Обратная сторона Луны

Из царства похмельных грёз Цзян Чэна вырвал дружелюбный удар локтем под бок. — Вэй Усянь… — сонно отозвался он, не открывая глаз, после чего получил ещё один тычок, — отстань. — Не отстану. Подъем. — Приехали, что ли? — машина заметно сбавила ход, и шины зашуршали гравием, сменив гладкий асфальт автобана на просёлок. — Что ли. Застегнуться не забудь, а то капитан зад надерет и не посмотрит, что пять утра и у нас как бы отпуск. Был… — молодой мужчина, ведущий машину, коротко глянул в зеркало и привел в порядок ворот собственной рубахи. — Кофе бы, — зевок поглотил половину звуков, — и жевку. Бля… слышь, от меня сильно несёт? — Тц, ещё бы, — цыкнул Вэй Усянь, — ты ж почти бутылку в рыло выжрал, рекордсмен. — Ты выпил не меньше, а как огурец, и не скажешь, что уже четыре часа за рулем, — простонал Цзян Чэн, — Цзысюань — придурок, — перегарно выдохнул он, — что сестра в нем нашла? — Павлин бесит, — согласно кивнул Усянь, медленно проезжая мимо цепочки припаркованных машин и выискивая место пошире. — И пить не умеет. — Зато ты, конечно, в этом эксперт, — он не глядя кивнул на бардачок, — пошуруй там, может есть что. — Я не мог выпить меньше этого щегла. У нас родился племянник, между про… Фу-бля, Вэй-твою-мать-Усянь! Че эт за херня? — отщёлкнувший бардачок сыпанул мятыми салфетками, следом за которыми выкатилась полупустая бутылка воды и выпала серебристая лента презервативов. Цзян Чэн тут же принялся скидывать бумажные комки и блестящие пакетики с колен. — Ой, можно подумать, ты у нас поборник чистоты, — Вэй Ин даже не глянул на вывернутое содержимое, сосредоточенно впихивая машину на опасно узкий прямоугольник пустого пространства, зажатого соседними машинами, — не отвлекай, а то в патрульную парканемся. Нас потом местные копы с дерьмом сожрут. — Блядь, ты тут трахался, что ли? — Кто? — машина резко стопорнула, опасно близко притираясь к чёрному джипу слева. — Что «кто»?! Салфетки в какой-то херне и презики! Пиздец… я это потрогал! Как теперь отмыться?! — Ты идиот? — Вэй Ин пошарил рукой в глубине бардачка, вытащил коробочку леденцов и сунул в руки пассажиру, — говорил же, что на той неделе, прям перед отпуском, отработал наводку на мудака, приторговывающего экстремальной порнухой с расчлененкой. Прыгучий попался, как блоха. Пока ребята из отдела охеревшими глазами взирали на силиконовые члены и штабеля пластмассовых манекенов, вымазанных в типа крови, он из студии дёрнул прям в окно и вниз по переулку, потом сиганул через сетчатый забор, метра в два высотой. Думал, я отстану. — Так ты догнал его и трахнул в отместку?! — Господи, — закатил глаза Вэй Ин, — да я руку проволокой распорол. В круглосуточном, знаешь, бинтов и перекиси не предлагали¹. — А что с видео? — Цзян Чэн ссыпал в рот сразу три голубых таблетки из коробки с надписью «Супер Холодок». — Хуайсан не закончил ещё, но по первой прикидке говорит, что все эпизоды — постанова, да и манекены как бы намекают. Клиент, наверное, присядет лет на десять, за производство этой херни, — вздохнул Вэй Усянь. — Ладно, пошли уже. — Может, и тут типа постанова? — Цзян Чэн бочком выполз из машины, стараясь не обтереть соседний пыльный джип, — хотя народу понаехало… У меня пиздецки херовое предчувствие. — Солидарен. Судя по ночным сообщениям судебного нашего эксперта, на то, что отсюда мы вернёмся отдыхать обратно в Юньмэн, можно не рассчитывать. Они миновали цепочку разномастных авто, выстроившихся на парковке, и двинулись вдоль глухого каменного забора, в котором время от времени открывались бреши узких улочек, уходящих вглубь квартала. Вэй Усянь периодически сверялся с геолокацией в мобильном. — О, нам, похоже, сюда. Они свернули и пошли вверх по переулку, залитому утренним, отчаянно ярким солнцем. Жары ещё не было, но ее первые предвестники — светящиеся пылинки, выхваченные солнечными лучами, — плыли в воздухе. Тихо. Сонно. Мирно. Как и положено элитному загородному посёлку. — А недвижка-то тут, небось, нереально стоит, — Цзян Чэн оценивающим взглядом смерил точёных каменных львов², мимо которых они прошли, — от Шанхая всего час по скоростной, зелено… — Угу, ещё скажи, безопасно, — хмыкнул Усянь, — на въезде условно-охранник, который пырился в телек, когда мы въезжали. Так что, как видишь, дорогой район… — он остановился у красных массивных ворот сыхэюаня², украшенных золоченой резной табличкой с благопожеланиями и желто-чёрными лентами, — не панацея от тяжких, — и козырнул полицейскому на входе раскрытым удостоверением Следственного Управления. — Вечно, блядь, понавесят, — коротко выругался Цзян Чэн, цепляя плечом ленту. Они миновали крохотный глухой дворик, нырнули в ворота эрмэнь² и оказались в зелёном, тенистом и изрядно запущенном саду. — Неожиданно… — неопределённо протянул Вэй Усянь. — Не сказал бы, — несколько раздраженно отозвался напарник, снимая с плеча подлипший кусок полиэтилена, — судя по моим наблюдениям, чем реже где-то что-то происходит, тем гуще местная полиция обматывает место происшествия, прям в пять слоев. Для убедительности, наверное. Опять же, так выглядит, будто они стараются сильнее. — Да я не про то. Чэн-Чэн, что думаешь? — Усянь подошел к корявому дереву и похлопал по стволу. — Софора³, мать вроде чай из неё пьёт. — Да нет… Забор новый, ворота как с картинки, а ей… Усянь не успел договорить, что конкретно ему показалось неожиданным в этом старом дереве, как на противоположной стороне двора из распахнутых дверей чжэнфана² вышел мужчина, облачённый в белый одноразовый комбинезон. — Утречка, — вяло поздоровался он. — Привет, Хуайсан, — Цзян Чэн приветственно махнул рукой, — как там? Твои закончили? — Ой, не знаю я, — он обмахнул лицо стопкой мятых бумаг, зажатых в руке. — Вскрытие? — Да было б там что вскрывать, — лицо Хуайсана приобрело нежно-зелёный оттенок. — Вы ели? — А что? — Свезло, если нет. — Настолько херово? — Цзян Чэн подхватил его под локоть. — Мятный леденец хочешь? — Честно, я б лучше закурил, — вполголоса проговорил Хуайсан, — но брат тут. Давай хоть леденцы. — Пиздец ты бледный. Пойдем, на лавку что ль приткнёшься. — Осмотрись тут, Чэн-Чэн, — Усянь оставил напарника в компании судмедэксперта, известного сложными взаимоотношениями с видом крови. Они были знакомы со времён университета, и на первом курсе у них возникал резонный вопрос, на кой черт Хуайсану вообще соваться в полицию. Он был каким-то неподходящим, что ли. В увольнительные предпочитал обходить местные художественные галереи Ляонина⁴ или зависал на форумах разного антикварного старья… От стрельбы у него закладывало уши и болела голова, на кроссах он прибегал, а точнее приползал, к финишу последним, задыхающимся и красным, как рак… Усянь, с Цзян Чэном на пару, регулярно тайно подволакивал часть его экипировки на бросках с выкладкой и прикрывал зад Хуайсана на стажировке, потому что последний на дух не переносил кровь. Даже небольшой порез вызывал у него приступ дурноты. Не Хуайсан отмахивался и говорил, что это семейные заморочки, и что чем бы он ни планировал заниматься в дальнейшем, полицейский универ закончить обязан, хоть бы и с максимально днищенскими баллами. Никто не мог предвидеть, что четыре года спустя они все будут работать под руководством тех самых «семейных обстоятельств» в лице его старшего брата, господина Не Минцзюэ. Вэй Ин вошел в дом. Внутри было темно, сумрачно, окна оказались то ли завешаны, то ли закрыты какими-то щитами. Выключатель он не искал, вынул и зажег фонарик. Вероятно, здание обесточено или отключено, иначе местные уже врубили бы здесь полную иллюминацию. Чем дальше он шёл, тем явственнее в ноздри лез запах разложения. Холодно. Несмотря на летнюю жару, этот дом оказался таким, что по спине продирало. Это не была уютная прохлада сыхэюаня, с запахом лакированного дерева и цветов, как в загородном доме дяди. Это был промозглый, затхлый холод плесневелого погреба. Кажется, здесь совсем не жили. Он шёл медленно, светя фонариком, выхватывая лучом предметы обстановки. Дом, вероятно, видал и лучшие времена. Их напоминанием была тонкая искусная резьба, еле заметная на темных окнах и перегородках; местами треснувшие, но дорогие и добротные половицы из цельных лиственничных досок; пыльные кобальтовые вазы на подставках по углам. Он миновал небольшой коридорчик, прошёл через комнату, очевидно гостиную, затем спальню, и оказался во втором коридоре, заканчивающемся распахнутыми дверьми. Оттуда вместе с утренним лился резкий электрический свет и слышались неразборчивые голоса. — Старший следователь Пятого Управления… — он вышел в небольшой дворик позади чжэнфана и начал было тараторить привычную скороговорку. — Оставим формальности, следователь Вэй, — Не Минцзюэ протянул ему руку. — Нормально добрались? Вам все-таки не удалось полноценно отдохнуть. — Все в порядке. — Как семейные? — Дядя передаёт вам поклон, — вежливо склонился Вэй Усянь, — сестра и племянник в порядке, спасибо. Уже дома. — Хорошо. Цзян Чэн? — Да, он тоже приехал. Остался во дворе. Осматривает сад и дом снаружи, — Усянь опустил уточнение о том, с кем именно. Он взял одноразовый балахон, натянул, застегнул под горло. — Дело взято под наблюдение в Центральном Управлении. Одна из жертв — жена зампредседателя комитета по реформам, господина Мо, — озабоченно проговорил Не Минцзюэ. — Точно известно? — что ж, по крайней мере теперь стала понятна причина настолько пристального интереса к делу в провинции и того, что их так срочно выдернули из отпуска. — Предварительно. Не хотел бы торопить с этим, — он кивнул в сторону небольшого строения, примыкавшего к задней стене поместья, — но я еду в Пекин завтра. У вас есть сутки на то, чтобы предварительные данные стали объективными. Вэй Ин кивнул и направился к двери в пристройку. Ему не нужны были подсказки, куда идти… Он видел то же, что и все: чуть покосившийся домик хозяйственного назначения, каменную кладку и новенькое дверное полотно, небольшую ступеньку при входе. Он видел не то, что все: тёмные всполохи и спирали, облизывающие дверные щели, языки дымного пламени, стелющиеся по камням…. Запах трупного смрада бил оттуда, пропитывал воздух настолько, что ленивое, сонное, солнечное утро, которое встретило их в посёлке, казалось забытой картинкой какой-то другой жизни. В этой же была только смерть и першащий в горле тлен. Он надел перчатки, натянул маску на нос. Если короткий рапорт, который он прочёл ночью, окажется правдой, то за этой дверью его ждёт ещё один эпизод серии. Маска ожидаемо не спасла — вонь внутри была нестерпимой. Неудивительно, что Хуайсан был таким зелёным. Удивительно, что он все-таки приехал сюда, хотя после повышения старался работать только в пределах своей лаборатории… Усянь возблагодарил технологии за полицейский прожектор, стоящий в углу и освещающий стены ярким холодным светом. Он с фонариком бы тут сутки осматривался. Помещение внутри показалось больше, чем снаружи. Когда-то тут, видимо, и вправду была кухня, об этом свидетельствовало полуразрушенное основание печи и огромный котёл, вросший в пол. Сейчас это была скотобойня. Никакого другого слова на ум не приходило. Стены, потолок, плиты на полу, всё, включая котёл, было залито кровью. Спекшаяся в густую липкую массу, она покрывала каждый фрагмент видимого пространства, на каждом шаге подлипая к бахилам. Начиная от дальней стены на полу были сложены… Это нельзя было назвать телами в полном смысле, потому что у двух трупов из четырёх отсутствовала кожа и, вероятно, какие-то органы. Да, по первой прикидке это был его серийник, но… Первый, торопливый рапорт оказался неточен. Вэй Ин был здесь впервые, но отмечал каждую деталь, оценивая… Сравнивая. Ближайший к нему труп был цел, у следующего живот оказался вскрыт, вывернут кишками наружу так, словно тот, кто сделал это, что-то уронил внутрь и потом долго не мог найти. Черные, глянцевые от начавшегося разложения внутренности плохо поддавались идентификации, но все же оставалось впечатление, что этой массы не хватает. Дальше лежала груда побуревшего мяса и пожелтевших прожилок подкожного жира, оголившегося после освежевывания — кожный покров был ободран. Про брюшную полость Вэй Ин на глаз судить не взялся… Наконец, у дальней стены лежали одни только кости четвёртой жертвы. Впервые так много. Трупы сливались цветом с окружающей кровавой мешаниной, по ним плотным маревом расползалась клубящаяся Тьма, и только дальнее тело светило обнажившимися желтыми рёбрами, на которых уже не было плоти. Чёрное пламя облизывало торчащие острия костей, медленно, будто с наслаждением снимая острыми языками текущую гниль. Вэй Ин пролез пальцами под полиэтилен комбинезона, выудил из-под воротника желтый бумажный прямоугольник, расчерченный побуревшими линиями, и прикрепил к одной из липких стен. Бумага вспыхнула голубоватым пламенем и распалась невесомым пеплом. — Пошла вон, — он равнодушно пнул носком ботинка, упрятанного в бахилы, чёрный завиток, пытавшийся ластиться к ноге, — работы и так дохера. Тьма, только что устилавшая трупы, съёжилась, сжалась до нескольких крохотных мерцающих искр и забилась в угол, любопытно поблёскивая оттуда угольными звездочками. Они давно знали друг друга. Кажется, с детства. В тот день, когда он лишился родителей, Усянь впервые увидел ее, а она увидела Усяня. Тьма…

⠺∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙•∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙⠗

[1] Вэй Ин имеет в виду простейший способ перевязки раны на руке в условиях городской среды: промыть чистой водой, в случае кровотечения натянуть презерватив. Это позволяет сохранить рану чистой до момента оказания квалифицированной врачебной помощи. [2] Сыхэюань — традиционный китайский дом. Подробную статью по его устройству можно прочитать в нашей группе в vk ─ https://vk.com/@divinicumber-tradicionnyi-kitaiskii-dom [3] Софо́ра японская — листопадное дерево семейства Бобовые. Известна как средство для лечения сосудов. [4] Китайский университет криминальной полиции (China Criminal Police University (CCPU)) находится в Ляонине.