Обратная сторона Луны

Вэй Ин отскочил, тут же нащупывая оплетённую подвеску и продавливая её под шнурок штанов. Он вскинул флейту, поднёс к губам, коротко свистнув. Вышло не слишком мелодично, резко и вообще то ли он не попал в ноты, то ли ноты в него, но чёрные тонкие завитки Тьмы, поползшие было к ногам, тут же отступили, метнулись вдоль печи, сбиваясь в плотный клубок у дальней стены. Ванцзи тут же запалил два невесть откуда вытащенных талисмана. И вроде широких рукавов в этот раз не было, обычные штаны да рубашка, а вот гляди ж ты! Один пыхнул ярко, моментально освещая пространство белым светом, от которого Вэй Ину пришлось почти зажмуриться. — Лань Чжань! Выруби дальний свет! — жаловаться можно было сколько угодно, но рождённое талисманом сияние регуляции не поддавалось. Это тебе не лампочка с тумблером. Наскоро протерев глаза и проморгавшись, Усянь бегло осмотрелся. В режущей белизне кухня предстала во всей красе хаоса и разгрома. Посуда валялась по углам, с полок были сбиты какие-то пачки, по всей поверхности возвышения разметало широкую полосу сухой лапши, кое-где на полу подсыхали желтые пятна битых яиц. Но главное было не это. В дальнем углу, близоруко щуря морщинистые веки поверх пустых глазниц, стояла старуха. Невысокая, чуть сгорбленная, она беззвучно открывала рот, являвший собой лишенный зубов провал, и тянула к ним обрубки. Вэй Ин было содрогнулся, но потом, присмотревшись внимательнее, понял, что руки все-таки были, просто до самых локтей вымазанные в муке, отчего на контрасте с Тьмой, которая окутывала призрак тела, сложилось ощущение обрубленных конечностей. — Вероятно, хозяйка, — констатировал Ванцзи. — Почем знаешь?! Может, повариха, — шепнул Усянь, — и ей зэ-пэ не доплатили… спросим? Ээ-эм, — протянул он, — как обращаться с такими призраками-то? — на всякий случай последовал вежливый поклон. — Здравствуйте, уважаемая, мы тут почти случайно мимо проходили… Его простое приветствие и слова словно послужили спусковым крючком. Призрак со скоростью, которую никак нельзя было ожидать от старушки, метнулся под потолочную балку, нависающую над выходом во двор, отскочил от неё как шарик в игровом автомате и с размаху отлетел вниз, к печи, проваливаясь сквозь стенку куда-то в дымоход. Ванцзи отреагировал молниеносно и отступил назад, прикрывая плечом Вэй Ина. — Она не говорит. — Спасибо, что сказал, а то сам-то и не заметил! — развернувшись, Усянь встал спиной к спине и, озираясь, попытался определить, откуда ждать нападения. — С другой стороны, молчание же золото! Вот взять ту девку стрёмную… — Не может. — О, правда? Если это у тебя есть важная инфа, то сразу переводи с заклинательского на следовательский! — вдоль косяка прохода, ведущего в кафе, начала виться тонкая струйка вроде бы сигаретного дымка. Усянь коротко свистнул, усмиряя завитки и призывая Тьму явить себя. — Слабый призрак, — Ванцзи снял гуцинь, сдергивая шёлковый чехол. — Она дом сожгла! Это ты называешь слабым?! — Не совсем. Взаимодействовать может. Возможно, слышать. Частично. Говорить — нет. — А взаимодействовать — это как? — Бросить что-то, — Ванцзи начал плавно перебирать струны, чуть подстраивая. — Может проявлять агрессию. Ярость. В целом… не слишком опасен. — Опс! — Вэй Ин тут же пихнул его локтем, прерывая едва начавшуюся мелодию и заставляя отпрыгнуть к стене. Там, где они только что стояли, пролетела резко сорвавшаяся с пола надорванная пачка лапши, оставляя за собой посыпавшиеся веером иглы сушеного теста. Следом взметнуло всё, что стояло и лежало на одном из стеллажей. Какие-то банки, пара деревянных ящиков, большая алюминиевая кастрюля… Кастрюля? — В каком месте не опасен?! Нет, — он пригнулся, уворачиваясь от пролетавшего мимо яйца, чудом уцелевшего в воздушной атаке вражеской эскадрильи продуктов питания, — этим не убьёт, но покалечить… Покалечить легко! Чжань! — второе яйцо разбилось об стену позади, просвистев в опасной близости от лица. Ванцзи тут же припал на одно колено, едва пристроив на него гуцинь, и начал играть, быстро перебирая струны. В него полетела было какая-то жестяная банка, но резко вскинув левую ладонь с пальцами, сложёнными печатью, он заставил её буквально на мгновение зависнуть в воздухе, после чего, громыхая отвалившейся крышечкой, банка упала на пол. Вэй Ин мелодию не опознал. Строго говоря, это было несколько звонких, не совсем связных звуков. Едва они отзвучали, Ванцзи накрыл струны правой рукой, унимая вибрацию, и предупреждающе поднял вверх палец, глядя на Усяня. Тот только брови поднял в беззвучном «что?!» В наступившей тишине раздалось расплывшееся по кухне длинное и неуверенное «трень…», после чего ещё одна струна завибрировала без какого-либо видимого воздействия. Ванцзи медленно сменил позу на более устойчивую, полностью садясь на пол и укладывая гуцинь перед собой. Он кивнул каким-то своим мыслям и снова сыграл. Эта фраза оказалась длиннее, музыкальнее, после чего, погасив её, он вновь дождался ответа. — Госпожа Чжао Фань. — Так это её гульбарий? — шепнул Вэй Ин, показывая в сторону тёмного прохода в кафе. Раньше чем Ванцзи успел что-то ответить, раздался короткий раздражённый «брень». — Это не надо переводить. И чего госпоже хозяйке «Бамбукового сада» не спится в такой час? Ванцзи помедлил мгновение, после чего сыграл новый отрывок. Отклик последовал незамедлительно. — Готовит. — Это реально как язык? — Мгм. Цинь. Спросил, как её зовут. — А что ещё можно? О! Спроси, кто её убил! Заклинатель принялся обмениваться мелодиями с призраком. Надо сказать, бабуля освоилась, вылезла из дымохода и теперь дымила завитками Тьмы в том углу, где явилась им впервые. Ванцзи периодически хмурился или качал головой, слушая музыкальные обрывки, рождённые струнами. Вэй Ин пристроил свой непривычно и не особо приятно зудящий зад на краю печного возвышения. Вроде бы тепленькое подействовало благотворно, так что он принялся развлекаться тем, что, сгребя кучкой рассыпанную лапшу, начал строить из неё башню. Оказалось, что будучи сухой, лапша представляла из себя не слишком годный стройматериал. Выходило два типа — или «кучка», или «горка». Зато на вкус палочки оказались очень даже. — Ммм… яичная, — тихо оценил он, похрустывая сухими цветными иглами и завитками, — с томатной пастой, а эта со шпинатом… Язык общения с духами оказался не слишком динамичным и, как оказалось, требовал изрядного времени. Иногда Ванцзи по несколько раз повторял одно и то же, словно пытаясь добиться чего-то конкретного. Дух путался в показаниях, иногда словно бы не мог с первого раза попасть в нужные ноты. — Ты отвлекаешь, — наконец произнёс Ванцзи. — Да я вообще тихонько сидел, — Вэй Ин действительно со всем уважением отнёсся к заклинательской работе. Его самого подбешивало, если на место происшествия подтягивались мало соображающие в деле «специалисты» и начинали причинять ценные советы направо и налево. — Не меня. Она просит запить. Хотя бы, — добавил он после очередного раздражённого «треньк-треньк». — Говорит, их нужно варить. Ближайшую кастрюлю взметнуло с пола, после чего она полетела в сторону печи, но бросок рассчитать не удалось и, прокатившись боком, она снова свалилась на пол. Гуцинь разразился целым фейерверком нестройных ломаных фраз. — Всё! Я понял, — Вэй Ин тут же поднял ладони вверх, показывая, что он не припрятал в пальцах контрабандную лапшу. — Вообще, мадам Юй пугала, что от сухой случится заворот кишок и упекут в больничку, — пока Ванцзи переводил ответ в звуки гуциня, он встал, поднял кастрюлю, ставя её на печь, — но это полная ерунда. Мы с Чэном как-то пытались тест по физике откосить, съели полкило на двоих. Больше не влезло. Кроме двухдневного запора у Цзян Чэна, ничего не добились! Больница… ха! — Про запор играть? — с некоторым сомнением уточнил заклинатель. — Чего нет-то, — пожал плечами Усянь. Когда история двух незадачливых школьников отзвучала до конца, струны дробно смешливо задребезжали, и он улыбнулся. — Знаешь, лапши, если честно, уже не хочется. Лучше спроси, чего госпоже Чжао самой хотелось бы приготовить, — руки призрака, усыпанные белой пудрой, как бы намекали. — Я могу просто упокоить, Вэй Ин. Заклинатели не обязаны выполнять просьбы, — тихо проговорил Ванцзи. — Знаю, так о чём вы говорили? Её же что-то держит здесь, да? Несмотря на свистящие над головой яйца, на злобного призрака старушка никак не тянет. — Внук женится. — Тут-то, конечно, кто хочешь из могилы восстанет, — скорчил недовольное лицо Вэй Ин. — Невеста не нравится, да? — Нравится. — Правда?! Тогда-то что? — Двадцать два года назад она выгнала сына из дома. Младшего. Говорит, прокляла, — Ванцзи нахмурился, снова тронул струны, потом посмотрел в сторону призрака, — но я чувствую это на ней самой. — Так бывает?! — Мгм. Обыватели не понимают силы слов. Произносят на другого, призывая при этом на себя. — А было за что клясть-то? — почесал нос Усянь, тут же перемазав его остатками белой лапшичной пыли. — Женился. Она сказала не так, — сам себя поправил Ванцзи, — «расписался». Однокурсница. — По залету, что ли? — «Соблазнила». Внук привёл невесту… Думаю, да. — Двадцать два года назад?! — прикинул Вэй Ин. — Двадцатый век, практически эпоха древних царств. Презервативы ещё никто не изобрёл и мозги не придумал. Нет, ну что, заделал ребёнка — женись. Нормально, — пожал плечами он, — я бы так же сделал. И только не надо так на меня смотреть! Это про ответственность, Лань Чжань, а не про чувства! — как ни странно, Усянь отметил, что лицо Ванцзи смягчилось, ему даже почудился намёк на улыбку. — Что смешного? Я тут вообще-то о серьёзных вещах распинаюсь. — Мгм, — одновременно с этим кратким ответом завибрировали и струны гуциня. В этот раз получилась полноценная мелодия. Сначала резкая и рваная, она всё больше замедлялась, звуки постепенно стали мелодичными и плавными, перетекая в медленную, грустную, как осенний ручей, песню. — Что говорит? — тихо прошептал Вэй Ин. — Сожалеет. Что не приняла… что выгнала. Надеялась на старшего. Он уехал. В… Не понимаю. За далекое море… — Учиться? — Мгм. — В Штаты, наверное, в конце девяностых был настоящий бум… И? — Сгинул, — произнёс Ванцзи. — Герои… — Госсподи, где она слова-то такие находит, — тихонько вздохнул Вэй Ин. — Так что там, героически погиб? — Героин. Передоз. — Ох, блядь. История была простой, как… Как стомильёнов других таких же. Старший сын — надёжа и опора, красивый, высокий, талантливый и «всё лучшее детям». Лучшая жизнь, ради которой молодая ещё госпожа Чжао Фань переехала в Сучжоу, в дом мужа, и долгое время жила, мирясь с нравом свекрови и работая в скромной лапшичной поваром-официанткой-уборщицей. Зато лучшая школа, лучшие репетиторы, лучшая жизнь, пусть при этом сын и стеснялся своей матери-поварихи. Семейное дело, впрочем, шло хорошо, и маленькая недорогая лапшичная постепенно превратилась в кондитерскую. А потом вдруг, когда Чжао Фань уже стала уважаемой хозяйкой кафе «Бамбуковый сад», родился младший. На него особых надежд не возлагала. Просто радовалась позднему ребёнку. Он не потянул престижную школу, перешёл в обычную, средние отметки, средние же таланты, зато вежливость и мягкий нрав. И уважаемая госпожа строила планы на то, как младший сын приведёт в дом молодую жену, хорошую, послушную девушку — вот, к примеру, дочь хозяйки магазина госпожи Лю, и та станет помогать в кафе… Но сначала планы разрушил аттестат. Внезапно оказалось, что оценки позволили выпускнику поступить в университет, но госпожа Чжао не хотела, не могла отпустить его от себя! После отъезда сына и смерти мужа она осталась бы совсем одна! Младший всегда был послушным и не уехал далеко — выбрал Университет Цзянсу, который был практически под боком. В целом вышло неплохо, да и подруги завидовали. Специальность «программист», правда, не обещала большой помощи в семейном деле, с другой стороны, он мог выбрать Пекинский государственный и уехать, пусть и не на другой континент, а всё ж таки... Старший-то сын к тому времени окончательно осел в Штатах, писал редко, приезжал и того реже, точнее никогда, и госпожа Чжао собралась сама. Заморское счастье и «всё лучшее» в мгновение ока рассыпались в прах. Старшего сына она нашла в хосписе, где он, опустившийся наркоман, умирал от подхваченной через общую иглу хвори. Через месяц госпожа Чжан привезла его домой. В небольшой фарфоровой урне. Едва успела она оправиться от удара, пережить не самый спокойный год, выправить дела, запущенные за отъезд и траур, как в кафе появилась «эта». Полноватая, не слишком симпатичная деваха, оставшаяся до самого закрытия и даже после, красневшая, мявшая салфетки за ближайшим к выходу столиком и смотрящая на её единственного теперь сына глазами испуганной коровы. А он… Что он. Сказал матери, что раз так получилось, то получилось. Он всегда был таким. Средним. Не тянулся за благодарностями учителей, не пытался быть лучшим в классе, не искал самой красивой или выгодной женитьбы, довольствовался малым, хотя мог больше, а мать позволяла, потому что был же старший… Гордость и опора. Теперь же госпожа Чжао не могла попустительствовать его слабохарактерности, не могла позволить сыну разрушить своё будущее и жениться на этой ушлой распутнице, едва вырвавшейся из какого-то села и явившейся в большой город на всё готовенькое! Чжао Фань не даст пойти под откос жизни и второго её ребёнка! И вообще, кто сказал мальчику, что живот, который эта краснощёкая мерзавка прятала под столом, его?! Соль, а не рис и бобы, вот что рассыпала хозяйка по полу, указав на дверь. Её мальчик достоин только самого лучшего! Да его уже ждет хорошая невеста! Чего не ожидала госпожа Чжао, так это того, что выпроводив наглую деваху, потеряет и сына. Он — всегда такой мягкий и послушный, сорвался, не окончив разговор, и ушел провожать эту наглую гусыню до общаги, прикрываясь глупым «люблю»! Да как он не видел?! Его же просто вокруг пальца окрутили, наивного парня из хорошей семьи! — Вернись щас же! — кричала с порога хозяйка кафе. — Дурень легковерный, — причитала она, — да что ж это делается-то?! Вернись, иначе не увидишь больше ни юаня! — но сын только затряс головой, ускоряя шаг до бега. — Прокляну мерзавку! Обоих прокляну! Стыд-то какой! Чтобы глаза мои не смотрели! И домой не приходи, пока не одумаешься! — и она сыпанула вслед всё ещё зажатые в руке остатки соли. Сын не одумался, но пришел ещё раз, хотя порога не переступил. Рядом с ним стояла та… Живота у девицы уже не было. Вместо него кольцо на пальце и спящий кулёк в переноске. Госпожа Чжао не вышла. Полгода назад она звонила в деканат, там и узнала, что сын взял академ, так же, как и эта вот… щекастая. Молодые постояли ещё с полчаса и ушли. Тогда Чжао Фань единственный раз видела своего внука. Здоровье и до того подводило, вскоре же после этого она всё чаще стала хворать… то одно, то другое. Больше всего донимала нарастающая слепота, но дел в кафе не убавлялось, так что когда ей по врачам-то? Она умерла прямо здесь, на кухне, где провела много-много часов своей жизни. Хотела подзарядить телефон, но вода на руках и попытки справиться на ощупь поставили точку в длинной череде прожитых лет… Соседи, видя, что кафе не открывается три дня кряду, вызвали полицию. — Ну, учитывая, что у неё уже сколько там… четверо внуков? — Мгм. — Деталей не знаю, но вряд ли он наделал бы столько детей, женившись неудачно, — пожал плечом Вэй Ин. — Вот серьезно. Не женишься до тридцати — плохо. Родственники будут ездить по ушам и вывесят твою фотку на зонт в соседнем парке. Нет, мне-то нормально… Не представляю, чтобы дядя или мадам Юй маялись такой херней. Как вариант, сердобольные знакомые будут пытаться свести тебя со своими незамужними троюродными сёстрами и устраивать нелепые сюрпризные свиданки. — Были прецеденты? — хмуро отозвался Ванцзи. — Я хранил себя для встречи с тобой, — не выдержав, заржал Вэй Ин. В него тут же полетела крышка кастрюли, но против реакции следователя у старушки, притихшей чернильной тушкой в углу, не было шансов. Крышка просвистела мимо. — Не, я такое просекал на раз. Заметь, женишься — опять не угодил, хотя как я понял, уважаемую хозяйку держит в кафе слишком позднее раскаяние. — Мгм. И то, что внук привёл в дом девушку. — Так пусть радуется! — Она да, — Ванцзи кивнул на остатки растекшейся сладкой пасты. — Как может. — Оу, я же знаю, для чего это! Свадебные пирожные! Я умею, я могу! — воодушевился он. — Вэй Ин… Заклинатель не должен идти на поводу призрака. — Судя по всему, из правил что-то, — скривил губы Вэй Ин. — Во-первых, я не заклинатель… ну то есть, немного своеобразный, надо полагать. Во-вторых, бабуля конечно сама наворотила, но ты посуди. Навертеть пирогов реально ничего не стоит, а она, может, уймётся сама, по доброволке, не будет палить дом и даст уже своим детям пожить нормально… Смотри, тут же всё есть, — он тихонько кивнул в сторону полупустых стеллажей. — Да не мнись ты, просто переведи моё заманчивое предложение! Ванцзи вздохнул и заиграл, а Вэй Ин тем временем стряхнул со стола рассыпанную муку, да смел всё, что в беспорядке валялось по центру кухни, большой шваброй. — Сомневается, — наконец произнёс Ванцзи. — Совершенно безосновательно! Я такие делал для Яньли, и она сказала — вкуснотища! Правда, павлин решил, что мы с Чэном решили его травануть, но ты это не играй. Я с удовольствием прислушаюсь к вашим пожеланиям, госпожа, — поклонился Вэй Ин. — Ах… она ж меня не слышит толком? Но это… — он защёлкал пальцами, пытаясь припомнить верное слово, — что она там может-то? — Взаимодействовать. — Чудно. Будет пасту молоть. Эта-то уже не годится. На этот раз призрак не нашел, что возразить, и следующие полчаса они были заняты выковыриванием горьких зелёных ростков из лотосовых орешков. Вэй Ин чистить их не очень любил, с другой стороны, удачно, что на кухне нашлись свежие, потому что сушеные половинки нужно было бы замачивать на целый день. А так, наковырял, ссыпал в предварительно ополоснутую после полетов кастрюлю и вари себе. Пользу призрачных способностей удалось оценить, когда дело дошло до перетирания остывающих зёрен в однородное пюре и последующее его превращение в начинку путём замеса с сахарной пудрой и маслом. Теперь мешать надо было долго и постоянно, потому что сладкая уже масса ежесекундно прилипала к бокам миски. Пока бабуля взаимодействовала с вращающейся лопаткой, они быстренько замесили белое тесто. Два вида рисовой муки, молоко да крахмал, ссыпать и взболтать — рецепт действительно не сложный. Едва была готова паста, госпожа Чжао получила новую ёмкость. Тесто полагалось опять беспрестанно мутить, дабы не получалось комков, и проварить до момента, пока полупрозрачное содержимое кастрюли полностью не побелеет. — Лань Чжань, нам нужны формы! Тут наверняка есть, — покрутился Вэй Ин, — в идеале пластмассовые, конечно, но деревянные тоже сойдут. Просто больше муки насыпем, чтобы не прилипало. Ты такие делал уже? — Нет. — Правда? Эх, жаль, сегодня будут обычные, — формы обнаружились довольно быстро, они валялись у самого прохода в кафе. Правда, одна раскололась, видимо, от удара о стену, зато вторая была вполне пригодна. — Много в одной не сделаем, — сокрушенно покачал головой Вэй Ин, натягивая перчатки и начиная раскатывать тонкие лепестки теста, — а так можно было бы замутить с красной сердцевиной! И цвет был бы аккурат к свадьбе, и когда надкусываешь такое пирожное, ощущение, словно ешь белый персик с красной косточкой. Красиво… — очередной кружок получился квадратным,— «Косточка» к тому же съедобная и… просто огонь! Знал бы ты, как это вкусно! Ванцзи стоял рядом, «на начинке», то есть катал комочки сладкой пасты. Они, в отличие от кусочков теста, выходили идеальными, ровными, словно большие кремовые жемчужины. — Я знаю, — в голосе заклинателя послышалась некоторая обида. — Так, думаю, этого хватит. Давай закатывать? Сделаешь? — Мгм, — Ванцзи взялся за первый и закрыл неровно вытянутое тесто в довольно аккуратный белый пирожок. — Пф! Что… вот что… осторожнее клади… ага, — он засыпал муку внутрь формы и подставил углубление под первое пирожное, — я говорю, что можно знать о вкусном в Гусу? Видел уже, как вы там растёте на одном подножном корму, — хихикнул Вэй Ин, тоже переходя к финальной лепке. — Рис с травой и суп из травы. Ничего острее палочек для риса в рот не совать. — Я пробовал! — Не думал, что ты умеешь обманывать, — коварно улыбаясь, поддразнил его Усянь. — На свадьбе госпожи Цзинь! — Ванцзи осекся и даже проглотил последние звуки новой фамилии Яньли, но это не спасло. Более того, то, что он замолчал так резко — словно бы прикусил язык, смутило ещё сильнее. — Хм… — улыбка погасла, и Усянь посерьезнел, — я мог пропустить тебя среди гостей? — очередное пирожное из-под его руки вышло немного кособоким. Ничуть не смутило и то, что с одной стороны тонкое тесто надорвалось. Он просто оторвал небольшую заплатку из остатков и залепил прореху. — Прессанем крышечкой и заметно не будет, — очередная ячейка оказалась заполнена белобоким колобком. — Ты сделал десяток пластических операций и изменился до неузнаваемости? — руками Вэй Ин вроде бы продолжал растягивать кусочек теста, но на самом деле он уже порвал его и даже толком не заметил. — Закончено, — Ванцзи проигнорировал его вопросы, долепил ещё два, и форма на восемь гнёзд оказалась полностью заполнена. Он взял крышку, обильно посыпал её мукой и прижал сверху, стягивая струбцины. — Хм. И главу Лань там не помню, — сам с собой продолжил Вэй Ин. — Странно, особенно если учесть, что Цзинь Цзысюань как бы из заклинательского ордена. — Помоги, — несколько раз отстучав форму о столешницу, Ванцзи раскрутил зажимы обратно и крышку снял. На поверхности пирожных, зажатых фигурными ячейками, отпечатался красивый узор, и сами они приняли идеально круглую форму, даже те три, что первоначально выглядели несколько кривоватыми. — Так, сейчас! Доску же надо, и в холодильник! Забыл! Забыл подготовить, — он хлопнул себя по лбу, метнулся к стене, где на крюках висели доски, и выбрал одну, не слишком большую по размеру. Всё-таки её потом в холодильник совать! После чего, наскоро обмотав пленкой и густо обсыпав мукой, Усянь подставил поднос под белоснежные узорные пирожные в форме крупных толстых таблеток. — Клади! Осторожно, рисунок не примни… дай, эту я сам положу. Красиво-то как вышло! Погоди! Мобилу! Чёрт, где?! — он захлопал запачканными руками по карманам спортивок, оставляя белые отпечатки. — Улыбнись! Идеально! Белые свадебные пирожные в руках белого Лань Чжаня с белой мукой на носу! — Хм. — Иди сюда, это легко поправить, — Вэй Ин смахнул пятнышко с его носа, но по факту сделал только хуже, — оп-с! Стой, стой, не крутись, я просто слизну… — он осторожно провёл языком, не удержался в рамках белой полосы и съехал на губы. — Ты сладкий… — Ты сам. В дальнем углу громыхнула миска, покатившаяся по длинному возвышению. — Простите, увлёкся, — несмотря на слова, Вэй Ин извиняющимся не выглядел, улыбнулся во все тридцать два и, смешно сморщив нос, испачкал Ванцзи снова, — дома отмоемся. Ты же везде запачкался? — почти беззвучным шёпотом спросил он. — Бесстыдник, — облизнув сладкие губы, беззвучно ответил Ванцзи. Ещё с полчаса ушло на перевод извинений. Как слепой-глухой призрак смог застукать их за поцелуем, непонятно, но струны гуциня дребезжали назидательно и очень сварливо. — Мы вообще-то официально помолвлены, — буркнул себе под нос Вэй Ин. Ему этот «трень-брень» и переводить не нужно было. Их явно отчитывали, звук был такой, словно бревно пилили. Пока заклинатель говорил с ворчливой старушкой, сам он снял с подвеса досочку поменьше, как можно более аккуратно обернул плёнкой и выложил одно из пирожных в середину. — Надо попросить сына добавить его к поминальной еде. — Она просит сделать ещё два, — несколько удивлённо отозвался Ванцзи. — Зачем? Сын с невесткой, внук с невестой, да ещё трое. Семеро, — прикинул Усянь, — ещё одно ей. Всего восемь. Кого я пропустил? — Для нас. — Я думал, она… — Сказала, никто не продолжит мой род. И твой. — Ну, в её словах есть определённый смысл, — пожал плечом Вэй Ин. Он подошел к столу, оторвал два кусочка от оставшегося комка теста. — Ты знаешь что… скажи, что она счастливая бабушка и, наверное, при таком раскладе, скоро станет прабабушкой, — он скатал не слишком ровные шарики начинки и положил внутрь. — Лань Чжань, тебе в форму запихивать или оставить просто шариком? Могу плоско придавить и что-нибудь написать. — Написать. — Так что ей пора… Мы, цыгане, со своей стороны обещанное выполнили, а что касается продолжения рода… С этим мы уж как-нибудь сами разберёмся, — он накрыл два готовых пирожных плёнкой, надавил сверху доской, после чего снял пластик и, взяв в руку палочку, что-то старательно вывел. — Ой, не влезло… — когда он поднял голову, в кухне они были одни. Угол, где дымил Тьмой призрак владелицы кафе, был пуст. — Ушла. — Ммм… Я был резковат, да? Не стоило говорить про цыган… — Всё в порядке. Я не играл последнего, — Ванцзи поднялся, аккуратно отставил инструмент на откинутый к стене чехол, после чего подошел к Вэй Ину и заглянул через плечо. — Красиво. — Да где?! Хотел написать твоё имя, но влезло только «Ван». Может, закатать, и так съедим? — Не надо, — Ванцзи взял из его руки палочку и, аккуратно прикладывая к поверхности, выдавил на втором «Сянь».