Обратная сторона Луны

Вдох-выдох, вдох… размеренно, на счёт. Пять в себя и пять из. Не то чтобы Ванцзи в самом деле бросил его на произвол едва-едва устоявшегося дыхания. Он всего лишь доверил Вэй Ину часть контроля над его собственным телом, полностью сосредотачиваясь на том, чтобы трогать. Гладить. Касаться. Пять в себя и пять из, выдержать паузу, сглотнуть. У Вэй Ина ехала голова, и перед мутными глазами, кажется, даже замелькали лопасти вертолетного винта. Выдох-вдох… Тело будто нагревалось изнутри, распаляемое током кислорода по венам, наполняемое пряными, одуряющими запахами специй, влажной кожи, пота, каких-то цветов, разгоряченное сильными, но будто бы нежными прикосновениями. Вэй Ин чувствовал себя воском… Размятым скульптурным воском, который теряет исходную форму бруска, свою угловатую геометричность, сдаётся пальцам скульптора. — Немного медленнее… Вэй Ин, — ладонь прошлась вдоль позвоночника вниз, заныривая под бок, к паху, прокатила кожу вверх, к грудине, — горячий, — близко выдохнул Ванцзи, — такой горячий. Вело нещадно. Скорость дыхания стала не то чтобы медленной. Скорее плавной, тягучей, как патока. Вэй Ин послушно следовал. Пять на выдох, пять на вдох, пережить бесконечную легкую пульсацию гортани, удерживая воображаемую пушинку у губ, сглотнуть. Пять… пять… удержать… сглотнуть. Ванцзи нащупал его колени, потянул, развёл ещё шире. Принялся гладить подвернутые и уже затёкшие от такой позы ноги. Скользил легко, наверняка накапал ещё масла. Им уже пропахло всё… и покрывало, и сам воздух, и кожа Вэй Ина. Со временем его пряный аромат как-то притупился что ли, отступил, позволяя раскрыться другому, одуряющему, странному, дикому. Словно кто-то, бегая по саду, сорвал с лимонного дерева лист и растер, раздавил в руках. К нему примешивалась еле различимая сладость. Идеальная, молочно-кремовая ваниль… Удивительным образом оба запаха не спорили, а лились полосами, перемежая друг друга. Обтекали, обнимали, вторя движениям рук… С плавным ритмом дыхания вернулось возбуждение. Должно быть потому, что отступило мутное головокружение, оставив после себя только ощущение медленного вертикального взлёта и проскальзывающие под веками силуэты лопастей, а может потому, что теперь Ванцзи гладил его тело везде. Прокатывал ладонями плавный угол бёдер, продавливая до твердости тазовых костей, перетекал пальцами в паховые складки, сводил движения к окрепшему члену, цеплял завитки коротких жестковатых волос самыми кончиками. Он находил путь вверх, к пупку, вычерчивая восходящие спирали, поднимая полоску волосков, и снова падал вниз, ныряя к основанию члена. Здесь было приятно. Здесь хотелось ещё, но он словно бы не замечал, как Вэй Ин вскидывается на каждое близкое касание, напрягает тело, судорожно сгибаясь в пояснице, бесстыже подаваясь вперед, просясь в руки возбужденной плотью. — Дыши, — шептал Ванцзи и почти задыхался сам. Он навалился, прильнул сзади, притерся собой. В изгибе шеи стало мокро и нестерпимо горячо. Следом догнало осознанием укуса. — Лань Чжань-а-а-нь, — застонал Вэй Ин, — не могу… не могу больше, тяжко, — он потянулся к низу живота, но Ванцзи руку перехватил, вернул на место. — М-мгм, — по окрепшему члену прошлась ладонь, — я сам, — он провёл от основания, до головки, не сжимая, только оглаживая снизу. Пальцы показались приятно скользкими, маслянистыми, нежными. Слишком нежными. Хотелось сильнее. — Ещё, — зашипел Вэй Ин. — Шшш, — ласкающее движение стало увереннее. Ванцзи всё-таки сжал его, обернул ладонью вокруг и несколько раз провёл, прогоняя по стволу тонкую шкурку. — Сохраняй ритм, — он не попросил, скорее потребовал, — что бы ни почувствовал. Доверься мне. Хорошо? Вэй Ин согласно мотнул головой, капая слюной на ладони. Не переставая размеренно ласкать его между разведённых ног, Ванцзи отстранился, свободной рукой несколько раз огладил мокрую, потную спину от шеи до округлостей ягодиц, после чего настойчиво вдавил между лопаток, побуждая сильнее податься вперед. Он помог перейти в новое положение, придерживая, направляя, потому что взвинченная частым дыханием голова координировать между собой тело и плоскость отказывалась, и Вэй Ина упорно валило набок. Наконец, опершись на локти, получилось поймать устойчивость. — Расслабься, — широкая горячая ладонь огладила выставленные ягодицы, — шире можешь? — Вэй Ин разъехался коленями, распластываясь на атласе. Налившийся член заскользил обнажившейся головкой по шелковистой гладкости покрывала, и это чувствовалось… нежно. Ненавистно нежно. Потому что хотелось жёстче и сильнее, но Вэй Ин всё равно несколько раз качнул всем телом, водя членом по прохладным лиловым складкам. — …лять, Чжань… — на выдохе невнятно зашипел он, — ш-што…будь сделай… уже, — и Ванцзи сделал. Подхватил за бедра, вздёрнул выше, запрещая ласкаться о покрывало, — мать… жеш, — застонал Вэй Ин, хрипя скопившейся слюной. Ванцзи словно бы не слышал ни его шипения, ни стонов, ни просьб. Он то обжимал чётче обозначившуюся талию, упирая ладони и прихватывая пальцами под живот, то мял округлости ягодиц, чуть разводя и сжимая, и тогда между ними отчетливее ощущался его скользящий член. Это было чувствительно. Почти щекотно, но тем иным видом щекотки, от которой смешно не становилось. Скорее, хотелось корчиться от остроты ощущений, умоляя прекратить, и одновременно молиться, чтобы оно не заканчивалось как можно дольше. Стонать было уже не стыдно. Выгибаться, подставляясь так, чтобы тёрло по всей длине от яиц до копчика, тоже. — Дыши, — напомнил Ванцзи, отстраняясь и проскальзывая по ложбинке ладонью. Он с нажимом провёл по всей длине тела, продолжая линию позвонков. Копчик, впадинка под ним, чувствительная тонкая кожа, собравшаяся складочками в кольцо. Тут он позволил пальцам задержаться, закружить, и под них потекло масло. — Ммм-н-ах, блядь, — вскинулся Вэй Ин, почти сбиваясь с завершения дыхательного цикла. — Шшш! Сейчас легко, ну! — дождавшись начала поверхностного дыхания, Ванцзи отвел одну половинку сильнее и надавил в центр. Мягко, медленно, но очень, очень настойчиво. Обвёл, потёр ободок, и снова вмял пальцем середину. Та поддалась, разошлась морщинками, впуская в себя. — Чжа-а-ань… — Вэй Ин уже не застонал, заскулил тонко. Ванцзи тут же прогладил левой рукой ниже, забирая его член в ладонь и несколько раз мягко, но интенсивно проводя от основания вниз. В таком положении это ощущалось странно, словно кулак пытался сдоить с члена сперму… Как молоко с коровьего вымени, но мать-его, это было… — охуен-н-но, — ласкающие руки словно подхватили и продлили тянущийся стон вниз по стволу, до самой головки. Пять… пять… удержать… сглотнуть. Дышать стало гораздо проще. Голова казалась пустой, тело расслабленным. Ритм теперь задавали мнущие его пальцы, и Вэй Ин просто подчинялся. Качал легкими быстрее, если Ванцзи начинал дрочить интенсивно, или же головокружительно глубоко и медленно, если он принимался неторопливо катать пальцами отяжелевшую мошонку. Самыми острыми были поверхностные паузы, потому что в них Ванцзи раскрывал размягченное кольцо ануса шире, растягивал, добавляя пальцы и разводя их внутри, или прокручивал кисть. Тогда второй рукой он разглаживал продолжение ствола между мошонкой и анусом, и Вэй Ин мог только зажмуриваться, выдыхая жалобные прерывистые «а». Проникновение в тело. Оно ощущалось не то чтобы остро, скорее непривычно. На грани с болезненным откликом, но помимо этого постепенно в паху закручивалось что-то вязкое. Словно тот тяжеловесный, глубинный и темный холод, что скопился там, поддался наконец движениям пальцев, рождавших тепло своими поглаживаниями, и даже стонам Вэй Ина. Сначала перемена была почти неощутимой. Так на весенних реках крепкий ещё лёд вначале только хрустит, разбегаясь паутиной колких трещин. Холод превращался в приятную прохладу. Та в текущее каплями тепло. Оно было самым комфортным. Боль, злость, страх, напитавшие тело своей тяжкой силой, словно бы растворились, смешались, стали незаметны. Но тепло ушло, уступило место возрастающему жару, и постепенно всё тело запылало, поплыло растопленным свечным воском. Вэй Ин словно горел, оплавлялся перегретым парафином, тёк каплями, как горящая свеча… Руки, горячие руки, блуждали по нему, словно ловя их, подбирая, поднимая вверх и не давая окончательно стечь, сплыть в огарок. Они мяли и давили, казалось, уже и изнутри тоже, словно формируя, собирая в нём что-то, жаркое, клокочущее… Волны топкого, душного зноя поплыли под кожей. От них внезапно и резко замутило. — Сейчас… меня вывернет, сей… Чжань, — захлебнулся на вдохе Вэй Ин. — Мгм, — продолжая ритмично скользить пальцами внутри, Ванцзи повёл левой рукой вверх, прослеживая спину. Копчик, крестец, вмял поясницу, прокатил движение до самых лопаток, резко вдавливая чуть ниже. Вэй Ин сбился с дыхания, выдохнул. Показалось, что воздух, вышедший из лёгких, был словно раскалённым. — Ещё, — Ванцзи погладил его по спине, жестко, сильно прокатывая кожу, каждый раз давя там, где за позвоночником и рёбрами кипело нервами солнечное сплетение. Вэй Ин раз за разом судорожно выдыхал, и ему казалось, что ещё немного, и он уподобится дракону, выдохнет пламенем, выпустит изо рта раскалённый шар плазмы. Солнечное сплетение… Казалось, что там, под слоем кожи, жировой клетчатки, переплетением сосудов и нервов, действительно зажглось пульсирующее светило. Оно охватило своими протуберанцами его внутренности, палило, но не жгло легкие и живот, топило остатки холода внизу, текло плавкой лавой по венам в стороны и вверх, к горлу. Ванцзи что-то говорил, кажется, прося о глубоком дыхании. Слышно было как сквозь толщу воды. В ушах гудело, как в домне, под сжатыми веками кто-то запустил бесконечный фейерверк, где вместо хлопушек в черноту подбрасывали сверхновые, лопающиеся в вышине лиловыми шарами. Легкие качали воздух на пределе, очумевшее сердце, кажется, разделилось и отбивало ритм сразу под кадыком, за грудиной и где-то внутри, куда Ванцзи вталкивал пальцы. Тело напряглось, его окатило мелкой дрожью и прошило острым импульсом, так, что поджались пальцы на ногах и обжигающе задергало член. Вэй Ин даже не понял… — Не могу… — он действительно не мог. Даже говорить. Даже понять, что, кажется, только что кончил. Член и всё, что рядом, стало гиперчувствительным, — Лань! — но Ванцзи продолжил ласкать его, вдавливая пальцы сквозь пульсацию нутра, обхватив и додрачивая изливающийся член. Вэй Ин забился, судорожно всхлипывая, сглатывая слюну, мотая головой, потому что из глаз тоже потекло, — пожа… — он не договорил, скорчившись и срываясь в булькающий хрип, когда его догнало ещё одной, уже почти болезненной волной. Тело било, скручивало оргазмом пополам с вытекающим жаром и отголосками боли. — Всё, — сбито выдохнул Ванцзи. Он помог лечь на бок, перестав трогать, переступил ближе. Вэй Ин почувствовал, как лица коснулась мягкость губ, собирая слёзы с ресниц. — Лань Чжань… — сил не было. Казалось, из тела вынули не только кости, но и жилы. На место спадающего жара приходило онемение и сонливость. Вэй Ин приоткрыл глаза, глядя сквозь мокрые колючки ресниц. Ванцзи стоял на коленях, рядом, совсем близко. Его лоб, шею, грудь покрывал бисерно блестящий в косом свете пот. По животу он тек дорожками… Он был всё ещё возбуждён и, не скрываясь, ласкал себя, с силой сдавливая член в ладони, — я? Хочешь? — слова противоречили смыслу… Вэй Ин не чувствовал рук, речи о том, чтобы сжать пальцы в кулак, даже не шло. — М-хах-нет, — выдохнул Ванцзи, — откроешь? — он коротко провёл пальцем по расслабленным губам. Вэй Ин облизнул кромку, осознавая, что пить хочется нестерпимо, до того, что сухостью перехватило горло. Ванцзи переступил коленями ближе, почти касаясь багровой головкой рта. На руке, которая маячила так близко, проступили вены, — м-м-м, ха-х… Ин, — замученно позвал он, и Вэй Ин, сморгнув мутную влагу слёз, чуть приподнялся, раскрывая губы и принимая его в себя. Он не успел даже подумать о том, что делать дальше, как член излился горячей струей, заливая нёбо и опалённую дыханием гортань. Вэй Ин почти подавился, подался назад, соскальзывая, но Ванцзи зарылся пальцами в волосы, вбил себя чуть глубже, с глухим стоном кончая ему в рот. — Глотай! И Вэй Ин проглотил. Не задумываясь! Просто потому, что следовал этому слову несколько десятков раз вот только что! Он закашлялся, разом ощутив вязкость, горечь и соль, и ещё кучу оттенков вкуса. — Лань Чжань! — возмутился он. — Ты человек вообще?! — он упал навзничь, вытирая рот рукой. — Прости, — Ванцзи упал рядом, лицом в покрывало, но потом, отдышавшись, повернулся, разглядывая. Он поднял руку, явно хотел погладить по щеке, но ладонь так задрожала, что он просто обвил лежащее рядом запястье пальцами. — На черта мне было глотать твою сперму-то?! Ну кончил бы на лицо, — Вэй Ин попробовал прикрыть его свободной рукой. Вообще, впору было с треском зафейспалмить, но вышло как-то вяленько… — пиздец, это вообще я говорю?! — Часть медитации. Заключительная, — откликнулся Ванцзи, — очень важная. — Я думал… я думал, это было только про дыхание, разве нет?! Ты меня… ох, мать-же… Только не говори, что вот это всё, от начала до конца, она и была?! — Мгм. — И то, что ты мне дрочил, трахая пальцами?.. Что это вообще было?! — Я стимулировал поток ци, проходящий через твоё янское… — Всё! Просто молчи! — он свернулся калачиком, обнимая колени. — Слушай… давай так. Когда в следующий раз ты захочешь меня отмедитировать, мы не будем юлить, да? И как два взрослых мужика будем называть вещи своими именами, хорошо? — Какими? — хлопнул глазами Ванцзи. — Вот ты реально… потомственный заклинатель, а как ребёнок иногда, — Вэй Ин улыбнулся и тронул его щеку ладонью. — Скажи мне «Вэй Ин, я хочу тебя». А по ходу процесса разберёмся в деталях, что у вас за методы совершенствования такие интересные. Просто же, правда? — Мгм. Вэй Ин… — Что? — Я хочу тебя.