Попрошу у Санты...

Дверь открылась, Миюки оторвался от стаканчика кофе и спросил: — А ты что тут делаешь? Фуруя смотал шарф, сунул его в глубь шкафчика и достал банку с кремом. — Говорите так, будто не рады меня видеть. — Наоборот, — Миюки подпер кулаком подбородок, наблюдая, как Фуруя густо мажет щеки. — Поменялся, у Савамуры праздник с семьей. — Вот оно что. А мы с тобой, как два одиноких человека, пашем в канун Рождества. — Надо же кому-то работать, — Фуруя пожал плечами и протянул банку Миюки. Тот залпом допил кофе, нанес жирную пахучую массу на нос, щеки и лоб. Сегодня было ветрено. И перспектива щеголять завтра красным лицом ему совершенно не улыбалась. Зато перспектива провести ночь с Фуруей, а не с Савамурой улыбалась очень. Внизу живота приятно стянуло от воспоминаний о прошлом воскресенье. Смена выдалась спокойная: всего три бреши на выделенный квадрат. Они сидели в машине, слушали по радио передачу по заявкам и лениво дрочили друг другу до самого рассвета. Отличная была ночь. Праздничная Рэй-чан с мишурой на шее достала из принтера лист и протянула Миюки. — Вот прямо так? — спросил он, глядя на столбик координат. — Рэй-чан, и это твой мне рождественский подарок? Фуруя заглянул в лист и скорчил кислую мину. Рэй-чан поправила очки и, взмахнув краем синей мишуры, полезла в ящик стола. — Я подарила тебе новые наушники. Фуруя-кун, а это тебе. Она достала маленькую коробочку в блестящей бумаге. Глаза Фуруи расширились. Он работал в их конторе недавно. Не ожидал, наверное, что тут раздают не только работу и по шее, но и подарки. Миюки еще раз посмотрел на координаты — ебеня. Горный лес на границе Сугинами — последнее место в списке тех, где Миюки хотел бы встретить Рождество. Он перевел взгляд на Фурую, тот с видом счастливого пятилетки разворачивал подарок. Миюки заглянул через плечо. Внутри коробки лежал парфюм — любимый Миюки, кстати. Ай да, Рэй-чан. Фуруя поклонился, пробормотал: — Спасибо, я не знал, я... ничего вам не приготовил. Рэй-чан улыбнулась. — Ничего не нужно, Фуруя-кун, мне просто хотелось сделать тебе приятно. Она стрельнула взглядом в сторону Миюки, тот закатил глаза. Помахал в воздухе листом с координатами. — Подсластить пилюлю, так сказать. Фуруя с сакральным видом пронес коробку до шкафчика и положил внутрь, достал вязаный серый шлем и закрыл дверцу. Рэй-чан уже одной ногой влезала в зимние сапоги. Дома ее ждали все атрибуты нормального Рождества: ужин, елка и что там еще бывает у людей. Миюки забыл, потому что третий год встречал праздник на работе. Его сегодня ждали бреши, монстры и сучий холод. Только внезапная компания Фуруи хоть как-то спасала положение. — Ну, — Рэй-чан обняла их по очереди, откашлялась и, вернув себе деловой вид, добавила: — Спокойной ночи вам. Фуруя проводил ее до двери и встал рядом сам. — Надо выходить, пока доедем. Машина еще не успела остыть, и садиться внутрь было не так уж мерзко. Миюки бросил на заднее сидение рюкзак с праздничными сэндвичами и термосом кофе, включил радио и глянул на Фурую. Тот сидел, обнимая себя руками. — Я думал горячие северные парни не боятся токийских холодов. — Мне и не холодно. — А. — Миюки повернул ключ зажигания, тихо заиграло радио. — Тогда я буду думать, что ты так пытаешься спрятаться от меня. — Просто мне неловко. Фуруя опустил руки, наклонился и выдохнул Миюки в щеку. Миюки повернулся, их носы встретились, на губы осело теплое дыхание. Брякнул сообщением телефон и начал трезвонить на весь салон. Миюки прицокнул и сдвинул зеленую кнопку вправо. — Йо! — раздался в трубке голос Курамочи. — Вы уже выдвинулись? — Прямо сейчас. — Миюки выкрутил руль и выехал с парковки, Фуруя забивал в навигатор координаты с листа. — Что-то важное? — Нет, просто хотел позлорадствовать над теми, кто работает в праздник. — Карма настигнет тебя однажды, — проворчал Миюки, радио Курамочи играло громче его собственного «Санта Клаус приходит в город». — Я быстро бегаю! Ладно, — голос Курамочи резко изменился. — По делу. Миюки поставил телефон на громкую связь и передал Фуруе. Они выезжали на трассу. — С наступающим, Курамочи-семпай, — пожелал Фуруя. — И тебе счастья, здоровья, Фуруя. Поставьте барьер. Тварей сегодня больше, чем обычно. Из каждой бреши по несколько, еще быстрые, суки, я всю куртку разодрал, пока гонял их. Миюки нахмурился, конечно, монстры из брешей не были чем-то необычным. Но конверсия в среднем была десять брешей к одному, исключая пару особо злачных мест. — Неужели пропустили кого-то? — Одного догнали в соседнем квадрате, успел залезть в жилой дом. Курамочи выругался, бросил быстрое: — Все, пока, рулить из-за вас не могу, — и повесил трубку. — Это потому что сочельник? — спросил Фуруя, вставив телефон в держатель. — Монстры... — Думаешь, твари из других измерений хотят отведать жареной курочки? Фуруя замолк. Миюки бросил в его сторону быстрый взгляд. Тот выглядел чем-то озабоченным, но Миюки решил не спрашивать, дело в монстрах или в чем-то другом. У самого Миюки мысли гуляли далеко от работы. Эта хренотень с Фуруей тянулась больше месяца. Недопоцелуи, недосекс, недоотношения. Миюки слонялся от мысли «я хочу больше» до «мне удобно и так». Фуруя не отталкивал его, но все же сохранял дистанцию. В их офисе не было писаных правил «не встречаться с коллегами», но работа, требующая большой концентрации, плохо совмещалась с подобным. Когда они впервые увлеклись поцелуем в машине, проворонили двух монстров. Те навели шороху в торговом центре, до смерти перепугали людей, открыли еще пару брешей и были обезврежены подоспевшим Акибой из офиса «Якуши». Миюки долго писал объяснительную, по каким причинам монстры с их квадрата забрались так далеко, Рэй-чан строго стучала ручкой по столу и смотрела прицельно на засос у Фуруи на шее. Однако работа была не единственной причиной. Миюки просто сомневался, что хочет серьезно впустить кого-то в свою одинокую, состоящую из одних трудовых будней жизнь. Бреши были угрозой, а Фуруя создавал в нем именно их. Миюки боялся монстров, которые могут из них полезть, и делал то, что делал: ничего. До места они добрались спустя полтора часа. Уже на подъезде радар начал истерично пищать. — Барьер установить не успеем. Фуруя кивнул. Атмосфера в салоне резко изменилась. Чем громче пиликал радар, тем сильнее заходилось сердце Миюки. Не от страха — от предвкушения. Он мог ныть сколько угодно, но так, просто, чтобы было. По правде, ни на какую другую работу он свою бы не поменял. И Фуруя тоже. Когда они притормозили у обочины и рванули к багажнику, взгляд у того был как у воинственной Амазонки. Миюки защелкнул широкий пояс, проверил. Склейщик, ловушки, ножницы, беретта, запасные радары, рация, навигатор — полный комплект. Фуруя натянул свой вязаный шлем, специальные перчатки, кивнул и, хлопнув крышкой багажника, рванул в чащу. Первого монстра они заметили почти сразу, сухие ветки хрустели под его лапами, нарушая тишину и покой ночного леса. Фуруя нырнул за ним, ухватил, крикнул: — Миюки! И швырнул в его сторону. Миюки поймал, раздался хлопок ловушки, монстр выкрутился, пытаясь укусить Миюки руку. Он вспорол пространство ножницами, в черной густоте образовалась светящаяся дыра — искусственная брешь, — Миюки сунул туда монстра и склеил обратно. — Хороший бросок, Фуруя! Фуруя, поднялся, отряхая колени. Радар надрывался писком, напоминая, что впереди их ждет еще много интересного. Следующие три бреши оказались пустыми, Миюки быстро заделал их, с удивлением отмечая, что новых пока не появилось. Может, у них даже останется время на перекус. Не зря же он встал раньше и расстарался с сэндвичами так, будто претендовал на звезду Мишлен. Он достал склейщик, брешь мерцала и излучила странное тепло. Фуруя стоял неподалеку и, согнувшись, восстанавливал дыхание после бега. Миюки уже протянул руку, когда из недр показалась треугольная голова. Монстр выскочил со скоростью лихой даже для монстра. Миюки не успел среагировать, его с силой ударило в грудь. Он шлепнулся на задницу, попытался вздохнуть, но ребра болели. Треугольная башка улепетывала, спотыкаясь о корни деревьев. Фуруя подлетел к нему, хватая ртом воздух, осторожно взял за плечи. — Миюки, ты... вы как? — Не рассыплюсь, — прохрипел Миюки. — Догоняй его. Он с трудом поднялся на ноги, когда Фуруя уже скрылся из виду. Разделяться — не лучшая идея, — но ситуация была вполне рядовой. Миюки вспомнил, с каким ужасом смотрел Фуруя — дурак. Лучше бы так за себя переживал. Нужно было поскорее убрать эту дрянь. Он снова вскинул руку со склейщиком, когда брешь вспыхнула и выплюнула из себя сразу трех. Миюки поймал двоих в одну ловушку, а третий вцепился ему в предплечье, вспарывая острыми клыками пуховик. Клыки продырявили рукав, и Миюки вскрикнул от боли, дрожащей рукой заделал брешь, прорезал новую, сунул туда ловушку и руку по плечо. Обожгло как огнем, хватка монстра ослабла, и его всосало внутрь. Миюки достал руку, рукава как не бывало — ну, супер. Он посмотрел на радар, Фуруя возвращался к нему. Он двинулся навстречу, завидел издалека. Монстр в его руках метался и квакал, как лягушка. Фуруя швырнул его прямо в намеченную Миюки брешь. — Куртка, — выдохнул он. — Моя куртка не дожила до следующей зарплаты. Фуруя поежился, подошел ближе, стянул перчатку и провел ладонью по голой коже. Мурашки побежали совсем не от холода. Миюки сглотнул, притянул Фурую за воротник и поцеловал в губы. — Не теряй концентрации. И... все окей. Радар приятно молчал минут десять, за это время Миюки переодел свитер задом наперед, прикрыв наготу. — Вы должны поделиться со мной ловушками, — твердо сказал Фуруя. — И не проси. Ловушками и ножницами могли пользоваться только специально обученные для этого люди. Новички часто ныли на этот счет, и тогда Рэй-чан включала веселую видео-нарезку про то, как в другие миры по частям засасывает тех, кто решил этим правилом пренебречь. — Тогда давайте больше не отходить друг от друга, — твердо произнес Фуруя Миюки вздрогнул, звучало, как предложение чего-то большего, чем ночная охота. — Сам понимаешь, не могу я такого пообещать. Раздался писк, Миюки уловил свет за деревьями и рванул туда, не глядя в координаты. В холодном зимнем лесу вдруг стало светло, как днем. Миюки прикрыл глаза ладонью, вгляделся сквозь пальцы, пытаясь понять, что там впереди. Он любил свою работу, но точно не хотел помереть на ней. Пришлось затормозить, Фуруя врезался ему в спину. Последний раз Миюки видел такую огромную брешь... никогда? В нее с успехом вошли бы две служебные тачки и маленький жук Рэй-чан. Брешь светилась так, что ее наверняка было видно в Токио. Миюки тяжело сглотнул, рука со склейщиком предательски дрожала. Фуруя обогнул его и двинулся вперед. Миюки схватил его за капюшон, притянул обратно. В потустороннем свете кожа Фуруи была совсем белой, а глаза яркие, будто ненастоящие. Что-то звенело в воздухе, как рождественские колокольчики. А потом Миюки понял, что не «как», а они самые. Из бреши вихрем вылетели премерзкие четвероногие. Назвать их оленями не поворачивался язык. Зверье было серым и облезлым, на толстых боках лоскутами свисала шерсть. Кривые рога напоминали изломанные ветки деревьев. Тварей было девять, один во главе, остальные парами. Не обратив никакого внимания на Миюки и Фурую, они пронеслись мимо и вытащили из бреши обугленные сани. Миюки забыл, в каком возрасте он перестал верить в Санту и верил ли когда-либо вообще. И если это Санта, то слава богам, что он никогда не писал ему письма. В санях сидело нечто мало похожее на обычных тварей из других миров. Санта выглядел так, будто его похоронили еще на прошлое Рождество. Красную куртку побило плесенью, борода развевалась по ветру грязными лохмотьями. — Охренеть, — выдохнул он по слогам. Сани резко развернулись в воздухе, оленьи копыта оказались на уровне глаз. Потом стало тяжело и темно. Это Фуруя повалил его на землю и укрыл собой, сказал: — Красная кнопка. Миюки нашарил в нагрудном кармане крошечную рацию: на самый крайний случай. Сейчас Савамуру и Курамочи вытащат из-за праздничных столов, и они будут припоминать это им до следующего Рождества. Фуруя слез с него, рванул в сторону улетающей упряжки. Миюки выругался, чтобы заделать брешь таких размеров ему понадобилось очень много времени. Когда он бросился следом, Фурую и саней уже было не видать, только звенело со всех сторон, громче и громче. Не похоже, что Санта спешил разносить подарки, упряжка наворачивала круги по лесу, будто что-то выискивая. Сил набирается, понял Миюки, земля вибрировала, дрожали ветки деревьев. Олени показались вдалеке, они неслись быстрее, маневреннее — ох как бы сейчас пригодился барьер. Тревожная рация пикнула три раза: значит, помощь уже близко. Наконец, показался Фуруя, выскочил из-за дерева и зацепил сверкнувшие в темноте полозья, сани дернулись, замерли, и все олени повернули морды в его сторону. — Мерри Крисмас, — прохрипел Миюки и: — Беги! Оказавшись между Фуруей и санями, он на удачу сделал брешь побольше, олени пронеслись мимо. Пока он ее заклеивал, снова отстал. Услышал громкий звук удара, звон. Сердце сжалось, подкатила тошнота. Беги, сказал он себе тоже. Побежал, представляя в голове самое страшное. Увидел хвост саней почти на трассе. Красные яркие шапки, фары машины, спину Фуруи. — Ка-ха-ха! — Иди сюда, тварь, от нас не убежишь! А эти что тут забыли? Спрашивать было некогда. Миюки подскочил к Акибе из офиса Якуши, тот бросил ему большие тяжелые ножницы, сказал: — Ты налево, я направо, десять шагов минимум. Контрольная точка: две минуты пять секунд. Я начну отсчет. Миюки кивнул, нашел взглядом Фурую, они вместе с Санадой дразнил оленей, как мыши кошку. Олени велись и крутились на месте. Потусторонние твари ни за что не отставали, если ты их нарочно задел. Фуруя уже еле переставлял ноги, полозья задели его капюшон, но Санада вовремя дернул в сторону, подставился сам, кое-как изогнулся в последний момент. — Один! — крикнул Акиба, и Миюки шагнул. — Два, три, четыре. Ножницы разрезали пространство. Живая материя смотрела на Миюки оттуда, колыхалась, тянулась к нему. Брешь в двадцать шагов! В такую можно засосать целый торговый центр, с елками, катками и гирляндами. Фу, Миюки больше никогда не будет праздновать Рождество. Его немного повело на восьмом шагу, взгляд влип в мутные разводы по ту сторону. Колокольчики стали тише, зато усилился ветер, завыл. — Девять! Миюки с трудом сдвинулся. — Десять, пошли две минуты пять секунд, четыре, три. В голову чем-то прилетело. Миюки поморгал глазами. Посмотрел под ноги, нашел огромную черную варежку. — Не спи там! — Мишима, держащий барьер за их спинами, уже замахивался второй. — Я еще хочу успеть домой к торту. Миюки прислушался к отсчету, выбросил ножницы, достал склейщик, крикнул: — Ну же, мы готовы ловить. Фуруя и Санада разбежались по сторонам, олени закрутили головами из стороны в сторону, решая, за кем им идти. — Одна минута! — орал Акиба. — Райчи! Тодороки будто возник из ниоткуда. Прямо у Санты за спиной, взялся за спинку саней двумя руками, и те забрыкались, пытаясь его стряхнуть, снизились, царапнули пузом по земле. Фуруя встал прямо перед ними. Олени явно отупели от такого количества целей. — Тридцать секунд. — Давай, Фуруя, давай, — бормотал Миюки. Больше всего мечтая, чтобы на его месте был кто угодно другой. Когда рваные костлявые морды почти достали Фуруе до головы, разевая рты и явно желая ее откусить, тот свалился на спину и прикрыл руками лицо. Санада дернул поводья, олени вскинули головы и неловко боком въехали в брешь. Тодороки поймал уже «собравшегося» за ними Санаду за воротник куртки и прижал к земле. — Миюки! Они с Акибой врезались друг в друга и стукнулись лбами. Стало так тихо, будто из воздуха высосали звуки. Потом послышался хруст, шуршание, шаги. Миюки потер ушибленный лоб. Рядом возник Фуруя, взял его за плечи, осмотрел лицо. Сам был весь исцарапанный и белый, как полотно. — Да жив я, жив, — пробормотал Миюки, положил ладонь на макушку. — Отлично постарался, жди теперь от Рэй-чан похвальную грамоту. Фуруя длинно выдохнул, отпустил его плечи, сунул руки в карманы и слабо улыбнулся. Внутри стало горячо-горячо, сердце подскочило, забилось, словно собралось куда-то сбежать. На Акибе и Мишиме были красные колпаки. Миюки поморщился. — И почему вы? — Потому что были ближе всех, — весело сказал Санада. — Мы как раз у меня отмечали и собираемся продолжить. Он залез в машину, напялил такую же шапку, достал аптечку и принялся обрабатывать Тодороки ладони. Когда тот схватился за сани, от толстых рабочих перчаток не осталось ничего. — То есть вы после этого пойдете дальше есть курицу, жечь бенгальские огни и обмениваться подарками? Санада посмотрел на него удивленно. — Ну, да, а что не так? Интересно, а нормальных в офис Якуши вообще набирали, подумал Миюки, глядя как с лица Тодороки не сходит улыбка, а Мишима восторженно пересказывает кому-то по телефону, чем они только что занимались. Фуруя пихнул его локтем, сунул к уху телефон. — Через пять минут приедут Канемару с Тодзе, — сказала Рэй-чан. На заднем фоне звенели бокалы и играла музыка. — А вы оба домой. И чтобы три дня я не знала о вашем существовании. Ясно? — Ясно, Рэй-чан, — ответил Миюки. — Будет исполнено в лучшем виде. Канемару и Тодзе приехали сразу, как смотались Якуши, Миюки на автомате передал им смену и забрался в машину, которую Фуруя заранее додумался прогреть. Откинулся на кресло, прикрыл глаза, почувствовал шевеление сбоку, потом сухие холодные губы на своих. — Там сэндвичи, — пробормотал он. — И кофе, еще горячий должен быть. А дома есть смесь для глинтвейна, вчера она была по акции, так что я купил сразу три. Фуруя не двигался. Миюки приоткрыл один глаз. — Ну и что ты молчишь? — Правда, можно к тебе? — Я же сам предлагаю. У Фуруи дернулся рот, он сел, пристегнулся, решительно кивнул: — Поехали. Первое, что сделал Миюки, переступив порог квартиры, смотал единственное обитающее тут украшение — гирлянду — и сунул глубоко в шкаф. Фуруя мялся, переступая с ноги на ногу. — Иди в душ, я пока сготовлю. Полотенца там, на корзине с бельем, одежду принесу, правда, малое будет. Фуруя кивнул, сделал шаг, подышал, сделал еще один. Миюки вздохнул, приблизился к нему и обнял, уткнувшись носом в грудь. Фуруя погладил его по спине, крепко сжал ткань свитера. — Только попробуй упомянуть слова на букву «р» и «с», останешься без глинтвейна. Фуруя сглотнул, покивал головой, прижался губами к виску. Миюки чувствовал, как внутри растет огромная брешь, наполненная чем-то ему пока не совсем знакомым. Он вспомнил, что где-то в тумбочке валяются запасные ключи. И мысленно попросил у мерзкого Санты, чтобы тот держал своих оленей подальше от его Фуруи весь следующий год.