В любой непонятной ситуации шути

Гидеон, не успев толком придти в себя после пробуждения, поздно осознал, что его крепко держали за руки и куда-то вели. Оказывается, вёл его Лоренс со своим привычным выражением лица и холодным взглядом. Мужчина тут же вспомнил, что произошло и попытался вырваться, но крепкая хватка Акройда и рана не давали этого сделать. — Куда ты меня ведёшь? — раздражённо бросил Редфилд, больше не предпринимая попыток сопротивления. Крепко удерживая руки Гидеона, парень молчаливо продолжил вести его по коридору. Пространство кончалось одной комнатой, почти до странного отдалённой от остальных помещений замка, и Лоренс, вероятно, знал об этой изоляции. Он открыл дверь, всё также не произнося ни слова, и затащил туда Редфилда, закрывая за ними дверь на два поворота замка. Комната была обставлена весьма минималистично. Лоренс продолжал молчать, явно не настроенный на разговор. — В молчанку собрался играть? В прошлый раз ты говорил больше Гидеона это стало нервировать. Лоренс, это внезапно верная шавка Эвана, чуть не убил его, и если бы не мальчик, точно прикончил бы его на месте. Неприязнь Акройда Гидеон чуял и раньше, но старался не обращать на это внимание. Сейчас не обращать внимание казалось сложно. С раной, оставленной Лоренсом, сопротивляться было проблематично. Она может открыться, хотя, на удивление, бинты были затянуты достаточно, чтобы не допустить этого. Лоренс раздражённо вздохнул. Он бы солгал, если бы сказал, что всё происходящее никак на него не влияло: совсем наоборот, он, благородный и добрый, чувствовал отчаяние из-за необходимости сомневаться во всех вокруг и ждать нож в спину. Оказывается, даже рыцари иногда устают. Гидеон стоял напротив него, весь из себя гордый и мужественный, но явно находящийся в смятении от его действий. Акройд смотрел Редфилду точно в глаза с пронизывающим холодом, словно хотел заставить его подчиняться одной только силой взгляда. Не меняясь в лице, он чуть наклонил голову и провёл пальцами по скуле Гидеона, пробегаясь взглядом от его лба до пят. Мурашки пробежались по коже Редфилда. Он приподнял бровь, мотнув головой. Мужчина бы спокойно воспринял это действие, если бы у Лоренса была привычка трогать всё живое и относительно тёплое, но такого за ним активист никогда не замечал, поэтому отстранился. Перемена в настроении парня ему не понравилась. — Тебе вода через уши в мозг попала? Хватит уже молчать. Гидеон готов был провалиться на месте, лишь бы не находиться напротив Лоренса, который смотрел на него таким взглядом. Лоренс собрался молчать до последнего, правда. А что ему было сказать? «Привет, Гидеон, я почти убил тебя, связал, а когда связал, то у меня встало, поэтому сейчас мы будем трахаться»? Смешно. Но он был вполне серьёзен, хотя и не в себе. Вместо слов Лоренс сделал шаг навстречу мужчине, затем ещё и ещё, пока не оказался вплотную к нему. Несмотря на разницу в росте (не в пользу Лоренса), казалось, он давил на Редфилда и вынуждал отступить. Позади, ближе к стене, стояла кровать. Немного потёртая, но вполне себе приличная — она и была целью Лоренса. Гидеон почему-то рефлекторно стал отступать назад, забыв о любых преимуществах, да и все они терялись на фоне того, что руки были плотно привязаны к телу. Это и беспокоило Редфилда больше всего, учитывая то, что верёвки скинуть было весьма тяжело. Видно, что Лоренс умел вязать узлы на кроссовках. Но больше этого Гидеону не понравилась странная аура вокруг Акройда. Смутно знакомая. От него веяло напряжением и твёрдой уверенностью. Отступал он до тех пор, пока не упёрся в кровать. Крупица осознания. Акройду оставалось сделать всего шаг, чтобы заставить активиста упасть на кровать и, одновременно, окончательно запутаться в его паутине, но он решил ненадолго остановиться, растягивая удовольствие. Да, вид растерянного Гидеона — сплошное удовольствие. Похоже, молчание Лоренс собирался сделать своей фишкой на ближайшие несколько часов. Он размял пальцы и запустил пятерню в алые волосы, поглаживая мужчину по голове. Гидеон охуел впал в шок и не выхуел собирался покидать его ближайшее время так точно. Действия парня его смутили, но потом Редфилд резко мотнул головой. Никто. Не смеет. Трогать. Мои. Волосы. Гидеон не терпел прикосновений к своему главному достоянию, на которое много, кто обращал внимание. К тому же Лоренс сделал это так беспардонно, не спросив разрешения и нарушая личные границы, что захотелось намотать длинные волосы того на кулак и ударить его головой об стену. Но, увы, кулаки были за спиной, привязанные верёвкой к телу.

Хмык.

Лоренс в совершенно непривычной для себя манере усмехнулся и по-собственнически посмотрел на свою жертву, убирая руки с волос. Вместо этого Лоренс картинно надавил одним пальцем на грудь рыжего, наконец скидывая его на кровать, и прижал к ней своим телом. Он знал, что весь этот вес пришёлся на сжатые руки Гида, а верёвки особенно сильно впились в кожу, но не был даже близок к тому чтобы сочувствовать Гидеону. Обойдётся, не маленький. Инстинкты (и стресс) говорили Лоренсу взять его прямо сейчас, но остатки самоконтроля хотели сделать процесс хотя бы приближённым к нормальному. Воздух на мгновение выбился из лёгких, и Гидеон не успел толком одуматься. Он зашёлся кашлем, стиснув зубы. Лоренс не был очень уж тяжёлым для него, но рана грозилась открыться в любой момент. Если бы не бинты, то он бы давно потерял всю кровь и умер. А этот гадёныш вёл себя так, будто всё так и должно быть. Чёрт возьми, они не так уж и много знакомы! — Нет, ты точно головой тронулся… — кашель. — Если я здесь подохну, то у тебя будут проблемы. Перспектива умереть не так плоха. Может, тогда Эван свернёт ему голову? Лоренс приподнялся и перенёс вес на свои руки, которые расставил по бокам от головы Гидеона. Пара капель крови, что просочились сквозь бинт, так безумно подходили цвету глаз Редфилда — он внезапно захотел покрыть кровавыми укусами всё его тело. Мягкий, почти нежный выдох коснулся ушей Гидеона. Лоренс улыбнулся уголками губ, а затем прижал эти губы к чужой шее, наслаждаясь вкусом и запахом мужчины. Признаться честно, Лоренс посчитал Гида симпатичным сразу, но совсем не думал, что окажется с ним в одной постели, тем более — так скоро. Не было сомнений — этот мальчишка издевался над ним. Никогда бы Гидеон не подумал, что его попытается взять какой-то молодой парень, у которого молоко на губах толком не обсохло. Мужчина всегда был востребован у женщин и молодых девушек, но ни один парень или мальчишка не выражал подобного интереса к нему. Редфилд и не сказал бы, что сам интересовался мужчинами. Вернее, он никогда не думал, как относится к подобному типу отношений да и, кажется, думать не хотел. Но, видимо, теперь придётся подумать, потому что сейчас его хотят взять, причём насильно. Безвыходное положение. План «прокусить Редфилду вообще всё» пришёл в исполнение. Однако, на удивление Лоренса, никакого отпора не последовало: это заставило его отпрянуть, едва успев коснуться кожи парня зубами. Стоит объяснить: под давлением собственных демонов Акройд становился до пугающего похож на маньяка, как бы ни старался держать это в себе и быть героем, которым всегда мечтал. А маньякам неприятно брать бездушные куклы, ведь основное удовольствие достигается именно при виде рассвирепевший и сопротивляющейся жертвы с горящими глазами. Лоренс вопросительно хмыкнул, сел на бёдра Гидеона и притянул его лицо к себе за подборок. Поддразнить надо, значит. — Нет, ну вот что ты творишь? Редфилд нахмурился. Смена настроения Лоренса ему не нравилась. Ещё ему не нравилось то, что тот молчал в тряпку. Сказал бы, как есть, получил недовольное и возмущённое согласие, вынужденное положением, но нет, надо строить из себя не пойми кого. — Нет, ты мне объясни, с чего у тебя вдруг такое желание потрахаться? Завёлся с Эвана, но трахнуть решил меня, потому что он не переживёт, а я уже за личность не считаюсь? — не переставал задавать вопросы активист. —… — молчание последовало за Лоренсом. Он не мог просто взять и признать, что испытывал недвусмысленное желание и, возможно, даже чувства по отношению к мужчине под собой, словно бы это было непозволительной роскошью. Вместо этого Акройд кивнул сам себе в ответ на мысли и прильнул к губам рыжего в по-детски невинном поцелуе, который разорвал через долю секунду. Сойдёт за ответ? Он надеялся, что да, ведь пока совсем не был готов к тому, чтобы открыться даже для самого себя. Держаться на расстоянии было намного проще. Поцелуй окончательно выбил Гидеона из реальности. Он отказывался понимать всё это. Или верить. Неужели у этого без пяти минут героя были какие-то чувства к нему? Или он решил успокоить этим поцелуем? Нет, лучше бы он его убил. — Твою налево… — мужчина шумно выдохнул и закинул голову назад, непроизвольно выгибаясь в спине. Нет, ну что за детские игры в молчанку? Гидеон не понимал не только Акройда, но и себя. Ему вроде бы и не казалось это неприятным, но и не особо удовлетворяло. Рука Лоренса непроизвольно обхватила талию мужчины, стоило ему только двинуться… так. Почти настолько яркая, как он и ждал, реакция Гидеона вселяла приятные мысли и идеи: Акройд в более раскрепощённом поцелуе слил свои губы с чужими, словно пытаясь признаться и выразить то сожаление, которое иными действиями он показать не мог. Стоило ему отпрянуть, и контроль снова взяло его чувственное нутро — Лоренс вновь опрокинул мужчину на простыни и прижался к нему крепко, хоть и немного более аккуратно, чем в прошлый раз. Совсем немного. Гидеон подумал всего несколько секунд: стоит ли сопротивляться? Нет, мозги его были на месте, а лишний раз двигаться было путём к скорой смерти. Забив на всё на свете, он решил, что терять ему нечего. Это место и эти люди его бесили, а Лоренс, казавшийся тогда адекватным, бесил молчанием. В любом случае, если мальчику так хочется поиграть во взрослые игры — пускай. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось. Стоило надеяться, что Редфилд не умрёт в процессе, хотя за это ручаться он не мог. Лоренс, уже без прелюдии в виде поцелуя, сжал шею мужчины зубами и с наслаждением укусил. Он полуприкрыл глаза; пульсирующая вена под его губами ощущалась невыносимо приятно, напоминала, кто сейчас находится под ним. Это чувство пьянило, Лоренс больше не пытался сдерживаться. Ладонь мгновенно проникла под низ рубашки Гидеона, он провёл вверх и вниз по животу, с удовольствием касаясь чужой кожи пальцами. Гидеон был в хорошей форме, даже в лучшей, чем сам Лоренс, что он не мог не признать. Оттого власть над мужчиной так сильно сносила крышу. Не самые умелые, но приятные прикосновения заставили мужчину слабо улыбнуться. Главное, чтобы Лоренс не заигрался и не содрал бинты. Да, рана его волновала гораздо больше. Мало кого интересует перспектива умереть во время секса. Было бы забавно, но не было. Чувствовать себя слабым было неприятно, но как-то Гидеон об этом старался не думать. Всего лишь временная слабость у парня, не так уж давно вступившего во взрослую жизнь. Акройд не казался старше своих лет. Почему бы не провести время приятно? Кто знает, повезёт ли ему выжить здесь. Принятие Гидеона ощущалось странно, даже слишком. Лоренс в последнюю очередь ожидал увидеть улыбку, ведь мужчина с его характером казался именно тем, кто будет бороться за свою честь до последнего. Лоренс вновь оторвался от шеи, внимательно, нечитаемым взглядом оценил состояние Гидеона, а затем поцеловал того в край челюсти, тут же переходя на укусы. Пальцы ловко совершали необычное для хозяина действие: расстёгивали пуговицы на чужой рубашке, попутно осыпая прикосновениями оголяющийся пресс и грудь. Гидеон тяжело и сбито дышал. Почему-то чужие ласки приносили ему удовольствие, хотя раньше он бы точно такого не позволил. Возможно, он уже давно не соображал или устал. А может, Акройд ему симпатичен в каком-то роде. Молчаливый, рассудительный и смелый, но не очень умный. Сигануть ради Эвана в пропасть, осознавая, что так можно умереть? Ему просто повезло, что уровень воды был достаточным, чтобы на разбиться об неё. Жалко, что ничего в ответ Редфилд толком не мог сделать. Ещё и такое неудобное положение. Как только рубашка была расстёгнута, Лоренс приподнялся на локти и перевернул мужчину спиной кверху, незамедлительно прижимаясь к ней грудью. На удивление, Гидеон оказался не слишком тяжёлым, хотя мышцы определённо занимали большую долю веса. Акройд шумно выдохнул горячий воздух ему в ухо, легонько укусил за мочку и вывел кончиками пальцев несколько кругов по чужим лопаткам, попутно стягивая шероховатую ткань с его плеч. Гидеон всё же решил подёргать руками, чтобы проверить, сможет ли он стянуть верёвку. Не смог. Укус заставил его сдавленно выдохнуть и прикрыть глаза. Может, вообще их не открывать? А может, притвориться спящим? Как-то положение дел стало смущать несмутимого Редфилда, который не так давно подкатывал к Августу в шутку, издеваясь над ним, а теперь лежит под парнем, который его ранил. Звучало интересно, но для другого раза. Хотя, пути назад не было, Гидеон это уже понял. Молчание угнетало, хотелось услышать чужой голос. Так он хотя бы меньше волновался. Лоренс откровенно получал удовольствие от возможности потереться носом о плечо любимого мужчины, но делал это мельком, не подавая виду о своей маленькой слабости. В конце концов, он должен был быть холодным и бесчувственным. Он просунул руку под торс Гидеона и заставил его чуть приподняться, чтобы убрать ремень из брюк. Толстая полоска из кожи идеально подходила для исполнения извращённых фантазий парня, но перед этим нужно было немного повременить и привыкнуть к собственному положению. В конце концов, для Лоренса всё подобное было в новинку. Глаза Гидеон всё ещё не открывал. А зачем? Он всё равно лежит и ничего не делает, получая удовольствие. Возможно, скоро удовольствие превратится во что-то неприятное, но какая теперь разница. Его и так считают мерзавцем из-за того, что он пытался провернуть. И зачем, спрашивается? Гидеон и сам уже перестал понимать. Возможно, кислород перестал поступать в мозг. Ну да, будучи взаперти, спасаясь от потопа и находясь на ниточки от смерти, думать вообще было сложно. Только сейчас мозг соизволил функционировать. Лучше бы он атрофировался. Касаясь кожи внизу живота подушечками пальцев, Лоренс расстегнул сначала пуговицу, а потом и молнию на ширинке, и стянуть брюки вместе с бельём было несложно. Гидеон выглядел… просто превосходно. — Воу, — непроизвольно выдохнул он. Нельзя было сказать, что Гид походил на типичного пассивного парня, совсем наоборот: под слоем одежды скрывалось подкаченное и мужественное тело, и отчего-то именно это Лоренс (до сегодняшнего дня натурал) счёл особенно привлекательным. — Всё, конечно, понимаю, но, может, прекратишь пожирать меня глазами? Только не говори, что втрескался. Хотелось надеяться, что так и есть. На одного врага меньше. Да и Гидеона немного, но привлекал этот шкаф молчун. Почему-то снова захотелось включить своего тролля. И отказывать себе в этом удовольствии Гидеон был не намерен. — Как провёл время без нас? Водичка тёплая была? Мог, кстати, мою жилетку и забрать, я её только из-за тебя оставил болтаться там, — быстро и много заговорил он, вместе с тем растягивая слова. Брови Лоренса поползли вверх. Как мог этот мужчина шутить, лёжа под ним с голой задницей? — А может и втрескался… — по щекам расплылся румянец, но парень тут же взял себя в руки и продолжил более твердо: — С чего вдруг такая щедрость, Гидеон? Мы не друзья. Во рту появился горьковатый привкус от необходимости говорить таким тоном с Редфилдом, и Лоренс мог поклясться, что его голос немного дрогнул. В отличие от голоса, руки его не дрожали. Парень уверенно водил по спине мужчины и, шумно выпустив воздух изо рта, оставил на его ягодицах шлепок. Звонкий, пусть и несильный удар раздался в комнате, и Акройд, то ли извиняясь за грубость, то ли проявляя всё тот же инстинкт собственничества, погладил ладонью краснеющее место. Гидеон, стиснул зубы, но выдавил из себя снисходительную улыбку. Заговорил-таки… — Бедный мальчик влюбился во взрослого дядю? Бывает, не стоит стесняться. Наверное, Редфилд просто нервничал, оттого и выдавал странные фразы. Как же нелепо это смотрелось со стороны. Этот взгляд, эти действия… Чёрт возьми, да этот парень действительно влюбился. Ох уж эта молодёжь (всё, теперь он дед). — Скажи честно, Акройд, у тебя была хоть раз девушка? Или я твоя первая? — шутя, сказал мужчина. Нет, это точно нервное. Лоренс смутился, впал в прострацию и уткнулся взглядом в связанные руки Гидеона. — Я похож на девственника? Не то чтобы Акройд обращал внимание на что-то, кроме своего рыцарского долга, но полное игнорирование потребностей снижало работоспособность, поэтому временами партнёрши у него всё-таки были. Но сейчас он чувствовал себя таким же смятённым и неловким, как в первый раз; может, из-за того, что под ним был мужчина, может из-за того, что это был конкретно Гидеон. — У нас не такая уж большая разница в возрасте, — Лоренс был не из тех, кто мог спокойно шутить или язвить не то что во время секса, но и вообще по жизни. Ладони скользнули под бёдра Гидеона, парень силой согнул их и заставил Редфилда принять удобную для дальнейшего шага позу. В некотором роде, слова мужчины вызывали в нём желание поскорее сделать это. Гидеон почувствовал, что смог задеть уязвлённое место своего временного партнёра. Настроение само собой поднялось (вместе с членом). — Нет, ты похож на того, кто женат на своей работе и ни о чём больше не думает, — пускай он не видел лица Акройда, но был готов поспорить, что у него очень грустные глаза. — Учти, глубоко в душе я старик со взрослыми детьми и внуками. Я предупредил. Видимо, изменяющий своей жене с молодым парнем. Лоренс осознал, как повёл себя только что, и постарался вернуть холодный образ. В первую очередь, он временно замолчал и отвесил ещё один смачный шлепок по заду Гидеона — необходимо было напомнить ему, кто где находится. Парень подумал пару секунд и просунул пальцы в рот Редфилда, активно двигая ими и оплетая язык. В их ситуации найти более приемлемую смазку было нереально, а возможность временно заткнуть мужчину давала чувство контроля над ситуацией. Он потёрся стояком о бедро Гида, чудом сдержав большую часть звуков. Тихий стон прорвался сквозь зубы. Гидеон даже с пальцами во рту не упустил возможность выбесить парня. Повилял задом, касаясь чужого члена, чуть покусывал пальцы и не ощущал никакого дискомфорта. Так всё же было гораздо комфортнее. Даже если будет неприятно или больно, у него есть на что отвлечься. А ещё он пытался оценить сексуальной опытность Лоренса. Он не мог точно знать, сколько девушек у него было и каким он был в постели. Резвая прыткость Гида не давала Лоренсу покоя: тут он был сверху, а не наоборот. — Ты… Он дышал. Дышал громко и почти стонал, но искренне старался держать в себе все неподобающие звуки. Он не мог позволить Гиду крутить собой, как ему вздумается. Потому, как только парень посчитал количество слюны достаточным, он, без малейшей задержки, освободил рот Редфилда и вошёл в его отверстие сразу на две фаланги. Было ли это наказание за слишком длинный (хотя, безусловно, умелый) язык или вытекшее наружу желание показать, кто тут главный — не знает даже сам Лоренс. — Пх… Пыхтение Гидеона не было похоже на стон, скорее на сдержанный смешок. Дурацкая улыбка сошла с лица, но на её место пришла другая. Казалось, что пора прекратить насмехаться над бедным парнем, но нет, Редфилд не умеет вовремя затыкаться. — Не стоит так нервничать… — лёгкий смешок вырвался из груди, — тут все свои. Лоренс вдохнул сквозь зубы с явным неодобрением. Этот мужчина был совершенно ненормальным во всех смыслах. — Просто помалкивай и будь послушным мальчиком, Гид. Он даже использовал сокращённый вариант имени, настолько поведение Гидеона выводило из себя. К одному пальцу добавился второй, и парень раздвинул их на манер ножниц, зная, что это должно быть крайне болезненно. Редфилд сам напросился, а Лоренс совершенно не хотел сдерживаться. Может звучать романтично, но в душе парень был пылким и эмоциональным, и всегда мечтал найти человека, с которым сможет скинуть маску снежной королевы. Что ж, это случилось, хотя и немного не так, как он представлял. Да, это было больно, но Гидеон никогда не давал заднюю и всегда шёл до конца. Хотя такими темпами он дойдёт только до конца своей жизни. Но всё же решил помолчать, иначе Лоренс обидится и уйдёт, оставив его в таком положении. — Господи, эти ваши молодёжные фразочки… — само вырвалось, честно. Лоренс очень хотел насадить этого алого дьявола на копьё, как прямо, так и фигурально, но держался. В конце концов, ему самому будет не слишком приятно делать это без подготовки. — Кто бы говорил — сам не замолкаешь ни на секунду. Акройд внезапно решил сменить тактику; если боль не работает, то… он чуть изменил угол наклона пальцев, вполне намеренно касаясь простаты Гидеона, в надежде, что хоть это заставит его замолчать и не изводить Лоренса ещё больше. Долгожданный стон таки вырвался из лёгких Гидеона. Тот даже не старался его сдерживать. Стон выдался протяжным, достаточно звучным и настолько пошлым, насколько хватило сил у Редфилда. Засмущать молодого было одной из его целью на сегодня. До этого его единственной целью было убить Эвана, но иногда планы резко меняются. Также как и сейчас. Нет, реакция Лоренса доставляла ему большее удовольствие. Даже не так сильно, как реакция Августа на очередной подкат. Смешно. Всё же этот парень был ему симпатичен. Лоренс смутился, и смутился сильно. Из его предыдущих партнёров никто не был настолько откровенен, и, тем более, никто не обладал таким тягуче-приятным низким голосом, как Редфилд. Стыдно было признавать, но Лоренс хотел слышать больше этих звуков, и потому подготовка начинала всё больше напоминать приятное действо не для Лоренса, а для Гидеона. Третий палец вошёл без единой проблемы. Гидеон решил вообще ни сдерживать ни одного стона. Терять ему действительно нечего. Даже если об этом кто-то узнает, то не поверит. Да и если поверит, то какая к чёрту разница. Он уже не малолетка, чтобы стесняться чего-то. А вот Акройд, кажется, не был настолько откровенен. Такая закрытость обычно и мешала большинству отношений, уж Гидеон-то знал. — С твоим смущением тебе лучше одеваться, как Морган. Лоренса, помнится, привлёк именно открытый и яркий характер Гидеона: этот мужчина был тем партнером, о котором парень мечтал большую часть жизни. Но сейчас данная черта характера играла не в пользу Акройда, совсем наоборот. — А вот тебе стоит отказаться от одежды совсем, — Гидеон был заразен, иначе объяснить, как он заставил парня стать чуть более мягким, было нельзя. Возбуждение Лоренса требовало внимания, и после того, как четыре пальца перестали быть проблемой для Гида, он спустил уже свои брюки. Было не слишком приятно ощущать давление ткани на пульсирующем органе, но ранее Лоренс был слишком занят… интересными вещами, чтобы беспокоиться об этом. — Всё для тебя, милый… — он не успел договорить фразу, так как почувствовал, что Лоренс вошёл. Лёгкий стон. Это было… странно. Да, странно. Гиду показалось это очень странным по ощущениям, но достаточно приятным. Он пошевелил бёдрами, всё ещё пытаясь понять, что именно ощущает. Этот мальчишка точно сведёт его с ума. — Мгхх… Парню не удалось удержать в себе стон, но что он мог поделать? Внутри Гидеона было так жарко и влажно, и его нутро так плотно обхватывало член Акройда, что молчать оказалось попросту невозможно. Несколько медленных толчков дали им обоим привыкнуть, но затем Лоренс торопливо поднял темп, прижался грудью к выгнутой спине Гидеона, желая получить так много физического контакта, как только было возможно, и оставил на шее ещё один укус неподалёку от первого. Гидеону было на удивление хорошо. Он не сдерживал стоны, двигал бёдрами в такт движениям Лоренса, получая удовольствие. Чем больше парень прижимался к нему, тем становилось приятнее. Рядом с Лоренсом теперь не было так некомфортно, наоборот, казалось, что они всегда были знакомы. И Акройд перестал стесняться, что не могло не радовать. Если он выживет, то точно переключится с Августа на Лоренса и будет изводить его до тех пор, пока он не сорвётся на глазах у всех. Разъярённый Лоренс. Лоренс вновь перехватил управление, сжав ладонь на шее Гида и вдавливая его в подушки поглубже. Спина мужчины выгнулась красивой дугой. Парень провёл второй ладонью по позвоночнику вниз и обхватил бедро Редфилда, плотно обжимая его пальцами, а затем прижал зад мужчины к своему паху, насаживая того почти по самое основание. Хотел ли Лоренс стонать, как маленькая течная сука? Да. Мог ли он сдерживать свой голос? Нет, да и не желал: Гидеон уже всё слышал, больше скрывать нечего. — Мгх, боже, ты… Гидеон уже давно хрипел, но меньше стонать не перестал. Хотелось просто забыться в этом временном наслаждение и не думать ни о чём за пределами этой комнаты. Только он и Лоренс. Редфилд чувствовал, что Акройд уже был на пике, да и сам понемногу доходил до конца. Он просто закрыл глаза, полностью отдаваясь парню. Выёбываться он будет потом, сейчас главное не это. Лоренс почти рычал от удовольствия и по учащённому сокращению мышц мужчины мог понять, что ему не просто нравится — он скоро кончит под другим парнем. Под ним. Гидеон. Эта мысль была единственным, что заполонило его рассудок, и, как только пульс поднялся до рекордных значений, Лоренс громко гортанно выкрикнул: — Ги-мхх, Гидеон! Он обхватил достоинство Гида (со смущением подмечая, что оно больше его родного) и в пару движений довёл мужчину до оргазма, после чего отпрянул, восстановил дыхание и лёг рядом. Он совершенно не мог решиться сказать хоть слово. Гидеон отдышался и открыл глаза. Он посмотрел на красного от стыда и жары Лоренса, который пытался привести своё дыхание в норму. Дурацкая улыбка сама собой наползла на лицо. — Надо же, такой же красный, как мои волосы. Не вставить язвительную фразочку было выше Гидеона, поэтому он, как всегда, решил либо смутить, либо разозлить Лоренса. Но спустя мгновение его лицо исказилось в гримасе боли. — Твою мать… рана что ли открылась? Видимо, ему всё же было суждено умереть…