***
-Да брось, не было такого! — громко смеясь, доказывал их общий друг. Они вспоминали рождественскую вечеринку прошлого года, когда парень напился и чуть не проглотил петарду. Этот Новый год был для них третьим. Она никогда не любила праздники, но в определённый момент один единственный Новый год изменил её жизнь, ведь именно в новогоднюю ночь в аэропорту она встретила его. А для него это был очередной день, пока её кудрявая шевелюра не появилась на горизонте в зале вылета. А ещё спустя полгода они стали официально женаты. И он всегда считал этот поступок самым правильным в своей жизни. И как-то по-другому быть просто не могло. Он убеждался в этом каждый раз, когда она начинала болтать без умолку или когда ночью он спотыкался о её многочисленные книги в их небольшой однушке. -А я говорю, что было! — кричала она, пряча озорной взгляд в стакане с мартини. Он любовался ею. В этом желтоватом освещении бара в центре города она была словно не с этой планеты. Волшебная, как рождественская атмосфера. Цветные огоньки гирлянд оттеняли её каштановые волосы, волнами лежащие на плечах и создавалось впечатление, будто они искрятся. -Чего? — игриво спросила девушка, переводя взгляд на мужа. -Просто засмотрелся. — Макс прыснул и совершенно неосознанно, не думая, сказал: -Ты прям обольститель, чувак. Неудивительно, что та блондинка тебе дала. — живая барная музыка, разговоры, смех, звон посуды — всё разом померкло, словно перепонки лопнули. Воздуха в помещении стало критически мало, а бокал с виски полетел куда-то вниз, прям как его сердце в этот момент. Ему было плевать на официантку, говорящую что-то про тряпку и чек, ему было плевать на друзей, пытающихся сменить тему для разговора. Он смотрел только на неё. Всматривался её круглое лицо, пытаясь найти в его выражении хоть что-то, что заставило бы эти стальные тиски на его горле разжаться хоть на сантиметр. Но ничего не было. -Что ты имел ввиду? — бесцветным голосом отозвалась девушка. -Он тебе разве не рассказал? Я думал, ты его простила. — парень сконфужено потёр лоб и опустил голову. -Что. Ты. Имел. Ввиду? — сквозь зубы выдавила она. -Пойдём на улицу, пожалуйста. — посаженным охрипшим голосом еле-еле проговорил он. Всегда такой уверенный, громкий, сейчас стушевался и потерял силы даже поднять глаза на неё. А она молча встала из-за стола, схватила с вешалки пальто и, не оборачиваясь, вышла в зимний вечер.***
-Я тебе изменил три месяца назад, когда мы впервые поссорились. Это было один раз и по пьяни. — всё. Точка невозврата. Хотелось проблеваться и ткнуться головой в сугроб, лишь бы не видеть выражение её лица. Не видеть блестящие капли в уголках её таких красивых глаз. «Ты сам виноват» не затыкаясь твердило подсознание. -Как ты мог? — слетело с пухлых побледневших губ. Это был риторический вопрос, который задавался в его голове множество раз, а ответа так и не было. Он потянулся к ней, чтобы прижать к себе, чтобы успокоить то ли себя, то от её. -Нет, не подходи ко мне! — звонкий крик, хуже пощёчины, горячее кипящего масла. И он остановился, потому что не имел права не послушаться. Потому что не имел права к ней прикасаться. Били куранты, кто-то открывал шампанское, громыхали салюты. А двое стояли в метре друг от друга — ещё пять минут назад самые близкие люди за секунду стали бесконечно далёкими. 31 декабря 2020 года. Ровно год спустя. Стоя на балконе, она выпускала клубы сизого дыма куда-то в неизвестность. На улице было морозно, но без единого сугроба. В этот год жители Питера довольствовались лишь промерзшим скользким асфальтом и ледяным дождём. -Ты готова? — послышалось со стороны кухни. Волна мурашек окатила тело, и дело было совсем не в холоде зимнего вечера. -Да. — равнодушно, спокойно и без тени радости. Что осталось от неё прошлогодней? Да ничего. Ей пришлось пройти бешеную трансформацию и измениться, чтобы приспособиться к новому ритму жизни. Очередной окурок полетел в изрядно потрёпанную банку, которая использовалась в этом доме вместо пепельницы. Девушка вышла с балкона, впуская в небольшую кухню едкий запах сигарет вперемешку с морозом. -Сколько можно курить. Тебе не надоело? — резко, грубо. Теперь такой тон считался в их «семье» нормой. За этот год сильная, искренняя любовь превратилась в болезнь. Они не могли друг без друга, но и вместе им было больно. Так, что каждый раз сжималось сердце, а в горле возникал ком. Из крайности в крайность. То необузданная страсть, будто стремление выплеснуть всё, что так долго копилось где-то под костями и мышцами. То гнетущая, такая громкая тишина вкупе с напускным жалящим равнодушием. Нежности или теплоты теперь не было. Какой смысл мучать друг друга? Этот вопрос постоянно витал в воздухе, но никто из них так и не решался его озвучить. Вместо этого они продолжали убивать остатки того светлого чувства, которое в самом начале создали и благодаря которому всё ещё оставались рядом. -Я буду курить столько, сколько посчитаю нужным. — она даже не посмотрела в его сторону, хотя всем своим нутром рвалась к нему в объятия. Как же хотелось промотать плёнку назад, когда всё было хорошо, когда они оба искрились счастьем и когда мечтали встретить вместе старость. Он запустил пятерню в светлые волосы, склонив голову набок. Последние струны души оборвались, с треском и скрежетом. Стало так больно, будто он выпил стакан кислоты. -Я так больше не могу. — фраза, заставившая замереть обоих. Было даже непонятно, кто именно её произнёс. А можно это общее мнение? Словно расплавленное железо, эти слова расплывались по её венам, закупоривая кровоток. «Давай, скажи ему, как ты его любишь, как хочешь начать всё сначала. Только не молчи» — кричало бешено стучавшее сердце. И она не промолчала. -Ладно. — как клеймо. По телу пробежал холодок от этого стального голоса. «Идиот, встань, обними её. Это всё напускное, вы же любите друг друга. Только не бездействуй» — как град, осыпали его эти мысли. -Я соберу вещи после вечеринки. — в ответ молчание. Как тяжело ей было сдерживать себя, сковывая собственные эмоции и запирая сердце под тысячу замков. Если она сейчас обернётся, то не выдержит, упадёт ему в ноги, расплачется, разобьёт все преграды и ледяные стены. Но она не обернулась. Внизу ждало такси. Надо было ехать к подругам, отмечать до боли ненавистный праздник, разрушивший их жизни. Она взяла пальто, надела ботфорты на высоком каблуке и вышла, громко хлопнув дверью. А он вскочил, кинул чашку с кофе в стену, попутно крича ругательства. Рвал на себе волосы, бился в неистовой истерике, в такой, когда тебя рвёт на части, а сил на слёзы уже нет. Она слышала его крик, его боль. Как же ей это знакомо. Появилось ломящее желание бросить всё, отречься от принципов и обид, но вместо этого она быстро зашла в лифт, вытирая тыльной стороной ладони солёные дорожки с щёк. Спустя несколько часов он сидел в клубе, пытаясь сконцентрироваться на разговорах друзей. Взгляд был рассеянный, как и мысли в его голове. Безалкогольный коктейль казался слишком пресным, музыка слишком громкой. Всё вокруг было «слишком». Без неё золотая середина отсутствовала, без неё всё меркло и становилось чёрно-белым. Не выдержав этой гнетущей атмосферы, он выскочил из заведения. Стоя у крыльца, парень крутил в руках брелок, подаренные ею на первом свидании. -Эй, друг, всё нормально? — какой-то мужик, явно в алкогольном опьянении, положил ему руку на плечо. -Вполне. — в этот момент он надеялся, что всё закончится не мордобоем. -Знаешь, сегодня такой день, когда реально может произойти чудо. И если у тебя есть какие-то сомнения, то считай это знаком свыше. Бери и делай. — шатаясь, мужик отправился куда-то вдаль. Но почему-то сейчас, впервые за год, уверенность захлестнула парня и тот ринулся в сторону машины. Бокал за бокалом она пыталась утолить свою печаль. Пыталась хоть на секунду перестать чувствовать эту дыру в груди. Но становилось только хуже. Как они допустили это? Почему продолжаю всё разрушать? Эти и другие вопросы раз за разом били сильнее любой пули. Вдруг раздался настойчивый сигнал автомобиля. Она выглянула в окно, хотя это было ни к чему. Подсознательного девушка знала, что это он. Времени на раздумья не было, сейчас или никогда! Спотыкаясь о ступеньки, она бежала сломя голову. Так быстро, как только могла. И вот, спасительный гудок открывающейся подъездной двери. Первую секунду они иступлено смотрели друг на друга, не решаясь сделать и шага. Дыхание спёрло, в уголках глаз появились слёзы, а потом произошло настоящее новогоднее волшебство. Из окон доносился бой курантов, звуки открывающегося шампанского, радостные возгласы. Два человека, целовались так, будто не виделись целую вечность. А может так и было? На горячих лицах таяли хлопья снега, который медленно окутывал город так же, как и любовь их сердца.