни будет совместный ребенок, не будет такой уж дикой. Гарри улыбается и закрывает ящик. Когда дверь ванной распахивается, наполняя спальню свежим лимонным паром, он смотрит на внутреннюю сторону своего запястья, где четыре недавно выведенные буквы служат постоянным напоминанием о важности риска, перемен, роста и мужества. T.U.R.N. Драко входит в комнату с полотенцем, обвязанным вокруг талии, в то время как другим вытирает мокрые волосы. Он останавливается, пристально глядя на Гарри с суровым выражением лица. — Опять лапаешь? Гарри, который, конечно же, именно это и делал, отдергивает руку от татуировки, как будто его ударили Жалящим заклинанием. — Абсолютно нет, — говорит он, пытаясь выглядеть оскорбленным. — Я надеюсь, что нет, — мрачно говорит Драко, возобновляя расчесывание волос. — Занесешь инфекцию, и что тогда? — Тогда я буду использовать Лечебное заклинание, чтобы… — Тогда, — перебивает Драко, — всем тем людям, которые говорили, что ты сходишь с ума или переживаешь кризис среднего возраста, действительно будет, о чем поговорить, не так ли? Гарри плюхается обратно на кровать, закрывая глаза, и лениво улыбается. — Драко, почему ты беспокоишься о таких нелепых вещах? — Ну не знаю. Чтобы тебе не пришлось? — предполагает Драко, пересекая комнату и начиная характерно постукивать по дверцам шкафа, что сигнализирует о начале его ритуала одевания. — Итак, твоя экспедиция по магазинам прошла успешно? Джеймс получил свою новую метлу? Гарри потягивается. — М-м. Новый Серебристо-Голубой Нимбус. — Ты такой слабак, — смеется Драко, перекрывая стук вешалок. Открыв один глаз, Гарри смотрит на него. — О, правда? И какую метлу ты купил для Скорпиуса в этом году? Драко что-то неразборчиво бормочет и слишком сильно сосредотачивается на выборе и застегивании темно-синей рубашки. — Ты видел? — в конце концов спрашивает он, беря с комода утренний Пророк и бросая его Гарри. — Я подумал, это может позабавить тебя на две минуты. Страница шестнадцать. Слишком комфортно расположившийся, чтобы двигаться, Гарри перелистывает на шестнадцатую страницу и держит газету над лицом, чтобы читать статью, продолжая лежать на спине. — Ах, вижу более беспристрастную журналистику от Пророка, — замечает он, просматривая статью на всю страницу, которая состоит из фотографий и небольших цитат различных общественных деятелей, рассказывающих, как они планируют праздновать Новый год. Интересный выбор, он должен признать; представлены все, от нового главы ДМПП до самой Селестины, и там, между певицей из Странных Сестер и капитаном Холихедских Гарпий, Гарри. — Я помню, как они фотографировали меня для этой статьи, — говорит он, вспоминая ужасно холодное утро сразу после Рождества, когда молодая девушка с колючими волосами и камерой ворвалась в мастерскую и задала ему много странных вопросов о том, что «люди его возраста» делают на праздниках. — Ты и правда выглядишь там немного удивленным, — говорит Драко, прижимая серебристый галстук и почти такой же серый галстук к рубашке и хмурясь на свое отражение в зеркале. — Я и был удивленным, — признает Гарри, критически разглядывая свои моргающие глаза и растрепанные волосы на фото. — Кажется, она тут спросила меня, планирую ли я пойти на рейв. — Я даже не думаю, что хочу знать, что это такое, — тихо говорит Драко, поправляя серебристый галстук и аккуратно возвращая серый на место. «Для меня это тихое место, — гласит маленький пузырь рядом с его фотографией. — Хорошая еда, первоклассный виски и лучшие друзья» Гарри ухмыляется. — Думаю, я хорошо ответил. — Ты выставишь себя дураком, если не соберешься до того, как все придут, — говорит Драко, стоя в ногах кровати и скрестив руки на груди. — У тебя… я могу только предположить, что у тебя обед на джемпере. Гарри принюхивается к пятну возле воротника. Пахнет пряно. И по-гречески. Он весело смотрит на Драко. — Так и есть. Изящный нос морщится, и Драко выходит из спальни, качая головой. Гарри смеется и направляется в душ.**~*~**
Гермиона, естественно, прибывает первой. Она выходит из камина в гостиной за добрых двадцать минут до назначенного часа, одетая в джинсы и красивую рубашку с вышивкой, за ней следует Рон, который что-то бормочет и стряхивает сажу с волос. Джинни приходит чуть позже, а когда Гарри возвращается из кухни с подносом стаканов, Блейз удобно устраивается в кожаном кресле и улыбается Гермионе, когда она довольно смущенно поворачивается, чтобы показать ему рубашку со спины. — Великолепно, — заявляет Блейз. — Ах, вот ты где, Гарри — боюсь, это был только вопрос времени, когда мы все умерли бы от обезвоживания. — Он обращает свою непристойно белоснежную улыбку на Гарри и с надеждой смотрит на поднос. — Ты уверен, что хочешь остаться, Блейз? — спрашивает Драко со своего места, прислонившись к камину. Блейз хмурится. — Конечно. Почему ты спрашиваешь? Драко поднимает одно плечо в элегантном, почти безразличном пожатии. — Я подумал, что ты, возможно, почувствуешь себя более комфортно в театре, вот и все. Блейз разражается громким гортанным смехом. — Проклятье, Драко! Я скорее думаю, что рыбак рыбака видит издалека, разве нет? Гарри фыркает и смотрит на Рона, который ухмыляется и качает головой в явном недоверии. — Мужчины, — зовет Гермиона, беря стакан с подноса Гарри и оглядываясь. — Давай выпьем, хорошо? — Звучит как отличная идея, — говорит Кари, немного неуклюже выходя из камина и убирая длинные темные волосы с лица. — Я опоздала? Гарри улыбается и протягивает ей бокал. — Не-а. — Все эти люди пришли ужасно рано, — вставляет Драко, кладя руку на плечо Гарри. Он теплый, устойчивый, крепкий, и Гарри больше, чем когда-либо, чувствует, что находится, наконец, в нужном месте в нужное время. — В энтузиазме нет ничего ужасного, старина, — гремит Блейз со своего кресла. Драко ничего не говорит, но выражение его лица великолепно: борьба между холодной насмешкой к обсуждаемому чувству и глубокой привязанностью к старому другу. Гарри целует его. И ничего не может с этим поделать. — Отпусти его, ты не знаешь, где он был, — кричит Кари, сопровождаемая впечатляющим свистом, который, кажется, исходит от Гермионы. Когда разливают первую порцию виски — Пламя Флэнагана, по настоянию Гарри, — Невилл и Энтони присоединяются к вечеринке. Энтони заботливо помогает Неву снять пальто, а затем смотрит на него с исходящими волнами раздражения и тревоги. Гарри быстро замечает, что источником его беспокойства является последняя из серии травм, связанных с работой. Он не решается спросить, что случилось на этот раз, но все левое предплечье Невилла обмотано странно пахнущими бинтами. Инстинктивно Гарри прижимает два поврежденных пальца к ладони, испытывая особое утешение от ощущения гладкой зажившей кожи. Нет, он не собирается спрашивать. — Что, черт возьми, ты наделал? — спрашивает Джинни, по-видимому, не испытывая таких угрызений совести. — И что это за запах? — спрашивает Рон, морща веснушчатый нос. Невилл вздыхает. — Я выращиваю гигантскую разновидность Венериной мухоловки. А это… э-э… кажется, она решила сделать для меня исключение. — Ты выращиваешь растение, которое кусает людей… специально? — спрашивает Кари, появляясь рядом с Гарри и с любопытством разглядывая Невилла поверх своего дымящегося стакана. Как раз вовремя Гарри вспоминает, что она, Невилл и Энтони раньше не встречались. — Кари, это мой друг Невилл — он работает с Блейзом в Забологии. Это Энтони, он Нева… э-э… — Гарри запинается, подыскивая нужное слово. — Партнер, медсестра, управляющий в случае стихийных бедствий, — мягко говорит Энтони, хватая руку Кари и крепко пожимая ее. — Приятно познакомиться. Кари усмехается. — Мне тоже. Благодарный за спасение, Гарри медленно выдыхает и пытается возобновить знакомство. У него есть тайное чувство, что Драко наблюдает за ним и отчаивается в его неуклюжих манерах, но это нормально. Это как раз то, что должен делать Драко. — Кари держит гастроном «Драгондейл», — говорит он. — И удостоверяется, что я сыт. — Конечно же! — восклицает Энтони, щелкая пальцами. — Так и думал, что знаю тебя. Вы готовите самый замечательный торт, который я когда-либо пробовал. Темные глаза Кари светятся, и Гарри почти кажется, что он видит, как она краснеет. — Большое спасибо. — А как же торт, который я испек для тебя на днях? — спрашивает Нев, притворяясь обиженным. Тонкие черты лица Энтони тревожно морщатся. — Ах… ну… я имел в виду… — Серьезно, — перебивает Рон, спасая Энтони от завершения обреченного предложения. — Что это за запах? — Это я, — извиняющимся тоном говорит Невилл, указывая на свою руку. — Извините. — Это смесь фиалкового корня и крови дракона, — говорит Энтони, снимая пальто и обменивая его и сумку Невилла на тяжелые бокалы Флэнагана. — Способствует заживлению. — Но пахнет действительно странно, — высказывается Рон. Когда Энтони отворачивается, чтобы продолжить обсуждение торта с Кари, Нев ловит взгляд Рона и устало кивает. — Все здесь? — спрашивает Блейз, поскрипывая кожей кресла. — Я умираю от голода. Гермиона встает со своего места на подлокотнике дивана и осматривает огромное количество маленьких закусок, задумчиво поджав губы. Она поворачивается к Гарри. — Думаю, ты немного перегнул с количеством еды. — Эй! — возмущается Кари, заметив тарелки Драко. — У вас был запасной поставщик провизии? Вы мне не доверяете? Гарри вздыхает. Когда раздается стук в дверь, он бросает Драко без малейшего чувства вины. — Позволю тебе разобраться с этим, — объявляет он, берет свой напиток и направляется к двери, чтобы впустить последних из своих гостей. Дженни и Джордж прижимаются друг к другу на пороге, закутанные в тяжелые пальто, шарфы и перчатки. Светлые волосы Дженни покрыты яркой изумрудно-зеленой шляпой, а рыжая копна Джорджа усеяна снежинками. Оба улыбаются и выдыхают белые струйки пара в ночной воздух. — Добрый вечер, — говорит Гарри, улучив момент, чтобы погреться в теплой атмосфере любви, которая окружает этих двоих, прежде чем отступить и впустить их в дом. — Холодно на улице, да? — невинно спрашивает он, когда Джордж мотает головой, как мокрая собака, осыпая Гарри кусочками льда. — Совсем чуть-чуть, приятель, — ухмыляется Джордж. — Ничего такого, что не исправил бы хороший огневиски. — Это я могу сделать. — Гарри собирает их многослойную верхнюю одежду и следует за ними в гостиную, где их встречает хор приветствий. — Ладно, Джордж… Джен, — говорит Рон, прищурив глаза и глядя на брата. — Никто не видел вас со Дня Подарков — чем вы занимались? — Рон, с ума сойти можно, — упрекает Джинни, в то время как Джордж ухмыляется и говорит: — Ну, раз уж ты спросил, младший брат… — Я не думаю, что выпил достаточно, чтобы услышать это, — бормочет Драко, опускаясь в кресло и проводя рукой по своей непослушной челке. — На самом деле, у нас есть кое-какие новости, — говорит Дженни, и внезапно все взгляды устремляются на нее. — Ну, продолжай… некоторые из нас не созданы для ожидания, — требует Блейз. Краем глаза Гарри замечает, что Джинни смотрит на Блейза с раздраженным, зовущим желанием. Это только вопрос времени, повторяет себе Гарри. Так все говорят. — Не торопи меня, Блейз, — строго говорит она. Блейз просто сияет. — Хорошо. В общем, мы с Джорджем помолвлены, — гордо говорит она, протягивая руку, чтобы показать кольцо на безымянном пальце, которое поблескивает в мягком свете. Глаза Джинни расширяются. — О боже мой… Джордж, я не могу в это поверить! — кричит она, вскакивая со своего места и бросаясь к брату. — Я не могу… Поздравляю! — Это фантастические новости, — говорит Гермиона, по очереди обнимая Дженни и Джорджа. Блейз ставит бокал и встает с кресла, чтобы поздравить улыбающуюся пару, и к тому времени, как он заканчивает, комната взрывается массой объятий, смехом и волнениями. Когда Джордж заключает его в объятия, от которых хрустят ребра, Гарри не знает, радоваться ему или печалиться — два человека, о которых он очень заботится, счастливы, но еще одного мучительно, поразительно не хватает. Глаза щиплет, поэтому Гарри закрывает их и позволяет болезненной улыбке растянуть его губы у рубашки друга. Он не сомневается, что Фред, где бы он ни был, хотел бы, чтобы его брат был счастлив. — Я очень рад за вас, — бормочет он, отвечая на звонкий хлопок Джорджа по спине своим собственным. — Не случилось бы без тебя, Гарри, — признается Джордж, отпуская его. Гарри пожимает плечами, внезапно почувствовав себя неловко. — Без проблем. — Брак, — мрачно говорит Драко, пожимая Джорджу руку с озорством в глазах. — Ты, должно быть, сошел с ума. Джордж смеется. — Сорок лет меня называли сумасшедшим… я в значительной степени смирился с этим. — Такое красивое, — говорит Гермиона, восхищаясь сверкающим кольцом Дженни. — Ты сама его выбирала? — Отдай мне должное, Гермиона, — жалуется Джордж, прежде чем Дженни успевает ответить. — Ни за что не поверю, что ты выбрал это сам, — говорит Джинни, скрещивая руки на груди и с сомнением глядя на брата. Джордж держится впечатляющие несколько секунд, прежде чем сдаться. — Хорошо, мне немного помогла Элли. — Ага! — заявляет Джинни, выглядя довольной собой. Рядом с ней темные глаза Энтони перебегают с Дженни на Джорджа, наблюдая за ними с теплым интересом, который только укрепляет растущую веру Гарри в то, что Невилл на верном пути. — Очевидно, мама хотела что-то блестящее, но что не мешало бы ей на работе, — говорит Джордж, улыбка превращается из застенчивой в нежную, когда он говорит о маленькой девочке, которая так им восхищается. — Он хорошо справился, — говорит Драко, тепло прижимаясь к спине Гарри. — Да, — соглашается он. Кольцо Дженни, безусловно, блестящее, состоит из множества маленьких камушков вместо одного большого, цвет которого варьируется от мерцающего бирюзового до темно-зеленого. Он не может притворяться экспертом по обручальным кольцам, но его постоянно укрепляющийся внутренний художник с одобрением урчит. — Прекрасно, — вздыхает Кари, нежно беря Дженни за руку, чтобы лучше рассмотреть кольцо. — Я слишком беспечна, чтобы носить что-то такое приятное. Я бы, наверное, потеряла эти крошечные камешки в первой партии теста для хлеба, который испекла. — Я бы тоже, если бы мне пришлось печь хлеб, — смеется Дженни. — Я не вижу проблемы, — вставляет Джордж, обнимая Дженни за плечи. — Ты все еще сможешь продать хлеб — притворишься, что это акция — люди любят получать бесплатные вещи. — Этим людям также нравится ломать зубы о неожиданные драгоценные камни? — спрашивает Драко, и что-то в его тоне заставляет Гарри думать, что он действительно ждет ответа. — Лучше, чем надеяться на драгоценный камень в своем бутерброде, — говорит Энтони, задумчиво выдыхая струйку дыма и устраиваясь на диване рядом с веселящимся Невиллом. — Если ты знаешь, что он там есть, но все равно ломаешь о него зубы, у тебя проблемы посерьезнее, чем поездка в Святой Мунго. — Это очень странный разговор, — говорит Рон, ни к кому конкретно не обращаясь. — Это наводило бы на мысли об определенной… неустойчивости ума, — говорит Гермиона, слабо улыбаясь в бокал. — Не знаю, — размышляет Блейз, без усилий привлекая к себе все взгляды в комнате. — Я люблю похрустеть бутербродом. На мгновение ни у кого нет слов. Затем Гарри чувствует, как Драко втягивает воздух у затылка, готовясь сделать какое-нибудь насмешливое замечание, но Джинни опережает его. — Все в порядке, Блейз, — говорит она, похлопывая его по плечу. — Никто не обвиняет тебя в том, что у тебя устойчивый ум. — Джинни, ты меня обижаешь! — нараспев произносит Блейз. — Неужели у тебя нет добрых слов для старика? Гарри тихо фыркает. Он знает, как и все остальные в комнате, что у Джинни было бы много добрых слов для Блейза, если бы она была честной. Возможно, это должно быть странно, но, как много раз говорил ему Блейз, «вещи кажутся странными только в том случае, если ты сам делаешь их странными, старина». И, если абстрагироваться, это правда… хорошо. Сейчас он счастлив, счастливее, чем когда-либо думал, и хочет того же для Джинни. Они с Блейзом уже несколько месяцев ходят около друг друга, балансируя на грани между дружбой и всем остальным — все знают, что это произойдет, но пока ничего не поделаешь. Драко, которого едва ли можно назвать образцом терпения, довел Гарри до крайности своим спокойным заявлением о том, что «не стоит торопить события», до такой степени, что он просто перестал слушать, хотя знает, что Драко прав, и хотя он не посмел бы вмешиваться в личную жизнь Джинни, как бы ему этого ни хотелось. Помимо всего прочего, она убьет его. Гарри моргает, понимая, что ему удалось отключиться от разговора на несколько секунд. Гермиона и Рон ухмыляются друг другу; Дженни, Кари и Невилл посмеиваются, а Драко, похоже, обменивается лукавыми взглядами с Энтони. — Будь добр, отвали, Блейз, — огрызается Джинни, слегка покраснев. Она тяжело опускается на скрипучий подлокотник его кресла и слишком сильно сосредотачивается на своем напитке. Блейз сияет, поймав на мгновение выразительный взгляд Гарри. — Я не сделаю ничего подобного. И я понятия не имею, над чем вы смеетесь, — мягко говорит он, поворачиваясь к хихикающим с огромным достоинством. По какой-то причине это только заставляет их еще больше смеяться. — Я тоже не понимаю, — признается Кари, бросая взгляд на своих сообщников. Невилл издает странный пронзительный звук и начинает давиться виски. Дженни смеется и хлопает его по спине с силой Уизли. — Спасибо, — хрипит он со слезящимися глазами. Кто бы сомневался, Энтони тут же наклоняется вперед и осматривает его, наливая чистую воду в свой пустой стакан и протягивая его в руки Нева. Невилл послушно пьет воду и улыбается Гарри. Гарри улыбается в ответ. — Если отложить безумие на минуту или две, нам нужно пережить ужасно много еды, — говорит Драко, почти незаметно постукивая пальцами по поясу Гарри и указывая на столик в углу, заставленный закусками Кари и незаконными предложениями Билби. — О, я думаю, мы сможем справиться и с тем, и с другим сразу, — уверяет Блейз, поднимаясь с кресла и потягиваясь. Когда он это делает, Джинни теряет равновесие и кучей скатывается на пол. — Спасибо, — бормочет она, осторожно вытягивая руку со стаканом. Она не пролила ни капли. Дженни фыркает. Джордж хватает бутылку Флэнагана и наполняет бокал сестры. Она делает глоток, выпускает впечатляющее облако дыма и смеется, устраиваясь поудобнее на коврике у камина. Гарри, который шел, чтобы помочь ей подняться, вместо этого направляется в сторону еды, раскрасневшийся от тепла и уюта. Странная атмосфера праздника, кажется, уже окутала комнату, заманивая в ловушку обитателей и собирая их вместе, превращая разрозненную группу друзей, коллег и людей, которых Гарри собрал в ходе своего любопытного путешествия, в яркую, связанную маленькую семью только на сегодняшний вечер. В приподнятом настроении Гарри наполняет бокалы, пробует еду Кари и Билби — просто для справедливости — и забирает Мису со стола, прежде чем она попытается проглотить целую куриную ножку за раз. — Не очень хорошая идея, — говорит он ей, кладя на пол с небольшим кусочком ветчины в медовой глазури. — Слишком большой. — Сейчас я вообще-то достаточно большая, чтобы съесть всю птицу, а не только одну маленькую часть, — настаивает она, все равно заглатывая ветчину. Гарри гладит ее блестящую головку, и она широко открывает рот. Ее блестящая красная шляпка, сделанная специально для праздничного сезона, радостно звякает о полированные половицы, когда она тащит ломтик ветчины под стол, чтобы съесть его. Гарри мгновение наблюдает за ней, затем наполняет тарелку для Джинни и падает на пол рядом с ней. — Спасибо. — Она ставит тарелку на колени и берет блестящий кусочек пахлавы. — Эти пироги со свининой такие маленькие! — дивится Рон с соседнего дивана. Гарри усмехается. — На тебя так легко произвести впечатление, брат, — смеется Джинни. Ее глаза ясные и яркие, когда она смотрит на Гарри. — Интересно, как мама и папа там с детьми. — И правда, — соглашается Гарри, хотя на самом деле не волнуется. Дети жизнерадостны, но не ведут себя плохо; он не думает, что они доставляют Молли и Артуру какие-либо проблемы, кроме временной головной боли. Джинни хмурится. — Да. Об этом. Почему сейчас у меня, кажется, пятеро детей? — Эй, они были со мной весь день, пока я ходил по магазинам, — указывает Гарри, притворно уязвленный, и наполняет ее бокал. — Мой сын просто прелесть, — сухо говорит Драко, наклоняясь, чтобы забрать бутылку у Гарри, когда проходит мимо. Он направляется к проигрывателю, который только что начал выдавать подборку величайших хитов Селестины Уорбек. — В отличие от этой музыки. Я уверен, что у нас есть что-то получше. — Ах, оставь ее в покое, Драко, — зовет Гарри, откидываясь на руки и позволяя начальным тактам Разрушителя проклятий омыть его. — Сделай погромче! — кричит Невилл немного неуверенно. — Пусть женщина споет! Гарри оборачивается и видит, как он поднимает свой бокал, выражение лица восторженное, густые волосы падают на один глаз. Энтони наблюдает за ним с характерной смесью тревоги и нежности. — Слушайте, слушайте! — ревет Блейз, заставляя Джинни подпрыгнуть. Она протягивает руку и шлепает его по предплечью. Драко вздыхает и поднимает руки в знак поражения, позволяя Селестине петь дальше. Вечеринка, похоже, в самом разгаре.**~*~**
Где-то около половины двенадцатого компания сбегает на террасу на крыше. Здесь немного тесно и ужасно холодно, но Гермиона вскоре берет на себя ответственность за околдовывания этого места своими фантастическими Согревающими чарами, и, похоже, никто не возражает против того, чтобы прижаться поближе друг к другу и застолбить хорошее место для фейерверка в конце года. Гарри прячет онемевший от холода нос в мягкие складки шарфа и наблюдает, как друзья болтают, смеются и размахивают руками с самозабвением и энтузиазмом, присущими приятному опьянению. Невилл, который перешел от приятного опьянения к невнятному хихикающему пьяному состоянию, сидит за кованым железным столом с Кари и Энтони, которые оживленно разговаривают о ресторанах, которые они посетили, в то время как Нев тихо хихикает и гоняет кубик льда по пустому стакану. Гарри наблюдает за ним, зажевывая нежную улыбку. Он и близко не был так пьян на последней — или другой — Новогодней вечеринке Гарри, но опять же, Гарри предполагает, что он был слишком измучен чувством вины за инцидент с Голдштейном, чтобы по-настоящему расслабиться. — Голдштейн, — бормочет Гарри себе под нос, глядя на Энтони, вежливого, красивого, дружелюбного мужчину, которого он узнал. Его неприятный двойник теперь кажется не более чем дурным сном. У перил стоят Блейз и Джинни, соприкасаясь локтями, и молча смотрят на город. Они, похоже, не замечают насыщенного алкоголем пристального взгляда Рона или шагов Гермионы, когда она роется в горшках с растениями Гарри и вносит коррективы, понятные только ей, в почву в ванночке с азалией. Прижавшись друг к другу, Дженни и Джордж обсуждают свои свадебные планы с Драко, который тепло и твердо стоит рядом с Гарри; он время от времени поглядывает на Гарри, как бы вовлекая его в разговор, хотя несколько минут назад погрузился в довольное молчание. Налетает ветер, срывая согревающие чары Гермионы и позволяя Гарри вдохнуть знакомый запах цитрусовых. — У меня была мысль, — осторожно говорит Дженни. Драко приподнимает бровь, очевидно, сопротивляясь желанию сделать остроумное замечание. — М-м? — Я подумала, не будет ли твоя мама заинтересована в том, чтобы помочь нам с цветами. Судя по тому, что я слышала, она много знает об их сочетаниях. Драко удивленно моргает. Его губы медленно изгибаются в легкой улыбке. — Я, конечно, спрошу ее. Дженни сияет, крепко сжимая свой бокал, когда импульсивно тянется, чтобы поцеловать Драко в щеку. — Большое спасибо! Ты прекрасен, знаешь? — Уверяю тебя, это не так, — говорит Драко, поворачиваясь к Гарри с немой мольбой. Он взъерошен, смущен и неуравновешен во многих отношениях. Гарри быстро целует его в другую щеку, улыбаясь в прохладную кожу. — Боюсь, она права, — бормочет он, — ты отвратительно, непоправимо прекрасен. — Подождите минутку! — перебивает Невилл, свисая со спинки стула с обиженным выражением лица. Драко, Гарри, Дженни и Джордж поворачиваются к нему. — Ты хочешь сказать, что не собираешься просить меня и Блейза сделать цветы? Мы маргиналы… ну ты понимаешь! Я имею в виду… рационалы… эм… профессоры… нет… — он вздыхает. — Я не знаю, кто мы. — Профессионалы? — предполагает Гермиона, отрываясь от растений Гарри, чтобы рассеянно погладить Невилла по голове. — Да. Именно. Спасибо, Миона, — говорит Невилл, блаженно улыбаясь ей. Дженни высвобождается из объятий Джорджа и садится на свободный стул рядом с Невиллом, ее глаза встревожены. — Прости, — тихо говорит она. — Дело не в том, что мы не думаем, что ты превосходен в том, что делаешь, но… для свадьбы нам понадобится что-то красивое, что будет… знаешь, оставаться на месте… и молчать. Невилл печально кивает. — Тебе не нравятся мои шипящие кактусы. Я понимаю. — Шипящие кактусы, серьезно? — бормочет Драко. Гарри толкает его локтем в ребра. — Ну же, Нев, не будь таким, — вмешивается Джордж, хлопая Невилла по плечу. — Мы любим твои шипящие кактусы. И плотоядный папоротник. — И шипастые драконьи розы, — добавляет Дженни. Невилл сияет. — Правда? У вас они есть? — Ты дал их нам на прошлой неделе, приятель, — говорит Джордж, в его голосе слышится смех. — Правда? — Невилл по-совиному моргает. — Что ж, это хорошо. — Мы еще успеем выпить, Гарри? — гремит Блейз, поворачиваясь к перилам. — Вроде, осталось недолго. — Угощайся, кажется, есть еще одна бутылка Goose, которую мы еще не открыли, — предлагает Гарри, вытаскивая палочку и бросая большой светящийся Темпус. Блейз прав — до конца старого года осталось всего десять минут. Он знает, что нужно сделать. — Хватайте свои бокалы и идите сюда, — зовет он, рисуя палочкой круг света. — Давайте, давайте сделаем все как следует. Все встаньте. — Гарри, я не могу, — решительно говорит Невилл, прищурившись на него. — Конечно, можешь. — Гарри хватает его за руку, а Блейз хватает за другую. Вместе они поднимают его на ноги, и он прислоняется к Энтони, смеющийся, но решительный. — Что мы делаем? — спрашивает Джинни, зависая на краю круга. — О, какую-то странную, темную магию, зная Гарри, — ухмыляется Джордж, без возражений занимая свое место между Дженни и Роном. Драко озадаченно смотрит на Гарри, но ничего не говорит. — Год почти закончился, — говорит Гарри, указывая на светящиеся цифры заклинания Темпус. — Время дать обещания. Что-то, что вы собираетесь делать по-другому. — Боже, я уже целую вечность не давала новогоднего обещания, — говорит Дженни, сдвинув бледные брови. — Я должна подумать… — Не думай слишком сильно, — советует Гарри. — Это может быть первое, что придет тебе в голову. Это может быть все, что угодно, если ты этого хочешь. С другой стороны круга Джинни улыбается ему. Это хрупкая, полная надежды улыбка, и она трогает сердце Гарри, оставляя там достаточно боли, чтобы напомнить ему, как далеко они зашли и какие испытания им пришлось пережить, чтобы быть сейчас в этом месте, на крыше таунхауса Гарри, в полночь, порознь, но вместе. Он делает глубокий вдох. — Я начну. В этом году я буду более организованным и не буду снижать цены, когда Драко не смотрит, — заявляет он, вызывая взрыв смеха по кругу. — Я всегда смотрю, — сообщает Драко. С другой стороны от Гарри заговаривает Кари. — Я буду добрее к Дариусу. Он не виноват, что отвратительный подросток. — Я буду меньше беспокоиться. — Энтони печально улыбается и поправляется: — Я постараюсь меньше беспокоиться. Нев хватает его за руку и сжимает ее. — Я буду осторожным, — величественно говорит он. — Самым осторожным. — Я научу Элли летать, — решительно говорит Джордж. — Я обещал ей это уже несколько недель. Дженни закусывает губу, явно опасаясь, что ее дочь впервые взлетит в воздух на метле. Удивительно, но именно Драко заговаривает, чтобы успокоить ее: — Он отличный летчик. Элли прекрасно проведет время. Пораженная, Дженни улыбается. Гарри ловит улыбку и поворачивается к Драко с бешено колотящимся сердцем, который ничего не говорит, просто переплетает свои пальцы с его и выжидающе смотрит вперед в ожидании следующего обещания. Оно принадлежит Гермионе. — Я… научусь новому навыку в этом году. — Она бросает Гарри кривую улыбку. — Может быть, выдуванию стекла. Он ухмыляется и произносит одними губами: — Ты в деле. Дженни смотрит через круг на Гермиону с задумчивым выражением лица. Наконец она кивает, как будто приходит к какому-то решению. — Научиться чему-то новому — отличная идея. Думаю… я тоже научусь летать, — резко говорит она, светлые волосы развеваются вокруг ее лица на сильном ветру, как будто она решила начать исполнять свое обещание уже сейчас. — Я так и не научилась этому в школе. — Это моя девочка, — говорит Джордж, прижимая ее к себе. Рон бросает хитрый взгляд на Драко. — Я продолжу свою кампанию по убеждению Драко в том, что консультации для Аврората будут интересными и полезными, а не: в чем дело, Драко? Работаешь на врага? Драко ничего не говорит, просто одаривает Рона испепеляющим взглядом. Гарри закатывает глаза к небу. Этот спор продолжается уже несколько месяцев и без каких-либо признаков разрешения. Драко никогда не говорит «нет», он никогда не говорит «не спрашивай меня об этом снова»; он язвит и бросает едкие замечания и, как правило, игнорирует предложения и просьбы Рона, несмотря на то, что явно считает свою работу в мире финансов чертовски скучной. Возможно, это просто одно из тех неприятных дел, которые нельзя торопить. На крыше на несколько секунд воцаряется тишина, пока Драко взвешивает свой ответ. — Делай, что хочешь, Рон, — осторожно говорит он. — В этом году я правда подумаю над вариантами, когда дело дойдет до моей карьеры. — Подумаешь? — жалуется Рон. — И все? — Я подумаю, — продолжает Драко, — какой пример хочу подать своему сыну… с точки зрения риска и того, безопасен ли лучший вариант. Этого хватит? Рон удовлетворенно кивает, а желудок Гарри переворачивается. Он смотрит на свое запястье и улыбается. — Знаешь что, Драко? Думаю, ты прав, — говорит Джинни, взмахивая своим стаканом. — За то, чтобы рисковать! В этом году я буду сильной и напористой, и горе любому гоблину, который встанет у меня на пути. Забавляясь, Гарри тоже поднимает бокал, чтобы поддержать ее, и делает глоток согревающей жидкости. Никаких дальнейших обещаний не ожидается, поскольку последние две минуты года истекают. — Мы все закончили? — Не совсем. Гарри, как и все, поворачивается и смотрит на Блейза. Последние несколько минут он каким-то образом оставался незамеченным, и только сейчас, когда Гарри по-настоящему задумался об этом, он понял, что Блейз был совершенно безмолвен с тех пор, как присоединился к кругу. Он с тревогой разглядывает Блейза, надеясь, что тот чувствует себя хорошо. Он выглядит нормально, хотя и немного более… серьезным, чем обычно. Когда он говорит, его голос низкий и немного грубоватый. — Несколько месяцев назад я дал хорошему другу совет, — начинает он, и когда его глаза на мгновение встречаются с глазами Гарри, тот внезапно точно понимает, о каком совете речь. — Это был отличный совет, так что… как только начнется этот год, я постараюсь последовать ему сам. В последовавшей за этим интригующей тишине Джинни вертит в руках свой бокал, Блейз смотрит в небо, а Гарри просто наблюдает за ними обоими. Скажи ей, что ты чувствуешь, старина, думает он. Может быть, это будет началом. — Десять секунд! — кричит Кари, указывая на мерцающие цифры. — Готов к еще одному интересному году? — спрашивает Гарри, поворачиваясь к Драко. Глаза Драко сверкают. Его улыбка приподнимает один уголок рта, когда он бормочет: — Абсолютно. — …пять… четыре… три… два… один… С Новым Годом! — кричат все как один, а затем все происходит одновременно. Повсюду грохот, жужжание и треск фейерверков, ливни красок и блеска со всех сторон, резкие запахи зимы, пороха и пролитого огневиски, когда все обмениваются объятиями, поцелуями и радостными, беспорядочными поздравлениями. Восторженный Невилл уводит Драко в сторону, но Гарри не возражает; у него есть все время в мире. Вместо этого он смотрит в небо, наблюдая за величественным дождем золотых искр, пробивающихся над его маленькой частью Лондона. Когда он снова опускает глаза на своих друзей, Джинни приподнимается на цыпочки, чтобы поцеловать Блейза, а тот наклоняется, огромными темными ладонями обхватывая ее лицо. Гарри наблюдает за ними с минуту, совершенно не в силах отвести взгляд. Возможно, это должно быть больно, но все, что он чувствует, — это облегчение. — Я не могу предложить тебе обручальное кольцо — по крайней мере… не прямо сейчас, — говорит Блейз так тихо, как только умеет, — но… Он замолкает, на этот раз неуверенно, и теплый смех Джинни заполняет пространство. — Мне не нужно кольцо, идиот, — говорит она и снова целует его. Гарри улыбается и отворачивается, облокотившись на холодные перила и думая о тех, кого не хватает. Фред. Маура. Борис. — За отсутствующих друзей, — бормочет он, поднимая свой бокал и надеясь, что так или иначе они знают, что их не забыли. — Ну, это заняло достаточно времени, да? — говорит Рон, подходя и наклоняясь к нему. Гарри моргает. — Что? — Джинни и Блейз, — говорит Рон, и ему не нужно озвучивать «очевидно», которое написано на его лице. Гарри пожимает плечами и отводит взгляд, пряча улыбку. — Не нужно торопить такие вещи, приятель.**~*~**
Он понятия не имеет, сколько времени, когда они с Драко снова одни в доме, но он устал, замерз и немного пошатывается. Усталое выражение лица Драко и слегка покачивающаяся поза говорят похожую историю, но вид его, теплоглазого и растрепанного, все еще отправляет жар через желудок Гарри. — Иди сюда, — бормочет он, притягивая Драко ближе к себе, глубоко вдыхает его запах и аппарирует их обоих наверх. — Ты очень поздно ложишься спать, — весело говорит Мису, высовывая голову из своего бака. — Твои друзья ушли? Они были такими волнующими. — Иди спать, гадкая змея, — бормочет Драко, сосредоточив все свое внимание на расстегивании рубашки. Гарри фыркает и гладит Мису, слегка спотыкаясь при этом о собственные ноги. — Да, все разошлись по домам. Сейчас самое время ложиться спать. Мису смеется. — Ты шатаешься. Завтра будет еда? — спрашивает она, аккуратно сворачиваясь в клубок и пристально глядя на Гарри. Гарри усмехается. Если бы только всем было так легко угодить. — Завтра будет еда, Ми. Спокойной ночи. Когда он забирается в кровать и выключает свет, Драко немедленно притягивает его ближе, прижимая их холодную кожу друг к другу. — Холодно, — нерешительно жалуется Гарри, все равно проводя рукой по спине Драко. — Ш-ш-ш, — шепчет Драко, касаясь губами губ Гарри. Довольный, Гарри целует в ответ, запуская пальцы в растрепанные ветром волосы Драко и сплетая их холодные конечности вместе. Рот Драко горячий, а пальцы верткие и идеальные; одеяла тяжелые и теплые, а Гарри растянутый, нуждающийся и ленивый. Они потираются друг о друга, ласкаются и целуются, шепчутся, дышат и задыхаются, пока все не становится расплывчатым, восхитительным и слишком скоро заканчивающимся. Согревшись и насытившись, Драко вытягивается и прижимается к спине Гарри, обнимая его одной рукой за талию и медленно дыша в темный затылок. — Считаю, что моя первая вечеринка была довольно успешной, — бормочет он. — Наша первая вечеринка, — поправляет Гарри, прижимая свои холодные пальцы к голеням Драко. — М-м, — соглашается Драко. — Гарри? — Да? — Если этот проклятый Помидор разбудит меня утром, я прикажу тебя убить. Гарри вздыхает, закрывая глаза. — Я с нетерпением буду ждать этого. — Почему ты такой… хм-м-м, — бормочет Драко, зевая. Уже засыпая, Гарри издает неопределенный звук. — Я люблю тебя. — Это не совсем то, что я имел в виду, — сердито говорит Драко — так сердито, как только может, во всяком случае. — Давай спать. Я тоже тебя люблю. Секундой позже Гарри проваливается в сон.**~*~**
Наверху лестницы горит свет. Он направляется к нему, тянется к резной двери и пряному воздуху. — Кто там? Поттер, это ты? Во сне Гарри улыбается.