***
— Так что же такое «магия Локи»? — Мобиус с мягким любопытством смотрит на своего диковинного собеседника, свободно развалившегося на широком кресле, — Какие у этой магии есть особенности, которые точно дадут понять, что набедокурил именно ты? — Разве это объяснишь словами? Как только я смогу выйти отсюда — с удовольствием покажу вам все возможные из вариаций, — хитро отзывается Локи, легко салютуя массивной кружкой, — чирз, TVA. — Боюсь, что это нас и тревожит, — салютует в ответ Мобиус. Локи остаётся лишь безразлично пожимать плечами. — Раз вы изучали мои таймлайны от и до, то должны ведь знать и мои методы. — Методов множество, так же как и слухов о них. — Не всем слухам следует верить. — Но и не все стоит списывать со счетов? — Все правда, кроме, пожалуй, самых нелепых и откровенно смешных. — А какие из них нелепы и смешны? — К чему болтать о том, что смешно, когда есть то, что величественно? — Бог проказ не любит посмеяться над собой? Выражение лица у Мобиуса все такое же дружелюбное и раздражающе спокойное, но едва ощутимые веселые нотки в его голосе Локи воспринимает ершисто-неприязненно. — Не встречал ещё такое существо, которому хотелось бы слышать насмешки и видеть смех в чужих глазах, тем более — самому подставляться, рассказывая другому о своих глупых неудачах, — отрезает он, тотчас вытянувшись струной — от былой вальяжности не осталось и следа. — Не все это умеют, — понимающе кивает Мобиус, загодя отодвигая бутыль. — На сегодня нам хватит, верно? — Не умеют чего? — подозрительно смотрит на него Локи. — Не умеют смеяться над собой. Не каждому хватает на это смелости и, я бы даже рискнул сказать — мужества. Вместо ответа Локи вскидывает упрямый острый подбородок. — Не хотеть и не уметь — вещи разные, — по-детски бурчит он спустя какое-то время, глядя куда-то в сторону. — То есть, если бы я попросил тебя рассказать какую-нибудь глупую историю о собственной магии, то ты бы…? — Не стал этого делать только лишь из собственной незаинтересованности. Тягучее молчание в комнате разбавляет лишь мелкая трескотня черной коробочки под самым потолком. Наконец Мобиус отодвигает кружку, освобождая место для чего-то новенького. Он долго с глупыми присказками роется в кармане широких брюк, в конце концов достает оттуда маленькую прямоугольную коробочку и кладет на столик. — Карты? Серьезно? — Локи недоуменно смотрит то на него, то на колоду, которую Мобиус умело раскладывает по столу, — Ты что, хочешь, чтобы я показал тебе фокус? — В идеале — за честь почту посмотреть. Но пока что фокусы показывать буду я — так уж надо, прости. К сожалению, фокусник из меня не самый мастерский, но парочку трюков я все же заучил. Тяни карту. — Зачем все это? — Хочу проверить как быстро ты сможешь раскусить мои трюки. Тяни карту. Впервые за день Локи искренне смеётся — голубые глаза сияют чуть ли не восторгом. — Меня невозможно надуть в карты, Мобиус, — снисходительно поясняет он, — Ни одному смертному во всех мирах это не под силу. Бестолковое занятие — трата твоего драгоценного пресвятого времени. — С меня корона не упадет, — улыбается в ответ Мобиус, — но если мне случайно удастся сбить ее с принца Асгарда — я точно допью эту бутыль до самого дна. Тяни карту. Локи послушно тянет из колоды, с тоненькой усмешкой смотрит на тройку треф. Мобиус тем временем деловито сметает стопку себе в руку. — Запомнил? Теперь положи на стол и накрой ладонью. — И дальше…? Мобиус кладет свою ладонь на руку Локи, щурит глаза, комично морщится, будто пытается что-то прочувствовать. Ладонь у него крупная, теплая, уверенная — у Локи внезапно появляется острое желание никогда больше не прикасаться к этому человеку, никогда не чувствовать его прикосновений, никогда… — Тройка треф, — торжественно произносит Мобиус спустя бесконечные пару секунд. — Детский лепет, — фыркает Локи, тотчас пользуясь возможностью выдернуть руку, — Это даже и не трюк вовсе, всего лишь расчет. Мобиус слушает пояснения бога проказ словно бы вполуха, с какой-то мечтательной отстранённостью. –…и потом считаешь через одну черную в колоде. Верно? — Все так, — просто кивает он, — Дашь мне ещё один шанс? Есть ещё один, посложнее. — Я говорю — все это бессмыслица, — неуверенно начинает Локи, но уже через пару секунд все повторяется вновь — рука на карте, ладонь на ладони, глупый шум в ушах и глупая же растерянность, безволие чувств. Локи шумно выдыхает, вновь поспешно выдергивает руку: — Здесь ты будешь высчитывать по восьмой, я вытянул червоную королеву, которую ты подложил мне третьей… — Так уж совсем не интересно, — хмыкает Мобиус без единой ноты разочарования, — Но все верно, ты и здесь угадал. Видимо, я все же слишком слабый для тебя соперник. — Ты мне не соперник, — качает головой Локи, в глазах которого теперь блестит лёгкий холодок, – Знаешь… Если есть желание, могу показать тебе настоящий фокус — из тех, про которые не прочитаешь в расхожих книжках. Мобиус кажется заинтригованным. — Если это не будет стоить мне жизни и будет связано с картами — я только рад буду. Локи смотрит на него чрезмерно пристально, но Мобиус не смущается и не тупит взгляда. Он теперь уже сам берет агента за руку — длинные пальцы крепко, чуть не до боли сжимают запястье. Он слегка наклоняется к Мобиусу: — Загадывай карту. Тот впервые смотрит на асгардца с лёгкой опаской, но голос его все так же спокоен и тверд: — Загадал. Локи пытается понять, что чувствует сейчас — желание победить, желание удивить, желание держать эту руку столько, сколько возможно? Желание увидеть плещущийся через края ужас в безмятежно уверенном взгляде? Нет, не ужас — смущение и растерянность. Волнение — то самое, что он сам ощущал пару минут назад. Он наклоняется ещё ближе, к самому уху Мобиуса. — На третьей полке, третья книга в третьем ряду, тридцать третья страница. Руку он отпускает не сразу, с удовольствием отметив, что жертва его дышит все же чуть быстрее обычного. Мобиус быстро находит нужную книгу, открывает ее, достает оттуда карту. Локи терпеливо ждёт — но ожидания его вознаграждаются совсем не так, как он представлял. — Невероятно! — Мобиус, кажется, в совершенном восторге от произошедшего, чуть не скачет по комнатке с пухлым томиком, — Как ты…? Не только карта, но и…«Старательно тайны свои береги. Сболтнешь — и тебя одолеют враги» — зачитывает он из книги, по-учительски водя пальцем по странице, — То есть ты успел каким-то образом найти нужную тебе цитату в нужной тебе книге, поставить книгу на нужное место, отгадать мою карту, и… Черт, видели бы это ребята из отдела! Я же говорил, что ты…ты просто бриллиант. — О, я думаю, что ты очень скоро сможешь показать «ребятам» мои маленькие трюки, — холодновато отзывается Локи, которого распирает гордость пополам с досадой. — Это как? Вместо ответа Локи решает раскрыть свою главную карту — кивком указывает на маленькую коробочку на потолке. — Освежитель? — Какой ещё освежитель? Это камера. Записывает наш разговор, разве не так? — Это освежитель, — Мобиус для ясности тычет томиком в потолок, только вот ясности от этого никакой не появляется. — Я думал, что…а зачем здесь вообще освежитель? — В этой комнате мы храним множество алкогольных напитков с разных концов галактик. Некоторые из них пахнут…дай боже никогда не знать этих запахов. А так как порой ребята иногда приходят, чтобы…ну, расслабиться немного, то я поставил эту штучку, чтобы начальство не прознало, что здесь кто-то пробует временную контрабанду. Это не так уж и часто бывает, так что, думаю, ничего страшного, — заканчивает он чуть извиняющимся тоном. Локи задумчиво смотрит то на коробочку, то на Мобиуса. — Вообще-то у меня есть одна глупая история про магию, — наконец роняет он будто бы невзначай.***
— Так, давай ещё раз — ты превратился в сенокосца, чтобы напугать дочку короля Матундаля, та своим криком устроила переполох в покоях, пока твой брат ухлестывал за ее сестрой? — Да. — Ну и что же в этом стыдного? — Ничего, я полагаю. А вот брат посчитал невероятно смешным рассказать об этой моей маленькой ему услуге всем и каждому при дворе. И меня называли…меня называли Локи-Длинноножкой четыре вечности подряд, пока я лично каждому не вбил в голову, что говорить подобные слова нигде и никогда не следует. — Но…знаешь…у тебя ведь и впрямь длинные ноги. — Нигде и никогда, Мобиус.