Learning curve

Шэнь Цинцю должен признаться, что совершенно не умеет читать людей. В краску вгоняла мысль, как же долго он принимал дружбу Лю Цингэ за благодарность. В первые годы после знакомства с Шан Цинхуа, Шэнь считал, что тот обижен на него за испорченный сюжет новеллы. Долгие годы он жил с мыслью, что его муж хочет убить его, хотя всё, чего когда-либо хотел Бинхэ - это целовать и любить Шэнь Цинцю. И этот список был очень длинным. И очень смущающим. Итак, Шэнь Цинцю? Совсем не умеющий читать людей, понимающий всё, только когда они давали ему пощёчину своими разочарованием и чувствами. Но он старался стать лучше. И сейчас, когда Шэнь Цинцю не жил в постоянном страхе, что будет жестоко убит самым дорогим ему человеком, его кровяное давление снизилось до нормального, что позволило ему мыслить рациональнее. Теперь он мог наслаждаться жизнью, которую создал для себя и Бинхэ, без непрекращающейся тревоги, что ослепляла его в первые годы после перерождения. Он позволил себе наконец любить Бинхэ всем сердцем. Цинцю души не чаял в своём демоническом лорде и постоянно хвалил его, не сводя взгляд с Ло Бинхэ и следя за тем, что бы бывший ученик это замечал. Шэнь Цинцю и так всегда смотрел на него. Но сейчас важно было показать это всему миру. Бинхэ, милейший полудемон, остро нуждающийся в постоянном внимании, расцвёл из-за заботы Шэнь Цинцю, словно самый прекрасный лотос, коим он и являлся. У Ло Бинхэ несколько лет ушло на то, чтобы привыкнуть к более открытому учителю. Сначала полудемон нерешительно смотрел на Шэнь Цинцю, с осторожностью и беспокойством во взгляде и неуверенной, разбивающей сердце улыбкой. Сейчас же в глазах Бинхэ плескались любовь и счастье. Поэтому полной неожиданностью для Шэнь Цинцю стало осознание, что на протяжении четырёх ночей его засасывало во сны Бинхэ, хотя последний явно не догадывался об этом. Каждый раз в царстве снов перед Цинцю открывалась одна и та же картина: Бинхэ в бамбуковой хижине на пике Циньцзинь, тренируется с мечом и разговаривает с Шэнь Цинцю, тренируется и смеётся с Шэнь Цинцю, разливает чай и радуется, когда Шэнь Цинцю гладит его по голове и дарит незаметные улыбки. Всё было даже чересчур идеалистичным и мирным, словно улучшенная версия их жизни времён ученичества Бинхэ. И это сразу же насторожило Шэнь Цинцю. В течение дня Ло Бинхэ выполнял свои обязанности в демоническом и человеческом мирах; после он возвращался к Шэнь Цинцю, улыбался ему самой прекрасной в мире улыбкой и вёл себя так, будто ничего необычного за день не произошло. Ночью Бинхэ прятался в самое безопасное и дорогое его сердцу место, в одиночестве зализывая раны. Когда Шэнь Цинцю затянуло в сон его мужа в пятый раз, он, прячась в тени бамбука, увидел Бинхэ, который, стоя на коленях, подставлял голову под нежные поглаживания по голове от учителя-двойника из сна; глаза полудемона были закрыты от удовольствия. Сердце настоящего Шэнь Цинцю растаяло. — С меня хватит, — подумал он. Цинцю не собирался наблюдать со стороны, как страдает его муж. Не когда он мог ему помочь. Никогда снова. Цинцю последний раз взглянул на Бинхэ и своего двойника и шагнул к ним из тени. Ло Бинхэ широко раскрыл глаза, увидев Шэнь Цинцю, и подскочил с места. В тот же миг сон рассыпался. — У-учитель! — испуганно воскликнул полудемон. Казалось, он не знал, что ему делать, и поэтому тёр руки друг о друга и бегал глазами, будто пытался отыскать, что же пошло не так. — Что ты здесь делаешь? Он выглядел так, будто был пойман за самым гнусным занятием на свете. — Бинхэ, — начал Шэнь Цинцю, аккуратно притягивая Бинхэ за руку, — Что стряслось? За проведённое вместе время Шэнь Цинцю заметил у Бинхэ одну очаровательную черту: если его обнять, то он тут же неосознанно отвечал на объятия. И Шэнь Цинцю не стеснялся пользоваться этим знанием. Бинхэ спрятал своё лицо на плече Шэнь Цинцю. Это было ещё одним открытием для лорда Цинцзин: Ло Бинхэ всегда тянуло к нему. Хотя Шэнь Цинцю не гордился тем, как много времени заняло осознание этой простой истины. — Поговори со мной, Бинхэ, — прошептал Шэнь Цинцю в волосы полудемона, нежно касаясь своей рукой его затылка. Ло Бинхэ вздохнул и медленно покачал головой, подставляя её под ласку Цинцю. — Всё в порядке, — соврал он с нежным голосом. Шэнь Цинцю повернулся и оставил на голове мужа легкий поцелуй, крепче прижимая его к себе. Бинхэ, казалось, становился сильнее каждый раз, когда получал доказательства любви учителя. — Ты страдаешь, — сказал Шэнь. — И страдаешь в одиночестве. Поговори со мной, любовь моя. Бинхэ растворялся в Шэнь Цинцю. — Я не хочу беспокоить учителя, — объяснил он. — Бинхэ… Тот снова помотал головой, не поднимая лица из своего укрытия на плече Шэнь Цинцю. — Я никогда не хотел стать причиной неприятностей для учителя. Всё, чего я хочу, - это сделать тебя счастливым. Ещё одна вещь, которую Шэнь Цинцю болезненно уяснил: Бинхэ лучше сожжёт себя заживо, чем доставит ему хоть небольшое неудобство. У его бывшего ученика напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. — Твоё счастье делает счастливым и меня, Бинхэ. Поговори со мной. Сон вновь изменился. Они вернулись в бамбуковую хижину, но в этот раз оказались на кровати Шэнь Цинцю. Бинхэ сидел напротив в белой ученической форме без демонической метки на лбу, опустив глаза в пол. Он хотел выглядеть как можно безобиднее. — Давай же, иди сюда, — сказал Шэнь Цинцю, потянув Бинхэ за руку, призывая лечь в его объятия. Учитель вновь стал гладить волосы мужа, показывая, что он готов его выслушать. Так они просидели несколько долгих минут. Наконец Шэнь Цинцю почувствовал, как Бинхэ зашевелился. Он поднял голову и посмотрел в глаза учителя с видом человека, который пытается собраться с мыслями. — Я слышал, что говорят, — начал Бинхэ. — Они.. Люди говорят. Они всё время что-то говорят, — он подарил учителю натянутую, грустную улыбку. — Они говорят обо мне. Шэнь Цинцю глубоко вздохнул и закрыл глаза. Он слышал, что люди в принципе говорят о демонах: народ шептал, как ужасны священные демоны и насколько чудовищным был сам Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю крепче сжал мужа в своих объятиях. Если бы он мог слиться с ним в одно целое, то без сомнений сделал бы это. Большую часть времени Бинхэ был протагонистом, чем-то большим, чем сама жизнь, но для Шэнь Цинцю он был, есть и будет его маленьким белым лотосом: его самым преданным и очаровательным учеником. — Не слушай их, Бинхэ. Они не знают, о чём говорят. Ты невероятен, удивителен и очень, очень мне дорог, — Шэнь Цинцю наклонился и поцеловал Бинхэ в лоб, туда, где должна была быть демоническая метка. Цинцю смотрел, как Бинхэ прикрывает глаза, словно довольный кот, которого чешут за ушком. На Шэня вновь нахлынули волны сожаления, что он причинил ему столько боли. Всё, чего всем своим существом всегда хотел его милый ученик, - это быть с ним. — Они говорили не обо мне. Мне всё равно, что говорят обо мне, — ответил Бинхэ с беззащитной улыбкой. — Но мне не нравится, когда они говорят о тебе. — Ох, ну конечно, — вздохнул про себя Шэнь. Это был урок, который Шэнь Цинцю пока ещё не усвоил: человек, которого его ученик ценил больше всего на свете - это Цинцю. Бинхэ ставил учителя выше всех прочих, а себя - ниже. — Я не хочу… Я не хочу, что бы люди очерняли имя учителя, — он снова посмотрел в глаза Шэнь Цинцю, пока его собственные наливались красным цветом. — Я не хочу пятнать имя учителя. Лорд Цинцзин притянул Бинхэ, целуя его в красивые губы и не давая ему возможности продолжать говорить такие ужасные слова. — Прекрати, хватит, Бинхэ, — прошептал Цинцю в губы мужа. — Ты не очерняешь моё имя, никогда даже не думай об этом. Прошу, не думай так. — Он продолжал повторять это между поцелуями. Бинхэ снова закрыл глаза и сделал два глубоких вдоха. Когда он их открыл, они были мокрыми и очень красными. Шэнь Цинцю поцелуями вытер его слёзы. — Я… Всё, чего я когда-либо желал, - это сделать тебя с-счастливым, — почти шёпотом, уязвимо произнёс Бинхэ. — Но я… Я продолжаю затягивать тебя на дно. Снова… Прошу, я просто хочу сделать тебя счастливым… — беспомощно проговорил он. В этот момент Шэнь Цинцю хотел скрыть Бинхэ от всего мира и любить его от всего сердца. — Это не твоя вина. Людские слова - лишь их ответственность, — сказал Цинцю. — Пусть болтают, Бинхэ, а ты просто верь в меня: я выбрал быть здесь с тобой и при возможности выбрал бы тебя снова. Бинхэ задержал дрожащее дыхание и снова спрятал лицо на груди Цинцю. Шэнь поцеловал его в макушку. — Верь словам своего мастера, Бинхэ. Ты ни в чем не виноват. Шэнь Цинцю не мог видеть лицо мужа в этот момент, но слышал, как тот произнёс: Иногда верить очень тяжело, учитель. Иногда я просто хочу, что бы всё… прекратилось. — Давай сбежим от всего этого, — шептало учительское сердце Цинцю. — Давай возьмём Бинхэ и спрячемся где-нибудь, где люди не будут жестоки к нему, где он сможет быть счастливым без необходимости быть сильным. Мысль была приятной, но пустой. Они уже отстранились от мира настолько, насколько могли, и Ло Бинхэ никогда бы не позволил Шэнь Цинцю разорвать все связи с горой Цанцюн. Улица с двусторонним движением, эту безумную вещь зовут любовью, - напомнил себе Цинцю. — Всё в порядке, любимый. Давай просто… побудем здесь ещё немного. У нас впереди вся ночь и все другие дни. — нежно прошептал Шэнь на ухо Бинхэ. — Будем здесь столько, сколько нужно, любовь моя. Прошёл час прежде, чем Бинхэ пошевелился. Когда это произошло, он поднял к Цинцю своё очаровательное, уже взрослое лицо, на котором алыми цветами расцветали глаза и демоническая метка. Он выглядел сонным, но все же лучше, чем раньше. Цинцю нежно улыбнулся своему мужу. — Вот ты где, мой муж. — произнёс Шэнь Цинцю, используя знания очередного выученного урока: Бинхэ таял каждый раз, когда Шэнь называл его мужем. Ло Бинхэ, уже не расстроенный, улыбнулся ему в ответ и склонился к губам Шэнь Цинцю. — Увидимся, когда ты проснёшься, учитель. — ответил тот, широко улыбаясь.