FavOriTe

Донхёк седлает бёдра Минхёна, почти сразу замечая на себе заинтересованный взгляд возлюбленного. Чону пока не присоединяется, только наблюдает, размеренно шагая к широкой кровати. Слышится негромкий вжик зажигалки, и в воздухе разливаются струи серого горького дыма. Марк не двигается, потому что Ким молча указывает подождать и, снова затянувшись, ведёт ладонями по мягкой шее русого ровно к челюсти, касается подбородка и заставляет приоткрыть рот, запихивая дымящуюся сигарету меж сухих губ. Рыжий не улыбается, не выдаёт вообще каких-либо эмоции, прислоняясь губами к горящей шее и опуская руки к вороту рубашки. Донхёк задыхается от густеющего воздуха и сильных рук стоящего сзади старшего, кукловодом командующим его телом, и откидывает голову назад, ощущая болезненный укус под челюстью. Верхняя пуговица рубашки быстро поддаётся давлению тонких пальцев, как и следующая, а Марк замечает, что под ней у Донхёка ничего нет. Но Донхёк немного не в том состоянии, чтоб об этом думать, он стонет негромко и заводит руки назад, хватаясь за мягкий свитшот Кима, а рыжий уделяет секунду, чтоб ещё раз затянуться и продолжить. «Он что, использует меня в качестве держалки для сигареты?» Чону выдыхает ему в шею, заставляя сигаретный дым путаться в его растрёпанных волосах, а сам справляется с оставшимися пуговицами и, совсем немного дразня, касается поалевших сосков. Младший вздрагивает, опускает голову и встречается с восторженным взглядом кофейных блистающих в темноте глаз своего парня. Шатен тянется дотронуться до него, но встречается с ладонями старшего, блуждающими по бархатной, чуть загорелой коже, которые тут же перехватывают его кисти и прижимают ближе к чужому телу, будто бы показывая, где на ощупь лучше всего. Чону зарывается носом в отросшие пряди, целует пылающую кожу за ухом, стягивая с плеч школьника рубашку и откидывая на спинку кровати. Всего лишь небольшая пауза на пару секунд заставляет Донхёка недовольно простонать, требуя продолжения ласки, но рыжий тычет пальцем ему в щёку, прося повернуть голову к нему, и перехватывает сигарету пальцами, прикусывая алые губы. Марк млеет от такого вида, а русый жадно втягивает Кима в поцелуй. Сладкий и мокрый, как всегда целуется Ли, только с осевшей во рту горечью. Студент смотрит надменно, чем откровенно Хэчана заводит, и он поднимается с чужих бёдер. Чону отстраняется, спускается ладонями к неширокому ремню на талии младшего, быстро его растёгивая и вытягивая из шлёвок, на ширинку, чтобы потянуть за замок и приспустить джинсы совсем немного, только открывая для взгляда кромку трусов и плоский живот. — Красивый, да? — рыжий хмыкает, прикусывая ухо с проколом и обращаясь к шатену на кровати. Ли согласно кивает, перемещая руки на рёбра. — Ты тоже можешь начать раздеваться, я пока немного займу малыша. Донхёк от этих слов вспыхивает, потому что «разве ты не этим только что занимался?» А студент выпрямляется и хлопает по свободному месту на кровати, привлекая внимание и молча прося слезть. Хэчан не спорит, слезает, так и не повернувшись, ступая голыми стопами на холодный пол, пока Чону уже тянет его расстёгнутые штаны к коленям, прихватывая трусы. Он заставляет младшего наклониться и помогает снять, параллельно наблюдая, как Марк стягивает с себя худи и футболку. — Это пока оставь, — Чону кивает на трусы, ещё не покинувшие тело Минхёна, а тот кивает, уже прислоняясь к спинке кровати для удобства. — Давай покажемся твоему парню, — от мурчания Кима, ладонями гуляющего по его бокам и снова покрывающего худую шею поцелуями, у Хэчана тающий на языке восторг и мурашки по спине бегут. Донхёк выглядит восхитительно. Он смотрит томно, сверху вниз, не в силах передать, какой ураган из чувств в нём творится, прикусывает уже покрасневшие, блестящие от слюны губы, не может откинуть с лица прилипшие от пота пряди и поддаётся любому касанию к чувствительной коже, поэтому дёргается от подступающей судороги, когда Ким ногтями проходится по животу. Ещё нескладное юношеское тело горит и отзывается на каждое новое для него действие. Рыжий кладёт голову на плечо младшего, подталкивая его вернуться на прежнее место — на бёдрах Ли, и на одном из глубоких выдохов обхватывает его член, уже заметно эрегированный. Донхёк не знает, за что зацепиться, и хватается за ладонь Марка, расположенную под его ребрами, открывая рот в немом стоне, потому что старший не медлит. От грубых движений Хэчан наконец полноценно стонет, звонко и приторно, как в лучшем порно, подаётся тазом назад на автомате и вдруг касается жёстких джинс Чону. Ткань так контрастирует с нежной кожей, что Ли от неожиданности проезжается по ней мягкими ягодицами, наклоняясь и опираясь на руки. — Удели внимание хёну, — командует всё с той же кривоватой ухмылкой Ким, снова подталкивая младшего ближе к его парню. Донхёк без колебаний подаётся к шатену, впиваясь в блестящие губы с поцелуем, уже более нежным, чем вышел у него с Чону. У него губы сухие и мягкие, совсем не как у Кима, и Ли довольно постанывает в поцелуй, ощущая, что никто его инициативу здесь не перехватит. Неровный вскрик вырывается изо рта Донхёка неожиданно, и он отстраняется, чтобы глотнуть воздуха. Студент вводит сразу два пальца, гладит по спине успокаивающе, и Марк замечает, как под ладонями выгибается спина Хэчана, а тот хватается за плечи Ли и припадает к впадинке над ключицей губами, чтобы оставить акварельно разлившийся после засос. Он поднимает голову, и, прежде чем сокрушённо опускает обратно, покрывая поцелуями грудную клетку старшего, Марк успевает заметить блеск слёз в больших, уже помутневших глазах. Донхёк сжимается от новых, волнами накатывающих ощущений, вдруг громко стонет и утыкается в рёбра возлюбленного лбом, почти ложась на него и стискивая чужие бока в руках. Марк поднимает взгляд на Чону, чьи пальцы уже определённо набрали какой-то ритм, раз школьник на нём шмыгает носом, вскидывая бёдрами, а по комнате расходится хлюпающий звук. Ким отвечает на взгляд Ли милой улыбкой и ласково поглядывает на младшего, который прячет лицо на чужой груди. — Пожалуйста, — стонет вдруг Донхёк отчётливо, сильнее впиваясь короткими ногтями в кожу. — М… Марк, пожалуйста… — Что? — голос Хэчана звучит жалостливо, как у ребёнка, и шатен нежно гладит его по спутавшимся волосам. Улыбка не сходит с его лица даже сейчас, и Чону на мгновение подвисает на ней, чтобы довольно хмыкнуть. — Возьмите меня. Чону-хён, Марк, пожалуйста, хоть… — он не успевает закончить свою мысль, как Ким давит точно рядом с простатой, заставляя младшего оборвать предложение громким мычанием. — Тебе что, всё равно? — рыжий змеем опутывает тело младшего, касается везде и провоцирует на то, что Ли бы без него никогда не сказал: — Или, может, хочешь нас обоих? — Я… — Донхёк замирает на мгновение, прикусывает губу и пытается сморгнуть прохладные слёзы, севшим голосом отвечая. — Я хочу, чтобы хоть кто-нибудь из вас меня сейчас же поимел. Мне всё равно, кто. Рыжий, так и не снявший с себя ни единой вещи, решает именно этим и заняться. Марк следит за тем, как пальцы покидают уже довольно растянутого и мелко подрагивающего Ли, ложатся на поясницу, а Чону смотрит на шатена внимательно и вдруг прикладывает свободную ладонь к губам, чтобы через мгновение передать поцелуй губам старшего Ли. Донхёк, почувствовав какую-никакую свободу, тянется за ещё одним поцелуем, не заметив произошедшего, прикрывая глаза и пытаясь наладить дыхание, а Марк отвечает охотно, путая пальцы в сухих прядях и следя всё же за стягивающим с себя свитшот Кимом. Тот расстёгивает ремень, замечая тяжёлый взгляд на себе и с улыбкой одними губами произносит: «Подглядывать — плохо». Марк кивает, но не останавливается, а Донхёк хнычет, прося Чону поторопиться. Школьник чувствует, как мокрые от смазки ладони ложатся на ягодицы, сминая, и подаётся назад нетерпеливо, разрывая поцелуй. Чону встаёт ровно между раздвинутых коленей, и вдруг тянет младшего на себя, заставляя спуститься вдоль тела Марка. — Раз так хочешь, я не могу тебе отказать. Только с условием, — он наклоняется вперёд, прихватывает пальцами резинку трусов шатена и тянет вниз и шепчет на ухо раскрасневшемуся Ли. — Сделай своему парню приятно, а заодно заткни свой болтливый рот. Донхёк, горящий от смущения, послушно обхватывает уже стоящий член ладонью и бездумно целует. Чону смотрит долго и недовольно хмурится, наклоняясь к младшему, не понимая терпения Минхёна. Он накрывает ладонь Ли своей и ведёт вдоль члена, несильно нажимая на головку и указывая: — Высунь язык. Ты сосать должен, — русый послушно приоткрывает рот и привстаёт на локтях, поглядывая на старшего, который указывает, каких мест касаться и подсказывает. — Уже лучше. Попробуй заглотить, сколько сможешь. Чону выпрямляется, предоставляя остальное Ли, и замечает странный взгляд Минхёна. Он вопросительно кивает, а шатен мотает головой, поглаживая светлые волосы Донхёка, потому что у того, на самом деле, неплохо получается, несмотря на нулевое количество опыта. Ким зависает на пару секунд и тянется за презервативом, параллельно последний раз проводя пальцами по кольцу мышц, убеждаясь, что младшему не будет больно. Тот нетерпеливо перебирает пальцами по одеялу, когда чувствует поцелуй в плечо и нарастающее давление со спины. Это не идёт ни в какое сравнение с пальцами и Донхёк стонет, прося замедлиться. Не от боли, но от странного чувства, расходящегося по животу и груди. Глубже, чем пальцы. Намного. Чону прислушивается, гладит его по плечам, покрывшимся мурашками, и всё равно продолжает давить. — Попробуем сразу до конца? — Донхёк долго разбирает, что сказал старший, потому что по ощущениям он находится под толщей воды, на самом дне океана, откуда реальность не воспринимается от слова совсем. Он кивает, не вытаскивая изо рта члена старшего, который смог заглотить больше, чем наполовину. Он понимает, что расслабиться придётся полностью, но от осознания, в каком положении находится, узел чувств в животе скручивается. Ким довольно улыбается и тянет младшего на себя, придерживая его за бока и чувствуя, как тот шире раздвигает ноги. Русый беспокойно мычит, отстраняясь от тела Минхёна и пытаясь восполнить недостаток кислорода, замечая, к тому же, медлительность рыжего: — Давай. — М? — Я не ребёнок, не осторожничай так, — на лице студента от этих слов появляется совершенно особенная ухмылка, которую Марк видел лишь у него. Чону кивает, понимая, что Донхёк не знает ещё, о чём говорит, и едва выходит из него, чтобы сделать первый толчок, от которого Ли роняет голову на бедро одноклассника и прикусывает губы, несдержанно промычав. Всё это для него слишком необычно, слишком быстро, слишком… слишком. Но Чону не ждёт, повторяя движение, и Донхёк непонимающе хмурится, потому что от второго толчка эффект сильнее, чем от первого… На четвёртом он сильно впивается ногтями в бёдра шатена, вскидывая голову от зазвеневшего в ушах стона и волной разошедшемуся по телу импульса. «Ещё», — возникло в крашеной голове только сейчас, но рыжий, будто назло, останавливается: — Я люблю с оттяжкой, но раз ты не хочешь осторожно, буду грубее. Только и ты не забывай о своих обязанностях, раз такой взрослый. «Противный», — проносится в мыслях Донхёка до того, как длинные пряди на затылке больно стискивают, заставляя приподняться снова. Ли стонет громче, потому что старший действительно ускоряется, переместив ладонь ему на шею и давя несильно, подталкивая продолжать. Русый поднимает на шатена взгляд и замечает полуулыбку, с которой на него смотрит его парень. Младший тоже позволяет себе ухмылку и снова обхватывает член Ли, прихватывая побольше воздуха и пытаясь расслабиться. Он заглатывает половину, когда чувствует обильно полившиеся по щекам дорожки слёз и настойчивую ладонь на своём затылке, давящую ещё сильнее предыдущего. Чону наклоняется вперёд, ставит ладонь на матрас между ног Ли, рядом с плечом младшего, усердно пытающегося вывернуться из хватки. Вдруг он чувствует прикосновение к руке и медленно оглядывается на инициатора, чтобы улыбнуться и переплести их пальцы. В комнате душно, жарко, а сигаретный дым не выветривается, даже ещё тянется из не потушенной Чону сигареты в стакане на тумбе, и они задыхаются, каждый по-своему. Марк от горячего рта младшего и густого воздуха, от отсутствия естественного освещения, даже от недостатка искусственного, от вибрации, расходящейся по телу, когда Донхёк несдержанно стонет, цепляясь пальцами до синяков, от нежного румянца, разливающегося по щекам Кима, неотрывно глядящего на него и облизывающего быстро сохнущие губы. Чону от стискивающих его ладонь пальцев, от мягких прядей и приглушённых стонов русого, от его узости и неконтролируемых движений бёдрами навстречу, от накатывающей слабости и желания зацеловать обоих, тянущихся к нему, от плотно задвинутых штор, не пропускающих никаких лучей, способных разрядить воздух или дать понять, почему тот кисло-сладким веществом оседает в лёгких. О Донхёке говорить нечего, тот давится даже собственными мыслями: терять девственность вот так… захлёбываясь слюной, почти обездвиженно принимая в горло всю длину, подаваясь в такт грубым толчкам, чувствуя дрожь в коленях и ничего не слыша из-за собственных жалостливых стонов и шлёпков о бёдра… Ли не знает таких слов. Не знает, на каком языке мира они есть, но и не может думать об этом, только закатывает глаза от невозможности вдохнуть и желания задохнуться. Он даже не пытается сдерживаться, кончает мгновенно. Чону чувствует, как младший сжимается в судороге и мычит. Он отпускает влажные от пота волосы, за шею тянет ещё тонущего в оргазме Ли, притягивая его к себе и требовательно целуя. Перед Марком картина та же, что в начале, только в разы пошлее, потому что воздух греется между ними моментально, Донхёк смотрит пьяно, не в силах до конца прикрыть глаза, по его щекам и носу продолжают стекать слёзы, а избыток слюны теряется в поцелуе. Чону свободной рукой поправляет волосы, убирая их с заметно взмокшего лба и зачёсывая назад, отчего выглядеть начинает старше, на свои прожитые годы, и случайно касается собственных розовых щёк и руки младшего, крепко сжимающего его плечо. Ли хватается за него, как за последний спасательный круг, но отстраняется, жмурясь, ведь Ким торопиться выйти из него, чтобы не кончить от участившихся пульсаций. Донхёк оборачивается к Минхёну, придвигается ближе, садится на колени на кровати, а рыжий следует его примеру, расположившись рядом. Они путаются в конечностях, но сцепленные замком руки Чону и Донхёк остро чувствуют, а ещё оба анализируют тёмный взгляд шатена. — Мне кажется, Минхён достоин похвалы, — мурлычет Чону, снова откидывая с лица мокрые пряди. — И правда просто ждал, как я просил. Ты же ещё не кончил, да? Школьник коротко кивает, не зная, чего ожидать от на редкость игривого старшего, а тот подаётся к русому, дарит ему лёгкий чмок в уголке губ и наклоняется к Марку, делая то же. Через мгновение Чону оказывается у него между ног, целует напрягшийся живот и переходит на прижатый к нему член, оставляя несколько мокрых следов. Минхён звонко втягивает воздух, когда старший касается головки языком и обхватывает губами, смешивая свою слюну с оставшейся Донхёка. Марк на автомате тянется дотронуться до старшего, но тот вдруг отстраняется, чтобы отпустить руку русого и переместить ладонь на его шею, мягко заставляя наклониться. Хэчан не понимает, чего Ким хочет, но не сопротивляется, а рыжий возвращается к ласкам, втягивая в них младшего. Донхёк краснеет сильнее, осознавая, но прижимается щекой и щеке старшего и проводит по плоти языком, снова смешивая их слюну. Марк смотрит почти испуганно, но Чону одобрительно кивает русому и оборачивается к нему, чтобы поцеловать в щёку и перенять внимание на себя всего на мгновение. Горячие вздохи бьют по сознанию, по возбуждению, по ощущениям. Ким выжидает ещё несколько секунд, отстраняет младшего от себя, отталкивая, и нащупывает его ладонь. Взгляд у студента хитрый, он пару мгновений буравит им канадца, чтобы вдруг колоритно усмехнуться, и обхватить его член ладонью, и тряхнуть головой, предлагая помочь ему с ритмом. Но Ли пока не понимает, зато Чону касается губами головки и умело ведёт языком. Долго дразнить он не решает — жмурится и неторопливо насаживается. На нёбо давит, а воздух быстро кончается, но рыжий вбирает до конца, утыкаясь носом в живот и пытаясь расслабиться, только всё равно нервно вздыхает и на автомате хочет сглотнуть скопившуюся во рту слюну. Неожиданно волосы сильно стягивает ладонь младшего, тот звонко стонет. Чону засчитывает это за комплимент и позволяет направить себя, не отпуская руки Хэчана. Донхёк забирается чуть выше, смотря зачарованно и не мешая Чону, который послушно набирает ритм и выгибается в спине, скрещивая лодыжки. Он не знает, чего хочет: научиться так же, ощутить себя на месте Ли или присоединиться и отвлечь Кима. Сам только оборачивается к своему парню и целует, а тот больно кусает его за губу, не сдерживая стон. — Хён, я сейчас… — Минхёну кажется, что его сердце готово пробить грудную клетку, он на автомате приподнимается, когда Чону стонет негромко, пытаясь вздохнуть, но не отстраняется, мелко потрясывая головой и позволяя заполнить рот горячей спермой. Марк отпускает спутанные влажные волосы и вместе с Хэчаном почти удивлённо наблюдает, как Ким вскидывает голову к потолку и игнорирует скопившиеся у глаз слёзы, прикрывая рот свободной ладонью. Кадык его часто дёргается, свидетельствуя, что Чону несколько раз сглатывает, и младшие жадно тянут рыжего к себе, как только тот опускает голову, чтобы пригласить в тройной поцелуй. Ким растягивает губы в улыбке и поддаётся, выдёргивая ладонь из хватки русого и ведя по его спине кончиками пальцев ровно вдоль позвоночника. Растянутый Ли легко принимает сразу три пальца и тихо стонет, а Чону отстраняется и наклоняется к уху шатена, оставляя мелкий поцелуй, прикусывая мочку и что-то мокро шепча. Марк слушает его, а в чёрных глазах не видно, как расширяются его зрачки, зато на уже возбуждённом члене видны тонкие нити вен. Донхёк не слышит, о чём они говорят, но прилежно ждёт, пока не встречается с парой заинтересованных глаз. Чону возвращается на своё место, снова вставая на колени и освобождая место для Хэчана. Школьник молча соглашается с предложенным местом — тем же, что было в самом начале, перекидывает ногу через бёдра одноклассника, но хён почему-то подталкивает вперёд. Ладони Марка ложатся на мягкие бёдра младшего, он гладит успокаивающе, пересекая их взгляды и едва-едва улыбаясь. Русый не понимает, чего от него хотят, и всё происходит так быстро, но Чону ласково указывает приподняться и до странного невозмутимо давит на кольцо ануса, чтобы помочь его парню войти в младшего. И чтобы… Донхёк вскидывает голову, испуганно моргая широко распахнутыми глазами, потому что рыжий целует его в плечо, не вытаскивая из него пальцев ещё пару мгновений. — Хён, не надо… — Ли сообразительный, хватается за бедро старшего, собираясь его оттолкнуть, но тот всё равно нажимает на поясницу, заставляя наклониться ниже. — Ты, главное, расслабься, — змеем шепчет, оглаживая плоский живот и кольцом пальцев проходясь вдоль члена младшего, всего раз, чтобы русый заскулил, не зная, куда себя деть. — Я не приму сразу двоих, — Хэчан хмурится, но не недовольно, а жалостливо, равномерно подаваясь тазом назад. Чону хмыкает, наблюдая за его метаниями, но бескомпромиссно сжимает мягкий бок, не переставая целовать горячую кожу, и входит слишком быстро, слишком глубоко, выбивая из русого болезненный вскрик. Слёзы моментально копятся в светлых глазах и катятся по щекам, Ли хнычет, пытаясь привыкнуть, а Ким наконец не торопится. Школьнику не столько больно, сколько страшно, он чувствует, что вот-вот порвётся, что для него это слишком, что… Донхёк шмыгает носом, но опирается на плечи возлюбленного руками, облизывая сухие губы, и жмурится, осторожно насаживаясь. Страшно, но тело почему-то не подводит, а Марк под ним звонко выдыхает, готовый простонать. Студент ласковый, оглаживает бока младшего, шикает успокаивающе, целуя в шею, и касается живота, чтобы почувствовать под пальцами заметное уплотнение и с восторгом поделиться находкой с шатеном, а после с обладателем тела. Он прикладывает ладони младших к торсу Ли и едва-едва вжимается в русого, отчего оба синхронно стонут, хватаясь за пальцы друг друга. Втроём путаются и в них, но все чувствуют затапливающую интимность именно этих касаний и по-разному реагируют. Донхёк стонет громко, потому что теперь абсолютно беззащитен, подставляется под любое движение — каждое приходится на чувствительные точки. Он хочет шире раздвинуть ноги, но те быстро затекают в сидячем положении, и Ли ложится на возлюбленного, хватаясь за спинку кровати свободной рукой и до белых костяшек сжимая. А Марк с Чону коротко пересекаются взглядами ровно за мгновение до того, как Ким опускает потемневший взгляд на собственные ладони на чужом теле и толкается в младшего, первый раз осторожно, второй — уже сильнее, на третий выбивая из школьников по стону. С уст Марка срывается протяжный и горячий, с Донхёка — короткий, сладкий, почти неотличимый от болезненного, но с медовым оттенком. Ким алеет вслед за ними, прикусывая губу, потому что в Хэчане узко, а с Минхёном связь другая, на уровне сцепленных пальцев и ног, на уровне смешивающейся смазки и на уровне возбуждённых взглядов. Чону хмыкает уже совсем безумно, вырывает руки из плена младших, чтобы уткнуться в спину русого, опереться на ещё местами сухую кровать. Спустя пару смутных, одному кажущимися вечностью, другому — секундой, пару отрезвляющих минут рыжий наконец может свободно вздохнуть и наладить постепенно нарастающий темп. Младшие цепляются друг за друга с новой силой, а громкие стоны Донхёка перекрывают все другие, тот теряет последний контроль за собой, закатывая красивые, порозовевшие от слёз глаза цвета ириса, вскрикивает последний раз, больно цепляясь и за бедро Чону, и за бок Минхёна, снова сжимаясь в сладкой судороге оргазма и заставляя обоих кончить почти одновременно. В клубе тел жарко и приторно-горько, несколько долгих минут стоит тишина, непривычно бьющая по ушам. Чону устал больше всех, младшие это понимают, поэтому садятся рядом, не зная, чем помочь и как отблагодарить, но Ким последний раз глубоко вздыхает, наконец приводя в норму сердцебиение, и целует обоих самым нежным и невинным поцелуем, на который способен, прежде чем скрыться в душе. Хэчан предлагает Марку закурить, но тот морщит нос, отворачиваясь.