Ромашки

      Неравнодушие — не преимущество.       Этому Майкрофта Холмса еще в детстве научил его дядя Руди. В тот день его всесильный дядя Руди оплакивал свою единственную любовь.       В Чертогах разума старшего Холмса, навсегда останутся и эти слова, и грустная улыбка любимого дяди, и слеза, скатившаяся по щеке, и тихий, чуть хриплый голос, которым Рудольф Холмс это сказал, и обещание маленького Майкрофта дяде, и самом себе, запомнить эти слова.       Майкрофту тридцать пять и он с гордостью может признаться самому себе, что сдержал обещание. Он не был монахом, совсем нет, но ни в юношестве, ни в молодости, судьба не подарила ему встречи с тем, кто заставил бы его сердце биться чаще.       Но судьба не всегда бывает благосклонна, особенно к гордецам.       Все началось с наркопритона. Шерлок, этот несносный мальчишка, снова сорвался и надо же было ему оказаться в притоне, рядом с которым произошло убийство. Пусть он и утверждает, что до приезда Майкрофта все было под контролем, именно старший Холмс успокоил разъяренных сотрудников Скотланд-Ярда, которым обдолбанный парнишка выдал не только предполагаемого убийцу, но и весьма пикантные факты о жизни самих полицейских, и уговорил детектива-инспектора не забирать Шерлока в изолятор.       Детектив-инспектор… Одного взгляда на этого усталого мужчину с совершенно седыми волосами хватило Майкрофту, чтобы пропасть. Майкрофт задавал ему вопросы и отвечал на встречные вопросы, но, кажется, впервые его гениальный мозг отказался запоминать слова. Вместо этого, все внимание Майкрофта было приковано к карим глазам полицейского.       Увозя младшего брата в свою квартиру, Холмс попросил Антею собрать полное досье на детектива-инспектора. В глубине души Майкрофт надеялся, что это всего лишь наваждение, и личность детектива-инспектора окажется не столь притягательной, как его внешность.       Надеждам Майкрофта не суждено было сбыться. Детектив-инспектор Грегори Лестрейд оказался человеком честным, прямым. Он быстро поднялся по карьерной лестнице не по прихоти высокопоставленного благодетеля, а лишь благодаря своему упорству и трудолюбию. У Лестрейда не было врагов в Ярде, среди коллег он пользовался уважением. Друзья и семья тоже могли сказать о нем только хорошее. Словом, у Грегори Лестрейда была прекрасна не только внешность, но и душа, и Майкрофта это не могло не зацепить.       В темных запутанных коридорах Уайтхолла такой человек, как Грегори, мог бы стать путеводной звездой, ярко освещающей жизненный путь старшего Холмса. К большому сожалению Майкрофта, Грегори выбрал службу в полиции и в Уайтхолле вряд ли бы смог появиться.       Майкрофту бы забыть о простом полицейском, но тот начал сотрудничать с Шерлоком, так что теперь каждый вечер Холмс читал отчеты о Грегори Лестрейде.              Впервые Майкрофт проснулся от приступа удушающего кашля спустя месяц после первой встречи с Лестрейдом. В ту ночь с губ политика упали первые лепестки. Matricaria chamomilla или Ромашка аптечная — символ правды и надежного и искреннего чувства. Если Шерлок узнает об этом, обязательно оценит иронию: политик и искренние чувства. Разве не иронично?       Конечно же, Майкрофт знал, что с ним происходит и знал, что может его спасти. Они встречались с Лестрейдом каждую пятницу за чашкой кофе, но Холмс все не мог найти в себе смелости признаться, а тонкие зеленые стебли все сильнее оплетали легкие Майкрофта.       Спустя три месяца цветки ромашек стали спутниками Майкрофта. Куда бы он ни шел, в его руках был неизменный зонт, за плечом стояла неизменная Антея, а в легких неизменные белые лепестки.       Решимость пришла к Майкрофту с первыми каплями крови на цветах. В одну из пятничных встреч он признался Грегу в своих чувствах. Поначалу, Лестрейд не поверил, и Майкрофт мог его понять — разве старший Холмс может быть способен на любовь? Майкрофт и сам до недавнего времени не думал, что способен.       А потом…       Потом, Лестрейд начал избегать его. Брал дежурства, не приходил на Бейкер-стрит, не отвечал на смс с просьбами о встрече. Однако, чувство вины не позволило Грегу самоустраниться: он пришел к Майкрофту в “Диоген”. Пришел, чтобы сказать, избегая смотреть в глаза:       — Но я вас не люблю, Майкрофт.       — Я знаю, Грегори. Я знаю.       Вечером того же дня Майкрофт передал Антее тонкий белый конверт и попросил передать его Лестрейду завтра утром. Позвонил своему нотариусу. Поужинал в любимом ресторане. Придя домой, он принял ванну, надел темно-синий костюм тройку, тот самый, что был на нем в их первую встречу, затопил камин. Он жег бумаги и фотографии. Смотрел как огонь съедает замшу перчаток. Пил любимое вино. Когда от яркого пламени остались только угли, он ушел в зимний сад. Здесь, среди ромашек, Майкрофт приставил револьвер к виску. Здесь, среди ромашек, он нажал на курок.                            Утром следующего дня Грегори Лестрейд сидел в своем кабинете и уже пятнадцать минут гипнотизировал вордовский файл — комиссар требовал отчет по нераскрытому убийству не позднее полудня. Однако, необъяснимое чувство тревоги, постоянно отвлекало инспектора.       Когда он был сержантом, его первый детектив-инспектор называл это “инстинкт бобби”, сам же Лестрейд считал это просто хорошо развитой интуицией. И сегодня его интуиция буквально кричала о том, что случилось, что-то страшное. Грегори даже порывался позвонить Шерлоку, но побоялся, что тот лишь поднимает его на смех.       Лестрейд глубоко вздохнул и попытался вернуться к отчету. Он даже успел написать пару страниц, прежде чем его отвлекли.       — Инспектор Лестрейд, — мужчина оторвался от монитора и перевел взгляд на девушку в черном костюме, стоявшую у его стола. — Мистер Холмс просил передать вам послание.       Инспектор непонимающе нахмурился:       — Очередное приглашение на свидание? Кажется, я уже объяснил мистеру Холмсу…       — Нет-нет, — прервала его теперь уже бывшая помощница Майкрофта. — Это просто письмо. Он просил передать вам письмо, инспектор.       — И всё? — Удивленно уточнил Лестрейд.       — Всё. — Голос Антеи дрогнул и она поспешно отвела взгляд. Конечно, Грег был не так проницателен, как Майкрофт или Шерлок, но будь она проклята, если покажет инспектору свои эмоции.       Антея достала из сумки маленький белый конверт без опознавательных знаков и передала его инспектору.       — Я должен передать ему ответ через вас, Антея?       — Боюсь, что туда, куда отправился мистер Холмс, ответные письма не доходят. — Антея невесело усмехнулась, а Лестрейд похолодел.       — Вы знаете, что в письме?       — Не имею привычки читать личные бумаги босса. — Резко ответила Антея, но, посмотрев на инспектора, смягчилась. — Пожалуйста, Грег, возьмите письмо, — девушка буквально вложила тонкий конверт в ладонь Лестрейда. — Вы можете не читать его, но если все же решитесь… — Антея замолчала и посмотрела прямо на Грегори. — Мой номер все еще есть в ваших контактах. Если вы захотите о чем-то меня спросить, звоните. Не обещаю, что отвечу на все ваши вопросы, но я постараюсь. До свидания, детектив-инспектор.       Антея неслышно покинула кабинет Лестрейда, оставив его наедине с признанием старшего Холмса.       Дрожащими руками Грегори вскрыл конверт и развернул письмо.       Каллиграфическим почерком Майкрофт писал:       «Мой дорогой инспектор, до встречи с вами я не верил в любовь. Видимо, поэтому судьба и сыграла со мной столь злую шутку. Простите, Грегори, что стали невольным её участником, и, пожалуйста, не вините себя ни в чем. Случилось так, что меня не интересует более ни политика, ни забота о брате — с недавних пор, для меня вся моя жизнь заключается только в Вас. К сожалению, это не фигура речи. Поверьте, я не пытаюсь этим вызвать у Вас чувство вины, я лишь констатирую факт.       Кажется, я сумел осложнить Вашу жизнь серьезнее, чем мой младший брат. Простите меня за столь неподобающее поведение, в иных обстоятельствах я бы никогда не позволил себе этого. Сегодня я уезжаю и никогда более не вернусь на Альбион. Хотел бы я пообещать, что ничто более Вам обо мне не напомнит, но вы все еще работаете с моим братом.       Я бесконечно благодарен Вам только за то, что Вы существуете в моей жизни и жизни моего младшего брата.       Пусть я, влюбленный Снеговик, был смешон в глазах Шерлока. Уходя навсегда, я с нежностью говорю: «Спасибо, Грегори. Спасибо, Вам, за все». Год назад я увидел Вас вместе с моим братом на месте преступления, и я не смог отвести от Вас взгляда.       Вы казались таким спокойным, уверенным, даже остроты Шерлока, казалось не задевали Вас. Тогда еще я не знал, к чему приведет наше знакомство, но даже если бы и знал, я бы все равно назначил Вам встречу.       Через полчаса за мной заедет машина, я успею только запечатать письмо и передать его Антее. Для всех будет лучше, если Вы это письмо уничтожите после прочтения. Не смейтесь, Грегори, над моими, как вы когда-то сказали “шпионскими”, привычками. Да, здесь нет никаких государственных секретов, здесь только мои мысли и чувства, которые я с детства привык оберегать от посторонних.       Сейчас я затопил камин и сжигаю все самое дорогое, что было у меня в жизни: ваши перчатки, который, вы его забыли в “Диогене”. Ваше личное дело. Ваши фотографии и ежедневные отчеты службы безопасности, — их триста шестьдесят пять, по одному на каждый день года, — не хмурьтесь, мой дорогой инспектор, Вы же догадывались о слежке.       Кончено. Я все отрезал, но все-таки думаю и даже уверен, что Вы обо мне вспомните. Если Вы обо мне вспомните, то… попросите Шерлока рассказать обо мне. Уверен, он найдет в своих Чертогах массу занимательных историй для Вас.       Я не знаю, как мне закончить письмо. От глубины души благодарю Вас за то, что однажды вы появились в жизни моего брата и, как следствие, в моей. Берегите Шерлока — он считает Вас своим другом.       Будьте счастливы. Прощайте, Грегори.       М. Х.»                     С каждым прочитанным словом, Лестрейда охватывал страх. Выронив письмо, он тут же схватился за телефон. Пролистав контакты до “Манипенни”, так Грег в шутку называл Антею, инспектор нажал кнопку вызова. Антея ответила на звонок так быстро, что у Грега промелькнула мысль о том, что она ждала его звонка.       — Что с ним? — Голос инспектора дрожал.       — Детектив-инспектор, — начала девушка, но Лестрейд перебил её.       — Что с Майкрофтом?       — Мистер Холмс мертв. Он поконил с собой вчера вечером. — Вот и оно: то страшное предчувствие, что преследовало Лестрейда с утра.       — Шерлок… Шерлок знает?       — Да. Мистер Холмс-младший знает обо всём. — Антея немного помолчала. — Он тоже ни в чем вас не винит и готов продолжать работать с вами, если вы этого захотите.       — Продолжать работать со мной. — Грег был близок к истерике. — С человеком, который убил его брата.       — Мой брат сам себя убил. — И как долго Шерлок стоял в его кабинете, прислонившись спиной к двери, и смотрел на него таким усталым, слегка сочувствующим, взглядом? Пришел вместе с Антеей и остался или зашел только что? Впрочем, Лестрейду это было и не так уж важно. — Врачи говорили, что у него есть еще полгода на то, чтобы добиться взаимности, задыхаясь от цветов в легких. Мой брат, принял решение закончить все сейчас. Слышите, Лестрейд? — Грег молча кивнул, так и не выпустив телефон из руки. — Он сам нажал на курок, потому что всегда знал, неравнодушие — не преимущество. Может быть, в другой вселенной, где не существует этой чертовой болезни, все было бы иначе, но мы здесь, и Майкрофт сделал, так, как посчитал правильным. Так что не смейте себя винить Лестрейд.       Эти слова, теперь уже единственного Холмса, добили Лестрейда. Он закрыл лицо руками и заплакал. За пеленой слез Грегори не видел, как Шерлок молча пересек кабинет, подобрал упавший на пол телефон, убрал его к себе в карман, как опустился на колено рядом с ним. Лестрейд только почувствовал как сильные пальцы сжали его плечи и потянули вперёд, как щеки коснулась грубая ткань пальто, как Шерлок резко вздохнул и крепко сжал его в объятиях.       — Внизу стоит машина. Антея отвезёт тебя домой и проследит, чтобы ты глупостей не натворил. Я займусь твоими делами здесь, комиссар уже предупрежден об этом. Как и том, что ближайшую неделю тебя здесь не будет. Пойдем, я провожу тебя. — Лестрейд кивнул и позволил Шерлоку увести себя из кабинета.       Полгода спустя Грегори впервые оказался у скромного надгробия Майкрофта Холмса. В руках у него был букет снежно-белых ромашек.